Я легла, но беспокойные мысли не давали мне заснуть. Хотя от войны в Долинах меня отделяло немалое пространство и время, мне все еще причиняла боль одна лишь мысль о том, что я вынуждена находиться в одном доме с ализонским бароном и даже помогать ему. Однако, если предупреждение Казариана действительно было правдой, Эсткарпу угрожала смертельная опасность. Если Эсткарп падет, разделяющее нас и Ализон море вряд ли окажется надежной защитой, как мы уже успели убедиться по прежнему печальному опыту.
Разговоры Казариана и обитателей Лормта о Темных магах не на шутку встревожили меня. Я не могла припомнить ничего полезного, единственное, что я отчетливо помнила, был страх при одном упоминании этих существ, который я сознательно не пыталась скрывать. Я надеялась, что смогу помочь в поисках нужных документов, при условии, что сумею их прочитать.
Прежнее мое знакомство с древними эсткарпскими письменами ограничивалось небольшим собранием родословных, сбереженным наставницей Гверсой, да несколькими свитками, встретившимися мне во время моих собственных поисков.
Мысли мои постоянно возвращались к моему обручальному камню. Стоило мне подумать о том, что сейчас он украшает грудь знатного ализонского барона, как пальцы мои крепко стискивали кран одеяла, пытаясь подавить дрожь, вызванную вовсе не зимним холодом. Я решила, как только представится такая возможность, расспросить пришельца о бароне Гурбориане и узнать, за что он получил в награду мой камень.
Едва рассвело, я направилась в трапезную, надеясь встретить там Морфью, но он отсутствовал. Я съела то, что поставили передо мной, — это мог быть хоть кусок вареной древесины, — и поспешила в кабинет Оуэна.
Оуэн открыл дверь на стук моего посоха. Нолар, Дюратан и Джонджа уже сидели за столом. Оуэн сказал, что Морфью решил позавтракать вместе с Казарианом, прежде чем препроводить его сюда. Возможно, Казариан согласился бы довериться ему, как соплеменнику-ализонцу, хотя, честно говоря, старый ученый не слишком надеялся на это после столь короткого знакомства.
Когда Морфью и Казариан вошли в кабинет, мы все встали, и Оуэн прочитал молитву к Свету о помощи во всех наших начинаниях. Казариан выглядел смущенным, однако держал язык за зубами, пока ему не дали слова. Он тут же потребовал ответа — разрешит ли ему Лормт исследовать архивы в поисках, как он выразился, «знаний, которые могли бы стать оружием против занесенного над всеми нами колдовского клинка Эскора» ?
Оуэн медленно обвел всех взглядом.
— Прошу всех высказаться, — объявил он, — считаете ли вы, что Лормт должен открыть данному просителю доступ в хранилища документов. Дюратан?
— Да, считаю, — твердо ответил Дюратан, — с одним ограничением — рядом с ним постоянно должен находиться один из нас, наблюдая за тем, что именно он читает.
Нолар кивнула:
— Я согласна, как с предложением, так и с ограничением.
— Я тоже. — Джонджа пристально посмотрела на ализонца. — Что касается ограничения, я готова в любое время предложить себя в качестве одного из наблюдателей.
Я протянула Джондже свою грифельную доску.
— Если мне позволят, — прочитала она, — я, Мерет, также готова помочь.
К моему удивлению, Морфью неожиданно усмехнулся.
— Не пойму, к чему такой мрачный вид? — сказал он. — Верно, повод для наших поисков крайне серьезен, и дело не терпит отлагательства, но только представьте себе, какие возможности перед нами открываются! Сколько неизвестных прежде документов обнаружилось в результате Сдвига — я давно мечтал как следует в них разобраться. Теперь же у меня будут добровольные и способные помощники, и я смогу ускорить работу. Прошу вас всех собраться в библиотеке рядом с моими комнатами. Я поручу наиболее проворным из наших подручных доставить туда материалы, которые нам, предстоит исследовать.
Так начались наши грандиозные поиски в архивах Лормта. Чтобы работа не прерывалась, по распоряжению Оуэна, вместе с казавшимся бесконечным потоком документов нам доставляли также еду и питье.
Во время одного из коротких перерывов, я спросила о бароне Гурбориане и о камне, однако ализонец сделал вид, что почти ничего не знает о том, за что Гурбориан получил в награду кулон. Он сказал только, что это было во время войны в Долинах, когда сам он был, как он выразился, «еще щенком». Я не поверила ему, но в данных обстоятельствах не сочла возможным настаивать.
Как я и подозревала, моих познаний в переводе эсткарпских письмен, в особенности древних, оказалось явно недостаточно. Морфью любезно показал мне, как различать письменность разных периодов по виду определенных ключевых слов, таких как «маги» или «Эскор», так что я могла, по крайней мере, оказывать помощь на этапе первоначальной сортировки документов.
Нолар, Дюратан и Джонджа, будучи талантливыми учеными, вместе с Морфью и Оуэном разбирали груды свитков, переплетенных листов пергамента и фрагментов текстов. Казариану путем неимоверных усилий, похоже, удалось расшифровать древние письмена, которые он прежде не встречал, и вскоре он уже продвигался вперед почти столь же быстро, как и эсткарпцы.
Я заметила, что Морфью или Оуэн тщательно просматривают каждый документ, который Казариан откладывает в сторону. Сначала Казариан делал вид, что не замечает этого; затем, скаля в улыбке клыки, стал сразу отдавать каждый лист одному из обитателей Лормта.
Так продолжалось до тех пор, пока Морфью не вскинул вверх руки, воскликнув:
— Мы зря теряем драгоценное время, проверяя Казариана. Или мы признаем, что он разбирается в древних письменах не хуже нас, или нет. Что скажете?
Дюратан нахмурился, затем уныло кивнул:
— Что ж, нашей традиционной подозрительности придется уступить — в силу необходимости. Пусть продолжает без дальнейшего надзора. Слишком серьезная стоит перед нами задача, чтобы зря тратить силы на повторное чтение.
Казариан молча отдал ему честь и удвоил свои усилия.
Наш утомительный труд продолжался уже два дня, когда появился один из подручных Морфью, шатающийся под тяжестью тяжелого деревянного сундука, почерневшего от времени и покрытого пыльной паутиной. Как сказал подручный, сундук только что нашли в дальнем подвале, разрушенном Сдвигом. Казариан пристально взглянул на проржавевший запор, затем ловко открыл его столовым ножом, который кто-то забыл после последнего приема пищи. Я оказалась как раз рядом, когда он открыл крышку, и заглянула в сундук.
Лежавшие сверху слои пергамента были повреждены дождями или наводнением. Приподняв их, Казариан обнаружил под ними уцелевшие свитки и несколько книг. Когда я протянула руку, чтобы помочь ему, мои пальцы коснулись небольшой, странного вида, переплетенной в кожу, книги. Я тут же отдернула руку, словно случайно дотронулась до гнезда андских ос. Тут же вспомнилось, что такое же ощущение я испытала, впервые прикоснувшись к своему обручальному камню.
Казариан насмешливо взглянул на меня, а Нолар поспешила мне на выручку, — Занозила палец или паук укусил? — спросила она, собираясь осмотреть мою руку.
Покачав головой, я написала на грифельной доске:
«Я испытала странное ощущение, коснувшись книги в сундуке».
Нолар тут же прочла мои слова вслух.
— Я тоже встречалась с подобным чудом здесь, в Лормте, — сказала она с горящими от волнения глазами. — Ты можешь отличить, какая именно книга так на тебя подействовала?
Я взялась рукой за том, который только что бросила обратно в сундук, и на меня нахлынула волна мысленных образов. Я рухнула на ближайшую скамью, судорожно пытаясь прийти в себя. Джонджа поспешно налила мне стакан вина, в то время как Нолар положила передо мной пачку чистых листов пергамента. Едва переводя дух, словно после забега на длинную дистанцию, я начала писать так быстро, как только могла. Все остальные столпились вокруг, слушая, как Нолар читает мои слова:
— Мы обнаружили, — читала она, — дневник, принадлежащий могущественному эскорскому магу, жившему в то самое время, о котором говорил Морфью, тысячу лет назад. Мои чувства подсказывают мне имя автора дневника — Эльзенар. Он владел тем камнем, который столь важен для меня.., для всех нас. Камень обладает великой Силой. Я не в состоянии скрыть своего страха перед тем, что ныне действующие силы Тьмы могут завладеть камнем и использовать его для каких-то чудовищных целей.
Джонджа немедленно обратилась к рунной доске, затем с облегчением сообщила:
— Эта книга не запятнана Тьмой. Возможно, ее автор много лет назад и был магом, но Светлым, не Темным.
— Можно взглянуть на книгу? — спросил Оуэн.
Он пролистнул одну страницу, другую, затем нахмурился. — Морфью, что скажешь насчет этой своеобразной письменности?
Морфью заглянул через плечо Оуэна.
— К сожалению… Не мог бы ты перевернуть страницу? Да, мне ясно лишь одно — я не могу прочесть ни слова. Почерк, возможно, и вполне разборчив, но письменность мне неизвестна.
Книгу внимательно изучили Нолар и Дюратан, затем Джонджа и, наконец, Казариан, но никто из них не мог ничего прочитать. Поскольку до посоха мне было не дотянуться, я ударила по столу рукой. Оуэн протянул мне книгу. Поперек страниц шли аккуратно написанные строчки, абсолютно нечитаемые…
Я на мгновение закрыла глаза, затем взглянула еще раз и дрожащей рукой потянулась к пергаменту для записей.
— Я тоже не могу прочесть эти письмена, — написала я, а Нолар прочла вслух, — но, возможно, благодаря моему дару, я смогу мысленно ощутить их смысл.
Мне кажется, я сумею перевести все, что здесь написано. Прошу вас, принесите мне побольше чернил и лампу поярче, и я тотчас начну.
Первые страницы дневника Эльзенара были безнадежно испорчены водой, но, когда я взглянула на первый неповрежденный лист, содержание дневника древнего мага тут же возникло у меня перед глазами. Едва я исписывала очередной лист пергамента, Морфью тихо читал его вслух остальным, в то время как я продолжала писать.
Время от времени делая паузу, чтобы размять пальбы, я замечала, что все собравшиеся вокруг разделяют мои чувства — волнение, смешанное с тревогой. Более чем тысячу лет спустя мы, несомненно, оказались первыми в Эсткарпе, кому предстояло узнать, когда и как был основан Ализон. Казариан неподвижно сидел в кресле с высокой спинкой, крепко стиснув зубы, и время от времени крутил на пальце свой перстень с печаткой. Мне показалось, что когда Нолар прочитала вслух имя «Эльзенар», реакция Казариана последовала незамедлительно. Освещение в библиотеке Морфью вряд ли можно было назвать ярким, но я могу поклясться, что ализонец явно побледнел, хоть кожа его и была светлой от природы, — не думаю, что глаза меня обманули. Он знал имя древнего мага, и что бы ни было ему известно об Эльзенаре, знание это наверняка внушало страх. Интересно, подумала я, поразили ли Казариана письменные откровения Эльзенара, или же ему уже было известно о бурном далеком прошлом Ализона?
Я писала, пока у меня не онемели пальцы. Нолар любезно подогрела таз с водой, чтобы облегчить боль в моей руке. Когда Морфью охрип, читать продолжила Джонджа. Повествование Эльзенара захватило нас, словно мертвая хватка врага на нашем собственном горле.
Глава 12
Эльзенар — дневник тысячелетней давности, прочтенный Мерет в Лормте
(10 день, Месяц Ледяного Дракона)
…как мы часто поступали, будучи Адептами в Эскоре. Я начал подозревать, что Шоррош тайком занимается недозволенной магией, опасно приближаясь к владениям Тьмы, но когда я задал ему прямой вопрос, он поклялся, что никогда не прибегал к запрещенным заклинаниям. В то время его слова показались мне вполне искренними, но я решил лично проследить за всеми его действиями.
Нам предстояло серьезное испытание — мы намеревались сотворить Врата и отправиться в пустынные северные земли. Благодаря нашему искусству, мы обнаружили края, лежавшие вдалеке от нашего мира. Над ними нависла страшная угроза. В магическом стекле Шорроша мы видели смертоносные ледяные стены, готовые покрыть всю тамошнюю сушу. Все живое — растения, животные, люди — было обречено на гибель. Жители тех краев называли себя ализами — крепкие агрессивные люди, с удивительно светлыми волосами и глазами — по сравнению с черноволосыми и сероглазыми жителями Эскора.
Сначала Шоррошу и мне удалось сотворить лишь небольшой проход, соединявший два мира. Шоррош настаивал, что пойдет первым, отметив, что, если он потеряется где-то посреди пути, я смогу без риска закрыть проход. Подобных мер, однако, не потребовалось, поскольку проход доставил Шорроша прямо в главную крепость ализов. Когда он объявился перед их правителями, ализы не правильно поняли его имя и приветствовали его как воплощение Гласа Чордоша, их главного бога войны. Шоррош не стал их разубеждать, вполне довольный оказанным ему приемом.
С помощью маленького магического стекла, которое было у него с собой, Шоррош связался со мной.
Ализы, как выяснилось, вообще не обладали магической Силой. Отсутствие опыта лишь усилило впечатление, которое произвел на них Шоррош, — ведь самое простое заклинание или фокус, на которые способен даже ребенок, приводили ализов в крайнее изумление.
Шоррош подозревал, что они все же могут владеть скрытыми магическими способностями, которые можно было бы развить путем надлежащего обучения. Я предупредил его, чтобы он ничего не предпринимал и не трогал ализов, пока мы не узнаем о них больше.
Оказавшись в стране ализов, Шоррош определил, что надвигающиеся ледяные утесы еще не достигли населенных мест. Таким образом, мы располагали ограниченным временем для того, чтобы организовать спасательную экспедицию, что, как мы надеялись, будет вполне реально, как только мы создадим более широкий проход — настоящие Врата. Мы приложили немало сил, чтобы сотворить эти Врата, и, как только они открылись, Шоррош возглавил передовой отряд, отправившийся через них из Ализа в суровые болотистые края на севере и востоке Эскора.
Первая группа ализонской знати была жестоко разочарована, увидев перед собой безжизненную пустошь, однако Шоррош обещал, что вскоре здесь чудесным образом все изменится, благодаря его магическому искусству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32