Лучшего секретарша и не желала. Пожертвовав любопытством, она предпочла не быть ни в чем замешанной. Ведь все равно это ей не помешает позже рассказать подружке историю столь же захватывающую, как и волнующую.Мне было очень приятно захватить Камиллу Хунт врасплох, увидеть, как она резко подняла голову под светом лампы и невольно закусила нижнюю губу. Ее волосы находились в тени, но лицо было ярко освещено, а тело на этот раз не затянуто трауром. Желтое с зеленым платье ей очень шло.— Салют, Паук!Она поднесла руку к глазам, чтобы защитить их от света. За это время я пересек комнату.Камилла улыбнулась:— Салют, Мушка! Долго же вы собирались.— Прошел всего лишь один день.— Это много. Обычно они дают себя сразу раздавить.— Вы говорите о двукрылых, не так ли?— А вы?— Я скорее из осиной породы. Знаете... таких, которые прокалывают броню, вонзают в пауков жало и парализуют их, прежде чем съесть.Камилла откинулась назад и слегка улыбнулась:— В самом деле?— Прошу вас... не надо непристойностей, дорогая Камилла.— Но ведь это вы так говорите!— Я говорю несерьезно, девочка.— Хорошо, тогда начнем с нуля. Ничего не обещая.— Это уже лучше.Она продолжала улыбаться.— Итак... что касается этого назначения...— Я не свободен, мой ангел.— Тогда...— Я нахожусь здесь, чтобы повидать вас, понятно?— Понимаю. — Она указала рукой на стул. — Но никак не могу ответить.Я бросил конверт на письменный стол:— Вот причина моего визита. Можете положить это досье на место, в несгораемый шкаф. Когда покончу с фотокопиями, которые мне сделали, я их уничтожу.— Они вам пригодились?— Не особенно. Послушайте, вы хорошо знаете работающих здесь людей?— Всех. По крайней мере, в лицо, Мэнн.— Тайгер, малышка... Не запомнили?— Я больше не буду и не забуду.— Хорошо. А вот этого человека вы тут не видели? — Я положил перед ней фотографию Агрунски.Внимательно посмотрев на нее, она покачала головой:— Он здесь не работал. Такого человека я не знаю.— А если представить, что его лицо как-то изменилось?— Нет, я бы это заметила. Уверена. Кроме того, мы снимаем у всех служащих отпечатки пальцев, а в Вашингтоне их контролируют. Там мгновенно идентифицировали бы. — Она положила фотографию на стол и, подняв глаза, заметила: — В этом лице нет ничего примечательного.— Действительно. Тип парня, который может легко затеряться в толпе из двух человек.— Тем не менее, в нем есть что-то... да... мне кажется... похожим... О, очень, очень отдаленное сходство!И опять этот комок в моем желудке дал о себе знать. Я скрестил пальцы и сжал их до боли.— С кем же?— Когда фабрика расширялась в последний раз, передо мной прошло много кандидатов. Тех, кого я отбирала, направляли к мистеру Гамильтону для его традиционных расследований. Решения принимались после его рапорта и моих личных высказываний. Так вот, у меня такое ощущение, что я видела этого человека во время первого разговора с поступающими.Я развалился в кресле, провел рукой по лицу и безразличным голосом спросил:— Вы храните заявления о приеме на работу?— Нет, но я часто даю характеристики людям, с которыми беседую. Просто записываю мои личные впечатления о них. Это ничего общего с работой не имеет, тем более что нередко я заменяю настоящее имя человека прозвищем или даже номером. Эти записи я храню дома.— Любопытно...— А кто это, Тайгер?— Луи Агрунски!— Имя мне ни о чем не говорит. Хотя у меня хорошая память на имена. Это так важно?— Малышка, этот человек держит в своих руках страшную угрозу смерти для всех нас. Для всех, живущих в этой стране. Поедем, дорогая, к вам, на счету каждая минута.Камилла Хунт внимательно посмотрела на меня, потом, не говоря ни слова, надела пальто, взяла сумочку и последовала за мной.Она жила около Центрального парка, в районе шикарных домов.Квартира находилась на шестом этаже. Стена, выходящая на улицу, была сплошь из стекла.Камилла небрежным жестом бросила пальто на кресло и отодвинула панно, за которым скрывался бар.— В ожидании налейте себе чего-нибудь выпить.Я приготовил два бокала.Она вернулась очень быстро, буквально через несколько минут, успев переодеться в юбку и черный пуловер, и положила передо мной на стол пачку листов.— Вот мои записи. В основном это мои личные впечатления и кое-какие реакции людей, показавшиеся мне интересными. Если вам что-то пригодится, буду рада.Она взяла свой бокал и села напротив меня.Записи показались мне объективными, решения — быстрыми.Мои поиски продолжались час. Камилла все это время ничего не говорила. Когда мой бокал опустел, она молча его наполняла и продолжала так же тихо наблюдать за моей работой. Наконец я отложил в сторону последний листок.Сколько я ни старался применить ее описания к Луи Агрунски, у меня ничего не получилось. Полузакрыв глаза, я откинулся назад и проворчал:— Проклятье! Еще один удар вхолостую.— Огорчена.— Это не ваша ошибка, девочка.— Вы можете мне что-нибудь рассказать?— Нет.— Это касается «Белт эл»?— Не знаю. Но точно связано со смертью Гамильтона. Только как? Этого я тоже не знаю. — Я скосил на нее глаза: — Вы хорошо знали Гамильтона?— Деловые рапорты... работали вместе, но ничего особенного о нем не знала. Когда он только начал заниматься следствием в отношении персонала, я два раза с ним обедала. Мы вместе оформляли досье. Я прислушивалась к его заключениям, он работал хорошо...— Да-а-а... до того дня, пока не допустил грубую ошибку...Камилла встала, вновь наполнила наши бокалы, вернула мне мой и, усевшись на подлокотник кушетки, сказала:— В газетах писали об этом случае. Ко мне приходили с вопросами из полиции и потом два симпатичных, очень вежливых молодых человека, которые твердо решили заставить меня сказать все, что я знаю.— И?..— Я ответила им так же откровенно, как они спрашивали. Тем не менее у них не было такого... воинственного вида, как у вас. Что же все-таки произошло с Гамильтоном?— Он убит, сокровище. Я знаю как, но не знаю почему.— А этот Луи Агрунски?Я пожал плечами:— Только имя. Больше ничего. Теперь с этим закончено.— Сожалею.— Почему?Сладкий запах ее духов был нежен, как у ночных цветов. Ее пальцы коснулись моей щеки, а губы, как дуновение, — моих волос.— Потому что я вас больше не увижу, — прошептала она.— Боитесь Мушки, Паук?— У меня не было времени соткать вокруг нее паутину.Мои пальцы сомкнулись на шелке ее волос, и я притянул ее голову к своему лицу.— Это ни к чему не привело бы, детка, я ее всегда разорву.— Борьба была бы жестокой.— Ты считаешь?— Нет... не до такой степени, в конце концов ты бы унес ее с собой.— Я всегда выигрываю, детка.Она улыбнулась влажными губами. Я раздавил их своими. Ее жар обволакивал меня таким пламенем, против которого невозможно было устоять.Бокал упал из моих пальцев на паркет и разбился. Она медленно соскользнула на мои колени и растянулась, ослабев. Ее мускулы вздрагивали под моими пальцами.Голос Камиллы стал как стон, рыдание, шепот, превратился во что-то нежное, очень нежное, ласкавшее мои губы, когда она оказалась совсем близко от них, когда я взял ее лицо в ладони и погрузил взгляд в расширенные зрачки ее молящих глаз...— Тайгер... Сейчас... Умоляю тебя!Она встала — настоящее замечательное, примитивное животное — и одним рывком освободилась от цивилизации, культуры. В пылу желания Камилла не стала ждать, когда я ее раздену, — мановением руки скинула всю одежду...Я увидел тело цвета золотистого шелка, за исключением мест, укрытых бикини. Очарование ее шеи... бедер... прекрасная линия живота... Они довели меня до настоящего шока... Я протянул руки, и мои пальцы коснулись этой эластичной кожи... Помню, я притянул ее к себе и весь мир тут же провалился в какой-то абсурдный калейдоскоп... И теперь были слышны лишь прерывистое дыхание дикого желания, вздохи, стоны и, наконец, восклицания триумфа... В этом прекрасном экстазе померкло и забылось все остальное. * * * Взглянув на часы, я страшно разозлился, что прошло столько времени, и принялся трясти Камиллу, чтобы ее разбудить.Там, за этими окнами в ширину всей стены, уже наступала ночь.— Камилла!Лежа на моей руке, она повернулась и прошептала:— Тайгер?— Мне необходимо уйти, дорогая.— Нет...— Увы, надо.Она подняла отяжелевшие веки и прошептала:— Моя паутина недостаточно крепка?..— Очень крепкая...Кончиками пальцев Камилла закрыла мне рот:— Я знаю. Ты вернешься?— Как мотылек на огонь.Я быстро оделся, потом взял покрывало, накрыл ее. И увидел, как она натянула его до подбородка с ворчанием удовлетворенной кошечки. Через секунду засмеялась:Возвращайся, я сохраню для тебя местечко, — и снова закрыла глаза. * * * Надеюсь, когда-нибудь мне удастся обнаружить, где спит Эрни Бентли. Где-то у него есть очаг и даже жена, но, кажется, нет постели. В лаборатории у него всегда столько неотложных дел, что он забывает уходить домой.Любой босс в индустрии всех частей света был бы счастлив заполучить Эрни на должность заведующего лабораторией, но он предпочел пирог, который ему дал Мартин Грейди, потому что обрел у него свободу заниматься тем, что ему нравится, как он хочет и сколько хочет. О такой жизни и свободе мечтают все ученые!Бентли вышел из темной комнаты и протянул мне пакет с фото Агрунски.— Я отправлю экземпляры в «Ньюарк» и другие центры. А сам буду искать его по учреждениям. Такой парень, как он, не может довольствоваться подчиненным положением.— По какому признаку ты будешь его искать?— В местах, где работают над миниатюризацией. Баллистика дала сильный толчок этой специализации. Все зашло уже очень далеко. Вот увидишь, кончится тем, что ракеты весом в дюжину тонн будут запускать с помощью электронных соединений размером с булавочную головку. Я знаю журналистов, которые много писали об этом, кроме того, специалисты, как правило, обмениваются информацией... Возможно, кто-нибудь наведет нас на нужный след...— Есть одно но, Эрни. Агрунски все бросил, чтобы освободиться. Он словно растворился и больше не всплывал на поверхность.Эрни покачал головой:— Агрунски никогда не возьмется за небольшую работу. Его мозги созданы не для того. Что бы этот человек ни делал, он будет на виду.— Ты забыл про его паршивую депрессию.— Даже если такое и случилось с ним, это ему не помешает. Вся его формация ученого, все его интеллектуальные привычки когда-нибудь снова проявятся. Правда, неизвестно как и когда... Но он не сможет это задушить.— Чушь! Если Агрунски окончательно свихнулся, то все пропало.Эрни пожал плечами. Что он может сделать? Найти человека и захватить его — это работа для парней из службы «Действие», а ему не по силам, да и в настоящий момент у него более неотложные дела.Он сдвинул очки на лоб и спросил:— Ты связался с Доном Лавусом?— Нет.— Тогда тебе будет интересно сделать это поскорее... Он что-то накопал насчет наркотиков.— Боже мой!Я бросился к телефону и положил трубку только после того, как насчитал двенадцать длинных гудков.— Его нет. Послушай, Эрни, я пойду переоденусь. Если Дон позвонит, пошли его ко мне.— Хорошо, старина. Держи себя в рамках.Такси довезло меня до Салема. В отеле я принял душ, побрился и переоделся. Потом позвонил Дону. В конторе его отеля мне сказали, что он еще не вернулся. Я оставил для него извещение: «Позвонить как можно скорее мистеру Мартину».То время, которое телефонистка истратила на поиски Дона, я использовал на изучение списка кандидатов, которых проверял Гамильтон. Это мне ничего не дало. По-прежнему дыра. Обозленный, я бросил листки в портфель. Время! Время! Оно все время поджимает... Каким будет следующий этап? В каком направлении?Причина, по которой Вито Салви уничтожил двух агентов из Вашингтона, была ясна. Но Гамильтон... Почему Гамильтон?Я мысленно восстанавливал картину, которую обнаружил в той квартире у Салви: три искалеченных тела. И я вдруг вспомнил одну деталь: Гамильтона явно пытали дольше остальных. Вито Салви не стал бы этим заниматься, если бы Гамильтон оказался там случайно. Он просто убрал бы помешавшего ему человека и сделал бы так, чтобы его труп не нашли. Но поскольку Салви убивал Гамильтона медленно, пытая, это означает, что он хотел заставить его говорить. Значит, Гамильтон был замешан в игре. Во всяком случае, знал что-то про Салви и где его найти. По какой-то причине кинулся вперед головой, а люк за ним захлопнулся. Возможно, Дуг Гамильтон был дураком, но не до такой же степени! Он умел скрываться.Взглянув на часы, я увидел, что уже 9.40. Схватил шляпу и выбежал из отеля. У администратора оставил записку для Дона, чтобы тот меня дождался. Одновременно попросил дежурного дать ему ключ от моего номера. После этого прыгнул в такси и отправился к дому Гамильтона. Поездка заняла не более десяти минут, но за это время моя рубашка стала мокрой от пота.Увидев меня, управляющий не расплылся в восторженной улыбке. Он явно дал мне понять, что всему свое время. Беспокоить честного гражданина посреди его любимой телепередачи просто неприлично! Но особенно спорить не стал, потому что в его глазах я оставался легавым, а следовательно, благоразумнее оторваться от телевизора.— Хорошо. О чем теперь пойдет речь? — спросил он меня.— После моего посещения приходили письма для Гамильтона?— Очень немного.— Могу я их посмотреть?— Но это ведь должно вернуться к экспедитору?— Разумеется, но после того, как я проверю адреса.— Они в конторе.Под его недовольным взглядом я прошел через холл, а он через дверь в перегородке — прямо в свою контору. Там пошарил по полкам и протянул мне пять конвертов, три счета и два рекламных послания.— Это все?— Он никогда здесь много и не получал. У него ведь был собственный офис, не так ли?— Э... Конечно, но только мы вынуждены продолжать наше расследование.— Мне вернуть их на почту?— Подержите еще несколько дней у себя. Вам скажут, что с ними делать.— Очень хотелось бы этого. Но он ведь все оплатил. И пока остается съемщиком. Это входит в мою обязанность.— Никто не приходил его повидать?— Нет. Его не часто посещали, а потом, знаете ли, тут не монастырь. Люди звонят и входят. Днем сторож на службе, а у меня хватает работы по зданию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23