Мерет
Казариан бросился мне на помощь прямо сквозь огонь, схватил меня за сапоги и потащил в сторону" подальше от грозящей мне опасности.
Выпутавшись из наброшенного Казарианом ковра, перед нами возник Гурбориан, словно раненый кабан, выскочивший из своего логова. Глаза его горели от дикой ярости, из царапины на лбу текла кровь. Он уже подобрал свой кинжал и неуклюже двигался в нашу сторону, намереваясь напасть на Казариана, пока тот занимался моим спасением. Заметив его приближение, Казариан развернулся кругом, выхватив меч и принял защитную стойку, заслонив меня.
Стремясь пробить оборону Казариана, Гурбориан рванулся в атаку, но споткнулся об один из упавших кубков. Казариан тут же прыгнул вперед и перерубил вытянутую руку Гурбориана. Не сумев устоять на ногах, Гурбориан тяжело рухнул на пол. Мгновение он лежал неподвижно, затем издал пронзительный вопль.
Когда он рывком перевернулся на спину, мы увидели, что у него не только отрублена рука, но он еще и напоролся на свой собственный кинжал. Задыхаясь, Гурбориан в агонии умолял:
— Прошу тебя.., убей.., яд…
Казариан осторожно приблизился к поверженному врагу, так чтобы не оказаться в пределах досягаемости кинжала. Однако то, что он увидел, заставило его сделать три быстрых шага вперед и пронзить сердце Гурбориана. Вытащив и вытерев меч, Казариан опустился на колено возле тела. Когда он встал, в его руке на мгновение блеснул какой-то серебряный предмет, который он сунул в карман камзола, а затем поспешил ко мне.
Если бы не ужасная боль в ноге, я бы улыбнулась, увидев гримасу отвращения на лице Казариана. Вокруг царил страшный беспорядок. Успев познакомиться с обстановкой замка Кревонель, я знала, что его хозяин любит, когда все вокруг аккуратно расставлено по местам. Теперь же учиненный в зале разгром беспокоил его даже больше, чем собственные кровоточащие раны.
Нагнувшись, он поднял меня на руки. Он был очень силен. Я помнила, как он держал меня во время нашего магического прыжка в замок, и только что видела его в бою, и потому безмерно удивилась тому, каким нежным оказалось его прикосновение. Он усадил меня в единственное уцелевшее кресло, затем повернулся к запертой двери.
Я вытерла выступившие от боли слезы, с трепетом наблюдая за своим союзником. Снаружи больше не было слышно никаких звуков борьбы, но мы не знали, чьи телохранители одержали верх — Кревонеля или Рептура.
Казариан
Снаррки было уже тихо, но я чувствовал, что следует действовать осмотрительно. Сняв засов, я осторожно открыл дверь, держа в руке меч.
Я оказался прав, решив не выскакивать за дверь сломя голову, поскольку прямо перед дверью стоял Бодрик с топором, готовый нанести сокрушительный удар.
Конечно, удар предназначался нашим врагам — на тот случай, если бы им удалось одержать верх, — но в спешке случаются весьма досадные ошибки. Я искренне похвалил Бодрика, а он сообщил, что все люди Рептура и двое наших мертвы.
— Входи, — приказал я. — Нужно поскорее избавиться от наших высокопоставленных гостей. Барон Гурбориан, на свою беду, смазал свой кинжал ядом" разлагающим плоть, так что будь осторожен.
Бодрик бросил взгляд на то, что осталось от Гурбориана, и улыбнулся.
— Самый безопасный способ отнести эту падаль к реке — завернуть ее в какой-нибудь ковер, — сказал он. Окинув взглядом царивший в зале беспорядок, Бодрик добавил:
— Геннард будет весьма недоволен, хозяин. Он терпеть не может грязи. Могу поспорить, поломанная мебель его тоже не обрадует.
— Геннард может заняться уборкой утром, — заметил я. — Проследи, чтобы яд не просочился сквозь ткань, когда будешь поднимать эти.., останки. Труп Гратча особого обращения не требует; для своих стрелок он, судя по всему, выбрал удушающее зелье. Я займусь ранами благородного барона. Возможно, нам потребуется костоправ.
Бодрик с уважением отдал честь Мерет, затем ушел за помощью, Я поднял Мерет на руки и как можно быстрее понес ее к ближайшему коридору, ведущему в подземелья моего замка.
К счастью, правая рука уже оправилась от последствий удара Гурбориана. Если бы Мерет столь умело не отразила своим посохом удар, нацеленный мне в голову, я, скорее всего, был бы уже мертв. К сожалению, я не мог спросить ее, насколько сильно она пострадала.
Глаза ее были закрыты, но я не знал — просто от усталости или же она потеряла сознание от боли и слабости. Я не смел остановиться, чтобы попросить ее написать что-нибудь на грифельной доске. Мне самому приходилось ломать кости во время охоты и в схватках, и я понимал, что сейчас она испытывает сильную боль.
Я пытался двигаться как можно быстрее и при этом как можно меньше ее трясти. Тем не менее путь до комнаты с порталом показался мне бесконечным. Я был рад, что незадолго до встречи с Гурборианом предусмотрительно спустился вниз и зажег факелы, обеспечив нам освещенный путь, на случай, если придется спешно — или с боем — отступать к порталу, завладев камнем Эльзенара. Поскольку на руках у меня была Мерет, я не мог нести факел или свечу.
Добравшись, наконец, до нижнего коридора, я вынужден был положить Мерет на пол, чтобы достать Ключ Старшего и отпереть дверь, ведущую к порталу. Вспомнив, как в прошлый раз эта дверь закрылась позади меня, я предположил, что и теперь магия сработает так же, едва мы войдем в комнату. Мне все же стало не по себе, когда я увидел, как тяжелая дверь захлопывается у меня за спиной, но меня почти сразу же отвлекло возникшее в воздухе противоестественное светящееся пятно. Портал открылся. Подняв Мерет, я шагнул в него, надеясь, что в Лормте ждут нашего возвращения.
Судя по всему, Оуэн распорядился, чтобы в лормтском подвале постоянно кто-то дежурил. Когда я появился там, неподалеку стоял пожилой ученый, на лице которого застыли удивление и страх. Я напрягся, пытаясь подобрать подходящие эсткарпские слова.
— Не стой так, — сказал я ему. — Позови лекаря!
Он молча схватил фонарь и бросился к дальней двери, но навстречу ему уже спешили двое.
К нам быстрым шагом приближались подруга Дюратана и Мудрая, узнавшие, благодаря своим колдовским способностям, об открытии портала. Увидев, что Мерет ранена, они перешли на бег. Отправив ученого, чтобы тот сообщил о нашем возвращении остальным, они помогли мне уложить Мерет на деревянную скамейку.
— Что с ней? — спросила Мудрая.
— Нам пришлось драться, — ответил я. — Гурбориан и Гратч мертвы. Похоже, у Мерет сломана нога.
Мудрая осторожно ощупывала тело, руки и ноги Мерет.
— Несколько ребер тоже сломаны, — бросила она, — и кто знает, что еще. — Она яростно уставилась на меня, словно считая лично ответственным за случившееся.
— Ты тоже ранен? — спросила подруга Дюратана, поднимая фонарь, чтобы лучше осветить меня.
— Всего лишь пара царапин, — ответил я. — Займись женщиной — ее раны куда более серьезны.
Мерет внезапно открыла глаза и пошевелила пальцами.
— Кажется, она просит свою доску, — заметила подруга Дюратана. Она повернулась к Мерет. — Ты этого хочешь?
Мерет отчаянно закивала. К счастью — или, возможно, благодаря многолетней привычке — доска и мел остались в кармане камзола Мерет. Мудрая достала их, а подруга Дюратана помогла Мерет сесть, чтобы Та могла писать. Я поднял фонарь так, чтобы на доску падало побольше света.
Глава 24
Мерет — события в замке Кревонель и Лормте
(21 день. Месяц Ледяного Дракона / 20 день, Луна Ножа)
Мучения, которые доставляло мне поврежденное правое бедро, и жгучая боль в левом колене заглушили все неприятные ощущения, связанные с путешествием через портал. Я поняла, что вернулась в Лормт, лишь когда ко мне обратилась Нолар, а Джонджа достала из кармана моего камзола грифельную доску — всего-навсего треснувшую. Постепенно ко мне стали возвращаться и другие чувства, помимо боли. Я с удивлением ощутила то же мысленное воздействие, что и раньше, за столом переговоров в Кревонеле, но на этот раз оно было гораздо сильнее.
Вспомнив блеск серебра, мелькнувший в руке Казариана, когда он отошел от тела мертвого барона, я схватила оставшийся у меня кусок мела и написала на доске, дав прочитать Казариану:
«Ты нашел камень. Я чувствую его присутствие. Покажи».
Мгновение поколебавшись, он медленно вытащил цепочку. Сверкающий голубой камень, который я когда-то впервые увидела в Веннеснорте, снова закачался перед моими глазами в Лормте.
Джонджа громко вздохнула.
— Это и в самом деле вместилище великой Силы, — прошептала она.
Нолар задумчиво разглядывала камень.
— Я ощущаю нечто сродни могуществу моего собственного Камня Коннарда, — сказала она, — Возможно, и этот камень обладает подобными же целительными свойствами, которые могли бы облегчить страдания Мерет.
Казариан опустил кулон в мою протянутую руку.
Едва камень коснулся моей ладони, все остальные ощущения исчезли, словно провалившись в бездонный колодец. Казалось, прямо у меня в голове зазвучал странный, настойчивый голос, обращавшийся ко мне напрямую. Прежде чем я лишилась способности действовать, мне удалось сунуть руку в карман и разжать пальцы, разорвав контакт с камнем.
Схватив доску, я написала для Нолар:
«Эльзенар вложил в этот камень некое сообщение — срочную просьбу о помощи. Я готова записать его, но у меня дрожит рука. Ты можешь доставить меня в кровать? Боюсь, что от боли я могу в любой момент потерять сознание».
Джонджа насмешливо фыркнула.
— Просьба о помощи, которая ждала тысячу лет, может подождать и еще несколько часов — или дней.
Твоя нога и ты сама нуждаешься в помощи лекаря.
Куда подевался наш посланник? Он давно уже должен был доложить Оуэну.
У меня снова начало темнеть в глазах, но, как это часто бывает в напряженные моменты, сущий пустяк вдруг показался до крайности важным. Внезапно осознав, что обе мои руки обнажены, я с трудом нацарапала:
«Пожалуйста, извинись от моего имени перед госпожой Беталией. Во время драки с Гратчем я потеряла обе ее прекрасные перчатки».
— Туда им и дорога, — твердо сказала Нолар. — На них даже смотреть было страшно. — Она повернулась к дальней двери и с облегчением улыбнулась. — Не беспокойся. Дюратан уже несет носилки, на которых мы переносили мастера Кестера, когда он упал и сломал ногу.
Голос ее звучал все тише, словно удаляясь, а затем меня окутала кромешная тьма, лишив меня чувств.
Следующим моим ощущением был восхитительный запах бульона. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу на прекрасной мягкой постели, откинувшись на груду подушек. Рядом сидела Нолар, помешивая что-то в висевшем над очагом котелке.
Подняв руку, я хлопнула по простыне, чтобы привлечь ее внимание. Она сразу же поспешила ко мне с кружкой бульона и костяной ложкой. Ни один богатый торговец не наслаждался угощением на самом лучшем пиру так, как я наслаждалась этим простым бульоном. Я жестом попросила дать мне грифельную доску, но Нолар ждала, пока я не выпью бульон до последней капли.
Я сразу же заметила, что мою бедную старую доску, проделавшую вместе со мной множество опасных путешествий, сменила новая, оправленная в прочную деревянную раму. Нолар протянула мне мел, и я написала:
«Как долго я спала?»
— Ночь и почти полдня, — ответила Нолар. — Сейчас уже второй час пополудни, и все мы рады передышке после того, что пережили прошлой ночью.
Хотя, — добавила она с хитрой улыбкой, — нам всем не терпится услышать опоздавшее на столько лет сообщение Эльзенара. Когда ты почувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы передать его нам, об этом желал бы знать мастер Оуэн. Поскольку в этой комнате все мм вряд ли поместимся, он предлагает поставить кресла, в коридоре.
Я вытерла доску и написала:
«Пожалуйста, передай мастеру Оуэну, что и мне тоже не терпится узнать, какое сообщение спрятал Эльзенар в своем камне. Мне пока неизвестно его содержание, но если ты принесешь мне пергамент и чернила, как и в прошлый раз, и стол, который можно поставить рядом с кроватью, я постараюсь записать древнюю просьбу Эльзенара».
Час спустя моя спальня превратилась в аудиторию.
Морфью пожелал занять мягкое кресло рядом с моей кроватью, чтобы лучше слышать. Нолар настояла, что рядом со мной будет сидеть она сама, чтобы, как она сказала, ей было легче читать то, что я напишу, а также обеспечивать меня едой и питьем, если они мне потребуются. Оуэн сел возле двери, а Джонджа и Дюратан поставили свои кресла в коридоре, сразу за дверью. Казариан предпочел стоять у изножья кровати.
Пока я спала, Джонджа и Нолар сняли с меня одежду барона, заменив ее длинной полотняной ночной рубашкой, в которой мне было намного удобнее. Они перевязали мои ушибленные ребра и колено и наложили на бедро чудесный компресс, который одновременно согревал меня и снимал боль. Я чувствовала себя намного лучше, чем сразу после возвращения через портал.
Зеленый бархатный камзол Оралиана был аккуратно повешен в ногах кровати. Мне не требовалось дотрагиваться до него, чтобы узнать, что камень Эльзенара все еще лежит в кармане, где я его оставила. Я жестом попросила Казариана подать мне камзол. Когда я в первый раз коснулась камня в подвале Лормта, мои впечатления были смешанными и отрывочными, из-за невыносимой боли. Оставалось лишь надеяться, что заклятие Эльзенара позволит мне второй раз принять сообщение — теперь, когда я могла посвятить ему все свое внимание.
Я покачала кулон над столом, стоявшим возле моих коленей, затем взяла камень в правую руку. Словно поток ледяной воды из горного ручья, в мой мозг полился колдовской голос Эльзенара.
Глава 25
Эльзенар — заколдованное сообщение, записанное Мерет в Лормте
(21 день. Месяц Ледяного Дракона / 20 день, Луна Ножа)
Приветствую тебя. Дитя Разума. Сколь бы долгое время ни разделяло нас, я знаю, что ты услышишь мой зов и придешь мне на помощь. Выслушай же мою историю. Я Эльзенар, Светлый Маг. Я создал проход из Лормта в лежащий за морем край Арвон, в надежде на помощь магов-единомышленников перед лицом угрозы, исходящей от Тени, порождения Эскора. Первая моя попытка была неудачной — магические силы, которые призвали маги Лормта, чтобы создать Главные Врата, вышли из повиновения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32