Пока загадка оставалась без ответа, он ничего не хотел докладывать Гроунвельту. Ему казалось, что третий стол просто переживал полосу невезения, но он знал также, что Гроунвельт ни за что не примет такое объяснение, так как был уверен, что никакой стол не может оставаться в проигрыше в течение столь долгого времени, и что закон процентов не зависит от чьей-либо удачи. Точно так же, как игроки имеют мистическую веру в удачу — так и Гроунвельт верил в свои процентные законы. Его игорные столы просто не могут находиться в проигрыше.
После телефонного разговора с Мерлином Калли снова прошелся мимо стола номер три Он был дока по части всевозможных махинаций, и в конце концов пришел к выводу, что проценты просто-напросто свихнулись. Он представит Гроунвельту полный отчет, а тот пусть сам решает, перекинуть ли дилеров на другие столы, или уволить.
Выйдя из огромного казино, Калли поднялся по лестнице на второй этаж, где находились апартаменты, занимаемые администрацией. Зайдя в собственный офис на случай, если для него были оставлены какие-либо сообщения, направился к офису Гроунвельта. Гроунвельт уже ушел в свой жилой номер. Калли позвонил, и тот пригласил его к себе.
Калли всегда восхищало, с каким удобством и комфортом Гроунвельт устроил свое жилище прямо здесь, в отеле Занаду. На втором этаже находился неимоверных размеров угловой номер-люкс. Чтобы добраться до него, нужно было сперва позвонить в звоночек — и вы попадали на просторную открытую веранду с плавательным бассейном и искусственным газоном такого ярко-зеленого цвета, что, будь трава настоящей, она не продержалась бы и недели под палящим солнцем Вегаса. В сами апартаменты вела еще одна массивная дверь, и здесь снова нужно было позвонить. Гроунвельт был один. На нем были белые спортивные фланелевые брюки и незастегнутая рубашка. Для своих семидесяти с лишним он выглядел на редкость молодо и бодро. Гроунвельт, видимо, был занят чтением: открытая книга лежала на бархатной обивке дивана.
Он сделал жест в сторону бара, Калли приготовил себе виски с содовой и то же самое Гроунвельту. Они уселись друг против друга.
— Этот стол в зале для блэкджека, который все время в проигрыше — чист, — сказал Калли. — По крайней мере, мне так кажется.
— Невозможно, — сказал Гроунвельт. — За последние четыре года ты многое успел узнать, но вот что ты никак не желаешь признавать, так это закон процентов. Невозможно, чтобы этот стол проигрывал такие суммы за трехнедельный срок, и при этом обходилось бы без жульничества.
Калли пожал плечами.
— Так что мне теперь делать?
Гроунвельт спокойно сказал:
— Я отдам распоряжение менеджеру казино уволить дилеров. Он хочет посадить их за другие столы и посмотреть, что получится. Я-то знаю, что получится. Лучше уволить их сразу.
— О’кей, — был ответ Калли. — Вы ведь начальник. — Он отпил из своего стакана. — Помните моего друга Мерлина, это тот парень, что пишет книжки?
Гроунвельт кивнул.
— Приятный молодой человек.
Калли поставил стакан. Вообще-то он не любил спиртное, но Гроунвельт терпеть не мог пить в одиночку.
— Это дурацкое дело, с которым он связался, похоже, провалилось, — сказал Калли. — Ему нужна моя помощь. На следующей неделе мне нужно лететь в Нью-Йорк, встретиться с нашей компанией. Я подумал, может быть, сделать это пораньше и лететь завтра, если вы не против?
— Конечно, — сказал Гроунвельт. — Если я могу чем-то помочь, дай мне знать. Он хороший писатель.
Это прозвучало так, будто для оказания помощи ему требовалось оправдание. Затем он добавил:
— Мы ведь всегда можем ему здесь дать работу.
— Спасибо, — ответил Калли. — Прежде чем вы уволите этих дилеров, дайте мне еще один шанс. Если вы считаете, что здесь дело нечисто, значит так оно и есть. Но меня просто убивает, что я не могу это вычислить.
Гроунвельт рассмеялся.
— Ладно, — сказал он. — Если б мне сейчас было столько, сколько тебе, мне бы тоже было любопытно. Вот что — пусть-ка сюда принесут видеопленки, мы их посмотрим вместе, и обрати внимание на некоторые моменты. А завтра ты сядешь в самолет и полетишь в Нью-Йорк с просветленной головой. Идет? Скажи, чтобы принесли пленки с записями вечерних смен, с восьми вечера до двух утра, тогда мы захватим самое горячее время, после начала шоу.
— Именно эти часы? — спросил Калли.
— Именно эти.
Когда Калли снял трубку, Гроунвельт попросил:
— Позвони в обслуживание и закажи для нас что-нибудь поесть.
За едой они смотрели записи наблюдения за столом номер три. Калли ел без всякого удовольствия, настолько он был поглощен фильмом. Гроунвельт же, казалось, едва глядел на экран. Он ел спокойно и медленно, опустошив полбутылки красного вина, поданного к бифштексу. Изображение внезапно остановилось. Это Гроунвельт нажал кнопку на панели управления.
— Сейчас разве не видишь? — спросил он.
— Нет.
— Подскажу тебе немного. Менеджер зала чист. А вот дежурный по залу — вор. Один из дилеров за этим столом чист, а двое других — нет. Все это происходит после начала обеденного шоу. И еще одно. Обрати внимание, дилеры, которые жульничают, сдачу и выигрыш часто дают большим количеством пятидолларовых фишек. Хотя могли бы использовать двадцатипятидолларовые. Теперь видишь?
Калли помотал головой.
— Цвет был бы виден.
Гроунвельт откинулся назад и наконец зажег одну из своих огромных гаванских сигар. Одну сигару в день ему разрешалось выкуривать, и он, если позволяли обстоятельства, всегда делал это после обеда.
— Ты ничего не заметил, потому что все это очень просто, — сказал он.
Гроунвельт позвонил вниз и вызвал менеджера казино. Затем он включил видео, чтобы продемонстрировать подозреваемый стол в действии. Калли видел на экране, как менеджер казино подошел сзади к дилеру. По бокам менеджера были двое парней из службы безопасности, одетые в штатское, а не вооруженные охранники.
Менеджер погрузил руку в кредитки на подносе и вытащил стопку красных пятидолларовых фишек. Гроунвельт выключил изображение.
Спустя десять минут менеджер казино вошел в номер. Он бросил на стол Гроунвельта стопку красных фишек. К удивлению Калли стопка не рассыпалась.
— Вы были правы, — сказал менеджер Гроунвельту.
Калли взял в руки красный круглый цилиндрик. Выглядел он как стопка пятидолларовых фишек, на самом же деле это был пустотелый цилиндр диаметром в пятидолларовую фишку. Дно цилиндра крепилось на пружинках и могло двигаться внутрь. Калли, поиграв с фальшивым дном, снял его с помощью ножниц, которые ему подал Гроунвельт. Из красного полого цилиндра, выглядевшего как стопка пятидолларовых фишек, выскочило пять стодолларовых фишек.
— Это действует так, — сказал Гроунвельт. — Какой-нибудь малый входит в игру, передает эту стопку и получает сдачу. Дилер ставит фальшивую стопку перед стодолларовыми кредитками, нажимает на нее, и стодолларовые кредитки оказываются внутри цилиндра. Спустя какое-то время он дает сдачу тому же самому парню и забирает из цилиндра пятьсот долларов. И так дважды за ночь — итого тысяча долларов в день. И никаких тебе налогов. Они обогащаются в темноте!
— Боже мой! — проговорил Калли. — Мне бы такая штука и в голову не пришла.
— Не стоит об этом волноваться. Отправляйся в Нью-Йорк, помоги там своему приятелю, и еще нужно будет завершить там одно наше дело. Я передам с тобой кое-какие деньги, так что зайди ко мне примерно за час до отлета. А потом, когда вернешься, у меня будут для тебя хорошие новости. Нужно будет немножко поработать, встретиться с важными людьми.
Калли рассмеялся:
— Я не смог разгадать этот трюк в блэкджеке, и все же получаю повышение?
— Конечно, — ответил Гроунвельт. — Все, что тебе нужно — это чуть больше опыта и не такое мягкое сердце.

Глава 18
Калли летел в Нью-Йорк ночным рейсом. Он сидел в салоне первого класса, потягивая чистую газированную воду. У него на коленях лежал металлический покрытый кожей портфель, оснащенный сложным замком. Пока он находился у Калли, с миллионом долларов, находящимся внутри, ничего не могло случиться. Калли и сам не мог открыть его.
В Вегасе Гроунвельт пересчитал деньги в присутствии Калли, аккуратно складывая пачки в портфель, прежде чем закрыть его и передать Калли. Людям в Нью-Йорке никогда не было известно заранее, каким образом и когда прибудут деньги. Это решал Гроунвельт. И все же Калли нервничал. Вцепившись в портфель, он вспомнил прошедшие годы. Путь был пройден длинный, научился Калли многому и предстояло идти еще дальше и еще больше узнать. Но он отдавал себе отчет, что ведет рискованный образ жизни, играя по-крупному.
Почему Гроунвельт выбрал его? Что Гроунвельт видел? Что он мог предвидеть? Калли Кросс, крепко сжимая лежащий на коленях портфель, пытался угадать свою судьбу. Так же как когда-то он подсчитывал карты при игре в блэкджек, так же, как, прежде чем метнуть кости он ожидал притока энергии в правую руку, теперь он напрягал память и интуицию, чтобы определить цену каждой новой возможности.
Почти четыре года назад Гроунвельт начал делать из Калли своего главного помощника. Еще задолго до приезда Мерлина и Джордана Калли уже был его шпионом в отеле Занаду и неплохо справлялся со своей работой. Когда он подружился с Мерлином и Джорданом, Гроунвельт немного разочаровался в нем. И злился на Калли из-за того, что тот стал на сторону Джордана, предложившего теперь уже ставший знаменитым тот раунд в баккару.
Калли уже начал было думать, что его карьера закончена, однако, странным образом, после того случая Гроунвельт дал ему настоящую работу. В мыслях Калли часто возвращался к тому необъяснимому эпизоду.
В первый год Гроунвельт сделал Калли дилером в блэкджеке, и эта должность для человека, которого хотят сделать своей правой рукой, казалась по меньшей мере странной. Калли подозревал, что снова и снова его станут использовать как шпиона. Но у Гроунвельта были на его, Калли, счет другие планы. Он решил сделать Калли локомотивом, который бы тащил за собой всю цепочку операций, связанных с “левыми” доходами.
Гроунвельт предчувствовал, что ФБР рано или поздно выйдет на тех тупоголовых владельцев отелей, что утаивали доходы от налогов в счетной комнате казино. То, что происходило в счетной комнате, было слишком очевидным. Владельцы или их представители, собиравшиеся там лично, уносили каждый по свертку с деньгами, а затем уже заявляли о доходах в Комиссию по Азартным Играм штата Невада, и их рискованные методы поражали Гроунвельта. Особенно, когда собиралось пять или шесть владельцев отелей и возникали ссоры о том, кому сколько причиталось “левых” денег. Гроунвельт же разработал гораздо более совершенную систему, как он считал. По крайней мере, так он сказал Калли.
Он знал, что Калли был “механиком”. Не механиком высшего класса, а просто способным без труда сдавать вторую карту. Иными словами, Калли умел сдавать вторую карту сверху, оставляя для себя верхнюю. Смена Калли приходилась на самое неспокойное время — с полуночи до утра — и вот, за час до начала смены Калли шел за инструкциями в номер Гроунвельта. В определенное время, в первом часу ночи, либо в четыре часа утра, за стол для блэкджека садился человек, одетый в определенного цвета костюм и делал ставки в определенной последовательности, начиная со ста долларов, затем пятьсот долларов, а затем две с половиной тысячи долларов. Это должно было указывать на привилегированного клиента, который за несколько часов выигрывал десять или двадцать тысяч долларов. Человек этот играл в открытую, что для серьезных игроков не было такой уж редкостью. Видя карты этого игрока, Калли мог хорошую карту оставлять для него, сдавая остальным вторую сверху. Калли не знал, каким образом потом деньги снова попадали к Гроунвельту и его сообщникам. Он просто выполнял свою работу, не задавая вопросов. И никогда не раскрывал рта.
Но, так как он знал каждую вышедшую карту, ему не составляло труда отслеживать те суммы, что уходили к “подсадным” игрокам. По его расчетам, за год каждую неделю он давал выиграть людям Гроунвельта в среднем десять тысяч долларов. За год, что он работал дилером, общая сумма приближалась к полумиллиону долларов, плюс-минус десять тысяч. Красивое жульничество: никаких налогов и не приходится делиться с официальными совладельцами отеля и казино. Гроунвельт опускал и некоторых своих сообщников.
Чтобы потери казино не привели к Калли, Гроунвельт каждую ночь переводил его за разные столы. Иногда он также менял ему смены. И все-таки Калли беспокоился, что менеджер казино может разнюхать обман. Хотя, могло быть и так, что менеджер казино участвовал в деле.
И вот, чтобы скрыть проигрыш своего стола, Калли стал использовать свое искусство “механика” и обчищать обычных игроков. Он делал это в течение трех недель, и вот однажды его вызвали по телефону в номер к Гроунвельту.
Как всегда, Гроунвельт заставил его сесть и дал ему стакан с выпивкой. Затем он сказал:
— Калли, прекрати эту ерунду. Никакого жульничания с клиентами.
Калли ответил:
— Я подумал, может быть, вы этого сами хотите, просто не сказали мне.
Гроунвельт улыбнулся.
— Хорошая мысль, ушлая. Но не стоит этого делать. Все, что ты проигрываешь — все это замаскировано бумагами. Никто тебя не вычислит. А если и вычислит, я их утихомирю. — Он замолчал на мгновение. — А с сосунками веди нормальную игру. Тогда мы не попадем в какой-нибудь переплет.
— На записи видно, как я сдаю вторую карту? — спросил Калли.
Гроунвельт отрицательно покачал головой.
— Нет, работаешь ты довольно чисто. Здесь никаких проблем. Но вот ребята из Комиссии по Азартным Играм могут подослать к нам своего человека, который, услышав щелчок, может связать это с тем, как ты обчищаешь стол. Верно, это может произойти, когда ты работаешь с одним из моих клиентов, но тогда они просто решат, что ты обираешь отель. И тогда я чист. К тому же я хорошо представляю себе, в какие часы они могут заслать своих игроков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81