Промышленник заинтересовался. Агрунски внес новую струю в его производство. Позже он несколько раз писал Агрунски, но не получал от него ответов... Он обрадовался, узнав, что я хочу найти Агрунски, и просил меня сообщить ему его новый адрес. Для него этот человек как хлеб благословенный.— А куда он ему писал?— В О'Галли.— Проклятье!— Но есть одна зацепка. Последнее письмо Агрунски. Он написал его на бумаге одного своего друга, некоего Винцента Смалла, Медон-Лейн, 37, О'Галли, Флорида.— Опять!— Конечно, — сказал Эрни. — Там-то все это и начиналось, а?— Там уже все давно разворотили и ИАТС, и ФБР, и все остальные службы, и наши парни тоже... Надо искать ближе.— Но ты не совал туда своего носа, Тайгер!Я бросил на него сердитый взгляд и сказал:— Согласен. Поэтому, пожалуй, отправлюсь туда. Может быть, что-нибудь из этого и выйдет... Я покончил здесь со всеми своими делами и посмотрю, что я смогу подобрать там.— Самолет в твоем распоряжении. А если тебе понадобится специальный материал, я пришлю тебе его.— Мой дорогой, держи свои игрушки при себе.— Между тем они не раз спасали тебе жизнь.— Никогда не известно, каким образом будут функционировать твои машины.— О, ладно, ладно! Не ошибаются лишь те, кто ничего не делают. * * * В полдень я встретился с Чарли Корбинетом в верхнем зале «Голубой ленты». В ожидании заказа отчитался в проделанной работе, затем спросил:— Что нового из Вашингтона?Чарли вытащил из кармана большой конверт из толстой бумаги и положил его на стол между нами.— Вот копии рапортов Гамильтона в Службу безопасности.— И ничего, что подходило бы к описанию Агрунски?— Ничего. Но мы еще не все сделали. Существуют люди, которые принадлежат к категории так называемых неустойчивых элементов, — работают то здесь, то там, то несколько дней, то несколько недель. Профессионально они — ноль. По этой причине их просьба о приеме на работу была отклонена... Но служба «Белт эл» их проверила...— Это то, что мне говорила Камилла Хунт.Наступила пауза, так как официант принес блюда и отправился за кофе.— А вы неплохо поладили друг с другом, так? — полюбопытствовал Чарли.— Почему бы и нет?— Хэл Рэндольф принял дело очень близко к сердцу. Там, в «Белт эл», все бурлит.— И что?— Нужно быть исключительно осторожным, Тайгер.— Хуже, чем сейчас, не будет, вы это знаете, Чарли.— Знаю... Но они все там, наверху, чокнутые... И нет времени избавиться от этого, Тайгер. У меня такое ощущение, что наши враги находятся ближе к цели, чем мы. Если они проболтаются, это произведет огромное потрясение в стране.— Бесполезно это повторять, полковник. Если вы хорошенько вспомните, я ведь находился там, когда все это началось.— Да? Тогда сохрани свою память свежей, парень. Что же ты теперь намерен делать, после того, что я тебе сказал?— Ничего другого, кроме того, что уже делаете вы: проверить все мало-помалу, но в направлении отличном от вашего. — Я указал на конверт на столе. — Можно посмотреть?— Это тебе... фотокопии.— Спасибо. — Я сунул конверт в карман. — Скажите-ка, Чарли... Рэндольф, вероятно, злится, считая меня мертвым?— Он сожалеет лишь об одном: что тебя охладили не по делу. Советую тебе держать контакт со мной, Тайгер. Каждодневный отчет и все прочее. Он умирает от страха, что ты совершишь безрассудство и все провалишь. По правде говоря, я не могу упрекнуть его в этом. Никто не имеет права пойти хотя бы на малейший риск в данный момент.— Риск? Вы сами рисковали, и здорово, нанимая Агрунски. Если он решит нажать на кнопку, все произойдет как в романе!— Разве не все в таком же положении? — тихо спросил Чарли. * * * Я покинул ресторан через пять минут после его ухода и вышел через бар. Вихрем влетел в такси, которое доставило меня к моему новому убежищу, не доезжая до него метров сто. Оттуда дошел пешком.Сначала я сообщил о моем приходе условным звонком, потом таким же образом постучал в дверь. Я ожидал, что Рондина тут же ее откроет, но она была осторожна. И держала в руке маленький автоматический пистолет до тех пор, пока меня не увидела. Потом заперла дверь и прошла следом за мной в гостиную.— Я уже начала беспокоиться, — призналась она.— Не нужно этого делать, мой ангел... Теряется время, и это мешает другим делам. — Улыбнувшись, я придвинул для нее к столу стул, сел сам.— По телевидению тоже сообщили о твоей смерти, и полиция продолжает расследование.— Чепуха... Это продлится еще пару дней, потом они бросят.— А ты не рисковал, выйдя сегодня днем на улицу?Я покачал головой:— Чтобы кого-нибудь поймать в нью-йоркской сутолоке, нужно направить на поиски целую армию, а я был осторожен.— Как прошло твое свидание?Я коротко рассказал ей обо всем, потом высыпал на стол содержимое конверта.— Хочу, чтобы ты сделала для меня одну работу, Рондина. Ты ведь некоторое время свободна от своих дел, тебя особенно не знают, а потому у тебя есть шансы на успех. Здесь ты найдешь сведения о людях, которых нужно еще раз проверить. В ИАТС уже занимались этим, но между тем, как задавали вопросы они, и как это сделает такая куколка, как ты, — огромная разница. Даже если ты кого-то не найдешь из этих типов, я все равно хочу знать о них все, а главное — об их тайных или явных контактах среди наркоманов. Твои друзья из посольства могут, в случае необходимости, тебе помочь. Я же буду держать контакт только с тобой.— А где будешь ты?— В О'Галли, во Флориде. Хочу поискать в тех краях. — Я написал на бумажке два номера телефона: Эрни Бентли и «Ньюарк контроль», со словами пароля, которые позволят ей не только использовать наши линии, но и получить всю нужную информацию. Дал ей время хорошенько запомнить эти «сезам», потом сжег листок. — Дэйв Элрой будет находиться в твоем распоряжении. Если дело обернется плохо, сходи со следа и пусть он продолжает вместо тебя. Будь осторожна и не обнаруживай себя. То, что мы делаем, — это не игрушки, и ты должна все время помнить об этом, поняла?— Поняла.Я положил на стол пачку денег.— Вот это даст тебе возможность существовать до моего возвращения. Если придется платить за сведения, свяжись с «Ньюарком». Номер знаешь. Они организуют оплату. Не колеблясь покупай все, что попадется продажного. В нашем ремесле деньги стоят меньше всего. * * * Мейсон ожидал меня в нашем аэропорту в своем «Ф-51». Самолет был в полной боевой готовности. Пока Мейсон укладывал карты нашего полета в ящик, я бросил мой чемодан в багажную кабину и устроился на сиденье позади него.Через десять минут мы пролетели над Нью-Джерси на высоте восемь тысяч метров, а через час были уже над ангарами для транзитных самолетов на самом близком к О'Галли аэродроме.Машина, которую я заказал заранее, стояла уже там. Предупредив Мейсона, чтобы он был готов к отлету в любую минуту, я сел в нее. И только уже в городе, не раньше, спросил, как проехать к ближайшему мотелю на побережье.Я отметился у администратора как Т. Мартин из Нью-Йорка. Только «Ньюарк контроль» и Эрни Бентли знают, где я нахожусь. Пока, сколько удастся, буду придерживаться этого прикрытия.В 8.15, приняв душ, одевшись и перекусив в соседнем баре, я сел за руль и отправился на поиски Медон-Лейн, 37.Эта вилла из красного кирпича в стиле ранчо, стоящая в глубине сада, утопала в листве и огромных красных цветах со сладким запахом.Я свернул в аллею и поставил машину позади нового «шевроле».Не успел я подойти к веранде, как открылась дверь. Маленький, худенький человечек подошел ко мне с приветливой улыбкой и сказал:— Добрый день... Я — Винцент Смалл... Чем могу служить?Я раздавил его руку в своей и представился:— Мэнн, Тайгер Мэнн, мистер Смалл. Прошу простить меня за беспокойство, но я ищу одного моего друга, а вы, возможно, можете мне помочь.— Охотно... Входите... Буду счастлив, если смогу оказать вам услугу.Он провел меня в гостиную, две стены в которой заполняли книги.— Может быть, выпьете что-нибудь?Тут же открыл коробку с пивом, протянул мне одну банку, затем устроился в качалке напротив меня и спросил:— Итак, какая же у вас проблема?— Ведь вы знакомы с Луи Агрунски, правда?— С Луи?.. Разумеется... Так это вы его ищете?Вместо того чтобы ответить, я сделал глоток, потом медленно поставил банку на пол около себя. Его улыбка превратилась в гримасу удивления.— Но ведь это смешно! — сказал он.— Что же тут смешного?— Бедный Луи... Теперь его все ищут, а когда он жил здесь, никто им не интересовался. Около него не было ни души. Я никогда не видел такого одинокого человека. Даже после того случая, когда он уже не мог работать, никто его не посещал, кроме меня и Клода Вестера.— Агрунски не такой человек, который легко сходится с людьми, мистер Смалл. С другой стороны, его работа требовала абсолютной секретности. Таким образом он вообще перестал быть общительным.Смалл недоверчиво покачал головой, губы его были сжаты.— То, что вы сейчас сказали, кажется правильным. Никому не удавалось вытянуть из Луи ни слова об его профессиональных делах, но никто и не пытался этого делать, вы сами понимаете, конечно... С Клодом он всегда говорил о своем увлечении — о крошечных деталях для радио и электроники, которыми забавлялся. Со мной спорил о философии.— Философия — ваше увлечение, мистер Смалл?Он засмеялся:— Боже мой, нет! Это мое ремесло! Я преподаю в университете в Бромвеле, в котором мы с Луи когда-то учились. Правда, на разных факультетах, но снимали вместе комнату и стали добрыми друзьями. Философия Луи не интересовала, он коллекционировал дипломы по математике и физике. Однако после нервной депрессии вдруг задумался над философскими проблемами и стал изучать эту дисциплину почти так же, как и я. Казалось, это давало ему облегчение.— Я не представлял себе, что его нервная депрессия была такой серьезной.Смалл пожал плечами и сделал несколько глотков пива.— Нет, она и не была серьезной. Простое переутомление. Луи не жалел себя — работал больше любого из нас. Он был способен все усвоить. И вот постоянное бодрствование, сильное напряжение дали о себе знать.В конце концов накопленная усталость вызвала недомогание.— Оно его сильно изменило?— Луи понял, что нельзя форсировать. Начал заниматься более благоразумно. — Смалл на секунду замолчал, нахмурил брови, размышляя, потом добавил: — Его вдруг заинтересовали такие вещи, как человеческое поведение, социальная этика, мировые политико-экономические проблемы... Понимаете? В философских спорах о них он проводил множество часов.— А какие у него были взгляды?— Ах это! Я надеялся, что про них вы мне скажете. Со мной Луи постоянно спорил. Он очень долго размышлял над вопросами, но никогда не приходил к их решению.— Какой философ мог бы это сделать!— Ах, мистер Мэнн, мне кажется, я понял... Вы скорее прагматик...— Это значит...— В общем, осязаемые факты. Акция, которая является следствием.— Это так, полностью.— А философия?..Я оборвал его:— Ничего не имеет общего с реальностью.Его глаза заблестели. Я почувствовал, что он счастлив, имея в перспективе спор, в результате которого заткнет мне клюв.— Например? — спросил он.— Куда отправляются после смерти? — И прежде чем Смалл успел ответить, я с улыбкой предупредил: — Только не забудьте про доказательства!Тогда, как все, кто не знают ответа, философ попытался сделать простое сложным, вернув мне вопрос:— Я был бы счастлив узнать ваше мнение: что же случается с нами после нашей смерти?— Что ж, скажу вам... — Я покончил с пивом и сообщил: — Мы уходим на два метра в землю.— О-о-о! Мистер Мэнн... Это так...— Просто?— Скажем, примитивно, но...— Вы когда-нибудь присутствовали на похоронах, мистер Смалл?— Разумеется, да, и... — Он улыбнулся. — Мне кажется, что с вашей логикой спорить невозможно, мистер Мэнн!— Вы когда-нибудь убивали человека, мистер Смалл?— Конечно нет!— А я — да. Вот это факт, а не философские доводы. И это заставляет размышлять о многом более реальном, чем Платон и Аристотель.Смалл бросил на меня странный взгляд и поставил свою банку с пивом рядом с собой.— Мистер Мэнн... вы слишком странный персонаж для того, чтобы Луи имел с вами какие-то отношения. Могу я спросить: как вы с ним познакомились?— Я никогда не был знаком с Луи Агрунски, но надеюсь познакомиться с ним раньше других.— Довольно таинственно...— Нет. Ничего не могу объяснить, потому что дело касается его работы, но это очень важно, и мне необходимо его найти.Философ наклонил голову.— Да... — И внезапно забеспокоился: — Кажется, я понял.— Вы сказали, мистер Смалл, что его ищут и другие?— Многие...— Они представлялись как работники полиции или из правительственных служб?— Со мной они не общались.— Вот как?..— Об этом мне сказал Клод Вестер. Его расспрашивали какие-то личности, которые назывались друзьями Луи. Два раза... А встретив бывшего коллегу Луи, Клод узнал, что тот тоже удостоился посещения этих людей, хотя Клод, как и бывший коллега Луи, ничего не знает. Луи вроде исчез с лица земли.— А с вами, значит, связаться не пытались?— Нет. Теперь позвольте мне один вопрос, мистер Мэнн?— Прошу вас.__ Почему вы так интересуетесь Луи?— Из-за денег, мистер Смалл. Мой патрон очень хочет купить одно из изобретений Агрунски. Если я найду вашего друга первым, то получу хорошее вознаграждение.— Значит, вы... гм... гм... вы...— Называйте меня следователем...— И вы убивали людей?— Только тогда, когда это надо было сделать.— До такой степени нужно?— Просто необходимо. Мы находимся в состоянии войны, мистер Смалл. В настоящий момент это холодная война, но все равно война.Он важно покачал головой:— Понимаю... Конкуренция, которая не имеет ничего общего с коммерцией...Я не ответил, и не должен был этого делать.Неожиданно Смалл поинтересовался:— Вы можете показать мне ваше удостоверение личности, мистер Мэнн?..— Любопытство?— Недостаток философии.— В таком случае позвоните в нью-йоркскую контору и попросите Чарли Корбинета. Он будет счастлив сообщить вам сведения обо мне.— Без сомнения, я это сделаю. Вы меня очень интересуете, и вся эта история кажется мне странной, она дает пищу для размышлений.— Не философствуйте на эту тему, Смалл. И если вы догадываетесь, в каком месте окопался Агрунски, держите эти сведения при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23