— Позвольте мне прикончить ее, капитан, камень ей на шею — и в воду, и пусть другие рабы посмотрят, как она будет тонуть!Вилу понимающе кивнул:— Тебе бы этого очень хотелось, не правда ли, Живодер?Надсмотрщик кивнул, и капля крови с его уха упала на палубу.— Еще бы, капитан! После того, что она со мной сделала!Вилу поиграл костяной ручкой своего ятагана:— Не сомневаюсь, что ты именно так и поступил бы, но капитан на этом судне я, а не ты. Я здесь решаю, кому жить, а кому умирать, и этой белке умирать еще рано. Не давайте ей есть и пить несколько дней, вот она и присмиреет.Живодер хотел было возразить, но вовремя заметил опасный блеск в глазах Вилу. И потому хмуро ответил:— Как скажете, капитан.Вилу сладко улыбнулся. Все знали эту смертоносную улыбку:— Вот именно, мой толстобрюхий друг: так, как я скажу!Он подозвал к себе Акклу, который так и лежал ничком там, куда его ткнули мордой.— Ну, что сопли распустил? Поднимайся! Возьми четверых и отправляйся на берег. Заберитесь на какой-нибудь холм повыше и посмотрите вокруг: нет ли на горизонте того корабля, который следовал за нами. Доложишь мне, если увидишь его. Ставлю желудь против яблока, что они поступят так же, как поступают все, кто подходит к Островам Близнецам. Паруг, ты знаешь, что они сделают?Боцман крыса покачал головой:— Нет, капитан.Вилу закрыл один глаз, а другой скосил на пролив, разделяющий два острова:— Они поплывут проливом между островами. Как раз в устье пролива мы их и встретим, и протараним их нашим шипом, а, Паруг?Боцман весь затрясся от злобной радости:— Насадим, как мошку на булавку, капитан!Вилу налил пива в кружку и протянул ее Паругу:— Как мошку на булавку! Какой необычный оборот!А на нижней палубе судна выдра Норгл сидел во втором ряду гребцов и с восхищением смотрел на Рангувар, которая одна сидела на передней скамье. На черной спине белки видны были следы кнута, которым Живодер пытался привести ее в повиновение. Ему не удалось этого сделать, и все рабы-гребцы, прикованные к веслам «Пиявки», прекрасно знали это. Последнее событие вдохнуло новую жизнь и зажгло искру сопротивления в сердцах даже самых немощных и робких. Норгл, заслышав тяжелые шаги Живодера, тихо шепнул Рангувар:— Живодер идет. Готовься к худшему. Он убить может за то, что ты сделала с его ухом.Глаза черной белки сверкнули воинственным огнем:— Ха! Не раньше, чем я откушу ему второе ухо!— А ну молчать, вы, барахло! Еще кто-нибудь пикнет — располосую вам спины до костей!Живодер щелкнул кнутом, и все смолкли. Все еще прижимая тряпку к уху, он прошелся туда-сюда и остановился у барабана. Сильно замахнувшись кнутом, он злобно глянул на Рангувар:— Тебе — первой, чертова белка!Казалось, глаза Рангувар пробуравят ненавистного врага насквозь:— А я тебя, мешок с отбросами, первым убью!Живодер дрогнул под взглядом Рангувар, опустил кнут и сдавленно пробормотал:— Посмотрим, какая ты станешь храбрая, когда посидишь пару деньков без жратвы и воды. Будешь как шелковая!Однако, когда рабам-гребцам давали еду, будь это хоть жалкая корка хлеба, хоть миска жидкой похлебки, хоть чашка воды, каждый оставлял немного от своей порции. И тогда эти жалкие крохи молча передавались из лапы в лапу, пока не попадали к белке-воительнице.Утро следующего дня застало Дьюлама на стеньге кричащим что есть мочи:— Земля! Земля!Льюк быстро залез к нему. Высокие холмы Островов Близнецов зеленели под теплым солнцем и радовали глаз своей свежестью. Льюк похлопал Дьюлама по спине:— Отлично, друг. Получишь сегодня дополнительную порцию ланча за то, что первым увидел землю!Дьюлам скорбно вздохнул, дескать, Льюк, конечно, великий воин, но повар очень средний:— И я обязан буду ее съесть?Льюк шутливо дернул друга за ухо:— Вот она, ваша благодарность, за то, что я, встав с рассветом, как раб какой-нибудь, потел на камбузе у плиты, чтобы приготовить вам пудинг с изюмом!Дьюлам опять вздохнул, еще печальнее:— Самый лучший пудинг с изюмом на Северном Берегу готовила моя мамочка!Льюк усмехнулся и стал спускаться вниз:— Конечно, я не твоя мамочка, Дьюлам. Может быть, нам стоило взять ее с собой?— Да, надо будет так и поступить в следующий раз. Она управляется с половником не хуже, чем ты с мечом. Моя дорогая добрая мамочка! Твой Мартин частенько приходил к нам в пещеру попробовать ее яблочного пирога. Из сладких яблочек, с золотистой корочкой, горяченького, политого сверху ароматной глазурью! Я прямо чувствую его вкус! Льюк помог Дьюламу спуститься на палубу:— Что ж, будем надеяться, что твоя мамочка и теперь подкармливает моего сына, и пусть он вырастет большим и сильным. А теперь хватит о пирогах! Ты отбиваешь у меня охоту есть мою собственную стряпню.— От нее откажется любой нормальный зверь! — тихо заметил Вург, проходя мимо.— Что ты сказал, Вург? — переспросил Льюк.— Я сказал, что небо сегодня голубое!Льюк сперва посмотрел наверх, а потом спокойно заметил Вургу:— На судне есть куда худшие повара.Вург приложил лапу к уху:— Что-что?Воитель подмигнул другу:— Я сказал, что небо сегодня гораздо голубее, чем вчера!Тени уже начали удлиняться, когда «Сайна» приблизилась к берегам Островов Близнецов. Льюк крикнул впередсмотрящему:— Как там насчет красного корабля?Кардо приставил ко лбу лапу козырьком:— Никак, Льюк!Вург облокотился на румпель:— Ну, и что будем делать, приятель?Прежде чем ответить, Льюк долго и внимательно разглядывал берега Островов Близнецов:— Нет никакого смысла выходить в открытое море, когда «Сайна» в таком плохом состоянии. Не надо объяснять, чем это может для нас обернуться. Думаю, нам следует войти в пролив, что разделяет два острова, это хорошее защищенное место. Мы снова приведем «Сайну» в порядок, поправим мачту, сделаем новый кливер, залатаем паруса. Что-то вроде передышки и небольшого ремонта перед тем, как снова выйти в море. Как ты на это смотришь, Вург?— Да, это звучит вполне разумно. Но как насчет красного корабля, Льюк?— Наше судно сейчас не в том состоянии, чтобы преследовать красный корабль. Нам придется нагнать эти два дня потом, когда мы снова сможем плыть. Странно, Вург, но у меня такое чувство, что красный корабль где-то близко. М-да, может быть, все это — просто фантазии. Пройдет. Ладно, друзья, решено! Ведем судно в пролив. Пристанем к восточному берегу, где-нибудь посередине пролива.Чуть позже, тем же вечером, Аккла нервно постучался в резную дверь каюты Вилу Даскара.Вилу отложил в сторону карты, которые изучали они с Паругом, и властным голосом ответил:— Входите!Аккла бочком вошел и доложил:— Капитан, все, как вы говорили: к вечеру корабль вошел в пролив и остановился где-то на полпути, пристал к восточному берегу.Вилу не смог удержаться от самодовольной улыбки:— Все, как я и предсказывал, Паруг.Он опять повернулся к Аккле:— Что это за корабль?— Похож на судно корсаров, капитан, но никаких корсаров там и в помине нет. Вся команда — мыши, на вид крепкие ребята. Корабль пострадал от шторма. Я думаю, они зашли сюда, чтобы починить его.Паруг вынул свою абордажную саблю и попробовал языком лезвие:— Снаружи темно, капитан. Мы должны ворваться в пролив и налететь на них, как ястребы, когда они не ждут опасности.Вилу отрицательно покачал головой на доводы крысы:— Нет, нет, мой порывистый друг! Зачем нам нападать на корабль, который нуждается в ремонте? Надо предоставить этим мышам спокойно работать, привести в порядок свое судно, чтобы на нем опять стало можно плавать. А потом уж мы нападем на них и потопим их корабль. Пусть полюбуются, как пойдут прахом все их старания. Так будет гораздо изощреннее, не правда ли?Секунду-другую Паруг соображал, потом его и без того уродливые черты исказила злобная беззубая усмешка:— Хахаррр! Вы настоящий злодей, капитан!Вилу скромно потупился:— Я стараюсь. Аккла, как называется этот кораблик?— Я неграмотный, капитан, но Блохастый знает кое-какие буквы, так он говорит, что корабль называется… что-то вроде «Сайна». Да, точно, «Сайна».Тут, к удивлению обоих разбойников, их капитан налил своего вина и им тоже. Аккла и Паруг почтительно отхлебнули из своих бокалов. Вилу Даскар плохого вина не пьет!Сам Вилу лишь слегка пригубил вино:— М-м, «Сайна»… Ну, что ж, боже, спасай нас на «Сайне»!Аккла и боцман тупо смотрели на капитана и молчали. Вилу отставил в сторону свой бокал и тяжело вздохнул:— Это называется «игра слов», придурки! «Спасай нас», «на „Сайне»» — каламбур, не заметили?Парочка продолжала стоять с разинутыми ртами, силясь уразуметь, что говорит капитан. Он повернулся к ним спиной, таким образом отсылая прочь тупых подчиненных: — Идиоты безмозглые! Тупицы твердолобые! Убирайтесь с глаз долой, пока мое терпение не лопнуло! Пошли вон!Аккла и Паруг с кислыми минами поставили свои бокалы, не осмелившись даже допить вино, и поспешили вон из каюты. Хорошее настроение оставило Вилу. Его всегда раздражало, что он окружен глупыми и грубыми животными, лишенными чувства юмора.Съежившись в своем кресле, он попытался сосредоточиться на «Сайне» и ее команде. С чего бы такому маленькому суденышку преследовать такой огромный корабль, как «Пиявка»?Что может сделать Вилу Даскару, грозе морей, кучка мышей? Они либо не в своем уме, либо отчаянные храбрецы. Что же, скоро ему станет ясно: то или другое. И им тоже! Бедные глупцы!Вилу вышел из каюты и прошелся по палубе. Он чуть не столкнулся с крысой по имени Дробна. Когти Вилу Даскара впились в щеку крысы, он притянул перепуганного грызуна поближе. Вилу обезоруживающе улыбнулся ему:— Скажи-ка мне, на что может рассчитывать мелкая рыбешка, если гоняется за акулой?Щека Дробны неловко оттопырилась, морду его перекосило, и с губ закапала слюна. Он с трудом пробулькал:— Ни… ни… ни на что, господин, рыбешка — против акулы… никакой надежды.Вилу отпустил его, ласково потрепав по щеке:— Отлично сказано, мой друг, отлично! Даже такой слабоумный, как ты, иногда в состоянии решить простую задачу!И он пошел дальше по слегка покачивающейся палубе, оставив сбитого с толку Дробну потирать распухшую щеку. 28 Льюк поднялся рано, еще ночью. «Сайна» стояла у восточного берега пролива между двумя Островами Близнецами. Льюк следил, как зарождается новый день — тихий и влажный. Небо затянули низкие свинцовые тучи. Кардо вышел из каюты со старым щитом, который он использовал как поднос. Он нес на нем кружку чаю из одуванчиков с мятой и теплую лепешку, намазанную густым медом. Он подмигнул Льюку:— С добрым утром, дружище! Вот, подкрепись. Все равно я встал до зари, так почему не попробовать испечь лепешки?Льюк присел на моток каната и с удовольствием съел лепешку, запив ее горячим чаем. Он напряженно всматривался в два больших холма, которые при тусклом освещении, под тяжело нависшим серым небом казались мрачными и подавляли. Их вершины окутывал туман.— М-да, Кардо, я не удивлюсь, если сегодня будет дождь. Очень вкусная лепешка, приятель. Где ты научился их печь?Кардо посмотрел туда, где кончался пролив и начиналось открытое море.— Этому рецепту научил меня Бью. Мне так не хватает нашего зайца! Он был мне другом.Льюк положил лапу на плечо Кардо:— И мне. Как странно: мы никогда не знаем истинной цены нашим друзьям и близким, пока они с нами. Ладно, дружище, держись! Я слышу: команда просыпается. Если станем распускать нюни, только хуже станет. Лучше все время занимать себя чем-нибудь, верно?Вся команда похвалила стряпню Кардо, и это его очень подбодрило. После завтрака Льюк уточнил диспозицию и раздал распоряжения:— Кардо, не подведи с ланчем, чтобы мы не подумали, что отличный завтрак был чистой случайностью. Кордл, подбери себе пару помощников, и латайте паруса. Колл, Денно и Дьюлам, вы снимите фок-мачту и обмотайте ее как следует пропитанными жиром веревками. Эта ива не сломалась, а только треснула. Она будет как новая, стоит ее стянуть хорошенько веревкой. Вург, возьми оружие и ступай со мной. Поднимемся вон на тот большой холм. Поищем хорошее дерево для нового кливера. А теперь за работу, ребята, и держите ваши глаза и уши открытыми. Это странное место.Холм их очень разочаровал: там не оказалось подходящих деревьев с крепкими стволами и ветками. Льюк фыркнул, с отвращением срубив мечом очередной чахлый куст. Таких на склонах холма было полно. Вург поднял с земли ветку, срубленную его другом, и рассмотрел ее повнимательней:— Эх, слишком тонкая и хрупкая. Даже в костер не пойдет. Нет, здесь мы для кливера ничего не найдем.Льюк взглянул наверх, где висел теплый влажный туман:— Похоже, и там то же самое, Вург. Почему бы нам не вернуться и не поискать на берегу пролива? Может, там найдется что-нибудь путное? Эй, в чем дело, приятель?Вург лихорадочно тер лапы одна о другую, а потом принялся хлопать себя по ляжкам, будто собирался взлететь:— Бр-р! Мерзкие козявки! Должно быть, живут в этих кустах. Смотри, все лапы облепили!Льюк толкнул приятеля вниз:— Нечего тут стоять и махать лапами, как ветряная мельница. Пошли на берег. Смоем твоих козявок соленой водой!Чуть выше Льюка и Вурга на склоне холма в кустах залегли шпионы Вилу Даскара. Они видели, как Льюк и Вург направились к воде. Старшим этого маленького пиратского отряда был хорек по прозвищу Заплата. Он сказал:— Если бы они дошли до вершины, они бы увидели «Пиявку». Она стоит на якоре с другой стороны холма.— Им мимо нас никогда не пройти! — хвастливо заявил Виллаг, приземистая крыса. — Их всего-то двое было! Мы бы их в капусту изрубили, как пить дать!Заплата смерил его презрительным взглядом:— Что ты понимаешь, коротышка? Они оба — настоящие воины. Хотел бы я знать, чего это они испугались и почему сбежали?— Вроде они что-то говорили о козявках. Я слышал, один из них жаловался на каких-то козявок, — сказал кто-то из разбойников.— Ха! Козявки! — Виллаг скорчил рожу. — Станет воин бояться козявок!Вдруг один из разбойников вскочил и стал отплясывать какой-то дикий танец, яростно хлопая себя лапами:— Йа-а! Червяки! Я весь покрыт ими! Аи! Аи! Маленькие влажные коричневые слизняки с соседних кустов облепили разбойников. Они ползали по их телам, запутывались в шерсти, проникали всюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40