Погоди-ка: самым шестым шеф-поваром из шустрых шеф-поваров… Нет, опять не так…Льюк перебил его:— Если ты действительно умеешь готовить, хватит трепаться, и отправляйся на камбуз. Кардо, ты будешь помогать Бью. Денно, займись ранеными, ты у нас искусный врачеватель. Колл, следи за румпелем. Солнце должно оставаться над твоим правым плечом. Остальным следить за парусами и за устойчивостью судна.Бью оказался отличным поваром. В тот вечер он приготовил для экипажа «Сайны» такой ужин, что все отогрелись душой. Как всякий заяц, он был щедр, и еды с избытком хватило на всех.— Эх, я, конечно, понимаю, что кормить вкусной едой голодных — только продукты переводить, но ладно уж, вот вам меню на сегодня. Закуски: сыр и турноверы с луком, моей выпечки, потом запеканка с креветками и грибами в соусе из турнепса. А на десерт — груши и сливовый пудинг. Запивать будете одуванчиковым чаем и вполне приличным сидром, что я нашел у вас в трюме. Ну вы, дикари, крепитесь и не смейте трогать ни крошки, пока я не прочитаю молитву.Льюк потупился, тем самым призвав к порядку всю команду:— Он прав. Нет никаких оснований становиться невоспитанными неряхами только потому, что мы сейчас не дома. Давай, Бью!Заяц отбарабанил свою молитву на невероятной скорости:«Улыбнись нам, судьба, и позаботься об этой команде, и не допусти, чтобы какой-нибудь наглый обжора слямзил у меня мою порцию».И прежде чем кто-либо успел поднять глаза и взять ложку, заяц накинулся на еду, как будто знал, что с завтрашнего дня начнется голод.Вург передал блюдо с турноверами Льюку:— Да, наш повар умеет готовить, что и говорить!Льюк с наслаждением понюхал турноверы и сказал:— Пусть Бью делает, что хочет, лишь бы он каждый день кормил нас так же, как сегодня!— Да уж! Отложи-ка немного для Кордла. Он ведь на вахте.«Сайна» рассекала спокойное море под бледной луной и направлялась строго на юг. Уставшая от перипетий дня команда отдыхала, но на неуемного повара обильная еда, похоже, оказывала бодрящее действие. Бью декламировал длиннющие стихи, пел, танцевал и пребывал в полном восторге оттого, что он теперь не один, а в компании друзей. Льюк отправил его на палубу к румпелю. Бью и там преуспел: он спел серенаду морю и ночному небу. Дьюлам закутался в плащ по самые уши и жалобно простонал:— Может, он и хороший повар, но певец никудышный. Такое впечатление, что там кто-то что-то пилит. Эй, Бью, дай отдохнуть своей глотке!Но ни мольбы, ни угрозы не подействовали на певучего зайца: Йо-хо-хо да трам-пам-пам,Хорош корабль «Упрямец» с пушкой.На нем рыбы — матросня,Капитан — толстяк-лягушка. Йо-хо-хо, плывут, плывут,Капитан сказал с улыбкой:— Драить палубу хвостом,Посуду — плавниками, рыбки! — Йо-хо-хо, вот шиш тебе!Рыбы пачкаться не будут!Брось тарелки в океан —Волны вымоют посуду! — Значит, бунт? О горе мне!Не матросы вы, а банда.Из крабов надо бы набратьМне послушную команду! Спорят, спорят… Им судьяБеспристрастный был бы нужен.И акула всех подряд позвала к себе на ужин. — Йо-хо-хо, — акула им:— Боже, как вас скучно кушать!Не терплю нахальных рыб и беспомощных лягушек. Бью ловко увернулся от огрызка яблока, брошенного в него из каюты. Уши его встали торчком от возмущения:— Невежи несчастные! Кидаться огрызками в того, кто поет им колыбельную! Хамы неблагодарные!Ответом ему был гневный вопль:— Заткнись наконец, вислоухий пустозвон!Бью оскорбленно улегся на палубу, управляя румпелем при помощи задней лапы:— Мне два раза объяснять не надо, я все понимаю с полуслова, старина. Если вы не цените хорошего пения, я лишаю вас этого счастья! Но прежде я должен допеть свою песню. Потерпите: осталось всего сорок шесть куплетов! 23 В следующие недели «Сайна» прошла немало морских лиг. Они давно уже миновали холодные широты, и погода стояла почти тропическая: жаркое солнце целый день сияло на чистом голубом небе. Но чем дальше, тем все более раздраженным и удрученным становился Льюк. Никаких следов красного корабля! А ведь он мог и проплыть здесь совсем недавно: в море, как известно, следов не остается. Льюк и Денно потихоньку начали составлять карту от Северного Берега до того острова, где жил Бью, и дальше. Льюка расстраивало и то, что им больше не встречается ни единого клочка земли, который можно было бы принять за ориентир.— Мы плывем вслепую, приятель. Если бы нам попался хоть клочок земли, мы по крайней мере могли бы узнать что-нибудь о красном корабле, но мы уже вечность ничего не видим, кроме моря со всех сторон.Денно отложил в сторону свое перо и согласно кивнул:— Да, и к тому же нам не помешало бы запастись пресной водой, и запасы продовольствия иссякают. Этот заяц думает, что дело его жизни — готовить горы еды для команды. Посмотри, какое пузо я себе отрастил!Льюк, однако, не склонен был критиковать повара:— Оставь старину Бью в покое, Денно! По-моему, заяц не делает ничего плохого. Я живу на свете не первое время года и никогда не пробовал такой вкуснятины.Но слова Денно оказались пророческими. На следующий день Вург хотел зачерпнуть воды из бочки и обнаружил, что его ковш скребет по дну.— Если в ближайшее время мы не увидим на горизонте земли, наше дело плохо! Вода почти вся вышла.Бью выплыл с камбуза, помахивая половником:— Нет воды? Что ж, нам придется обойтись сидром или еще чем-нибудь. Кардо, как обстоят дела с напитками? В конце концов ты помощник корабельного кока!На камбузе завозились и загремели посудой, и через некоторое время показалась скорбная физиономия Кардо:— Кончилось все до капельки, Бью! Все до капельки! Тогда Бью, не привыкший так легко сдаваться, полез по веревочной лестнице на главную мачту.— Друзья мои, какой смысл стоять на палубе с рожами, словно печеные яблоки? Надо, в конце концов, взять и высмотреть на горизонте землю, будь она неладна!Кардо вяло поднял голову и посмотрел на Бью:— Ах, только и всего?Теперь Бью уже сидел на самой вершине мачты, приставив одну лапу козырьком ко лбу и напряженно глядя вдаль:— Разумеется, глупая толстая мышь! Эй, ребята, что это там за пятно на юго-западе? Да это же земля! Или по крайней мере что-то похожее на землю. Ха! Аи да молодец этот заяц! Ну разве его расторопность и сообразительность не заслуживают нескольких слов похвалы, ну по крайней мере упоминания в вахтенном журнале!Льюк шутливо толкнул Денно:— Говорил я тебе, приятель: старину Бью не тронь! Кордл, держи курс на юго-запад! Если это действительно земля, мы доберемся туда к завтрашнему утру.Преодолевая встречный ветер, «Сайна» достигла острова часа за три до рассвета. В ночном небе вырисовывался мрачный и неприступный огромный конус, который Льюк сразу принял за вулкан. Хотя трудно было что-либо разглядеть в темноте, Бью заметил, что на склонах и вдоль берега растут леса. Пытаясь оценить ситуацию, Льюк делился своими мыслями с зайцем:— Лучше нам к берегу не приставать, пока не рассветет, здесь могут быть рифы. На берегу не заметно никаких признаков жизни, и все-таки лучше убедиться в этом при дневном свете. Пойди отдохни вместе с другими, Бью, я позову тебя, когда рассветет.— Даже и не думай, старина! Только представь: мы с тобой вдвоем увидим, как отлетят крылатые ночные тени и земля возродится в сиянии нового дня!Льюк всматривался в береговую линию:— Неплохо сказано, Бью, очень поэтично.Говорливый заяц воодушевился:— Спасибо на добром слове, Льюк. Я очень рад, что ты способен ценить поэзию. Позволь предложить твоему вниманию одно скромное произведение, мое собственное, которое я сочинил еще у себя на острове: « Однажды крот и утка отправились гулять… »Сильные лапы Льюка сдавили челюсти Бью, так что рот его плотно закрылся:— Либо веди себя тихо, либо отправляйся спать! А то приколю тебя к койке булавкой!На заре Льюк разбудил команду, и они осторожно подплыли к острову. Теперь его можно было хорошенько рассмотреть. Он состоял из иссиня-черного вулканического песка. Над вершиной конуса, возвышавшегося над островом, лениво вилась тоненькая струйка белого дыма, указывая на то, что вулкан действует. У подножия его росли пурпурные и алые цветы, а у многих деревьев листья напоминали огромные наконечники для копий. Это был весьма экзотический пейзаж, но полная тишина придавала ему какой-то зловещий колорит. Оглядев берег и мелководье с носа «Сайны», Вург вновь поделился с Льюком своими опасениями:— Могу только повторить то, что я говорил, когда мы подплыли к предыдущему острову: мне все это не нравится! Здесь слишком тихо для столь красивой и плодородной земли. Здесь должен кто-то жить!Льюк указал на берег:— Ты прав; Вург. Видишь, вон там, чуть дальше черты прилива? Как ты думаешь, что это?Бью протиснулся к борту:— Целая гора фруктов! Здешние жители, должно быть, очень гостеприимны, если оставляют нам, путешественникам, такие подарки!Льюк нахмурился:— Даже слишком гостеприимны! Не будем торопиться. В этом подарке есть нечто такое, что заставляет усомниться в его искренности.Но Бью уже перемахнул через борт:— Пошли, ребята! Я буду главным дегустатором. Мой желудок способен переваривать камни, будь они неладны!Не успел Льюк и слова вымолвить, как большая часть команды вслед за зайцем перемахнула через борт и, брызгаясь, побежала по мелководью к груде роскошных фруктов, оставленных на берегу. Вург с улыбкой наблюдал за тем, как заяц выбрал себе кисть винограда, поднял ее, встряхнул и… целиком отправил в рот. Он выждал несколько секунд, а потом помахал оставшимся на судне еще одной гроздью дикого винограда:— Я все еще жив, дорогие мои! Чудесный вкус! Давайте присоединяйтесь!Льюк и Вург видели, как все накинулись на таинственный подарок.— Эй, Бью! Принесите и нам чего-нибудь!— Ладно, Вург. Знаете что, бросайте сюда бочки, мы посмотрим, нет ли поблизости источника.Вург и Льюк вдвоем выкатили все бочки и бросили их через борт. Вург оставил румпель в таком положении, чтобы судно не дрейфовало.— Я ошибся, Льюк. Теперь этот остров и мне кажется довольно приветливым. Возможно, Бью прав, и те, кто оставил фрукты, вовсе не желают нам зла. Может быть, они еще покажутся до захода солнца.Ручей с пресной водой действительно протекал неподалеку, совсем рядом с кучей фруктов. Дьюлам и Кардо наполнили бочки и подкатили их к судну. Льюк перекинул трос через блок, и они с Вургом вдвоем втащили их на борт. Дьюлам и Кардо отправились обратно на берег к остальным.Льюк крикнул им вдогонку:— Отдыхайте! Передайте всем, что они должны быть на борту до захода солнца. Мы оплываем завтра с первым отливом.Льюк расставлял бочки с водой на камбузе, как вдруг услышал встревоженный голос Вурга:— На берег, Льюк! Скорее!Капитан тут же поспешил на палубу.Его глазам предстало весьма странное зрелище. Некоторые неподвижно лежали среди недоеденных фруктов, другие беспомощно сидели. Остальные нетвердой походкой бродили неподалеку. И все расслабленно, придурковато улыбались. Льюк закричал:— Эй, Колл, Дьюлам, Бью! В чем дело, друзья?Дьюлам упал на песок, Колл свалился прямо на него.Только Бью еще некоторое время держался, он придурковато хихикал, все пытался помахать капитану, но потом лапы ему отказали, и он неуклюже плюхнулся на песок. Он смотрел на корабль и по-дурацки улыбался. Льюк в сердцах ударил по поручням:— Это все фрукты! Я должен был предвидеть! Пошли, Вург!Но Вург указал ему на подножие вулкана:— Подожди! Тебе не кажется, что вон те кусты двигаются?Уже готовый прыгнуть в воду, Льюк помедлил секунду и пригляделся. Он не верил своим глазам. Весь склон точно ожил. Сотни кустов сползли с него и двинулись по берегу сплошной лиственной массой. Льюк опустил занесенную было лапу и заставил Вурга лечь на палубу.Настоящий град снарядов посыпался на судно: стрелы, дротики, копья и камни. Раздался громкий барабанный бой, а из кустов донеслись жуткие вопли, за которыми последовал новый залп. Льюк схватил длинный багор:— Возьми копье, Вург, и воткни его в дно, там, где поглубже.Они попытались оттолкнуться и с волной отлива отодвинуть судно подальше. Кряхтя от напряжения, они налегали на свои багры. Стрела угодила Вургу в плечо, а Льюк даже не обратил внимание на дротик, оцарапавший ему щеку:— Толкай, Вург! Изо всех сил!Киль «Сайны» наконец оторвался от песчаного дна. Льюк бросился на корму и разрубил канат, который фиксировал румпель. «Сайну», виляющую туда-сюда, в конце концов подхватили волны. Не успел Льюк порадоваться этому, как новый смертельный дождь посыпался на отплывающее судно. Стрелы втыкались в палубу, как в подушечку для иголок, прямо у ног Льюка, так что он поспешил вернуться к Вургу.Сморщившись, храбрый Вург вытащил. стрелу из плеча:— Хорошо, что стрела летела издалека, а туника у меня толстая. Я не слишком серьезно ранен, Льюк, а ты?Льюк вытер кровь, сочившуюся из ранки на щеке:— Царапина, приятель! Жить буду. Кто бы они ни были, ясно, что стрелять они не умеют. Смотри-ка, вот еще новости!Вург удивленно воззрился на удалявшийся берег. Он стал пуст и безмолвен, как будто здесь никогда никого и не было. Только и осталось, что куча раздавленных фруктов. Вург в замешательстве повернулся к Льюку:— Куда они подевались? Денно, Кордл, Бью — вся команда пропала. Что будем делать?Льюк мрачно смотрел на берег, от гнева у него стучало в висках, но ему удалось справиться с собой:— Давай поставим паруса — сделаем вид, что уплываем. Дождемся темноты, а потом высадимся и пойдем выручать своих.Барабанный бой. Сначала Кардо подумал, что этот стук раздается внутри его черепа, потому что проснулся он от дикой головной боли. Однако, открыв глаза, он понял, что барабаны вполне реальны. Он видел все в каком-то странном ракурсе, и от того, что он видел, кровь стыла в жилах. Как и все его товарищи, Кардо был крепко связан и прикручен к толстому шесту, висевшему горизонтально, при этом голова его свешивалась вниз. Шесты висели на толстых канатах под потолком пещеры, посередине которой пылал костер. В стенах пещеры были вырублены ярусы, и в них теснились сотни маленьких грызунов весьма свирепого вида, напоминающие крыс. Кардо таких в жизни не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40