Мы не можем рисковать, у Люка аллергия на кошачью шерсть. Поверить не могу. Пойду позвоню в городской совет.
– Да что может сделать городской совет? – говорит Джули.
– Надеюсь, он заклеймит этих подонков в газете еще до того, как они сюда переберутся.
Мимо проходит мужчина в бирюзовом костюме.
– Доброе утро, – произносит он.
Джин игнорирует его, разворачивается и идет в сторону своего дома.
«Край» затопило. Когда Джули приходит туда, Дэвид наваливает у дверей мешки с песком, но, видимо, он уже опоздал.
– Кафель в жопе, – радостно сообщает он. – Клей растворился.
– Кошмар, – бормочет Джули.
– Хизэр звонит в главный офис. Видимо, придется нам закрыться.
Джули смотрит на мешки с песком.
– Помочь?
Дэвид хватает очередной мешок и швыряет его к дверям.
– Не-а, – говорит он. – Я закончил. Теперь ковчег бы нам сюда.
– Но дождь-то прекратился.
– Ночью, однако, неслабо поливало, а? Вечером опять начнется.
– Боже.
Из офиса выходит Хизэр.
– Привет, Джули, – говорит она. – О'кей, начальство говорит, мы можем закрыться, но только на то время, пока прибираемся. Так что, надеюсь, вечером мы откроемся, а если не выйдет, то завтра утром. Да, э-э… Поможете прибраться? Нужно снять с пола весь кафель и собрать из-под него воду губкой – позже придут кафельщики и снова его положат. Еще надо выяснить, что попортилось в кладовке и холодильнике, выбросить все, что промокло, и составить отчет для главного офиса, чтобы он мог возместить убытки по страховке. И я хочу знать, кто сложил на пол все конфеты для мороженицы, потому что вам всем сто раз было сказано этого не делать…
– Это не я, – говорит Дэвид, глядя на Джули.
– И не я, – говорит Джули, глядя на Дэвида.
– Может, это вечерняя смена, – предполагает Дэвид.
– Да, возможно. – Хизэр вздыхает. – О'кей. Давайте приступим. Вы двое начинайте отдирать кафель, а я займусь подсчетом убытков. Когда все отдерете, придете и поможете мне. О, вот еще что – не мог бы кто-нибудь из вас вывесить табличку, типа мы скоро снова откроемся? Удачи.
Внутри «Края» как-то странно пахнет, и пол под ногами пружинит, как болото.
– Если кафельщики могут выложить плитку, разве они не могут ее и отодрать? – недоумевает Джули. – Мы с этим провозимся целую вечность. Спорим, у них специальные устройства есть.
– Их труд наверняка дороже нашего, – резонно замечает Дэвид.
Наконец они усаживаются на пол, налив себе по чашке капуччино из автомата, подложив под колени чайные полотенца и вооружившись ножами.
– На это и впрямь целая вечность уйдет, – говорит Дэвид, скребя ножом шов между плитками. – Их не так-то легко поддеть.
– А мы по контракту обязаны этим заниматься? – спрашивает Джули.
– Скорее всего нет, но лучше нам не рыпаться.
– Долго вы еще тусовались в «Восходящем солнце» после того, как я ушла?
Дэвид пожимает плечами.
– До упора, типа того. Когда вы с Шарлоттой свалили, туда заявилась Шантель.
– А что там делала Лиэнна? Я думала, она терпеть не может «Восходящее солнце».
– Да, это так, но Шантель хотелось дунуть, и Лиэнна попросила меня достать ей шмали, так что мы все там стусовались.
– Шантель… она какая?
– Симпотная. И очень сексуальная. Все на нее дружно запали.
Джули смеется.
– Не сомневаюсь, Лиэнна от этого была в восторге.
– Да. Черт возьми, эта плитка не желает отковыриваться.
– Дай я попробую.
Они принимаются долбить ее с двух сторон, но плитка не поддается.
Дэвид кладет нож на пол.
– Фиг с ней. Есть сиги?
– В подсобку сейчас не пройти.
– Да пошла эта подсобка.
– Но здесь нельзя курить.
– Мы же закрылись, так что насрать. Давай.
– Но теперь у нас ресторан для некурящих…
– Кому какое дело? Давай. Даже Хизэр здесь курит, когда мы закрываемся.
Джули морщит лоб.
– Правда, что ли?
– О да. Она выкуривает сигарету в зале по утрам, перед самым открытием, набивая кошельки официанток мелочью. Говорит, стол в офисе слишком загроможден, или типа того. – Дэвид приходит в «Край» раньше Джули, потому что ему нужно разогреть духовку и приготовить начинку для пиццы.
– Ох, тогда ладно, – говорит Джули, кладя нож на пол.
Дэвид нашаривает в кармане пачку «Ротманс» и протягивает ей сигарету.
– Мне в натуре пора бросать, – говорит он.
С минуту Джули молчит, не зная, что ответить. Было бы довольно странно согласиться с человеком, у которого рак, – мол, да, тебе нужно бросить курить.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она наконец.
– Нормально. Я до сих пор свои лимфатические узлы не проверил.
– Ох.
Воцаряется неловкое молчание, которое нарушает появление Лиэнны.
– Ну и воняет здесь, – говорит она. – Привет, Джули. Привет, Дэвид.
– Все пучком? – спрашивает Дэвид. – Похмелье?
– У кого, у меня? Нет. Я же много воды пила.
– Тот хмырь тебя проводил?
– Какой хмырь? Ах, Мартин. Да, немного.
– Ты поговорила с Люком? – спрашивает Джули.
– Еще нет.
– Тебе не кажется, что ты должна ему сказать… сама знаешь что?
– Что все кончено? Да. Впрочем, я в этом еще не уверена.
– Как это понимать?
– Может, я дам ему еще один шанс. Пока не знаю.
Дэвид протягивает Лиэнне сигарету. Лиэнна прислоняется к маленькой стойке, наподобие кафедры, за которой обычно дежурит официантка – приветствует посетителей и вручает им меню. Все столы и стулья выставлены на улицу.
– В общем, я только хотела убедиться, что вы оба сегодня придете на вечеринку. К Шантель. На новоселье.
Дэвид вроде как пожимает плечами.
– Не знал, что приглашен, – говорит он.
– Что ж, ты приглашен, так что лучше приходи. Джули?
– Да, конечно. Слушай, у Шантель есть кошки?
– Не знаю, – говорит Лиэнна. – Возможно. Почему ты спрашиваешь?
– Утром я видела их на нашей улице. Джин чуть с ума не сошла.
– О. Тупая корова. Не убьют же они его?
– Может, и нет. У него на такие вещи аллергия.
– Что ж, скоро мы это выясним, правда?
– Лиэнна!
– Эй, чего это вы? – спрашивает Дэвид.
– Они считают, что у Люка аллергия на кошек, – объясняет Лиэнна.
– А ты считаешь иначе? – спрашивает ее Джули.
– Слушай, он же не реагирует, скажем, на пыль, духи, сигареты, хотя предполагается, что у него должна быть на них аллергия. Ты же куришь при нем?
– Нет, – отвечает Джули. – Больше не курю.
– А я курю, – говорит Лиэнна. – А также пользуюсь духами, и ничего страшного не происходит.
– Я никогда при нем не пользовалась духами, – говорит Джули.
– Короче, я считаю, что у его мамаши паранойя. Тебе так не кажется?
– Я бы точно стал параноиком, если б у моего ребенка была аллергия на солнце, – говорит Дэвид.
– Лучше поостеречься, – соглашается Джули. – У Люка бывает аллергия на очень странные вещи. Я видела, как проявляется реакция. Это по правде ужасно.
– Ну ладно, – говорит Лиэнна. – Короче, в семь у Шантель. И ни слова Шарлотте.
– Чего это она все время талдычит про Шарлотту? – спрашивает Дэвид, когда Лиэнна уходит.
. – Она думает, Шарлотта расскажет Шантель о том, что случилось в № 14.
– Ах да. Я совсем забыл, что нам, типа, велено молчать в тряпочку.
– Я говорила Лиэнне: все про это забудут и рано или поздно кто-нибудь проболтается. То есть я, конечно, не думаю, что кто-нибудь решит разоткровенничаться прямо на этой вечеринке, но, пожив тут какое-то время, Шантель сама докопается, так ведь? Это уже местный фольклор. Кстати, не понимаю: а какая, собственно, разница? В истории любого дома есть покойник.
– Но ведь самоубийство – совсем другое дело.
– Разве? Я об этом особо не задумывалась.
– Захотела бы ты жить в доме, где кто-то покончил с собой?
Джули пожимает плечами:
– Наверное, нет.
Не из-за суеверия. Просто есть хорошее правило – избегать «несчастливых» или «проклятых» мест. Зачастую дома с дурной репутацией «несчастливые», потому что расположены с подветренной стороны от химической фабрики или построены там, где закопано что-нибудь токсичное, или под большим высоковольтным столбом.
Из офиса выходит Хизэр.
– Кошмар, – говорит она, – немного же вы сделали.
Джули и Дэвид отковыряли плитки три, не больше.
– Это чертовски трудно, – ворчит Дэвид. – Уж очень крепко они сидят.
– Я думала, клей растворился, – говорит Хизэр.
– Да, по краям, а в центре нет. Видишь? – Дэвид поддевает одну из плиток, край отламывается, и центральная часть остается приклеенной к полу. – Просто жопа.
– О господи, – говорит Хизэр, – я не могу снова звонить в главный офис.
– Ну и что нам делать? – спрашивает Дэвид.
– Отковыривайте дальше. Может, использовать жидкость для зажигалок или что-нибудь в этом роде?
– Это бы помогло. Но она ведь огнеопасна?
– Думаю, да. Ой, я не знаю. – Вид у нее такой, будто она сейчас расплачется.
– Ты бы позвонила Оуэну или еще кому, – говорит Дэвид. – Ты не должна одна за все отвечать. Пусть приезжает сюда и разбирается, что к чему.
Оуэн – главный менеджер «Края».
– Я ему звонила, его нет на месте.
– О. Ну, тогда…
– Отковыривайте ножами. Все, что останется, придется доделывать кафельщикам. Джули, можно тебя на пару слов?
– Да, хорошо. – Джули встает. – Что-то не так?
Она беспокоится, что это по поводу курения в ресторане. Не нужно было поддаваться на уговоры Дэвида. В конце концов, в правилах безопасности и охраны здоровья четко сказано, что в зале курить нельзя.
– Нет, – говорит Хизэр. – Просто на пару слов, если ты не против.
Джули сопровождает Хизэр на служебную территорию, обогнув стойку, из-за которой посетителям отпускаются обеды на дом.
– Значит, так… – говорит Хизэр, когда они располагаются в офисе. В зале она была вся на нервах, здесь вроде расслабилась. – Как ты думаешь, как ты справилась со вчерашним тестом?
– Э-э, не знаю. – Джули пожимает плечами. – Думаю, нормально.
– Что ж… Я собиралась притвориться, будто ты справилась не очень хорошо, – Оуэн сказал, что мне стоит так сделать смеха ради, – но обманщица из меня не ахти какая. – Хизэр улыбается. – О'кей. Так вот, у тебя стопроцентный результат. На все вопросы ответила верно. Ты не просто единственная из всех работников, кто справился так блестяще, – раньше это никому не удавалось, кроме менеджеров.
Джули улыбается.
– Это хорошо.
– Так что ты думаешь насчет того, чтобы пройти обучение на менеджера?
– В смысле?
– Для этого и был нужен тест – чтобы понять, кто на своем месте, кого нужно немного поднатаскать, а кто, как в твоем случае, достоин стать менеджером.
– Значит, я стану менеджером?
– Ага.
– Как ты?
– Нет, я просто начальница смены. Ты станешь менеджером целого ресторана, как Оуэн.
– Господи.
– Ты довольна?
– Не знаю. Думаю, да.
– Это же здорово, да? Потому что ты не студент или кто-нибудь в этом роде, и тебе ради этой работы не придется ни от чего отказываться.
– Да. Наверное. Я на самом деле никогда не думала о…
Хизэр ее не слушает.
– В общем, Оуэн сам с тобой поговорит – завтра или на днях – и даст тебе официальные бланки заявки на прохождение курса менеджмента. Большинство стажеров закончили университет, но на твоей стороне обширный опыт и результаты теста, так что проблем быть не должно. Ты точно пройдешь отбор.
– Господи, – повторяет Джули.
– Точно. Я подумала, ты обрадуешься. Наверно, теперь эти плитки начнут одна за другой выскакивать, а?
Вернувшись в ресторан, Джули видит, что Дэвид все еще сражается с той самой плиткой, за которую принялся, когда они с Хизэр ушли.
– Ну и что там у вас? – спрашивает он.
– А, ничего особенного, – отвечает Джули. – Как успехи?
– До хера и больше, – говорит Дэвид.
Глава 19
– Твой папа будет доволен, – говорит Дона.
Из-за потопа Джули вернулась с работы раньше обычного; Дона только что встала.
– Вчера он мне говорит: «Знаешь, Джули не собирается всю жизнь быть официанткой». Нет, ты не думай: я не возмущалась тем, что ты официантка. – Дона зевает, от дневного сна ее веки припухли. – Ты же ему скажешь, когда он появится?
Дона ложится вздремнуть, когда приходит домой, закончив с сэндвичами, – около половины двенадцатого. К этому времени она успевает не только сделать сэндвичи, но и проехаться по всем заводам в районе Брентвуда, Шенфилда и Ингейтстона, сбывая свой товар: она стремглав несется по типовым офисам в своем розовом тренировочном костюме – помада в тон, волосы мелированы под пепельную блондинку, – громко расхваливая свинину с солеными огурцами или яйца с помидорами. Эти сэндвичи пользуются большим успехом в промышленных зонах: люди, которые там работают, полагаются на услуги предприимчивых особ вроде Доны, так как иначе в обед им просто нечего будет есть. Все промзоны находятся у черта на куличках.
Джули где-то читала о том, что торговые городки и промзоны были рассчитаны на гармоничное сосуществование. И те и другие были обитаемыми островами бетона, вдалеке от цивилизации; идея заключалась в том, что люди будут работать на одном острове, а на другом ходить в спортзал, в кино, покупать мебель или обедать. Но вот беда: большинство работников промзон получают жалкие гроши, а цены в торговых городках нелепо высоки. Кто может позволить себе пять раз в неделю обедать в «Крае» или «Старом Орлеане»? Джули с такими богачами не знакома. В общем, торговые городки росли медленнее, чем промзоны, и, не имея других конкурентов, кроме недостроенных столовых, предлагавших только пыль и заворот кишок, бутербродных дел мастерицы оккупировали рынок. Нынче они – такая же неотъемлемая часть рабочих будней, как «Радио-1» и ненавязчивые сексуальные домогательства.
Когда Дона встает – обычно это происходит около четырех дня, – она пьет крепкий чай, съедает «Кит-Кэт» и смотрит свои любимые программы: «Пятнадцать к одному», «Обратный отсчет», «Службу спасения домашних животных» и «Соседей». Она записывает «Знаменитость» и «Колесо фортуны» (которые идут в то же время, что и «Служба спасения» с «Соседями»), а смотрит их потом. Она не пропускала ни одного выпуска «Дома и на чужбине», пока «Пятый канал» не купил эту программу и она не была снята с эфира «Ай-ти-ви», но пришедшая ей на смену «Знаменитость» ничуть не хуже. Где-то между началом «Соседей» и концом записанных программ Дона зажигает газ в духовке и разогревает ужин;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39