— Смотри. Острие ятагана завернуто к телу.— Ну и что? — спросил я.— Каварский ятаган смотрит наружу, в сторону врага. Я растерянно посмотрел на разбойника.Хассан улыбнулся и задрал свой левый рукав. На предплечье красовалась синяя татуировка.— Вот как должен выглядеть каварский ятаган.Острие, как он и сказал, было направлено от тела, в сторону врагов.— Значит, ты — кавар?— Конечно, — сказал Хассан.Послышался легкий шорох, мы резко обернулись и подняли головы. Нас окружили всадники в малиново-желтых бурнусах. Позади них виднелись еще люди, облаченные в более привычные для пустыни серые одежды. Копья прижали нас к стене. Стрелы в натянутых луках смотрели в наши сердца.— Вот они, — произнес человек, с которым мы схлестнулись в аллее.— Убить их? — спросил один из всадников в малиново-желтом бурнусе.— Бросить оружие, — приказала Тарна.Мы повиновались.— Встать.Мы поднялись на ноги.— Убить их? — повторил вопрос тот же человек.— Поднимите головы, — приказала девушка. Мы исполнили ее требование.— Тарна! — настаивал он.— Нет, — бросила воительница. — Они сильны и красивы. Думаю, с ними будет интересно. Взять их в качестве рабов.— Слушаюсь, Тарна, — проворчал всадник.— Этого, — девушка показала на меня, — раздеть и приковать к моему стремени. Глава 12. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО В КАСБАХЕ ТАРНЫ. МЫ С ХАССАНОМ РЕШАЕМ ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО Подняв волну, я перекатился на спину.Такого удовольствия я не испытывал давно. Разве что вода была чуть теплее, чем надо. Кроме того, в нее добавили благовоний. Но я не возражал. Прошло несколько недель с того времени, когда я последний раз принимал ванну. Я с благодарностью подумал о гостеприимной Тарне, предводительнице бандитской шайки.— Поторапливайся, раб, — сказала высокая темноволосая девушка в белом прозрачном хитоне до пят. — Госпожа скоро будет готова. — Она держала в руках четыре огромных белоснежных полотенца, по-разному впитывающих влагу. Другая девушка укладывала в коробку флаконы с различными маслами, которыми меня натерли, прежде чем я погрузился во вторую ванну. Я уже смыл пену, но выходить из воды не хотелось. Я наслаждался купанием.Рядом с ванной в белоснежном халате сидел Хассан.— Что-то ты не похож на несчастного раба, — заметил он.— А что, твоя хозяйка Тарна — хорошенькая? — поинтересовался я у темноволосой рабыни.— Вылезай и вытирайся, — сказала она.— А здесь неплохо. — Я прикрыл глаза от удовольствия.— Неплохо. Давай поторапливайся! — проворчала девушка.Четыре дня тому назад, на рассвете, Тарна вывела своих людей из пылающего оазиса Красного Камня. Не удалось взять лишь касбах, его цитадель. Пальмовые рощи срубили, сады сожгли, четыре из пяти общественных колодца засыпали землей. Оставшийся колодец взять не удалось. Жители оазиса защищали его яростно и самозабвенно. Всего же в нападении принимало участие от четырехсот до пятисот бандитов. Когда они покинули Красный Камень, их кайилы шатались под тяжестью награбленного. Взяли в рабство около сорока женщин и двух мужчин: меня и Хассана. Тарна уезжала из Красного Камня, застыв в седле словно изваяние. Она ни разу не оглянулась на разграбленный оазис. Сзади со скованными за спиной руками, раздетый догола и привязанный к стремени ее кайила, бежал я. В таком же виде передвигался и Хассан. Его привязали к стремени одного из командиров отряда. Прежде чем солнце успело подняться высоко и раскалить песок, мы сумели добраться до скрытого в пустыне хранилища награбленного. Там меня и Хассана швырнули вместе с прочей добычей в один из фургонов. Головы нам завязали специальными капюшонами. Такие же капюшоны набросили и на всех рабынь. Касбах Тарны, предводительницы разбойников, равно как и место, где она хранила награбленное, должны были оставаться тайной. До касбаха мы добрались к рассвету следующего дня. С рабов сняли капюшоны, а нас с Хассаном снова приковали к стременам. Мое лицо опять оказалось рядом с сапогом Тарны.— Где мы? — спросил я Хассана.Стражник тут же ударил меня по губам плеткой.— Не знаю, — ответил Хассан и тоже получил по губам.Захваченных в плен рабынь сковали цепью и провели перед гарнизоном касбаха и жителями поселка, чтобы все могли оценить прелесть живой добычи. С фургонов сдернули тенты. Награбленное богатство предстало во всей роскоши и изобилии.Возвращаясь, бандиты послали при помощи зеркала солнечный луч в касбах. Немедленно на главной башне водрузили победный флаг, и ворота касбаха отворились.Неожиданно Тарна дала шпоры своему кайилу и вырвалась из колонны. Цепь дернула меня за шею, я не удержался и полетел на землю. Добрую сотню ярдов она тащила меня по песку и пыли, после чего натянула поводья.— Чего ты развалился? — крикнула мне женщина. — Не можешь бежать?Изрезанный кустарником и покрытый пылью, я молча смотрел на разбойницу.— Встать! — скомандовала она, и глаза ее сверкнули над малиновой чадрой. — Отвыкай ползать!Собрав последние силы, я поднялся на ноги. Она ехала шагом, затем, выписывая огромные круги, начала постепенно ускорять шаг кайила.— Отлично! — крикнула она.Я принадлежал к касте воинов. Она поскакала еще быстрее.— Отлично! Отлично!Даже среди воинов я отличался быстротой и подвижностью. Сердце выпрыгивало из груди, я задыхался. Она более чем на пасанг загнала меня в пустыню.— Невероятно! — хохотала женщина. Затем, заливаясь смехом, она пихнула кайила в бока, я снова полетел на землю, а она поскакала к каравану. Через четверть пасанга она остановилась и подождала, пока я поднимусь на ноги. Мое окровавленное тело дрожало, шея горела, перед глазами плавали огромные черные круги. Теряя сознание, я опустился на колени возле ее стремени.— Подними глаза, раб! — приказала она.Я посмотрел наверх.— Встань!Я поднялся. Мне показалось, что она испугана. Очевидно, ей показалось, что я уже не смогу встать.— Ты сильный, — сказала она. Острие ее ятагана уперлось мне в подбородок и приподняло голову кверху — Мне нравится, когда мужчины бегут возле моего стремени. Я люблю укрощать сильных. — После этих слов она повернулась к каравану и указала ятаганом на касбах. — Вперед!Груженные награбленным добром кайилы двинулись к высоким арочным воротам затерянной в пустыне крепости. Я с любопытством отметил, что касбахов было два. Второй, значительно превосходящий по размерам тот, к которому мы направлялись, находился на два пасанга восточнее первого. Я не знал, кому принадлежит большой касбах.Вскоре Тарна со своим отрядом вошла в ворота крепости. Отвечая на восторженные крики толпы, она вскинула вверх ятаган.
— Поторапливайся, раб, — сказала темноволосая девушка в длинном белоснежном хитоне. — Госпожа скоро будет готова.— А что, твоя госпожа хорошенькая? — поинтересовался я. Малиновая чадра, которой Тарна укрывалась от песка и солнца, так и не позволила мне разглядеть ее лицо. То, что я увидел, показалось мне просто прекрасным. Я не сомневался, что Тарна — гордая, независимая женщина. Мужское одеяние и бурнус скрывали линии ее тела. Красоту женщины можно оценить только в обнаженном виде, вот почему рабынь всегда продают голыми.— Страшна, как песчаный слин, — огрызнулась темноволосая рабыня. — Давай поторапливайся!— Мы никогда не видели своей госпожи, — пояснила девушка, отвечающая за масла и благовония для ванны.— Пошевеливайся, раб, — сказала первая, — а то мы вызовем охрану, чтобы тебя отлупили. — Она нервно оглянулась. Я понял, что именно она отвечает за удовольствия госпожи. Вторая девушка принесла тунику из красного шелка и ожерелье из круглых желтых камней. Я догадался, что все это предназначается мне.— Вылезай и вытирайся! — приказала темноволосая красавица.Я с наслаждением погрузился в благоухающую воду. Меня хорошо покормили. Я отлично выспался. Я чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Сегодня ночью мне предстоит долгая скачка на кайиле.— Что с девушками, которых захватили в Красном Камне? — спросил я.— Погрузили в фургоны для отправки на аукцион в Торе.— Значит, в крепости осталось мало девушек?— Несколько рабынь оставили для услаждения воинов.— Где они? — спросил я.— На нижних уровнях касбаха.— Вас тоже держат для мужчин?— Ну, конечно нет! — возмутилась девушка.Принадлежащие Тарне рабы-мужчины в шелковых туниках и украшениях негодовали по поводу того, что их отвергли на сегодняшний вечер. Детина в рубиновом ожерелье так и заявил, глядя на меня:— Уж этот-то ничуть не красивее меня.Полагаю, он не ошибся. С другой стороны, наше с Хассаном преимущество заключалось в новизне и свежести. Приятно, что на эту ночь выбрали именно меня. Роскошь касбаха пришлась мне по душе, но надолго задерживаться здесь я не собирался.— Не понимаю, почему она не выбрала меня, — развел руками Хассан.— Очевидно, я вызываю больше чувств, — заметил я.— Женские причуды необъяснимы, — пожал он плечами.— Это верно, — согласился я. — Иначе как понять, что Алейна предпочла тебя мне.— В самом деле, — пробормотал Хассан.— С другой стороны, — язвительно сказал я, — она всего лишь рабыня.— Рабыня, — кивнул Хассан. — И весьма умная женщина.— Не спорю. — Охотники за рабынями прежде всего обращали внимание на умственное развитие своих жертв. Другими важными критериями были женственность и интеллигентность. Знающие толк в рабынях гориане согласятся, что лучшие экземпляры получаются из умных и женственных девушек. Как бы ни была красива женщина, ни один горианин не обратит на нее внимание, если она при этом глупа. Дурнушки для них не существуют вовсе. Зато за возможность бросить к своим ногам красивую, умную и беззащитную пленницу инстинктов многие отдадут все, что угодно. Если уж надевать ошейник, то на дорогой и качественный товар.— Тарна тоже не производит впечатления недалекой женщины, — заметил я.— Это верно, — проворчал Хассан.— И выбрала она именно меня, — напомнил я.— Женщины непредсказуемы. Алейна, кстати, гораздо лучше Тарны. Естественно, что она предпочла меня.— Я не видел Тарну голой и прикованной к кольцу на аукционе. Я не могу сказать, кто из них лучше.— Давай считать, что Алейна все-таки лучше.— Давай, — кивнул я.— Так вот, она предпочла меня.— Вкусу женщин доверять нельзя, — заметил я.— Ты не возражаешь, Али? — спросил тип в шелковом халате.— Не возражаю, — огрызнулась девушка в белом хитоне. Я не сразу понял, с кем он говорит. Я уже спрашивалУ девушки, не держат ли ее для мужчин, но она раздраженно ответила мне, что это, разумеется, не так.Подплыв к краю ванны, я посмотрел на нее.— Как тебя зовут?— Али, — ответила она, делая шаг назад.— Это же мужское имя, — сказал я. — Или мальчишечье.— Моя госпожа, — сердито произнесла рабыня, — дала мне то имя, которое ей понравилось.Тип в халате рассмеялся.— Заткнись, Фина! — огрызнулась она. Он побледнел и опустил голову.— Слушаюсь, госпожа.— Фина, — заметил я, — это женское или девичье имя.— Госпожа называет нас так, как ей нравится. — Она показала на закутанных в шелка мужчин. — У них у всех женские имена. И вас, — она посмотрела на меня и Хассана, — ждет та же участь. Все, хватит болтать! — неожиданно резко крикнула она. — Марш по альковам! Быстро!Перепуганные мужчины кинулись в свои альковы. Сидя на краю ванны, Хассан озадаченно крутил головой.Я догадался, что девушки в белых хитонах исполняли в серале Тарны роль евнухов. Их приказания выполнялись беспрекословно, а авторитет подкреплялся плетками и ятаганами наружной стражи. Стоило им прикрикнуть на мужчин, как те начинали позорно суетиться.Снаружи кто-то резко забарабанил в дверь сераля.— Быстрее! — заорала рабыня. — За тобой уже пришли! Вылезай и вытирайся!Я вытянул руку и ухватил ее за лодыжку. Вторая смотрительница изумленно вскрикнула.— Ты не носишь ошейника, — заметил я, посмотрев на высокую красавицу.— Нет, — прошипела она. — Отпусти ногу, наглый слин!— Твоя нога не похожа на мужскую, — сказал я.— Отпусти! — завизжала она.На ее щиколотке я увидел металлическое кольцо.— Что это? — поинтересовался я.— Так Тарна метит рабынь в серале. Отпусти ногу!Стучали все громче.— Отпусти, или я прикажу тебя выпороть! — выкрикнула она.— Тогда я не успею к твоей госпоже, — заметил я.— Завтра с тебя шкуру спустят, — с ненавистью процедила смотрительница.— Тогда сегодня мне придется рассказать твоей госпоже, что я не сумел доставить ей полного наслаждения, потому что ты меня соблазнила.— Нет! — крикнула она. — Нет!— Как твое женское имя? — спросил я.— Лана. — Она отчаянно пыталась вырваться. — Пожалуйста, отпусти!Мы услышали, как открылись наружные двери.— Они будут здесь через минуту! Отпусти меня! Я выпустил ее ногу и выбрался из ванны.Она швырнула мне полотенце. Прибывшие о чем-то говорили с охраной сераля за дверью.— Вытирайся, чего стоишь? — прошипела девушка.Я поднял руки и улыбнулся:— Вытри меня, Лана.— Слин! — выкрикнула она.В серале было уютно. Просторный зал разделяли высокие колонны и арки, украшенные богатой лепкой. На стенах висели дорогие ковры и гобелены, мраморный пол переливался мозаичным узором. Во всем чувствовался вкус и богатство хозяйки. Жаль, что придется уйти отсюда.— Слин! — сквозь слезы простонала девушка, вытирая меня первым полотенцем. — Помогай, чего уставилась! — крикнула она напарнице.— Нет, — сказал я. — Только ты, Лана.Захлебываясь слезами, она принялась вытирать мое тело.— О! — воскликнула вдруг Лана, ибо я стиснул ее в объятиях. Она отчаянно пыталась вырваться. — Ты что, спятил? Я смотрительница сераля! Нет!Я сорвал с нее хитон и бросил его на пол.— Смотри-ка, и тело у тебя как у женщины, — сказал я.— Ну, пожалуйста, — умоляла она.Я не удержался и поцеловал ее великолепные груди.— Я — смотрительница сераля, — плакала девушка.Я поцеловал ее в губы, после чего она беспомощно повисла в моих руках.— Какая ты смотрительница, — сказал я. — Ты всего-навсего красивая рабыня.Я отпустил девушку, и она принялась поспешно и неуклюже промокать полотенцем мое тело, после чего опустилась на колени и вытерла ступни. Я рывком поставил ее на ноги и прижал спиной к мраморной колонне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47