Мой облик известен правительственным агентам, так что приходится маскироваться.
— Странный способ маскировки.
— Но весьма эффективный. К тому же он меня забавляет.
— Как ты это сделал? — выпалил Куч.
— А, ученик! — Феникс остановил на юноше неподвижный взгляд. — Мне кажется, ты мог бы объяснить это не хуже меня.
— Я? — растерянно пролепетал удивленный паренек.
— Почему бы не попытаться?
— Ну, маг... господин... Осмелюсь предположить, что в действительности ты не сжимался до размеров ребенка, а использовал... чары невидимости, на которые наложил иллюзорный образ девочки. Да, мне кажется, то была иллюзия, но весьма сложная и... хм, впечатляющая. Господин, это ремесло высшего уровня, — закончил Куч с неуверенной улыбкой.
Феникс блеснул неожиданно белыми ровными зубами.
— Превосходно, хотя и неверно во всех отношениях! Однако твоя находчивость заслуживает высшей оценки.
Куч помрачнел.
— Не огорчайся, юноша, у старших всегда есть чему поучиться, — промолвил Феникс и повернулся к Кэлдасону. — Послушай, ты явно не в духе, а серьезные вопросы лучше решать спокойно. Я знаю, ты явился сюда в поисках средства избавления от прискорбного недуга, и...
— Что ты об этом знаешь?
Феникс, раздосадованный бесцеремонностью Кэлдасона, тоже заговорил резко:
— Хочешь, чтобы я перечислил симптомы? Изволь. Ты приходишь в бешенство и тогда дерешься как одержимый, становясь опасным для окружающих. У тебя бывают видения, ты слышишь голоса. Раны на тебе заживают с удивительной быстротой... Хватит для начала?
— Похоже, ты осведомлен на мой счет лучше меня. Только вот насчет голосов дал маху: я их не слышу.
— О, такого еще не было? Значит, услышишь, дай только время.
— Ты надо мной издеваешься?
— Нет, Кэлдасон. Я не собираюсь высмеивать тебя или дразнить. Просто объясняю: твое состояние, или, во всяком случае, нечто схожее с ним, представляет собой явление, с которым мы сталкивались.
— Правда?
На обычно невозмутимом лице Кэлдасона отразилось нешуточное волнение.
— Я не стал бы лгать человеку, отягощенному подобным бременем.
— Можешь ли ты мне помочь? — Феникс вздохнул.
— Возможно. Но прежде чем мы погрузимся в это... Желательно, чтобы ты правильно понял, что произойдет.
— Что ты имеешь в виду?
— Войдите! — позвал Феникс.
В комнату вошли два человека — крепкого телосложения вооруженный незнакомец лет тридцати, без бороды, но с усами, и Далиан Карр.
Куч был потрясен. Кэлдасон нахмурился.
— Что такое, Карр? Что ты здесь делаешь?
— Прости меня, Рит. Но, пожалуйста, выслушай то, что мы должны тебе сказать.
— Предполагалось, что это будет частная встреча. Мы прошли с тобой пол-Валдарра, и ты не мог раньше сказать мне все, что хотел?
— Выходит, не мог — поскольку не имел соответствующих полномочий. Но теперь другое дело. С Фениксом ты уже знаком. А это Куинн Дислейрио, представляющий Братство праведного клинка.
Вооруженный незнакомец кивнул.
— Теперь, Рит, ты видишь перед собой глав тройственного союза оппозиционных сил — магических, военных и политических.
— Весьма польщен, — не без сарказма отозвался квалочианец.
— Так и должно быть. А если ты вдобавок возьмешь себя в руки и перестанешь показывать характер, то сможешь узнать то, что известно очень немногим. Рит, мы намерены оказать тебе исключительное доверие. Пора нам стать друг с другом полностью откровенными.
— А ты считаешь, что меня могут интересовать ваши планы?
Вместо Карра ему ответил Дислейрио.
— Мы хотим предложить тебе надежду, человек. Ты долго и мучительно искал способ решения своих проблем, и, возможно, этот способ в твоих руках. Не отказывайся от этого. Послушай нас.
— А что, если предложенный вами способ меня не устроит?
— Этого исключить нельзя, — согласился Карр. — Ну что ж, если, выслушав нас, ты решишь, что это не для тебя, наши пути разойдутся. Настаивать на том, чтобы ты присоединился к нам, мы не станем, и будем уповать на твое умение хранить чужие секреты.
— Ладно, — кивнул Кэлдасон после недолгого размышления. — Я выслушаю вас, но только говорите кратко. У меня нет желания слушать лекцию или участвовать в диспуте.
Все с облегчением улыбнулись и по знаку Феникса заняли места вокруг стола.
— Спасибо, Рит, — сказал патриций. — Ты уже слышал от Феникса, что он имеет определенное представление о твоей проблеме. Может быть, с этого и начнем?
Чародей устремил взгляд на Куча и добавил:
— Карр говорил об откровенности и доверии, Кэлдасон. Не кажется ли тебе, что этот парень заслуживает право знать истину о твоем недуге. Он уже не раз помогал тебе, и мы все намерены делать то же самое. Позволь обсудить все открыто.
— То, что со мной происходит, может... кого угодно выбить из колеи, — заметил квалочианец.
— К нам это не относится, — заверил его Карр.
— Рит, я плохо понимаю, что здесь происходит, — тихо добавил Куч, — но уверен: ты среди друзей.
Кэлдасон внимательно оглядел лица собеседников и промолчал.
— Я не утверждаю, будто мне понятно все, что касается твоего состояния, — промолвил Феникс. — О твоих припадках я узнал не каким-то там магическим способом, а от патриция.
— А мне стало все известно, когда мы ночевали в общине. — Карр пристально смотрел на него. — Неужели ты надеялся, что никто ничего не заметит?
Ну а все остальное, — перехватил нить разговора Феникс, — встало на свои места, когда я изучил описания сходных случаев. Они редки, но в документах отражены и при должном старании могут быть обнаружены. — Он сделал паузу и неожиданно сменил тему. — Ходят слухи, будто я неподвластен смерти. Это неправда. Такое, — чародей улыбнулся, — превышает возможности даже самого Мелиобара. Признаюсь, я никогда не опровергал рассказов о моем сверхъестественном долголетии, ибо такого рода слухи подкрепляют авторитет Соглашения. Но что бы сказал ты, Кэлдасон, начни люди говорить такое о тебе?
—Я имею в виду, такие слухи были бы не совсем беспочвенны?
— Ну, как ты и сам знаешь, мои раны заживают быстро. Сломанные кости срастаются. Я никогда не болею.
— Никогда?
— Мне довелось оказаться в Шалме в разгар эпидемии «черных пятен» и в Диве, когда там свирепствовала «гниль». Похоже, никакая зараза мне не опасна.
— Хочешь сказать, что ты бессмертен? — изумленно пробормотал Куч.
— Нет. Я обладаю необычайной способностью восстанавливать физические силы, но назвать меня неуязвимым и тем более бессмертным нельзя. Всему есть предел. Не думаю, что если мне оттяпают руку или ногу, она отрастет заново, и, уж конечно, я не выживу без головы или с раной в сердце. Но опять же, был случай, когда я выпил яду и, как видите, уцелел.
— А кто дал тебе этот яд?
— Я сам.
Некоторое время присутствующие размышляли над этим в молчании. Нарушил его Феникс.
— Ты стареешь?
— Не очень. За долгое время моя внешность не претерпела почти никаких изменений.
— И давно это у тебя?
— Со времени великого истребления моих соплеменников у Кесколльского ущелья.
Карр не сумел скрыть своего изумления.
— Но это было семьдесят лет назад!
— Семьдесят два года, — поправил его Рит.
— Выходит, ты старше, чем был мой наставник! Но выглядишь... — Куч осекся.
— Я знаю.
— Это своего рода проклятие?
— Похоже на то. Хотя, думаю, не в том смысле, какой ты, парень, вкладываешь в это понятие.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря, что твои друзья умирают и что смерть бывает не только насильственной.
— Слишком многие близкие мне люди покинули этот мир. Вот почему я избегаю привязанностей.
— Но что случилось именно с тобой, — настойчиво спросил Феникс, — тогда, в ущелье?
Лицо Кэлдасона исказила мука.
— Я... я не знаю. Я был ранен, смертельно ранен и должен был умереть... но почему-то уцелел. Кто-то помог мне. Насчет остального у меня нет никакой уверенности: воспоминания путаные и больше похожи на бред. В памяти зияют провалы, хотя порой сны... точнее сказать, не сны, а видения...
Он покачал головой, видимо, не находя нужных слов.
Правда ли, что в старину квалочианцы и правители Беальфы поддерживали хорошие отношения? — спросил Карр.
— Да. Нашу независимость уважали, и на наши границы никто не посягал. Но потом что-то изменилось.
— И паладины, нарушив соглашение, почти полностью истребили твой народ?
— Паладины послужили орудием этого зловещего плана, и я всеми силами пытаюсь заставить их заплатить за это. Однако сам план, при всем их могуществе, задумали не они. А для кого мой народ представлял такую угрозу, что его обрекли на уничтожение, я так и не выяснил.
Наконец решил вступить в разговор немногословный Дислейрио.
— Я знавал квалочианцев и сражался бок о бок с некоторыми из них — против тирании империй. Они были самыми отважными и умелыми бойцами, каких мне доводилось знать.
Кэлдасон отблагодарил его едва заметным кивком и слабой улыбкой.
— Вижу, копать нужно глубоко, и неизвестно, докопаемся ли мы до сути, — сказал Феникс.
— Мне необходимо сделать это, — заявил Рит.
— Я понимаю. Поэтому лучше всего сосредоточиться непосредственно на твоем недуге.
— Недуг... — задумчиво произнес Дислейрио. — Однако бессмертие, или, по крайней мере, то его подобие, каким обладаешь ты, скорее могло бы подтолкнуть человека, желающего завладеть этим даром, к убийству...
— ... а не человека, обладающего им, к попытке самоубийства, — закончил за него Рит. — Ты прав, если рассматривать эту способность именно как дар, но дар потому так и называется, что достается бесплатно, а мне платить приходится, и я опасаюсь, что окончательной ценой будет потеря рассудка. Кроме того, меня не покидает ощущение связи с чем-то... злобным и невероятно могущественным.
— Я говорил тебе, что Соглашение знакомо с подобными случаями. Должен добавить, что знакомство это сугубо теоретическое: мы слышали о чем-то подобном, но на практике не сталкивались.
— Что вы слышали?
— Достаточно, чтобы предположить следующее: к этому причастна магия основателей.
— Но магия основателей мертва! — возразил Куч.
— Не будь столь категоричен, юноша, она повсюду вокруг нас. Мертвы сами основатели, а отнюдь не их магическое наследие.
— Как все это может помочь мне? — спросил квалочианец.
— Магия основателей превосходила все, известное ныне. По сравнению с их возможностями наши навыки ничтожны, и поэтому все твои попытки обратиться к ныне практикующим чародеям изначально обречены. Современная магия неспособна тебе помочь. Но не исключено, что, обратившись к опыту основателей, мы найдем ответ.
— Как это возможно? Основатели и все их труды сгинули еще до начала письменной истории.
— Соглашение — очень древнее сообщество. Некоторые считают, что основы нашего учения возникли еще во Время Мечтаний. Так ли это, мне неизвестно, но мы долгое время с превеликим старанием изучаем все, что имеет отношение к основателям. Это одна из причин, по которым нас недолюбливают власти, но зато одобряют вольные чародеи.
— Но не маловато ли у вас материала для изучения?
— Прискорбно мало. Подлинные достижения основателей сохранились в воспоминаниях тех, кто пережил крах их мира. Воспоминания стали рассказами, передававшимися из уст в уста нашими предками, рассказы превратились в легенды, а легенды — в мифы. Из-под наслоений времени нам удается извлекать лишь крупицы истины. Наш урожай знаний невелик.
— Но нашли вы хоть что-то, способное мне помочь?
— Скорее, мы имеем представление о том, где следует искать такого рода знание. Если мы окажемся правы и если сможем овладеть им, это сулит тебе надежду — и всем нам.
— Слишком много «если».
Полагаю, до сих пор у тебя не было даже этого.
— Можешь ты, по крайней мере, объяснить, к чему конкретно относятся твои догадки?
— На такой вопрос нелегко дать четкий ответ, но я постараюсь. Наследие основателей, согласно некоторым исследованиям, включает в себя не только магию, которую мы используем, но, во всяком случае предположительно, и некие зашифрованные знания. Добравшись до них и расшифровав, мы могли бы постичь многое из того, что нам пока недоступно. В конце концов, они жили на той же земле, что и мы, пользовались ее энергией, и в принципе их подходы не должны быть для нас совершенно непостижимы.
— Но как они хранятся, эти знания? В какой форме?
На сей счет трудно сказать что-либо определенное, — признался Феникс. — Основатели мыслили не так, как мы, и, стало быть, их знания вовсе не обязательно сохраняются в виде рукописей или фолиантов. Это может быть нечто невообразимое.
— Иными словами, вы собираетесь искать неизвестно что, надеясь, что в этом разберетесь. И ты утверждаешь, что ваше открытие может помочь мне?
— Если наш поиск увенчается успехом, твое исцеление будет наименьшим из чудес.
Кэлдасон, однако, не выглядел воодушевленным.
— Вы ведь даже не знаете, не является ли это «сокровенное знание» очередной байкой.
— Да, полной уверенности у нас нет. Более того, долгое время мы отметали такого рода истории как вымышленные, и лишь недавние открытия заставили нас взглянуть на них по-иному. Древние знания сулят нам огромные возможности, и не в последнюю очередь возможность сбросить бремя имперского гнета. Чтобы бороться с могущественной тиранией, требуются огромные силы.
— Тут все взаимосвязано, Рит, — добавил Карр. — Для тебя магия основателей — это шанс избавиться от гнетущих чар, а для Сопротивления — оружие, дающее надежду на успех в борьбе с обеими империями.
— Хорошо. К чему ты клонишь, мне понятно. Но можете вы хотя бы сказать, где следует искать этот таинственный источник знаний?
— Ты когда-нибудь слышал о клепсидре? — спросил Феникс.
Квалочианец покачал головой.
— Нет, а что это? Еще одна небылица?
— Мы так не считаем. — Маг не стал проявлять категоричность.
Куч решил вмешаться.
— А я слышал. Это известно каждому, кто имеет отношение к ремеслу.
— Ну и что это? — спросил Кэлдасон.
— Миф. — Юноша пожал плечами.
— Не спеши, — предостерег Феникс — Нам кажется, что за мифом может скрываться нечто реальное, один из самых трудных для понимания артефактов основателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48