Сквозь грязное окно вагона Коэн смотрел, как огни города все быстрее проносились мимо. Пролетел встречный поезд – стекла задрожали. Его неожиданно охватил страх, что он мог ошибиться относительно Клэр, Пола и себя. «Пройдет, – отозвался поезд, – пройдет, повторится, пройдет, повторится, пройдет». Колеса стучали все быстрее и быстрее, и он, чуть не одурев от этого, направился в купе Пола.
Пол горько посмотрел на него своими черными глазами.
– Ни за что, – произнес он, – никогда больше я не пойду на это. Ограбить этого бедного беспомощного парня, запугав его, связав ему руки! Никогда!
Коэн сел, опустив голову на руки. – Прости, я совсем запутался. Но если мы не выберемся из Франции, мы оба погибнем. Нам нужно было что-то предпринять.
– Я заплатил за обе полки, – сказал Пол, – так что ты можешь остаться. – Он положил руку на колено Коэна.
– Полицейские приходят за час до Кале. – Коэн бросил на откидной столик паспорт и десять фотографий.
Лезвием ножа Пол начал отрывать фотографию с паспорта американца.
– Ты побывал в Англии, Франции, Германии и, как ни странно, в Заире.
– Интересно зачем.
– Чарльз Рассел Гудсон, Андовер, Массачусетс. Родился в Теннесси, США, 5-го апреля, 1941. – Пол стал просматривать фотографии.
– Вот эта лучше всех.
– Клиент всегда прав. – Пол взял выбранную фотографию и, подложив ее под оторванную, аккуратно подравнял ее ножом. – А сейчас самое сложное. – Осторожно, сначала при помощи колечка на ноже, потом стержнем шариковой ручки, он начал перерисовывать кружок оттиска печати с фотографии американца. – Оттого что поезд трясется, задача усложняется, – проговорил он некоторое время спустя.
– Ты уж постарайся, как-никак, в твоих руках моя жизнь.
Откинувшись, Пол посмотрел на свою работу.
– Что ж, вполне прилично. – Он вклеил фотографию в паспорт, подул на нее и слегка потер о колено.
Коэн посмотрел на свою фотографию с непривычно темными волосами в паспорте с чужим именем и подписью.
– Ты часто этим занимаешься?
– Конечно. Ведь мы, негры, – прирожденные преступники. Ты бы потренировался расписываться, Чарльз.
– Интересно, успеем ли мы добраться до Штатов, прежде чем там узнают, что он краденый?
– Безопасность вряд ли успеет сообщить об этом до завтра.
– Скажем, в восемь утра по парижскому времени – или в два ночи по нью-йоркскому.
– Да, придется набраться храбрости. Ты держись от меня подальше на таможне в аэропорту Кеннеди, будем надеяться, что ты тоже проскочишь.
* * *
Около полуночи в поезде появились люди из французского паспортного контроля. Вернувшийся в свое купе Коэн небрежно кивнул маленькому усатому военному, молча возвратившему ему паспорт.
– Пронесло, – сказал он Полу, когда дуврский паром, оставив позади последние исчезавшие огни – Франции, уже плыл, мерно покачиваясь по волнам Ла-Манша.
– Хороша та ловушка, Сэм, в которую легко попасться. Паспорт успешно прошел проверку и у английской портовой полиции. Добравшись на поезде до Лондона и сев у Виктории на автобус А-1, они доехали до аэропорта «Хитроу». По кредитной карточке «Америкэн Экспресс» на имя Чарльза Рассела Гудсона они купили там два билета до Нью-Йорка. К девяти часам они уже были над Белфастом в самолете американской авиакомпании, летевшем в Нью-Йорк. Коэн смотрел в иллюминатор, но изумрудная зелень Ирландии была скрыта облаками.
В аэропорту Кеннеди таможенник внимательно посмотрел на него.
– Вы возвращаетесь без багажа?
– У меня только что умер отец. После похорон я вернусь во Францию.
– Я очень сожалею. Проходите.
Нью-йоркский воздух был теплым и влажным, пахло зеленью парков и выхлопами автобусов. Они сняли номер около «Гранд сентрал». Начался дождь; сквозь сбегавшие по окну струйки Коэн смотрел вниз на усеянную зонтиками улицу.
– Нас не было два года, – наконец, сказал он, – но я совсем не чувствую себя дома.
Глава 22
Дом 293 на Фултон-стрит представлял из себя захудалое четырехэтажное здание, томившееся от вековой тоски и запустения, с углов его подгнивавших окон с рябыми, словно простреленными тут и там из духового ружья стеклами, свисала паутина, в которой гарь скапливалась, как ил на речном берегу. Между пропитанным каким-то составом столбом и горизонтально вбитой в кирпичную стену трубой свисали спутанные провода. В расположенном на первом этаже магазине китайской одежды женщины в цветастых платьях с увлечением спорили о чем-то с лысеющим хозяином, в то время как дети бегали по тротуару между вешалками с одеждой.
Пол поднялся по ступенькам на второй этаж. Не спуская глаз с лестницы, Коэн перебирал пестрые восточные ткани. Спорившие женщины ушли, и хозяин, подойдя к Коэну, спросил, что он хочет.
– Кофточку для своей подруги.
– Какой размер?
– Она высокая, – Коэн поднял руку над головой хозяина.
– Это там дальше.
– Я сначала посмотрю здесь.
– Это китайские платья.
– Да. Мне еще надо кое-что для моей матери. Какое-нибудь платье.
– Она хочет китайское платье?
– Да, она китаянка.
Вскинув голову, хозяин взглянул на Коэна.
– Ваша мать не китаянка.
– Китаянка... мать моей подруги.
– Вы шутите? Что вы хотите?
– Китайское платье... – Пол уже спускался по лестнице. – Вот она идет, – улыбнулся Коэн. Он свернул за угол вслед за Полом; уперев руки в бока, хозяин наблюдал за ними, стоя на тротуаре.
– Никакого Кохлера, – проговорил Пол, запыхавшись. – На третьем этаже какая-то скандинавская контора, торгующая шерстью, в нескольких комнатах бухгалтеры, в одной – китайский адвокат, остальные пустые. Я спросил у девушки в скандинавской лавке, не знают ли они Кохлера. Она попросила подождать и ушла в одну из комнат. И оттуда появился тип, отвратительнее которого я не встречал во всей Америке: под глазами мешки, губы коричневые от никотина, сутулый, на вид лет пятидесяти, со здоровенной бородавкой на кончике носа и торчащими из нее рыжими волосами. Сняв свои бифокальные очки, он спросил, кто интересовался Кохлером. Я сказал, что мне дали этот адрес. Когда он спросил кто, я сказал, что не помню. Послушав пару минут мою трепотню, он заявил, что они разорились и их здесь больше нет. – Пол облизал губу. – Он знает, Сэм. Я видел, как он вспотел. – Шипя пневматическими тормозами, тягач осторожно задом подталкивал трейлер в узкий проем перед ними. – На стеллаже картотеки на одной из папок было написано: «Кохлер».
Коэн втянул сквозь зубы воздух.
– Самое время съездить в Ист-Виллидж.
– На меня не рассчитывай.
– Никакого насилия, даю слово. Только методом убеждения, Пол.
* * *
Проехав на такси почти через весь город, они добрались до заброшенного парка на углу Седьмой авеню. Несколько мамаш с озабоченным видом катили впереди себя коляски; возле скамейки подростки играли в ножички.
– Хотите подзаработать? – спросил у них Коэн.
– А что? – откликнулся один из них, скосив на него глаза и вытирая руки о джинсы.
Коэн сел на шершавую теплую скамейку.
– У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Мне нужны пистолет, «кислота» и «СПИД». Хорошо заплачу. Если вы, ребята, мне поможете – отлично, нет – я еще кого-нибудь найду. Если кто-то проболтается полицейским – прибью.
– Что мы, преступники, что ли? – сказал самый маленький. Во рту у него отсутствовал передний зуб. – Мы с фараонами не болтаем.
– Мне все равно, кто вы такие, – Коэн встал, – похоже, что я теряю время?
– С чего ты взял? – отозвался косоглазый. Он бросил взгляд на Пола, сидевшего поодаль на сухой траве. – А это кто такой?
– Мой телохранитель.
Мальчишки отошли, переговариваясь по-испански. Коротышка вернулся.
– Ладно, приходи днем.
– Мне это нужно через час.
– Ты что, мужик! Так быстро не получится.
– Ну тогда будь здоров. – Коэн повернулся, чтобы уйти.
– Подожди. – Они еще посовещались. Один из них быстрым шагом удалился.
– Куда это он отправился? – спросил Коэн.
– Переговорить со своим дядей.
Они остались ждать. Из угла парка доносились удары бонго. Подошли две девушки с длинными черными волосами. Усевшись на лавку, они закурили сигарету с марихуаной, затягиваясь по очереди с мальчишками. Один из них предложил ее Коэну.
– Твой друг не хочет?
Коэн окликнул Пола, но тот покачал головой. Появился тот, что уходил.
– Идем к моему дяде.
Они свернули на запад на Пятую улицу. Впереди на фасаде одного из зданий висел американский флаг.
– Это же полицейский участок, – сказал Коэн.
– Спокойно, – улыбнулся коротышка.
На ступенях полицейского участка сидели два старика и что-то пили из бумажного пакета. Мальчишки поднялись по ступенькам примыкавшего здания. Коротышка взял Коэна за руку.
– Мы встретимся с его дядей здесь.
– Ты принимаешь меня за идиота?
– Здесь самое безопасное место, – щербатым ртом улыбнулся мальчишка.
– Пусть они останутся на улице. – Коэн показал на других мальчишек.
– Как и твой друг. Только Джемми пойдет с нами. Это его дядя.
Они стали подниматься по узкой вонючей лестнице. На площадке третьего этажа валялись куски окровавленной ваты. Джемми постучал в одну из дверей на четвертом этаже. В комнате пахло помоями и морилкой от тараканов. За дверью плакал ребенок. Дядей оказался парень лет двадцати пяти с крестовидным шрамом на лбу. Он протянул ему коробку из-под обуви, в которой лежал «рюгер» 357-го калибра из нержавеющей стали.
– Четыреста пятьдесят.
– Слишком дорого. Он же не самовзводный.
– Это все, что у меня есть, приятель.
– А как насчет таблеток?
– Пятнадцать долларов за штуку «кислоты» или «СПИДа».
– За пушку ты хочешь слишком много, сам понимаешь.
– Ты просил быстро, а за «быстро» надо платить.
– За то, что эта штука у тебя уже здесь валялась? За пистолет и двадцать патронов я дам триста.
– Тогда иди ко всем чертям в магазин и регистрируйся.
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Зато я могу другое – выйти на улицу и тут же раздобыть себе пушку. Это ты тоже прекрасно понимаешь.
– Четыре согни. И я отдам тебе коробку патронов.
– И брось туда по пять таблеток «кислоты» и «СПИДа».
– За все – четыреста пятьдесят, – сказал дядя. Зайдя в ту комнату, где плакал ребенок, он вернулся с коробкой патронов и двумя пластиковыми пакетиками, в каждом из которых было по пять капсул. «Рюгер» был почти новенький. «Полицейский револьвер», – сказал дядя, осторожно подбрасывая его на ладони. Они спустились на площадку первого этажа; Коэн позвал Пола расплатиться. Зарядив пистолет, Коэн сунул его в карман пиджака, патроны и пластиковые пакетики остались в бумажном мешке.
* * *
На Сейнт-Маркс-Плейс они остановились возле коричневого «плимута» с тремя полицейскими повестками под дворниками, лобовое стекло было мутным от грязи. Пол просунул лезвие ножа сквозь потрескавшийся уплотнитель и поднял кнопку дверцы.
Казалось, никто из прохожих не увидел сквозь грязное стекло, как Пол, перерезав провода зажигания, соединил их между собой и подсоединил к ним третий. Мотор взвыл, затрещал и завелся. На Ист-Хьюстон Пол остановился, чтобы убрать из-под дворника полицейские повестки и протереть стекло. В 11.35 они оставили машину рядом с пожарным краном за углом напротив дома 293 на Фултон-стрит.
В 12.10 из дома вышел рыжеволосый грузный человек маленького роста и направился в сторону Бродвея. На углу Пол перехватил его.
– Сэр, я – тот, кто спрашивал вас насчет работы.
– Ну и что?
– Я уже нашел. Я работаю на того парня, что сейчас сзади вас. Его штука 357-го калибра смотрит вам в спину, и, если вы не согласитесь с нами пообедать, он разметает ваши кишки по всей улице.
Рыжий напрягся.
– У меня нет с собой денег.
– Пообедаем за наш счет, красавчик. – Пол распахнул дверцу машины, откидывая вперед сиденье. – Положи руки на спинку переднего сиденья и подвинься – мой босс хочет присесть рядом с тобой.
Коэн держал наведенный на рыжего револьвер, пока они ехали через Мидтаун-Таннел по переулку Коррект-Чейндж, потом – по Лонг-Айленд-Паркуэй до выезда на Джерико. Около Ойстер-Бей Пол остановил машину у вывески «Продается» на краю поля, заросшего сумахами и вязами. Войдя в сумахи, они обыскали его и усадили на песчаную землю. Его побледневшее лицо покрылось красными пятнами.
– Ну, Кохлер, – улыбнулся Коэн, – вот мы и приехали.
– Я – не Кохлер.
– Кто же тогда Кохлер?
– Его не существует. Мы объединились, но оставили свое название. Я не думаю, что вообще был такой человек по имени Кохлер. – Он посмотрел на них. – За каким чертом вам понадобился этот Кохлер?
– За таким, что мы тебя отпустим, если будешь с нами откровенен.
– Вам не деньги нужны?
– Нам надо поговорить о Кохлере.
– Ну давайте.
– Чем они торговали?
– Они покупали ковры – в Иране, медную посуду и шерсть – в Турции. В общем, всякую восточную дребедень.
– А в Непале?
– Там ничего. – Он потер глаза. – Господи, ребята, можно я закурю?
Коэн вытащил у него из нагрудного кармана сигареты и отложил их в сторону.
– Он отнимает у нас время. Пол. Давай покормим его обедом. – Раскрыв пластиковые пакетики, он достал из каждого по капсуле. – Это лекарство от лжи. От него тебе станет легче, ты уже будешь не в состоянии сказать «нет».
Тот, давясь, проглотил капсулы. Привязав его руки к ногам, Коэн стал ждать. Через сорок минут тот начал потеть и трястись, глаза судорожно забегали.
– Ты теперь как настоящий хиппи. – Пол развязал его. – Который час, босс?
– Два двадцать. – Коэн заставил его проглотить еще две капсулы «СПИДа». – Если мы к трем часам не будем знать того, что нам нужно, тебе – конец, Кохлер.
Без десяти три Коэн снял с него ремень и стал методично водить лезвием ножа взад и вперед по ковбойскому узору машинной выделки. Рыжий сел, скрестив ноги.
– Дайте мне, пожалуйста, сигарету, – прошептал он.
Коэн сел на корточки.
– Я убью тебя, если ты будешь молчать.
Тот вытаращил глаза.
– Кохлер имел дело с Непалом, но это было еще до меня. Я не хотел вам этого говорить, но у меня жена, семья, которую я должен содержать, что же мне делать? – Он поднял голову. – Стал? Это такой высокий, с бородой? Я абсолютно уверен, что он был связан с Непалом, он работал на Филиппинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48