Но не судьба. – Она качает головой. – Ты мне так ни разу и не позвонила. В конце концов я стала говорить друзьям, что у меня больше нет дочери. Мне было так стыдно, что моя дочь не любит меня. Каким чудовищем надо быть, чтобы твоя собственная дочь перестала тебя любить?
– Я никогда не переставала тебя любить. Господи, мама. Просто… Я не звонила, потому что хотела сначала разобраться в себе. Я хотела избавиться от всех этих страхов – я знала, что тебе вряд ли понравится, что я такая бояка. И я хотела помочь Люку поправиться. У меня в голове был план: перестать бояться путешествий, позвонить тебе и спросить, можно ли мне приехать в гости… Впрочем, ты ведь мне тоже ни разу не позвонила. Я тоже по вечерам смотрела на телефон, ждала. В конце концов я просто решила, что была права и ты меня не любишь, и я не винила тебя, потому что я слегка замороченная, а ты всегда хотела, чтобы я была сильной…
– Я боялась, – перебивает Хелен. – Боялась, что, если позвоню, ты не захочешь меня знать. Это было бы куда больнее, чем твое молчание, так что я просто выжидала.
– Вот и я точно так же, – говорит Джули.
– Какая бездарная трата времени, – качает головой Хелен. – Глупая, бездарная трата времени.
– И все равно я не та дочь, о которой ты мечтала, да?
Джули представляет себе пропорционально сложенную девушку с длинными черными волосами, которая ест рис, пьет вино и смеется над какой-то политкорректной шуткой. Представляет коврики радужных расцветок, здоровую пищу и лагерь, полный нарядных палаток и женщин в нарядных шляпах. Девушка с длинными черными волосами декламирует стихи, и все ее внимательно слушают. А вот она летит на самолете, и это ее ничуть не страшит. О боже, она прыгает с парашютом, она – работница службы гуманитарной помощи, путешественница, специальный представитель «Си-эн-ди», она путешествует по Африке или Азии, с потрепанным рюкзаком и широченной улыбкой. И ничего не боится.
– А я – не та мать, о которой ты мечтала, ведь так? – говорит Хелен. – Знаешь, я всегда хотела только, чтобы ты была счастлива, Джули. Я хотела, чтобы ты была счастливее меня, счастливее, чем я когда-либо могла стать. Знаешь, как я тебе завидовала? Ты родилась в правильном поколении, и у тебя определенно был шанс прожить замечательную жизнь, не такую, как у меня. Ведь что я? Я вышла замуж не за того человека, забеременела в девятнадцать, и мне казалось, что моя жизнь кончена. Когда я начала снова собирать ее по кусочкам, я делала это для того, чтобы ты поняла, насколько твоя жизнь может стать удачнее моей. Я рассердилась, когда ты провалила экзамены. Я думала, что ты недостаточно старалась или понапрасну теряла время с Люком, и я считала, что это было ужасно глупо, потому что перед тобой были открыты все эти возможности, которых у меня никогда не было. Когда я училась в школе, у меня даже не было шансов сдать экзамены. Меня отправили в местный технический колледж, потому что я была девчонкой. Я была расстроена, потому что ты могла бы стать кем угодно. Могла бы стать директором крупной компании. Все, на что могла претендовать я, – это быть секретаршей. Ты могла бы стать доктором. Из меня получилась бы только медсестра.
– Я бы лучше была секретаршей или медсестрой, – говорит Джули. Хелен настолько шокирована этим заявлением, что Джули вынуждена сделать паузу, чтобы обдумать свои слова. – Но я понимаю, о чем ты говоришь. Я рада, что живу в мире, где у меня есть свобода выбора, но свобода все же должна оставаться свободой. То есть… да, только благодаря вашему поколению у нас вообще есть эта свобода, но… Как бы то ни было, я не думаю, что когда-нибудь выйду замуж, – говорит Джули с улыбкой. – Если тебе от этого легче.
– Слава богу, что так. – Хелен ерзает на кровати. Она закидывает ногу на ногу, скинув шаль – та свободно свисает с колен.
– И, возможно, я изменю мир, но так, что ты, наверное, не заметишь.
– Ты не обязана менять мир, Джули.
– Отлично, потому что у меня, скорее всего, не получится.
Обе неловко смеются.
– Я рада, что ты приехала, – говорит Хелен.
– Я тоже, в каком-то смысле.
– Ты вернешься? Я бы хотела познакомить тебя со своими друзьями, и…
– Что, и тебе не будет из-за меня неловко?
– Неловко? Не будь такой дурочкой. Слушай, я знаю, сейчас у тебя важная поездка, но как-нибудь, однажды, позвони мне – или даже не звони, просто приезжай. Попробуем подружиться. Если мы ненавидим друг друга, что ж, прекрасно – по крайней мере, мы попытались. Но, может быть, это и не так.
Джули улыбается.
– Да, может быть.
Хелен крепко сжимает руку Джули, потом отпускает. Джули встает с кровати.
– Так, значит, вы сейчас в Уэльс?
– Да. Похоже, самое время ехать.
– Попрощаешься за меня с Шарлоттой и Люком?
– Конечно.
– И передай Люку: я надеюсь, он найдет то, что ищет.
– Передам. Что ж, пока.
– Пока, Джули.
Глава 43
– Джульетта? – повторяет Шарлотта в пятый или шестой раз.
– Заткнись, – говорит Джули.
– Меня это имя прикалывает. Тебе стоит снова начать им пользоваться.
– Мне нравится быть просто Джули, спасибо.
Дождя по-прежнему нет. Люк сидит в кузове, а Шарлотта – снова впереди, рядом с Джули. Они едут по сельским дорогам туда, где смогут выбраться на большие «желтые» дороги, которые приведут их в Уэльс. Джули сказала Шарлотте, что, пожалуй, попробует одолеть и «красную» дорогу, если она им встретится по пути, но Шарлоттин стиль чтения карты несколько необычен, так что кто знает, куда их может занести.
Джули сбивчиво рассказала про свой разговор с мамой и про Дэвида с Шантель – как она одолела «красную» дорогу на подступах к Оксфорду, какими счастливыми выглядели Дэвид и Шантель и как она чуть не заплакала, когда они ушли, держась за руки. После этого Люк возился, чинил скафандр фольгой, оставленной Дэвидом, а Шарлотта потешалась – по-доброму – над именем Джули.
– Родители в натуре нам планку сдвигают, а? – вдруг произносит Шарлотта.
– Моя мама хотела как лучше, – говорит Джули. – Это было просто недоразумение, правда.
– Чертовски крупное недоразумение.
– Да уж, – вздыхает Джули, потом на несколько секунд сосредоточивается на дороге.
Шарлотта хихикает.
– Джульетта.
– Заткнись, – улыбается Джули. – Почему бы тебе не попробовать найти корень из мнимой единицы или еще что-нибудь.
– Ха-ха, – говорит Шарлотта, водружая ноги на приборную доску.
– Люк, ты о'кей? – спрашивает Джули, пытаясь поймать его взгляд в зеркальце заднего вида.
– Да, – отвечает он. – Я в порядке. Смотрю вот в окошко.
– Смотреть здесь особо не на что, – замечает Шарлотта.
– Интересно, как дела у Лиэнны, – говорит Люк, сев на место.
– Скорее всего, она уже вернулась домой, – говорит Шарлотта.
– Нет, спорим, она все еще там, – говорит Джули. – Она была настроена очень серьезно.
– Гм-м. – Шарлотта принимается скручивать сигарету. – О черт! – вдруг восклицает она. – Мне же нужно позвонить Вэю – сказать ему, когда мы приедем, и выяснить, где он будет нас ждать. Можно одолжить твой телефон, Джул?
– Конечно. Люк, мобильник у тебя?
Он проверял на нем свою электронную почту.
– Да, – говорит он, протягивая его Шарлотте. – Держи.
Однажды на Уинди-Клоуз почти на всю ночь вырубилось электричество; тогда Люку тоже пришлось проверять электронную почту с помощью мобильника, хотя пользоваться мобильниками ему вообще-то не рекомендуется. Он помнит абсолютную тьму той ночи, когда погасли даже фонари вдоль дороги, и не было ни тусклого зарева над промзоной, ни огней в других домах на их улице. Лиэннина мама часто засыпала перед включенным телевизором, и порой всю ночь напролет под окнами ее спальни копошились странные огни и тени. Люк вспоминает, как однажды сказал Джули, что мать Лиэнны на самом деле похищают инопланетяне, а может, насилует какое-то сексуальное привидение. Сейчас за окном он будто снова видит ту кромешную ночь, только на этот раз в ней мелькают то намек на траву, то живая изгородь, когда фары внезапно выхватывают их из тьмы.
– Странно, – говорит Шарлотта. Пытается закрыть телефон. – Джул? Как выключить эту хреновину?
– Дай сюда, – тянет руку Люк.
– Что странно? – спрашивает Джули.
– Мы должны встретиться с Вэем в гостинице «Трэвелодж», про которую я никогда не слыхала… Стоп, дайте-ка я посмотрю на карте. О, вижу. Это в Уэльсе, но… Не там, куда, как я думала, мы поедем.
– А ты думала, куда мы поедем?
– Домой к Джемайме и Уолтеру. Думала, мы с ним встретимся там.
– Почему?
– Он гостил у них. Я ж говорила – они его доставили сюда на самолете, чтобы он написал главу для Уолтеровой книги.
– О. И что, по-твоему, происходит?
– Не знаю. Позвоню Джемайме. Люк? Можно мне телефон?
– Да, пожалуйста.
Шарлотта набирает номер.
– Не берут трубку, – говорит она. – О, постойте, там сообщение на автоответчике, с номером мобильника. Запущу по-новой. Есть ручка?
Люк шарит по сторонам.
– Где-то тут была одна…
– Просто прочитай вслух, – говорит Джули. – Я запомню.
– Ты уверена? О, вот он. – Она произносит длинный номер, потом тычет как попало в кнопки, пытаясь дать отбой и снова включить мобильник. – Чертово устройство. О'кей, ну и какой там номер, детка?
Джули его повторяет. Шарлотта набирает неправильно, так что Джули приходится повторить еще раз.
– Просто удивительно, как ты так умеешь, – говорит Шарлотта. – О… Привет, Джем, это Шарлотта… Ага, клево, спасибо… Да, едем… Гм-м?… Да, только что с ним говорила. Он хочет встретиться с нами в гостинице… Ой, правда, что ли?… Ох, бедные вы несчастные… Да, конечно… О'кей… Что? А, точно… Я сама об этом подумала… Мы поговорим об этом, когда увидимся, или я перезвоню попозже… А вы собираетесь?… Что ж, о'кей, тогда мы тоже поселимся в «Трэвелодже»… Нет, никаких проблем… О'кей… Будь здорова. Пока.
– Что там происходит? – спрашивает Джули.
– Их дом затопило, так что они перебрались к родителям Джемаймы. А Вэя поселили в «Трэвелодже», потому что у ее родителей больше не было места. Да и в любом случае, не станешь же ты селить важного гостя, специально привезенного из Америки, у своих родителей? Так что нам придется тоже поселиться в «Трэвелодже» либо спать в фургоне. Вэй будет ждать нас завтра утром перед самым рассветом, то есть позже этой ночью, у себя в номере.
– О черт, – говорит Джули. – У меня почти не осталось денег.
– Та же беда, – вздыхает Шарлотта.
– Значит, придется нам спать в фургоне.
– Да. – Шарлотта прикуривает сигарету. Вздыхает снова. – Вот жопа. Шантель уходит, и ты понимаешь, что вещи действительно стоят денег. И Лиэнна могла бы наколдовать нам палатку или что-нибудь в этом роде, но она съебалась. Все полезные члены группы куда-то свалили. Это как видеоигра: ты теряешь члена команды, они убегают в лес, да так и не возвращаются, а потом тебя убивает толпа разбойников, потому что вместе с командой пропало все твое лучшее оружие.
– Однако теперь дела у нас идут гораздо лучше, – замечает Джули и смеется. – Может, Лиэнна навела какие-то чары на расстоянии. Обрати внимание: дождь перестал.
– Будто ты веришь, что это она его вызвала, – фыркает Шарлотта.
– О чем это вы? – спрашивает Люк. – Я что-то пропустил?
– Нет. Ну, Лиэнна думает, что наводнения начались из-за нее.
– Ни фига себе! – Люк смеется. – О'кей.
– О боже, – вдруг говорит Джули. – Пакеты.
– Какие пакеты?
– Шантель купила нам всем подарки. Я совсем забыла.
– Какие подарки?
– По-моему, книги. Они в «бардачке».
– Подарки? – недоумевает Люк.
Если бы это был роман, в пакетах были бы деньги. В пакетах были бы деньги, они смогли бы поселиться в гостинице, Люк бы вылечился, и все жили бы счастливо до глубокой старости. Но, как осознает Люк, жизнь на самом деле совсем не роман.
Глава 44
В пакетах деньги. Три чека, спрятанные в трех книжках.
– Умереть не встать, – говорит Шарлотта. – Сколько вам обоим досталось?
Фургон запаркован на станции техобслуживания у самого Сайренсестера. Минут пять назад Шарлотта вышла и купила всем кофе, после чего они сели рядышком и одновременно развернули свои подарки, будто на дворе Рождество.
– Куча, – говорит Джули, пуская свой чек по кругу. – Слишком много. Не стоило ей так делать. Это слишком любезно.
– Люк? – спрашивает Шарлотта.
– То же самое, – отвечает он, показывая ей чек. – Она нам всем дала поровну.
– Она такая душка, – говорит Шарлотта. – Я была бы счастлива просто получить книжку.
– Я тоже, – говорит Джули.
– Мы такие врушки, – смеется Шарлотта. – Блин, это потрясающе.
– Это очаровательно, – соглашается Люк.
– Впрочем, мне и книжка нравится, – замечает Джули. Показывает остальным. Это учебник выживания. – Здесь рассказывается, что делать в случае авиакатастрофы, или если тебя укусит змея, или если тонешь в море…
– Самое то, – говорит Шарлотта. – Что у тебя, Люк?
Его книжка гораздо внушительней. Это иллюстрированный том в переплете, под названием «Чудеса природы». В нем есть фотографии пещер со сталактитами и сталагмитами в форме кроликов, дельфинов и драконов, высочайшие горы, глубочайшие океаны, ночное небо, ледники, насекомые, цунами и редкие птицы.
– Это изумительно, – говорит Люк. – Я хочу побывать во всех этих местах и все это увидеть.
Шарлотта получила книгу о том, как писать книги.
– Чтоб я сдохла, – говорит она, листая ее. – Я сказала Шантель, что хочу стать писателем, но это был просто треп. В смысле все, кто учился со мной на курсе английского, хотели стать писателями. А зачем еще проходить курс английского? Все они были претенциозными дрочилами. Одна из причин, почему я оттуда ушла. В любом случае, писатель из меня вышел бы дерьмовый.
– Почему? – говорит Джули. – Я думаю, ты была бы хорошим писателем.
– Что ж, наверное, это единственная профессия, для которой у меня хватит квалификации, не считая учителя йоги, – смеется Шарлотта. – Но мне не о чем писать. Однажды я опубликовала рассказ – я тебе говорила? Так вот, это было полное дерьмо, сплошное упоение собственным страхом, типа «я-отношусь-к-себе-серьезнее-некуда». Однако с этими деньгами… Ох, я не знаю. С деньгами все делается слишком легко, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39