Их тела покрывали замысловатые узоры, нанесенные красной, оранжевой и белой краской, в ушах и на кончиках хвостов позвякивали морские ракушки.В глубине пещеры стояли два массивных барабана, на которых сорок — пятьдесят грызунов исполняли какой-то дикарский танец. Эхо вчетверо усиливало громкость этой нескончаемой дроби. У костра, припав к полу, лежало существо, значительно превосходящее остальных по размерам, судя по всему ласка, увешанная с ног до головы ожерельями и браслетами из раскрашенных крабьих клешней. Физиономию ее покрывал густой слой белой глины, поверх которого чернели линии, нарисованные углем.Рядом с Кардо висел Бью. Он открыл глаза, огляделся, потом жалобно прижал уши и крикнул вниз грызунам:— Заткнитесь наконец, ребята, будьте вы неладны! Такое впечатление, что эти барабаны бьют прямо по моей бедной черепушке. Эй вы, да именно вы, госпожа, послушайте, скажите своим, чтобы прекратили! Фу! Что за манеры: стучать как ненормальные, когда и так тошно! И засуньте все ваши вопли себе обратно в глотки!Как по волшебству, воцарилась полная тишина. Проснулись остальные члены команды, и Бью понимающе подмигнул им:— Вот что нужно этим дикарям, будь они неладны: четкие военные команды.Ласка вскочила, будто подброшенная пружиной. Схватив длинную палку, украшенную сушеными морскими ежами и похожую на скипетр, она принялась потрясать ею, указывая сперва на пленников, а потом куда-то в глубь пещеры, на что-то, что, по-видимому, находилось между двумя барабанами. Наконец она сделала широкий круговой взмах в сторону столпившихся грызунов:— Раббатума! Шлариссс! Йа Аггорима!Эти возгласы привели зрителей в неистовство. Они дико захохотали и завопили в ответ своей предводительнице:— Марахагга! Шлариссс! Ко, Шлариссс!Колл с трудом повернул голову в сторону Бью:— Может быть, ты как-нибудь неудачно выразился, приятель? Чего это они так разорались?Заяц возмутился:— Неудачно выразился? Я? Ну уж нет! Врожденное чувство такта — это семейное свойство всех Косфортингамов. Повиси-ка пока, а я перекинусь словцом-другим с этой дамой на предмет того, чтобы освободить нас от этих веревок, будь они неладны! Эй, уважаемая, не пошлете ли парочку ваших остолопов, чтобы они развязали меня и моих стойких товарищей? Может, вам и по душе болтаться здесь без дела, извините за каламбур, а нам — нет!Не обратив на просьбу зайца никакого внимания, ласка опять согнулась и стала чертить скипетром на полу пещеры какие-то магические узоры. А крысоподобные существа все указывали на пленников и ныли:— Ко Шларисс! Раббатума! Шларисс иииох!У Денно на носу выступил пот:— Фу-ты, я тут скоро поджарюсь!Дьюлам прикрыл глаза, пытаясь прогнать от себя страшные мысли:— Поосторожнее со словами, приятель! Ты можешь подать им идею. Вполне возможно, что они плотоядные.Те, что плясали на барабанах, убежали и быстро смешались с остальными. Ласка что-то бросила в костер, и пламя приобрело зеленый цвет. Потом она подошла к барабанам и, постукивая то по одному, то по другому своим скипетром, пронзительно заверещала:— Шларисс! Шларисс! Шларисс!Бью, со свойственными ему оптимизмом и сообразительностью, предположил:— Знаете, я, конечно, не знаком с их наречием, но бьюсь об заклад, «Шларисс» — это что-то вроде приветствия, ну как «Здравствуйте!» или «Добрый вечер!». Может быть, с нашей стороны невежливо не ответить тем же. Послушайте, госпожа, и вам тоже шлариссс! Шлариссс! Ну как?И тут из дыры, скрытой между двумя барабанами, возникло нечто, что носило имя Шларисс.У Бью пересохло во рту от ужаса — даже он не был готов к такому. Это оказалась змея с ярко-зеленой огромной головой. Она медленно выползала, сворачиваясь нескончаемыми скользкими кольцами. Ее трепещущий язык то высовывался, то прятался, глаза горели подобно двум бриллиантам, символам зла. Зеленое с черным тело улеглось наконец несколькими петлями, одна поверх другой, и всю эту пирамиду увенчала плоская голова рептилии. Ласка, стоя по другую сторону костра, опустила конец своей палки в огонь и держала, пока он не занялся. Все в пещере застыли. Ни один не шелохнулся и не проронил ни звука. Змея приготовилась к охоте, она выбирала себе жертву. Вся команда онемела от ужаса. Бью не знал, что горячий конец скипетра приближается к его голове. Внезапно ласка дотронулась им до кончика его правого уха:— Аи! — Заяц дернул головой.— Шларисс!На расстоянии вытянутой лапы раскачивалась змеиная голова с разинутой пастью и обнажившимися ядовитыми зубами. Она злобно шипела. Заяц понял, что не может оторвать взгляда от глаз змеи. Он висел совершенно беспомощный, парализованный ужасом, которому нет названия. 24 После жаркого дня ночь выдалась сырая, но теплая. «Сайна» незаметно, без парусов, вернулась к острову с приливом. Льюк и Вург бросили якорь.Покидая судно, Вург пробормотал себе под нос:— Не уверен, что за нами не наблюдают. Впрочем, надеюсь, никто не видел, как мы пристали. А если все-таки нас заметили? Может, одному из нас следует остаться охранять судно?Льюк сухо усмехнулся:— Я думал об этом, приятель. Но, боюсь, чтобы выручить команду, мы понадобимся оба. И потом: если нас тоже схватят, зачем нам тогда корабль? Хватит причитать, Вург. Ты становишься похож на суетливую старушку.Они тихо сошли на пустынный берег, прячась за скалы. Ближе к подножию вулкана Вург остановился и поднял лапу:— Тс-с! Слышишь?Льюк замер и прислушался:— Сначала я подумал, что это волны шумят… Но нет, это похоже на пение, и еще я слышу барабанный бой. Да-да, точно, это бьют барабаны!Вург указал на подножие, звуки доносились откуда-то справа:— Это там, я уверен!Держа меч и копье наготове, они окунулись в густую листву. Барабанный бой и пение становились все громче и ближе. Льюк прошептал:— Оставайся здесь, друг. Я пойду посмотрю, что там.Вход в пещеру представлял собой короткий, но извилистый туннель. Льюк подумал немного и поманил к себе Вурга. Они затаились за кустом у входа в пещеру, и Льюк изложил свой план.— Видишь вон ту круглую глыбу, там, выше по склону? Как ты думаешь, вдвоем мы ее сдвинем?— Думаю, да! Во всяком случае, надо попытаться.— Хорошо, но сначала надо бы выкопать вот здесь ямку.— Где? Прямо здесь, у входа в туннель?— Именно. Земля тут довольно мягкая. Мы используем наше оружие.Вдвоем они выкопали небольшое углубление у самого лаза. Льюк долго искал и наконец подобрал подходящий обломок скалы. Он положил его по одну сторону от отверстия, сильно вдавив в землю.— А сейчас давай попробуем сдвинуть глыбу.Это был очень большой округлый камень, но он поддался, когда Вург использовал свое копье как рычаг, а Льюк подставил спину. Они чудом не упустили глыбу, когда катили вниз, к отверстию, ведущему в пещеру.— Еще чуть-чуть, приятель, самую чуточку! Ну вот, и хватит.Скатиться в туннель глыбе мешал тот самый обломок скалы, который раньше положил Льюк и который теперь служил упором.Льюк вынул меч из ножен, потом прислушался:— Барабанного боя больше не слышно. Пошли, что-то там происходит. Осторожно, приятель, постарайся не шуметь.Друзья проползли по туннелю и, прижимаясь к стене, чтобы их не сразу заметили, проникли в пещеру. Они с трудом поверили своим глазам. Зловещее зеленое пламя, вспыхивая, освещало злобные морды грызунов, сбившихся вместе в своих высеченных в скале ярусах. И все они как завороженные смотрели на одно существо. Огромная змея! Ее толстая шея плотоядно вибрировала, змея готовилась нанести удар Бью, голова гадины раскачивалась, а пасть издавала холодное шипение.Льюк понял, что ждать нельзя ни секунды. Схватив копье Вурга, он разбежался, отведя назад свое смертоносное оружие.Онемев от ужаса, Бью смотрел в надвигавшуюся на него страшную пасть с ядовитыми зубами. И вдруг с быстротою молнии копье вонзилось в эту разинутую пасть, и едва ли не половина его вышла наружу с тыльной стороны шеи рептилии. Содрогаясь в последних конвульсиях, змея упала, ее могучее тело стегало хвостом подобно гигантскому кнуту, а заодно и сметало с нижних ярусов испуганных грызунов, превратив костер в каскад летящих искр.Ласка и оглянуться не успела, как на нее кинулся Льюк и просто впечатал в стену, приставив острие меча ей к горлу:— Одно движение — и ты труп! — крикнул Воитель прямо в ее раскрашенную физиономию.Хоть ласка и не знала языка, на котором говорил Льюк, она прекрасно поняла, что он имеет в виду. Только одна часть ее тела двигалась — горло; она то и дело судорожно сглатывала.— Это же Льюк! Мы спасены!Громкий радостный ропот прошел по пещере. А издыхающая змея все еще крушила все вокруг. Подброшенные ее хвостом грызуны ударялись о стены, другие были раздавлены ее тяжелыми кольцами. Казалось, прошла целая вечность до того момента, пока тело чудовища наконец замерло. Однако многие грызуны остались целы и невредимы, затаившись на верхних ярусах. И некоторые из них теперь взялись за оружие и стали наступать на Льюка и Вурга с дикими, визгливыми криками:— Маррахагга лагор Раббатума! Лагор!Вург быстро выдернул свое копье из трупа змеи и присоединился к Льюку. Он тоже приставил острие своего оружия к горлу ласки. Льюк прорычал:— Вели им отойти от нас и развязать мою команду! — и он кивнул на подвешенных под потолком. — Моя команда, понимаешь? Перережьте веревки, пока я не перерезал тебе горло! Быстро!Ласка медленно подняла лапу и указала на пленников:— Раббатума, лагор, Ко!Один из грызунов, по-видимому, какой-то мелкий начальник, коротко поклонился ласке:— Йа Маррахагга!Повернувшись к остальным, он угрюмо указал им на связанных и сказал:— Лагор Раббатума.Бью уже успел оправиться от шока и вновь обрел дар речи:— Вот именно, мои маленькие подлые друзья! Именно то, что он сказал: освободите нас, Раббатума, да поживее!Грызуны повиновались. Они повисли на шестах и перерезали веревки ножами. С криками одновременно облегчения и боли Бью и другие члены команды «Сайны» упали на пыльный пол пещеры. Они лежали и стонали.Кардо попробовал было встать и тут же взвыл:— Лапы онемели! Они ведь так долго были связаны! Льюк ответил коротко и резко:— У нас нет времени здесь прохлаждаться. Ползите на животе, если иначе не можете! Шевелитесь! Это приказ.Льюк и Вург по-прежнему не отпускали ласку, а команда, охая и причитая, кое-как потащилась прочь:— О-о-о, как будто кто-то воткнул мне в лапы иголки!— Моя бедная голова! Она просто раскалывается!— Смотрите! Этот негодяй отхватил мне кусок хвоста, когда перерезал веревки!— Ух! Вы еще жалуетесь! Поглядите на меня! У меня вся шкура на спине опалена, я висел как раз над костром!Льюк подтолкнул к выходу последнего из своих воинов:— Что ж, может быть, в следующий раз вы подождете моего приказа, прежде чем кидаться на берег и набивать животы отравленными фруктами!Когда команда ушла, Льюк повернул ласку к себе спиной и обхватил ее сзади, опять приставив острие меча ей к горлу.— Присматривай за этими дикарями, Вург. Пусть не подходят слишком близко. Ну что ж, ласка, мы сматываемся отсюда, спокойно и без шума. Не вздумай шутить, не то тебе конец.Они отступали к выходу, а грызуны следовали за ними и вопили:— Лагор Марахагга!Льюк начинал потихоньку понимать, что они говорят:— Не волнуйтесь, ребята, отпустим мы вашу Марахаггу, как только выберемся из этой вонючей пещеры. А ну не подходи!Они преодолели короткий туннель. Снаружи команда в ожидании Льюка растирала свои онемевшие лапы. Льюк провел ласку через углубление, которое вырыли они с Вургом, и, когда грызуны тоже подошли к краю ямы, подал знак Вургу:— Убери-ка упор!Вург резко оттолкнул копьем кусок скалы. Каменная глыба скатилась вниз и с аккуратным стуком легла в вырытое углубление. Она полностью забаррикадировала вход в туннель, оттуда доносились приглушенные вопли ярости дикарей.Вург полюбовался, опершись на копье:— Наглухо!Льюк приказал команде возвращаться на борт «Сайны», а они с Вургом повели ласку к тому месту, где все еще валялись теперь уже раздавленные и подпорченные фрукты. Острием меча Льюк нарисовал на песке очертания «Пиявки» и тут же опять приставил острие к горлу ласки:— Марахагга видела здесь красный корабль? Такой большой красный корабль…Ласка не сводила глаз с Льюка, пока он снова и снова пытался объяснить ей, что он хочет узнать. Она тщательно нарисовала на песке три круга с отходящими от них линиями и стрелкой, направленной на юг. Пока Вург ломал голову над рисунком, ласка три раза стукнула по рисунку Льюка, изображавшему корабль.Льюк понял:— Три солнца, то есть три дня, — объяснил он своему озадаченному другу. — Она говорит, что красный корабль проплывал здесь три дня назад и отправился на юг.Вург деловито отряхнул лапы:— Это значит, что мы не намного отстали, приятель. Надо отправляться в путь. А с этой что будем делать?Ласка жалобно посмотрела на Воителя. Дотронувшись до лезвия меча лапой, она попыталась отрицательно покачать головой. Тут Льюк лукаво улыбнулся, поднял большую полураздавленную сливу и поднес ее ко рту ласки:— Ешь!Она с отвращением сжала челюсти. Льюк замахнулся мечом, как будто собираясь одним махом снести ей голову:— Ешь, Марахагга, ешь!Ласка, сделав над собой усилие, заглотила сливу. Вург веселился, как ребенок. Он выбрал грушу побольше, с подбитым боком:— Ну-ка, Марихаггит, или как тебя там, попробуй еще своего собственного снадобья!Ласка вынуждена была съесть еще две сливы и персик. Она печально сидела на песке, и сок стекал по ее подбородку.Изобразив сочувствие, Вург заметил Льюку:— Почему-то у нее вид не слишком счастливый! Может быть, она все еще не наелась?Льюк протянул ей недоеденное яблоко, надкушенное кем-то из команды «Сайны»:— О, за старушку Марахаггу не волнуйся, Вург, она скоро развеселится! Ладно, пошли.Уходя, они оглянулись назад: ласка собиралась было запустить в них куском яблока, но покачнулась, неловко плюхнулась на песок, и ее раскрашенная физиономия расплылась в глуповатой улыбке.Вург помахал ей:— Прощай, старушка Марихаггит! Мы рады, что оставляем тебя в таком хорошем настроении. Терпеть не могу слез и прощаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40