Какая — не знаю. Но нельзя пренебречь и такой ниточкой. Если что-нибудь обнаружишь, дай мне знать, прежде чем нападать.— Так нельзя?— Ты знаешь ответ: изворачивайся любым способом, только оставь позади себя сведения... на случай, если вдруг составишь компанию Дону...— Проклятье, ты слишком весел! — мрачно заявил Дэйв, но глаза его оживились.— Такие вещи случаются, старик!— Согласен, Тайгер. Очень сожалею, что Дон дал себя захватить, но это ведь суть нашей работы. Мы это знаем. Что касается меня, я рад тебя видеть, а еще больше — с тобой работать.— Я тоже.Мы пожали друг другу руки и расстались. Я направился к выходу, чтобы взять такси, но на пороге передумал, вернулся обратно, подошел к телефонной будке и позвонил Чарли Корбинету.Оказывается, труп Дона обнаружили до его приезда и уже оповестили полицию. Но ИАТС утаило это от газет. Что касается Хэла Рэндольфа, то он поднял страшный шум, потому что я был полностью замешан в этом деле. Он клялся разобраться со мной, ругался, грозил все сломать, если я немедленно не появлюсь. Но мне не следовало нервничать, поэтому я постарался сказать как можно любезнее:— Спокойно, Чарли, спокойно, я принесу ему горшок с бегониями, когда мне позволят это сделать обстоятельства. В настоящий момент у меня для этого нет времени. Скажите мне... я что-то забыл... Ведь Дуг Гамильтон после своих расследований составил рапорты на каждого, даже на тех, кого потом не приняли на работу... В Вашингтоне есть копии этих докладов. Вы знаете, какая служба занимается ими?— Могу узнать.— В таком случае попробуйте выяснить имена тех, кому отказали в приеме по причинам безопасности. Скажем, за последние два месяца. Сколько времени вам понадобится, чтобы получить этот список?— Если не будет никаких препятствий, смогу получить его почтой послезавтра утром.— Отлично. Мы сможем пообедать в «Голубой ленте» в полдень?— Как это? Открыто? Подозреваю, что теперь Рэндольф будет следить за нами.— Возможно... Мы ему что-нибудь подкинем, чтобы он немного утешился... Вы знаете, каким оружием был убит Дон?— "Магнумом-22", вероятно с глушителем. Никто не слышал звука выстрела.— Тогда поищите Нигера Хоппеса. Это его подпись, и он в настоящий момент находится здесь.— Хоппес?— Вы помните его, да?— Безусловно. Подозревают, что это он спустил многих видных политических деятелей в Европе.— Пусть сделают баллистическое исследование. Интерпол может нам прислать по телефото имеющиеся у них снимки как вещественные доказательства. Если вам будет сопутствовать удача, будете знать, кого искать.— Никто никогда его не видел.— Его видел Дон Лавус. Значит, и другой увидит. Надеюсь, это буду я.— Хорошо, Тайгер, если то, что ты говоришь, верно, то ты оторвал крупный куш. Окажи мне, тем не менее, одну услугу. Одну!— Какую?— Передавай мне все свои сведения. Никуда не суйся совсем один.— Сожалею, полковник. Вы просите слишком многого. Вы забываете, что у меня официальная миссия.— А ты не забывай, что я твой начальник.— Могу уйти в отставку... * * * Снова пошел дождь — мелкий, упорный. Мне было холодно, но я не знал почему. То ли оттого, что на самом деле похолодало, то ли дрожь вызывало мое напряженное состояние. Голова раскалывалась от мыслей.Я прыгнул в такси. К Рондине!Огромный швейцар приветствовал меня дружеским жестом. Он немного помог мне в предыдущем деле и остался доволен оплатой.— Мисс Кейн у себя?— Да, мистер, она вернулась примерно час назад.— Одна?— Она приехала на служебной машине ООН. С нею кто-то был, но он не выходил из автомобиля. У вас... все в порядке?Я знал, что он имеет в виду.— Ты не видел любопытных, болтающихся у дома?Швейцар пожал плечами и растянул губы в неопределенной улыбке:— Я знаю не слишком много.— Речь не о том, что ты знаешь, а о том, что видишь.— Я вижу тех, кто входит и выходит отсюда. — Он указал на здание за его спиной.— И все?— Ну, еще то, что происходит кругом... Вот сегодня тут мелькал парень, явно не католик. Крутился по улице, будто искал номер дома.— Такое бывает каждый день?— Не совсем. Как правило, номера домов ищут таксисты, а не их пассажиры. Да и таксисты неплохо ориентируются. А этот парень был в такси, но все изворачивался, пока водитель медленно вез его по улице. И так они проехали мимо несколько раз, и были очень заметны. Я сразу обратил внимание на эту синюю машину с опущенным верхом и на парня, который сидел в ней с открытой пастью.— Сможешь его узнать?— Нет... Только его пасть, больше ничего. Я следил за его действиями. Он тут все рассматривал, но сам явно не хотел быть замеченным.— Когда они здесь проезжали последний раз?— Приблизительно полчаса назад.Я сунул руку в карман и вытащил скомканный банкнот. Швейцар прикарманил пятьдесят долларов с улыбкой.— Будь осторожен. Я поднимусь... Не впускай никого, кого не знаешь. Если появится какой-нибудь тип под предлогом повидать кого-то из жильцов, немедленно позови меня. Наблюдай за ним по подъему лифта, отметь, на какой этаж он поднимется.— Хорошо, шеф... Но я могу задержать его и здесь... а вы спуститесь и посмотрите на него, если захотите...— Не перестарайся. Просто устрой так, чтобы я смог его увидеть.— Вы считаете, что возможна потасовка?— Все в свое время, старина!— Я с вами, не забывайте этого! Если вы будете нуждаться в подкреплении, я могу позвать Берта, он живет напротив, или Брайина, он — сбоку... Это хорошие парни, и они обязаны мне за некоторые услуги.— Спасибо, я этого не забуду.Рондина, открыв дверь, обрадовалась:— Мой дорогой! — и прижалась к моим губам.Я страстно обнял ее, но, захлопнув дверь ударом ноги, немного отстранил от себя, чтобы полюбоваться.— Гм...— Что значит «гм»?.. Вы, американцы, разговариваете как варвары!Она взяла мою руку, просунула под свою, я невольно прижался к ее высокой груди.— Я не ждала тебя сегодня вечером.— Я тоже не рассчитывал тебя увидеть.— И как же получилось, что зашел?— Не хочу, чтобы ты была тут одна.Рондина повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Она не понимала, что меня привело к ней.— Догадываюсь... Это связано с делом Гамильтона?— Приготовь мне что-нибудь выпить. И я все тебе сейчас расскажу.— Но у тебя все по-прежнему?— По-прежнему.Пока она наполняла бокалы, я проинспектировал помещение. Никого. Бросил взгляд на окна, двери... Заперто. Просто у меня такая привычка, хотя, в сущности, в ней нет никакого смысла, потому что кто угодно, если он действительно этого захочет, может открыть дверь. Другое дело, что, ломая замок или разбивая стекло, человек производит много шума, а поэтому всегда все-таки остается какое-то время на то, чтобы приготовиться к встрече незваного гостя.Когда я вернулся в гостиную, Рондина протянула мне бокал и села на ручку кресла, в которое я упал.— Рассказывая мне о своих делах, ты нарушаешь элементарные правила безопасности. И все равно считаешь, что должен это сделать?Я глотнул виски. Затем, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее и деловым тоном заявил:— Правила безопасности я диктую себе сам. Ты, Рондина, воспитана в Интеллидженс Сервис и потому идешь одной дорогой со мной. Я тебе абсолютно доверяю.— Отлично. Понимаю, что ты так думаешь, но ты ничего не делаешь, чтобы я могла тебе помочь.— Точно.— В данный момент ты даже скорее считаешь, что я для тебя обуза. Это так?— В некотором смысле да. Если они попытаются заставить меня брызгать слюной, захватив тебя, это очень осложнит мою задачу. Сейчас не время для этого.— Поясни.— Это слишком большое дело, любимая. Но если они завладеют тобой, чтобы заставить меня раскрыться, я должен буду принять их вызов и попаду в ловушку. А я не могу идти на такой риск...Ее рука, ласкающая мой лоб, переместилась на мой затылок и погладила его.— Не думаю, что ты пойдешь на такой риск, Тайгер. Я на это не рассчитываю. — Она с нежностью посмотрела на меня. — И не протестуй! Мы служим одному идеалу, так что... Если хочешь, расскажи мне все, я слушаю.Я обрисовал ей ситуацию. Если Рондине суждено попасть в переплет, она имеет право знать, почему информированный агент работает эффективнее идущего ощупью, в темноте. Тот, кто ожидает атаку, кто предупрежден, может ударить врага раньше. А я хотел бы, чтобы все шансы были на стороне Рондины, хотя и рассчитывал, по возможности, ни во что ее не втягивать.Когда я закончил, она снова наполнила мой бокал и удобно устроилась на моих коленях.— И что ты предлагаешь? — спросила Рондина.— Предлагаю тебе быть все время со мной. Если Хэл Рэндольф оставил тут легавого следить за тобой, чтобы с твоей помощью добраться до меня, я, беспокоясь о тебе, потеряю много времени. А если тебя захватят враги, то еще хуже. Я предпочитаю держать тебя рядом с собой, и тогда не будет никаких историй.Она принялась размышлять вслух:— Вообще-то у меня благоприятная ситуация. Пока в посольстве идут все эти туманные переговоры и вырабатывается новая политика, мне особенно делать нечего. — Рондина прижалась ко мне щекой и подняла на меня глаза. — Твоя рабыня ожидает твоих приказаний... — И добавила с лукавой усмешкой: — Но никакой ругани. Даже не начинай!— А если ты в этом нуждаешься, дорогая?— Ладно, согласна.— Тогда вот что! Уложи чемоданы, предупреди своего начальника, и мы быстро уберемся отсюда.Рондина вскочила на ноги, отдала мне свой пустой бокал, насмешливо улыбнулась и исчезла в спальне.Пока она укладывала белье в чемодан, я налил нам виски. Потом подошел к окну, поднял штору и обследовал ситуацию внизу. Было еще светло, но солнце исчезло в густом тумане, похожем на дождь. Толстый швейцар ходил взад и вперед перед своей каморкой. Я опустил штору, подошел к спальне, открыл дверь и остановился.Бывают моменты, когда резкие движения невозможны... Например, когда вы натыкались на оленя, который, не подозревая о вашем присутствии, продолжает щипать траву. Вместо того чтобы выстрелить в него, вы начинаете им любоваться.Вот так я застал прелестную Рондину на три четверти голой. Свет играл на ее шелковистой коже. Ее тело, с крепкой грудью и розовеющими на ней кончиками, могло свести с ума любого мужчину...Рондина стояла задрав одну ногу на подушку, чтобы прикрепить к чулку подвязку. Потом она натянула крошечные трусики, повернулась к зеркалу и только тут увидела, что я молчаливо и насмешливо за ней наблюдаю. Она круто повернулась, бросилась искать лифчик, но, понимая абсурдность своих действий, гневно топнула ногой:— И давно ты здесь?— Достаточно.— Это нечестно.— Не более чем раздеть мужчину и положить его в постель.— Есть различие...— Надеюсь на это!Я вошел в комнату и протянул ей бокал.— А ты все хорошеешь, девочка.Она взяла у меня из рук бокал, поставила его на тумбочку, покачала головой, явно недовольная, и стала застегивать наконец-то найденный лифчик.— Продолжай в том же духе, и тебе больше ничего не придется открывать, когда ты женишься на мне.Улыбаясь, я окинул ее взглядом с ног до головы, что сказало ей об очень многом.— С тобой, сокровище, всегда найдется что-то новое! — И тут же убежал, прежде чем она успела запустить в меня безделушкой.Из гостиной я слышал, как она позвонила по телефону в свое посольство и получила отпуск. Вскоре Рондина появилась одетая, с белым пальто и чемоданом в руках.Я взял у нее багаж. Бросив последний взгляд на комнаты, окна, проверив, везде ли погашен свет, мы вышли.Внизу Рондина вспомнила, что ей еще нужно позвонить по телефону, и исчезла в кабинке.Швейцар подошел ко мне:— Он снова приехал. Та же машина... Я хотел позвать вас...— Ты записал ее номер?Он протянул мне клочок бумаги и добавил:— Закрытая машина, темно-синяя, «шевроле», модель прошлого года, вмятина на левом заднем крыле.— Спасибо, старина. Я могу воспользоваться вашим телефоном?— Можете.Чарли Корбинет оказался у себя. Я сообщил ему номер машины и повесил трубку. Теперь мне осталось только подождать. У Чарли обширные связи. Уже через десять минут он мне сообщил:— Машина из проката. Два дня назад ее взял некий Джон Кларк, предъявив дубликат водительских прав. Сказал, что настоящие у него украли. Он проживает в Буффало, штат Нью-Йорк. — Чарли дал мне возможность записать эти сведения, потом спросил: — Что это означает, Тайгер?— Ничего особенного. Просто стараюсь быть осторожным. А из Интерпола относительно оружия и его калибра пока ничего?— Да, ты оказался прав. Это же оружие применялось при всех тех убийствах. Рэндольфу теперь не терпится поймать этого типа. Все службы безопасности подняты по тревоге. Сейчас все бодрствуют.— А деривация на линии?Секунда молчания, потом:— Тайгер...— Да?— Мы не можем себе позволить его упустить.— Я это хорошо знаю, старина.— А также не можем себе позволить совершить еще одну ошибку. Если просочится хоть слово, произойдет такая паника, которую еще никогда не видели.— Проклятье! Хозяева газет поймут, Вашингтон достаточно силен, чтобы принудить их помолчать. Если хоть одна попытка...— Нужно смотреть на это под другим углом зрения. Ведь достаточно опубликовать хоть что-нибудь об этом проклятом деле, как поднимется шум. А для этого достаточно, чтобы наши враги организовали хорошо налаженную слежку...— Понимаю. Дело во времени. Все зиждется на нем. Если они будут уверены, что Агрунски удалось устранить его подлость, то они смогут начать кампанию. Но если у них не будет в этом полной уверенности, они рискуют сломать себе шею. А им это ни к чему.— Сколько времени продлится эта неизвестность? Каким временем мы располагаем, Тайгер?— Действуйте так, будто его вообще нет. Или почти... — Я повесил трубку.Рондина смотрела на меня из-за плеча швейцара, стараясь не вслушиваться в мой телефонный разговор. Я направился к ним, взял ее чемодан и обратился к колоссу:— Эта дверь выходит куда?— Во двор.— И есть дорожка, ведущая вдоль здания?— Есть.— Покажи.Я взял Рондину под руку, и мы последовали за швейцаром в глубь служебных помещений... В конце одного коридора с оштукатуренными стенами находился запасной выход с горящей над ним красной лампочкой. Железная дверь была заперта на засов. Швейцар вытащил его, продолжая держать одной рукой, а другой стал открывать дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23