Тамарочка, радуга моя!
Твой Даня.
5 декабря 1930 года.
* * *
Халдеев*, Налдеев и Пепермалдеев
однажды гуляли в дремучем лесу:
Халдеев в циллиндре, Налдеев в перчатках,
а Пепермалдеев с ключом на носу.
Над нами по воздуху сокол катался
в скрипучей тележке с высокой дугой.
Халдеев смеялся, Налдеев чесался,
а Пепермалдеев лягался ногой.
Но вдруг неожиданно воздух надулся
и вылетел в небо, горяч и горюч.
Халдеев подпрыгнул, Налдеев согнулся,
а Пепермалдеев схватился за ключ.
Но стоит ли трусить, подумайте сами?
Давай мудрецы танцевать на траве:
Халдеев с картонкой, Налдеев с часами,
а Пепермалдеев с кнутом в рукаве.
И долго, веселые игры затеяв,
пока не проснутся в лесу петухи,
Халдеев, Налдеев и Пепермалдеев
смеялись: ха-ха, хо-хо-хо, хи-хи-хи!
1930-е годы
ВОСПОМИНАНИЯ ОДНОГО МУДРОГО СТАРИКА
Я был очень мудрым стариком.
Теперь я уже не то, считайте даже, что меня нет. Но было вре-
мя, когда любой из вас пришел бы ко мне, и какая бы тяжесть не
томила его душу, какие бы грехи не терзали его мысли, я бы обнял
его и сказал:"Сын мой, утешься, ибо никакая тяжесть души твоей
не томит и никаких грехов не вижу я в теле твоем", и он убежал
бы от меня счастливый и радостный.
Я был велик и силен. Люди, встречая меня на улице, шарахались
в сторону, и я проходил сквозь толпу, как утюг.
Мне часто целовали ноги, но я не протестовал, я знал, что до-
стоин этого. Зачем лишать людей радости почтить меня? Я даже
сам, будучи чрезвычайно гибким в теле попробывал поцеловать себе
свою собственную ногу. Я сел на скамейку, взял в руки свою пра-
вую ногу и подтянул ее к лицу. Мне удалось поцеловать большой
палец на ноге. Я был счастлив. Я понял счастье других людей.
Все преклонялись передо мной! И не только люди, даже звери,
даже разные букашки ползали передо мной и виляли своими хвоста-
ми. А кошки! Те просто души во мне не чаяли и, каким-то образом
сцепившись лапами друг с другом, бежали передо мной, когда я шел
по лестнице.
В то время я был действительно очень мудр и все понимал. Не
было такой вещи, перед которой я встал бы в тупик. Одна минута
напряжения моего чудовищного ума - и самый сложный вопрос разре-
шался наипростейшим образом. Меня даже водили в Институт мозга и
показывали ученым профессорам. Те электричеством измерили мой ум
и просто опупели. "Мы никогда ничего подобного не видали", -
сказали они.
Я был женат, но редко видел свою жену. Она боялась меня: ко-
лоссальность моего ума подовляла ее. Она не жила, а трепетала, и
если я смотрел на нее, она начинала икать. Мы долго жили с ней
вместе, но потом она, кажется, куда-то исчезла: точно не помню.
Память - это вообще явление странное. Как трудно бывает что-
нибудь запомнить и как легко забыть! А то и так бывает: запом-
нишь одно, а вспомнишь совсем другое. Или: запомнишь что-нибудь
с трудом, но очень крепко, и потом ничего вспомнить не сможешь.
Так тоже бывает. Я бы всем советовал поработать над своей па-
мятью.
Я был всегда справедлив и зря никого не бил, потому что,
когда кого-нибудь бьешь, то всегда жалеешь, и тут можно перебор-
щить. Детей, например, никогда не надо бить ножом или вообще
чем-нибудь железным. А женщин, наоборот, никогда не следует бить
ногой. Животные, те, говорят, выносливее. Но я производил в этом
направлении опыты и знаю, что это не всегда так.
Благодаря своей гибкости я мог делать то, чего никто не мог
делать. Так, например, мне удалось однажды достать рукой из
очень извилистой фановой трубы заскочившую туда случайно серьгу
моего брата. Я мог, например, спрятаться в сравнительно неболь-
шую корзинку и закрыть за собой крышку.
Да, конечно, я был феноменален!
Мой брат был полная моя противоположность: во-первых, он был
выше ростом, а во-вторых, - глупее.
Мы с ним никогда не дружили. Хотя, впрочем, дружили, и даже
очень. Я тут чего-то напутал: мы именно с ним не дружили и всег-
да были в ссоре. А поссорились мы с ним так. Я стоял: там выда-
вали сахар, и я стоял в очереди и старался не слушать, что гово-
рят кругом. У меня немножечко болел зуб, и настроение было не-
важное. На улице было очень холодно, потому что все стояли в
ватных шубах и все-таки мерзли. Я тоже стоял в ватной шубе, но
сам не очень мерз, а мерзли мои руки, потому что то и дело при-
ходилось вынимать их из кармана и поправлять чемодан, который я
держал, зажав ногами, чтобы он не пропал. Вдруг меня ударил кто-
то по спине. Я пришел в неописуемое негодование и с быстротой
молнии стал обдумывать, как наказать обидчика. В это время меня
ударили по спине вторично. Я весь насторожился, но решил голову
назад не поворачивать и сделать вид, будто я ничего не заметил.
Я только на всякий случай взял чемодан в руку. Прошло минут
семь, и меня в третий раз ударили по спине. Тут я повернулся и
увидел перед собой высокого пожилого человека в довольно поно-
шенной, но все же хорошей ватной шубе.
- Что вам от меня нужно? - спросил я его строгим и даже слегка
металлическим голосом.
- А ты чего не оборачаваешься,когда тебя окликают? - сказал он.
Я задумался над смыслом его слов, когда он опять открыл рот и
сказал:
- Да ты что? Не узнаешь, что ли, меня? Ведь я твой брат.
Я опять задумался над его словами, а он снова открыл рот и
сказал:
- Послушай-ка, брат. У меня не хватает на сахар четырех рублей,
а из очереди уходить обидно. Одолжи-ка мне пятерку, и мы с тобой
потом рассчитаемся.

СЛУЧАЙ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
Как-то бабушка махнула
и тотчас же паровоз
детям подал и сказал:
пейте кашу и сундук.
Утром дети шли назад
сели дети на забор
и сказали: вороной
поработай, я не буду,
Маша тоже не такая -
как хотите может быть
мы залижем и песочек
то что небо выразило
вылезайте на вокзале
здравствуй здравствуй Грузия
как нам выйти из нее
мимо этого большого
на заборе - ах вы дети -
вырастала палеандра
и влетая на вагоны
перемыла не того
кто налима с перепугу
оградил семью волами
вынул деньги из кармана
деньги серые в лице.
Ну так вот, а дальше прели
все супа - сказала тетя
все чижи - сказал покойник
даже тело опустилось
и чирикало любезно,
но зато немного скучно
и как будто бы назад.
Дети слушали обедню
надевая на плечо
мышка бегала в передник
раздирая два плеча,
а грузинка на пороге
все твердила. А грузин
перегнувшись под горою
шарил пальцами в грязи.
1926 год.
Собрание стихотворений.
Сборник Ленинградского Союза
поэтов. Ленинград. 1926 год.

СТИХ ПЕТРА ЯШКИНА*
Мы бежали как сажени
на последнее сраженье
наши пики притупились
мы сидели у костра
реки сохли под ногою
мы кричали: мы нагоним!
плечи дурые высоки
морда белая востра.
Но дорога не платочек
и винтовку не наточишь
мы пускали наши взоры
версты скорые считать
небо падало завесой
опускалося за лесом
камни прыгали в лопату
месяц солнцу не чета
сколько времени не знаю
мы гналися за возами
только ноги подкосились
вышла пена на уста
наши очи опустели
мох казался нам постелью
но сказали мы нарочно
чтоб никто не отставал
на последнее сраженье
мы бежали как сажени
как сажени мы бежали
! пропадай кому не жаль !
все
1927 год.
"Костер." Сборник ленингадского
Союза поэтов. Ленинград. 1927 г.

ПОДРУГА
На твоем лице, подруга,
два точильщика-жука
начертили сто два круга
цифру семь и букву К.
Над тобой проходят годы,
хладный рот позеленел,
лопнул глаз от злой погоды,
в ноздрях ветер зазвенел.
Что в душе твоей творится,
я не знаю. Только вдруг
может с треском раствориться
дум твоих большой сундук.
И тогда понятен сразу
будет всем твой сладкий сон.
И твой дух, подобно газу,
из груди умчится вон.
Что ты ждешь? Планет смятенья
иль движенье звездных толп?
или ждешь судеб смятенья,
опершись рукой на столб?
Или ждешь, пока желанье
из небес к тебе слетит
и груди твоей дыханье
мысль в слово превратит?
Мы живем не полным ходом,
не считаем наших дней,
но минуты с каждым годом
все становятся длинней.
С каждым часом гнев и скупость
ловят нас в свой мрачный круг,
и к земле былая глупость
опускает взоры вдруг.
И тогда, настроив лиру
и услышав лиры звон,
будем петь. И будет миру
наша песня точно сон.
И быстрей помчатся реки,
И с высоких берегов
будешь ты, поднявши веки
бесконечный ряд веков
Наблюдать холодным оком
нашу славу каждый день.
и на лбу твоем высоком
никогда не ляжет тень.
1933 год.
"День поэзии" Советский писатель
Л.1965 год.
БАСНЯ
Один человек небольшого роста сказал: "Я согласен на все, то-
лько бы быть хоть капельку повыше."
Только он это сказал, как смотрит - стоит перед ним волшебни-
ца.
- Чего ты хочешь? - спрашивает волшебница.
А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать
не может.
- Ну? - говорит волшебница.
А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчез-
ла.
Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ног-
ти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.
* * *
Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.
1935 год.
( ЛГ №27 1970 г. )

ПИСЬМО
Дорогой Никандр Андреевич,
получил твое письмо и сразу понял, что оно от тебя. Сначало по-
думал, что оно вдруг не от тебя, но как только распечатал, сразу
понял, что от тебя,а то было подумал, что оно не от тебя. Я рад,
что ты уже давно женился, потому что когда человек женится на
том, на ком он хотел жениться, то значит, он добился того, чего
хотел. И вот я очень рад, что ты женился, потому что когда чело-
век женится на том, на ком хотел, то значит, он добился того,
чего хотел. Вчера я получил твое письмо и сразу подумал, что
это письмо от тебя, но потом подумал, что кажется, что не от те-
бя, но распечатал и вижу - точно от тебя. Очень хорошо сделал,
что написал мне. Сначала не писал, а потом вдруг написал, хотя
еще раньше, до того, как некоторое время не писал - тоже писал.
Я сразу, как получил твое письмо, сразу решил, что оно от тебя,
и, потом, я очень рад, что ты уже женился. А то, если чело-
век захотел жениться, то ему надо во что бы то ни стало женить-
ся. Поэтому я очень рад, что ты наконец женился именно на том,
на ком и хотел жениться. И очень хорошо сделал, что написал мне.
Я очень обрадовался, как увидел твое письмо, и сразу даже поду-
мал, что оно от тебя. Правда, пока распечатывал, то мелькнула
такая мысль, что оно не от тебя, но потом все-таки, я решил, что
оно от тебя. Спасибо, что написал. Благодарю тебя за это и очень
рад за тебя. Ты, может быть, не догадываешься почему я так рад
за тебя, но я тебе сразу скажу, что рад я за тебя потому, что ты
женился, и именно на том, на ком и хотел жениться. А это,
знаешь, очень хорошо жениться именно на том, на ком хочешь же-
ниться, потому что тогда именно и добиваешься того, чего хотел.
Вот именно потому я так рад за тебя. А также рад и тому, что ты
написал мне письмо. Я еще издали решил, что письмо от тебя, а
как взял в руки, так подумал: а вдруг не от тебя? А потом думаю:
да нет, конечно, от тебя. Сам распечатываю письмо и в то же вре-
мя думаю: от тебя или не от тебя? От тебя или не от тебя? Ну, а
как распечатал, то и вижу, что от тебя. Я очень обрадовался и
решил тоже написать тебе письмо. О многом надо сказать, но бук-
вально нет времени. Что успел, написал тебе в этом письме, а
остальное потом напишу, а то сейчас совсем нет времени. Хорошо,
по крайней мере, что ты написал мне письмо. Теперь я знаю, что
ты уже давно женился. Я и из прежних писем знал, что ты женился,
а теперь опять вижу - совершенно верно, ты женился. И я очень
рад, что ты женился и написал мне письмо. Я сразу, как увидел
твое письмо, так и решил, что оно от тебя, и что ты опять женил-
ся. Ну, думаю, это хорошо, что ты опять женился и написал мне
об этом письмо. Напиши мне теперь, кто твоя новая жена и как это
все вышло. Передай привет твоей новой жене.
1933 год.
( ЛГ №31 1973 г. )

МЕДНЫЙ ВЗГЛЯД*
- Видите ли, - сказал он, - я видел, как вы с ними катались
третьего дня на лодке. Один из них сидел на руле, двое гребли,
а четвертый сидел рядом с вами и говорил. Я долго стоял на бере-
гу и смотрел, как гребли те двое. Да, я могу смело утверждать,
что они хотели утопить вас. Так гребут только перед убийством.
Дама в желтых перчатках посмотрела на Клопова.
- Что это значит? - сказала она. - Как это так можно особенно
грести перед убийством? И потом, какой смысл им топить меня?
Клопов резко повернулся к даме и сказал:
- Вы знаете, что такое медный взгляд?
- Нет, - сказала дама, невольно отодвигаясь от Клопова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25