Альбин, думая о паре костей в кармане куртки, чуть было не сказал: «В кости», но вовремя заметил выражение лица Эола. Доуми смотрел на него, словно кот на птенца.
— В «орлянку», — быстро сказал Альбин. — Чур, я выбираю монету.
С этими словами он полез в карман и вынул оттуда плоскую бронзовую монету.
Эол взял ее из руки Альбина и усмехнулся:
— На твоей монете — две «решки». Ты, наверное, совсем за дурака меня держишь, если думаешь, что я поддамся на такой старый трюк. — Эол отшвырнул медяк в сторону. — Как насчет того, чтобы покидать мяч? У меня есть отличный мяч из золотых нитей.
Альбин отрицательно покачал головой:
— Если ты можешь управлять ветром, значит — можешь управлять и тем, куда мяч будет отскакивать. Что-то я не очень доверяю твоим золотым нитям.
И снова Эол разразился грубым громким смехом.
— Экий ты хитрый, маленький посланник. Твой король мог бы гордиться тобой. Ну хорошо, что же нам остается? Боюсь, придется играть в кости. И, поскольку у тебя вряд ли найдется при себе пара костей, мне придется достать свои. Пойду поищу, давненько я их не видел…
Под подозрительным взглядом Альбина Эол побарабанил себя по подбородку, изображая задумчивость.
— Кажется, вспомнил, где они лежат. Мне потребуется некоторое время, чтобы достать их оттуда. До тех пор пока я вернусь. Лай составит тебе компанию.
Усмехаясь, Эол ушел в глубь пещеры, и Альбин опасливо покосился на волка. Огромный зверь сидел неподвижно, подобрав под себя хвост, и глядел на юношу своими странными бледными глазами. Он казался очень голодным. «О чем он думает? — спросил себя Альбин. — Волк ли это на самом деле? Может быть, это какой-нибудь горный дух в волчьем обличий? Горный дух, который в состоянии прочесть его, Альбина, мысли?»
Альбин очень надеялся, что нет. Под неподвижным взглядом зверя он вынул из кармана кости и спрятал их в рукаве. Волк тихонько зарычал. Дрожа, Альбин ждал, что он вот-вот бросится на него. Волк не бросился, и Альбин спросил себя, что ему теперь делать. Все зависело от того, какие кости окажутся у Эола.
— А вот и мы! — громко объявил доуми, снова вступая в освещенную часть пещеры. — У меня случайно оказалась вот эта пара. Что скажешь? Подходящие? — Эол раскрыл ладонь и протянул Альбину пару игральных костей, точно таких же, как те, что Альбин припрятал в рукаве. Совпадение было настолько полным, что казалось невероятным. Неужели Ривен каким-то образом знала? Интересно, что получится, если ему удастся каким-то образом подменить Эоловы кости своими и выиграть?
Покосившись на волка, Альбин осторожно кивнул:
— Мне кажется, что кости в порядке.
Эол радостно потер руки.
— Очень хорошо. Давай начнем. Предлагаю бросать пять раз. Кто наберет большее количество очков — тот победил. Я бросаю первым…
* * *
— Приближается незнакомец!
Дозорный на вершине самой высокой башни Пенито ударил в гонг, и звук этот несколько раз эхом прозвучал во дворе крепости.
— Друг или враг? — спросил снизу один из новичков со свежим, юным лицом, сегодняшний дежурный. Он и его более молодой товарищ на башне были допущены к охране ворот всего лишь неделю назад и поэтому еще не очень твердо усвоили свои обязанности.
— Экий ты простофиля, братец! Беги, положи Пербельду.
— Да-да конечно! Я и забыл…
Подобрав подол длинной черной рясы, юноша припустился бегом по вымощенному каменными плитами двору. Затем он помчался вверх по винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и отчаянно забарабанил кулаками в толстую дубовую дверь.
— Входите, входите же, кто там! — раздраженно крикнул волшебник. — Где это вы выучились подобным манерам? В своей кузнице? Я нуждаюсь в тишине и покое, иначе я никогда не закончу своей рукописи.
— Прошу прощения. Учитель, — смущенно пискнул послушник. Войдя в комнату, он на мгновение задержался у порога, чтобы перевести дух. — У наших ворот — незнакомец. Должен ли я его впустить?
Старый волшебник казался совершенно выбитым из колеи внезапным вторжением в тихий мирок его научных исследований и теперь растерянно поглаживал пальцами спутанную бороду. Из угла комнаты на послушника смотрело круглыми глазами чучело совы, покрытое толстым слоем пыли. С потолка свисало несколько сушеных летучих мышей.
— Конечно, ты должен впустить его. Мы живем в пустыне, Эгад, мальчик мой. Или ты предлагаешь оставить незнакомца за воротами, чтобы ночью его съели волки или свела с ума дикая магия?
Пербельд почесал скрюченным пальцем левый висок.
— Хотя, с другой стороны, если он сумел забраться так далеко, значит он сумел каким-то образом обойти волков и справиться с магией. Он ведь не выглядит сумасшедшим? Нам не нужны сумасшедшие, которые слонялись бы по коридорам нашего замка, хотя, по правде говоря, если присмотреться повнимательнее к тому, как ведут себя некоторые из наших братьев, то сумасшедший на их фоне не слишком бы выделялся…
— Прошу прощения, сир, но чужестранец вовсе не похож на сумасшедшего. Однако в моих инструкциях говорится, что вы должны были бы…
— Да-да, конечно, теперь я припоминаю, я должен посмотреть в свое магическое стекло и проверить, кто он такой. — Пербельд сдвинул на лоб очки, встал и принялся шарить на полках, на которых отсутствовала даже видимость порядка, а также на подоконнике единственного узкого окна, прорезанного в стене его кельи.
— Да куда же оно запропастилось, это дурацкое стекло? — бормотал он. — Никогда его нет на месте, когда оно вдруг понадобится, зато когда не надо — оно постоянно попадает под руку. Ага! — воскликнул он, высоко подняв в воздух мрачный хрустальный шар. — Вот же оно! Ну-ка, поглядим, что там за гость к нам пожаловал…
Небрежно проведя по шару рукавом, испещренным пятнами от чая, Пербельд стер с его поверхности самый толстый слой пыли и поставил на стол. Затем он закатал рукава до локтей, откашлялся, прочищая горло, сдвинул очки обратно на кончик носа и начал пристально всматриваться в шар. Несмотря на довольно-таки плотный слой пыли, все еще покрывающий его бока, шар ожил, замерцал и в конце концов в нем появилось изображение.
— Ах, да… вот он какой… Приятный молодой человек, только очень усталый и ослабевший. Должен сказать, что его путешествие через горы было не из легких… Нет, никаких признаков сумасшествия, хотя его тело вряд ли в восторге от всего того, что ему пришлось преодолеть, особенно, если учесть все то, что происходит вокруг. — Он помолчал. — Знаешь ли, в нем есть что-то необычное. — Пербельд слегка наклонил голову: — Он несет с собой какой-то могущественный предмет. Не могу сказать, чтобы он был настроен враждебно по отношению к нам. Могу предположить, что он здесь затем, чтобы посоветоваться с Фэйрином по какому-то важному вопросу. Да! — закончил он неожиданно, внезапно вспомнив о том, что послушник ожидает его решения. — Впустите его, да поскорее, пока волки не разорвали его маленького усталого пони.
Через несколько минут Альбин и Травоух въехали во двор Пенито.
— Фэйрин!.. — хрипло прошептал Альбин прямо в лицо удивленному послушнику, который схватил под уздцы его коня. — Я прибыл из Джедестрома, чтобы поговорить с Фэйрином…
С этими словами Альбин в глубоком обмороке повис на луке седла. Придя в сознание, Альбин обнаружил, что лежит на узкой койке в холодной каменной келье с высоким потолком. Узкий луч света, падающий вертикально из отверстия в потолке, освещал поверхность небольшого стола, установленного рядом с его кроватью. На столе кем-то был поставлен поднос с миской овсянки и чаем. От чая поднимался легкий парок.
Дверь отворилась, и в комнату вошел рослый, худой мужчина с суровым аскетичным лицом.
— Я гляжу, ты уже проснулся. Ну что ж, молодой человек, вам бы лучше, присесть и съесть что-нибудь. Потом мы сможем поговорить.
Должно быть, пристальный взгляд его проницательных серых глаз не оставлял никаких возможностей для возражений. Кроме того, Альбин буквально умирал от голода. Усевшись на кровати, он поставил поднос на колени и стал с жадностью есть. Альбин набросился на безвкусную, но горячую и сытную овсянку с таким аппетитом, словно это было изысканное кушанье. Отставив в сторону опустевшую миску, юноша отпил чаю и посмотрел на незнакомца опасливо и выжидательно.
— Вы ведь Фэйрин, не так ли?
Волшебник кивнул:
— Да, это мое имя. А ты — Альбин, любимый и самый надежный гонец Броуна, — он внимательно посмотрел на юношу. — Расскажи мне свою историю, Альбин, хотя мне кажется, я могу о многом догадаться. Король послал тебя с поручением. Расскажи, как тебе удалось миновать Эола, не отдав ему его камня? Ведь тебе удалось это сделать, правда?
Альбин бистро потянулся к кошельку. Он по-прежнему был крепко привязан к поясу, и внутри него Альбин без труда нащупал ставшие такими знакомыми грани белого камня Эола.
— Да, — признал он. — Камень доуми, который мой господин дал мне для защиты, все еще со мной. У меня с собой также есть меч, который я выиграл у доуми ветров.
И Альбин рассказал внимательно его слушающему Фэйрину о том, как он играл в кости с Эолом; слегка покривив душой, он не стал распространяться о том, как он удачно подменил кости Эола костями, которые ему дала Ривен. Альбин не то чтобы не доверял волшебнику, как он мог не доверять тому, кто был наставником короля? Просто Фэйрин не понравился юноше. В его немигающем пронзительном взгляде было что-то фанатически мрачное, точно так же, как и в форме его крючковатого орлиного носа. По какой-то ему самому непонятной причине Альбин не хотел рассказывать магу о своей встрече с Ривен.
— Каждый раз, когда ты бросал кости, счастье тебе улыбалось? — переспросил Фэйрин.
— Да.
Фэйрин покачал головой:
— Тебе невероятно повезло. Принимая во внимание клятву, которую ты дал своему господину, ты рисковал, пожалуй, чересчур сильно.
Альбин мрачно кивнул:
— Я знаю, и теперь, когда все уже позади, я сам удивляюсь, как я осмелился пойти на это. Тогда мне казалось, что у меня просто нет другого выхода. Либо это, либо смерть от голода на вершине горы, потому что Эол ни за что бы не пропустил меня в Пенито.
Фэйрин изогнул свои крутые брови:
— Ладно, раз ты вырвался из его лап с целой шкурой да еще сохранил камень, я не стану дальше мучить тебя упреками. Расскажи мне теперь о том, какие вести принес ты мне от Броуна. Ваар отчего-то потерял свое зрение, какая-то тьма застилает его некогда острый глаз. Вот уже несколько недель, как я не имею сведений о том, что происходит на Полуострове. Это начинает меня беспокоить.
Альбин припомнил старинную поговорку о гонце, приносящем плохие известия, и набрал в грудь побольше воздуха. Неохотно он описал Фэйрину Выбор невесты. Оглашение, похищение зеленого камня Ривен и ее исчезновение. Рассказывая обо всех этих событиях, он внимательно наблюдал за выражением лица волшебника, В глазах Фэйрина появилось какое-то странное выражение, а узкие ноздри затрепетали, словно маг учуял какой-то давнишний, слабый аромат. Когда Альбин перешел к описанию нападения армии стьюритов, с которой Броун, по всей видимости, все еще продолжал сражаться, маг уже почти не слушал гонца.
— Опиши-ка мне эту девушку еще раз.
— Изящная, темноволосая, с серыми глазами, очень красивая.
— Упоминание о ее красоте представляется мне излишним, коль скоро Броун избрал ее своей невестой вопреки логике и здравому смыслу. Сколько ей лет?
— Примерно столько же, сколько и мне.
— Ты не можешь сказать точнее?
— Нет, не могу. Мы с ней не говорили о возрасте.
— Что-то подсказывает мне, что вы с ней были близко знакомы.
— Это я отыскал ее и привез в Джедестром, — признался Альбин.
Взгляд Фэйрина немедленно вонзился в него.
— Я согласен, что тут нечем гордиться, учитывая все то, к чему это привело. Расскажи мне о том, как ты с ней встретился.
Альбин опустил глаза и начал описывать свое пробуждение под звуки волшебной свирели Ривен. Фэйрин слушал и кивал.
— Как это все удачно случилось, тебя ведь послали с заданием отыскать для Киллип человека, который умел бы играть на свирели. Эта Ривен как будто прочла твои мысли и заставила тебя взять ее с собой во дворец.
Альбин с беспокойством глянул на мага:
— Но она действительно прочла мои мысли.
Фэйрин немедленно ухватился за это неосторожное замечание юноши:
— Откуда ты знаешь? Разве ты не все рассказал мне о ней?
Альбин заколебался. До сих пор он в своем рассказе не касался своей последней встречи с Ривен. Его нерешительность, однако, окончательно выдала его Фэйрину.
— Ты что-то скрываешь, парень? Предупреждаю, со мной лучше не играть в эти игры. То, что ты не хочешь мне сказать, я все равно узнаю — но это может оказаться неприятно и болезненно.
Впервые Альбин почувствовал угрозу, исходящую от личности мага, но он не мог предать Ривен. Ему все время казалось, что их последняя встреча в горах была глубоко личной и касалась только их двоих.
Фэйрин презрительно улыбнулся тонкими губами:
— Решил молчать, да? Ну ладно, поглядим, что нам удастся с этим сделать. Существует, видишь ли, немало способов извлекать информацию из свидетелей, которые не хотят говорить. Например, вот…
Маг подошел к посудному шкафчику и достал с полки склянку с каким-то порошком. Искоса поглядывая на Альбина, он насыпал зеленоватую пудру себе на ладони, затем снова подошел к кровати и прислонил одну руку ко лбу юноши. Альбин попытался отвернуться, но Фэйрин схватил его за затылок второй рукой и сжал его голову с удивительной силой, не давая ему вывернуться.
— Не шевелись! — прошипел он. — Помоги мне, и я не причиню тебе никакого вреда.
У Альбина не осталось никакого выбора. Он не мог освободиться из захвата волшебника без открытого применения силы, и даже если бы он осмелился на это, он, скорее всего, проиграл бы, так как, несмотря на болезненную худобу и смертельную бледность лица, Фэйрин оказался далеко не слабым противником.
— Ага, — прошептал волшебник.
Его тонкие губы сложились в некое подобие улыбки, при виде которой Альбин невольно вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48