У него было ясное представление об ответственности и о недопустимости промаха. Поставив чашку, Дон сунул сигарету в угол рта и наконец проговорил:— Жестко.Я подтвердил:— Исключительно жестко.— Мне с чего начать?— Просмотри Вито Салви. Проверь его след. Он искал Агрунски. Если раздобыл какие-то сведения, то мы в них нуждаемся.Дон поднял глаза от зажатой в руке горящей спички:— Если Салви оказался в ужасной необходимости ломать по кусочкам Дуга Гамильтона и двух агентов из Вашингтона, то это означает, что узнал он немногое. Разве нет?— Может, хотел таким образом проверить свою информацию? Ты ведь знаешь: Салви — старый, опытный работник. Я не думаю, что он рассказал мне все. Безусловно, что-нибудь скрыл. Он знал, что я такая же старая лошадь из такой же конюшни, что и он, поэтому сказал мне больше, чем сказал бы другому, но, тем не менее, сам остался по другую сторону. Такие люди даже с веревкой на шее придерживаются старых, испытанных правил.— Согласен, Тайгер. Все ясно, а потом?— Дальнейшее продиктуют обстоятельства. А я займусь Гамильтоном. Он, определенно, не вписывается в обстановку. Кстати, если парни из ИАТС или флики будут чинить тебе препятствия, сразу дай мне знать. В принципе, официальные агентства и полиция помогают нам, но до определенной степени. Так что будь осторожен, не заходи слишком далеко без крайней необходимости.Дон снова улыбнулся:— А мы обнаружим во время поисков красивую блондинку?— Брось!— Ты помнишь, в Панаме?— Да, там мне здорово повезло!— Дружок, ты не промазал! — тихо заметил Дон.Я оборвал его:— Закройся!.. — и, взглянув на часы, скомандовал: — В атаку! Нам пора отчаливать!Живой Дуг Гамильтон жил в четырехкомнатной квартире на Манхэттене, в современном блоке из стали и бетона.Если верить его досье, которое мне передали из личных архивов «Белт электроник», то Гамильтон тратил на все про все не более восьмидесяти тысяч долларов в год. Но в здании, в котором он жил, самая небольшая квартирка снималась за гораздо большую цену, а его была из самых роскошных. Что-то тут не соответствовало... И тем более было странно, что еще не так давно Гамильтон жил в Бруклине, где платил за квартиру около тысячи долларов в год.Косой взгляд, которым меня наградил управляющий, сразу умерил мое любопытство. Это был старый лис, повидавший немало людей моего сорта. Только на этот раз он ошибся, принимая меня за легавого. Управляющий тяжело вздохнул:— Опять? Когда же с этим будет покончено?— Скоро, не беспокойтесь.— Они все сфотографировали наверху, повсюду посыпали порошок, и я уже ответил на вопросы дюжины фликов. Не представляю, что я еще могу вам сказать...Я примирительно произнес:— Ну да... Но вы знаете, такая работа...Он пожал плечами и еще больше сгорбился.— Конечно, конечно... Но на что там смотреть? У меня нет пока новых жильцов. Он заплатил за год вперед, и я никого не беспокою, никаких трюков со сдачей квартиры. Я очень любил этого парня.— Нашелся и такой, который его не любил.— Приходится верить. Он же был частным агентом. Я видел множество писем, которые он отправлял: на конвертах стояли штампы его агентства. Что же произошло?— В точности этого еще никто не знает. Вероятно, ухватился за слишком большой для него кусок.— Да-а-а... Но мне-то что делать с квартирой?— Ваш адвокат скажет вам. Покажите мне ее.Он протянул руку, чтобы вызвать лифт.— Последний этаж, там все открыто.— Спасибо.Кабина доставила меня в маленькую частную прихожую с толстым нейлоновым ковром на полу. На стенах висели прекрасные полотна неизвестных художников. В воздухе еще чувствовался запах сигар, проникающий из квартиры через открытую дверь.Я остановился на пороге и огляделся. Никто не потрудился погасить свет.Дуг Гамильтон снял пустое помещение и обставил его. По всей видимости, поручил это сделать декоратору, который располагал практически неограниченным кредитом, что было видно с первого взгляда. Значит, в какой-то момент Гамильтон нашел дойную корову, за что потом и заплатил. Очень дорого.Я знал, что ничего здесь не обнаружу. Фактически, ничего определенного и не искал. Просто хотел составить мнение о человеке, которого видел мертвым, только мертвым, спеленутым на столе, со следами на теле пыток настоящего палача.Я покрутился по квартире добрых десять минут, открывая шкафы, выдвигая ящики, рассматривая все, чтобы составить впечатление о человеке.У Гамильтона было все, чего может желать мужчина. Но это уже пройденный этап. По сведениям, почерпнутым Доном Лавусом, у него были простые вкусы. И это подтверждалось: два костюма, полдюжины рубашек и остальное в том же роде. Создавалось впечатление, что он только вчера приехал сюда, хотя жил здесь уже довольно долго.Повсюду были пятна от порошка, свидетельствующие о том, что эксперты из полиции снимали тут отпечатки пальцев, проделывая обычную рутинную работу, хотя и без всякой надежды на успех, так как убийство произошло не здесь. А то малое, что смогли найти, они унесли в расчете «а вдруг пригодится».Видимо, часть своей работы Гамильтон проделывал дома, так как тут находился письменный стол красного дерева и небольшая конторка в углу гостиной. Но папки содержали лишь не имеющие никакой цены копии и несколько докладов. Из любопытства я бросил взгляд на папку «Белт электроник», но она оказалась пустой, хотя должна бы была содержать немало документов, судя по сохранившемуся на обложке перечню. Или сам Дуг Гамильтон положил бумаги в более надежное место, или кто-то другой заинтересовался делами «Белт электроник»...Я убрал папку на место.Спустившись вниз, остановился у конторки управляющего:— А были отданы распоряжения об его почте?— Нет, никто ничего не говорил.— А у вас есть что-нибудь?— Сегодня нет.— Сохраняйте все, что придет. Вам скажут, что с этим надо будет вам делать.— Хорошо... Скажите... относительно квартиры... вы думаете, я уже могу...Я пожал плечами:— В течение нескольких дней судебный следователь решит. Вас известят. А пока что, возможно, вам лучше запереть квартиру. Не представляю, правда, кому понадобится туда подниматься.— Но если я буду сдавать квартиру, мне придется ее показывать!— Спокойнее, папаша... Вам ведь уплачено вперед... так?Смущенный управляющий опустил глаза.Я вышел, остановил такси и поехал в «Белт электроник». Глава 3 Новая фабрика возвышалась на площади, находящейся между Ла Гардиа и аэропортом Кейннеди. За высокой, солидной оградой, которая полностью ее окружала, патрулировала вооруженная охрана. Такая мера предосторожности себя оправдывала. Это было уникальное предприятие Мартина Грейди, и оно работало как абсолютно первостепенное — доведенная до совершенства система управления ракетными снарядами, способными поймать блоху в стратосфере. Их запуск обеспечит нам большое преимущество перед любым противником, каким бы могущественным он ни был.Пришлось прождать у ворот двенадцать минут, прежде чем меня провели в директорский кабинет, где Генри Стенсон, изображая из себя начальника, нервным жестом указал мне на кожаное кресло перед его письменным столом.— Мистер Грейди, кажется, оказывает вам полное доверие, мистер Мэнн? — начал он.Я наклонил голову, в то время как он предложил мне закурить, протягивая огонек зажигалки.Он провел языком по губам, сделал несколько шагов и, как будто решившись, сел за свой письменный стол.— И чем я могу быть вам полезен?— Что вы знаете о Дуге Гамильтоне?— Как только его убили, меня немного известили о нем. Больше ничего. Мистер Грейди сказал, что будет официальное следствие и еще следствие, которое проведут его люди, и я должен сделать все, что смогу, чтобы помочь им в этом.— Они уже приходили?— Вы — первый.— Гамильтон писал характеристики на работающих у вас людей. Где они находятся?— Под ключом. В бронированных комнатах. Но один экземпляр каждой характеристики посылается в Вашингтон. Люди, занятые на секретных работах по национальной обороне, находятся под контролем официальной Службы безопасности. Подчиненный персонал мы сами проверяем, но, если нужно, документы тоже посылаем в Вашингтон.— Я хотел бы посмотреть досье.— Они очень объемистые.— Характеристик, написанных Гамильтоном, мне будет достаточно.— В таком случае это очень просто. — Стентон нажал пальцем кнопку селектора и сказал своей секретарше: — Мисс Хэй, здесь мистер Мэнн, представитель фирмы Грейди. Пожалуйста, проводите его к мисс Хунт и скажите ей, чтобы она дала ему на рассмотрение досье.— Хорошо, сэр...— Еще что-нибудь? — спросил Стентон.— Я вас извещу об этом. А пока попрошу вас выдать мне пропуск, чтобы я мог прогуливаться здесь один. Вы знаете Хэла Рэндольфа из ИАТС?Его брови поднялись.— Очень хорошо.— В случае, если это вызовет затруднения, он может их устранить, чтобы облегчить дело. Пошли, мисс!Я последовал за ней в прихожую, в которой к нам присоединился охранник. Вооруженный человек следовал за нами по длинному коридору с рассеянным светом.Мы подошли к двери с надписью: «Камилла Хунт, личный кабинет». Мой гид нажала на кнопку, раздался звон, она толкнула дверь и провела меня в кабинет. Охранник остался в коридоре.Мисс Хэй сообщила секретарше, кого и зачем привела, а та, в свою очередь, передала это по селектору начальнику. Мне предстояло запастись терпением.Но долго ждать не пришлось. Зазвонил телефон. Маленькая, полненькая секретарша в очках с толстой оправой сняла трубку, послушала и пальцем указала мне на дверь с табличкой: «Личный».— Можете войти.Камилла Хунт — стратег. Начальник отдела кадров. Она находилась здесь для того, чтобы всесторонне изучать людей, прежде чем их принимать на работу.Это было не просто бюро найма. Вы входите сюда с улыбкой, и ваша улыбка исчезает. Если входите с мрачным видом, то начинаете улыбаться. Никогда не узнаешь, когда можно перестать быть начеку. Приготовленные аргументы куда-то испаряются, а если вы попытаетесь ее обмануть, то немедленно будете разоблачены. Камилла Хунт овладевает вами.Зеленые стены кабинета были украшены гравюрами, запечатлевшими подвиги наших воздушных сил. Рядом висели яркие полотна сюрреалистов. Письменный стол, стоящий перед фальшивыми окнами с маскировочными шторами, освещался двумя лампами, достаточно слабыми, чтобы было трудно рассмотреть человека, сидящего в кресле.Но сейчас оно пустовало. Камилла Хунт сидела очень далеко от стола, слева, наблюдая за мной, отмечая все мои реакции. Но она допустила ошибку: свет ламп отблескивал на ее нейлоновых чулках, что помогло мне ее сразу же увидеть, хотя она об этом не догадывалась.Конечно, я мог бы сказать ей, что вижу ее, но тогда все удовольствие было бы испорчено. Поэтому я предпочел подойти к картине, изображающей обнаженного человека, уставиться на его самые приятные части и, не оборачиваясь, сказать:— Замечательно... легкая тенденция к пастозности... тем не менее...Потом, резко повернувшись на каблуках, приблизился к письменному столу и направил свет обеих ламп на Камиллу Хунт, взяв ее в световой луч, при этом старательно скрывая улыбку.Она сидела скрестив ноги и казалась живой только благодаря механическому покачиванию одной из них. Рука на подлокотнике кресла, подбородок на ладони, красные ногти почти под цвет ее губ, темные, как полночь, глаза... Ее одежда ночных тонов, тем не менее, никого не могла обмануть насчет прекрасных форм тела и красоты лица этой женщины. Да, Камилла Хунт способна вас измучить, если позволить ей поймать вас в ловушку...— Салют, Паук! — бросил я в ее сторону.Она улыбнулась:— Салют, Мушка!— Эта мушка не дала себя поймать.— Я ожидала этого. Мистер Грейди говорил мне о вас. Вы меня не огорчили, а восхитили.— Не будем больше об этом.— Вас не затруднит отвести свет лампы от моих глаз?— Я предпочел бы смотреть на вас.Смотреть на ее приближение — это вроде сцены из балетного спектакля. Каждое ее движение, плавное, волнообразное, исключительно женственное, производило такое провокационное действие, на которое способна только женщина.Игра закончилась, но она настаивала на ее продолжении.Я проводил ее лучом обеих ламп, потом установил их так, чтобы мы могли в их рассеянном свете видеть друг друга.Когда ее взгляд встретился с моим, она остановилась, выпятив грудь.— Так вот он — большой мужчина! — прошептала она.— Интересно, что же такое рассказал вам Мартин Грейди?— Скорее он предостерег меня. — Она небрежно подвинула к себе стул с жесткой спинкой и села около стола.— А меня вы наймете?— Кем? Ремонтником?Я улыбнулся:— Черт! Мартин никогда не говорил мне о такой должности.Она разъяснила:— Нет, но я вижу то, что из вас можно выкачать. Моя работа состоит в том, чтобы изучать людей. Я — эксперт. Вероятно, из вас получится очень удачный эталон мужчины.— Я слышал о вас много хорошего.— Не сомневаюсь. Но это не говорит мне о том, зачем вы сюда пришли. Пожалуйста, расскажите.Я откинулся в кресле и концом ботинка выдвинул немного ящик письменного стола, чтобы положить на него ноги.— Дуг Гамильтон составлял рапорты на людей, которых он проверял. Вы их видели?— Да. Все. Его проверка касалась активности на предыдущей службе, платежеспособности, нравственности — всего, что требовалось для профессиональной классификации человека.— Могу я увидеть эти рапорты, составленные Гамильтоном?— Если я смогу воспользоваться моим телефоном, — ответила она с улыбкой.Я подвинул аппарат на самый край стола и полюбовался грациозным изгибом ее тела, когда она нагнулась над ним:— Линда, принесите мне содержимое кофра А-20.— Кто, кроме вас, видел эти рапорты-характеристики, Камилла?Она подняла голову все с той же улыбкой на губах:— Никто...— Мое имя Тайгер. Его выбрал старик.— Никто, Тайгер. Одна копия отправлялась в Вашингтон.Вошла секретарша, положила на стол папку и исчезла.Я взял ее, взвесил на руке и быстро перелистал. Папка состояла из пронумерованных рапортов на восемьдесят четыре человека.— За какое время это было сделано? — поинтересовался я.— Примерно за три года. Но у нас тут только лишь рапорты Гамильтона.Она объяснила мне, как функционирует ее служба, и ответила на все вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23