Папа, ты меня слушаешь?
* * *
Конечно, он ее слушал.
“Боже, она на грани помешательства. Этого еще не хватало. Надо поговорить с врачами. Какой беспокойный взгляд, какой ужас в голосе. Бедный ребенок… Кстати, о ребенке”.
— Аня, ты себя загонишь.
— Папа, я не могу по-другому. Как я могу вести себя иначе, если у меня такое ощущение, будто вырвали сердце!
— Аня, ты решила оставить ребенка? — Александр Станиславович старался говорить как можно спокойнее.
— Конечно, а ты что предлагаешь мне… — Анна со злобой посмотрела на отца.
— Ты меня не поняла. Просто теперь ты должна думать не только о себе, но и о нем. А ты забываешь.
— Я помню.
— Тогда ешь.
— Не хочу.
— Тогда иди спать.
Анна послушно кивнула и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.
Отец тяжело вздохнул. Что делать? Как помочь? Он не знал.
А вот Анна уже знала, что будет делать.
Прежде, чем созвониться с Машей, она решила завтра же разыскать Ию. В ее кабинете, в столе, лежала записная книжка. Надо только вспомнить, как звали ту клиентку Андрея, от которой пришла эта самая Ия.
В памяти всплыл незавершенный «сеанс». Ия определенно что-то знала. Она тогда так быстро ушла. Теперь Аня была уверена на все сто, что Ия — именно тот человек, который даст ответы на все мучающие ее вопросы. С этими мыслями и уснула.
* * *
От того, что она решилась кое-что предпринять, у Ани поднялось настроение, она даже немного успокоилась. И хотя утро было серым и пасмурным, ей казалось, что это один из лучших дней за последнее время.
Зима выдалась на редкость снежной. Вот опять ночью стихия вовсю прогулялась по городу, превратив его к утру в Лапландию. Хотя, почему в Лапландию? Наверное, потому, что там живет Санта Клаус. Или не там? Глядя в окно на заснеженный двор, Анна подумала, что привыкла разговаривать сама с собой. Так она говорила с Андреем. Задавала ему вопросы и сама же на них отвечала. Потом, осознавая это, плакала.
Перед тем как уснуть, она стала разговаривать с Богом. Не ожидала от себя такого. Просто он оказался последней инстанцией. А еще он не задавал глупых вопросов и всегда был свободен.
Так — не так? Правильно — не правильно? Она разговаривала с ним, как могла: то умоляла его, то кляла. То просила себе сил, то прощения. Но чаще это походило просто на исповедь. И каждый раз после обращения ей становилось легче. Как будто бы часть тяжелой ноши переложила на другие плечи. Немного успокоившись, она предавалась совершенно другим размышлениям.
Она думала о чуде, которое могло бы вернуть ей Андрея. Была совершенно уверена, что должно произойти именно чудо. Она понятия не имела, что это будет. Но не расстраивалась. Это же чудо. И откуда оно придет, ее не заботило. Да она и не знала. Хотя почему не знала? Сотворить чудо способен только Бог. Вот только как с ним договориться? Анна улыбнулась сама себе. Какая детская наивность! Это было последнее качество, которое осталось у нее от прежней Анны. За последнее время она изменилась до неузнаваемости и внешне, и внутренне. Она это чувствовала, хотя уже не помнила, как пришла к таким выводам. Слишком много бессонных ночей провела она в раздумьях. Анна потихоньку училась осваиваться в новых условиях жизни, но это вовсе не значило, что девушка собиралась с ними мириться.
Одно было плохо: поделиться этими мыслями было не с кем. Да и нельзя, а то отправят в психушку.
Пора ехать в салон.
Анна залпом выпила молоко. Ее слегка подташнивало. Но она уже научилась с этим справляться. Сегодня у нее напряженный день. Возможно, уже сегодня она многое выяснит. Пора.
И она вышла навстречу неутихающей метели.
* * *
В салоне Анну встретили гробовым молчанием. Она со всеми поздоровалась и, не останавливаясь, прошла в кабинет. Там за столом сидела Рита, в отсутствие Ани она выполняла ее обязанности.
— Ой, Анна Александровна, что же не предупредили… — Рита явно смутилась.
— Здравствуйте, Рита. Я ненадолго, работайте.
Рита быстро поднялась из-за стола, уступая место хозяйке. Анна прошла на свое место и тут же стала выдвигать ящики в поисках записной книжки. Телефон Светланы Петровны она отыскала без труда. Поколебавшись, набрала рабочий номер. К счастью, та была на месте, узнала Анну и первое, о чем спросила: “Это правда, что Андрей в реанимации?”
— Да, его сбила машина, — подтвердила Анна. Она готова была к таким вопросам, поэтому старалась держаться как можно спокойнее.
— Боже мой, какое несчастье, — запричитала Светлана Петровна.
Меньше всего Анне нужно было сочувствие малознакомого человека.
— Светлана Петровна, простите, что я вас побеспокоила, но мне нужна небольшая информация, и я надеюсь на содействие.
— Да, конечно. Сколько угодно, — с готовностью ответила та.
— Мне очень нужно разыскать одну нашу общую знакомую, — начала издалека Анна.
— Кого же?
— Как-то, если не ошибаюсь, в сентябре к нам в салон пришла одна клиентка. Она назвалась вашей приятельницей и сказала, что именно вы порекомендовали ей наш салон. Зовут ее Ия.
— Ия? Что-то не припомню… А фамилия?
— Фамилии я не знаю, — сказала Анна, — но, думаю, вы легко ее вспомните.
— Почему? — с недоумением спросила Светлана Петровна.
— Она попала в автокатастрофу, и у нее на лице очень заметный шрам, через всю щеку. Вспомнили?
— Нет.
— Как нет? — упавшим голосом спросила Анна. — Молодая женщина, лет тридцати, она еще хромала, что-то у нее с ногой было не так.
Светлана Петровна молчала.
— Не может быть, чтобы вы не помнили. Она же сказала, что вы знакомы.
— Извините, Анна, но у меня нет и никогда не было знакомой с такими приметами.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Может, есть какая другая Светлана Петровна, не я, — предположила женщина.
— Может быть. Я об этом не подумала, — подавленно сказала Анна. — Простите за беспокойство.
Поиск в блокноте ничего не дал. Светлана Петровна там была только одна. Анна очень огорчилась. Рита, которая на время разговора выходила в зал, заглянула в кабинет.
— Я могу чем-то помощь? — тихонько спросила она.
— Не беспокойтесь, Рита. Я сейчас сделаю еще один звонок и уезжаю.
Рита скрылась за дверью.
Второй звонок — к Маше. Ее номер сегодня рано утром сообщил Игорь. Телефон был рабочим.
Как и предполагала Анна, Маша ее сразу узнала и с радостью согласилась встретиться. Только Анне нужно было приехать на радиостанцию. Сказав, что будет у нее через двадцать минут, Аня поднялась из-за стола и, провожаемая сочувствующими взглядами, вышла.
* * *
Маша повела ее в кафе, расположенное тут же на этаже. Туда, где она познакомилась с Игорем. Когда это было? Всего лишь полгода назад, а казалось, прошла целая вечность. Девушки взяли по кофе и сели за дальний столик. Анна все не могла придумать, с чего начать. Маша, видя, что Анна никак не соберется, решила сама завести разговор.
— Анечка, ну, рассказывай, какими судьбами? Как у тебя дела, как Андрюха? Вот уж не думала, что ты захочешь со мной пообщаться, — без остановки выпалила она. — А Игорь-то таким кретином оказался, и чего вы с ним так носитесь?
Анна еще больше растерялась. Решила начать с конца.
— Игорь в больнице с огнестрельным ранением. Это я… Случайно.
Сказала, а потом спохватилась. Что же это она такое болтает? Начнутся ненужные вопросы, придется выкручиваться.
Маша отреагировала несколько странно:
— Жаль, что не я его подстрелила.
— Машенька, чем он перед тобой так провинился? — не сдержалась Анна.
— Да ну его, бабник. Лучше расскажи о себе и об Андрее. Вы вторую операцию сделали?
— Да, и она прошла успешно.
Анна удивилась, с каким безразличием объявила о событии, которое каких-то две недели назад казалось ей пределом мечтаний.
— Да что ты! Ой, как здорово! Я так за вас рада. Вы такие счастливые!
— Ты так думаешь? — печально спросила Аня.
— Она еще и спрашивает! Да я тебе просто завидую!
— Не нужно мне завидовать.
— Я так, белой завистью. Сейчас почти не встретишь людей, которые относятся друг к другу с таким вниманием.
— Андрей в реанимации. Его жизнь висит на волоске. Не надо мне завидовать, — тихо, не глядя на Машу, сказала Анна.
— Как? Что случилось? — это известие повергло Машу в шок.
— Его сбила машина.
— Не может быть! Нашли, кто сбил?
— И да, и нет. Собственно, я у тебя по этому вопросу. Мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? — Маша от удивления широко раскрыла глаза. — Но каким образом я смогу тебе помочь?
— Маша, я поняла, что разговор, будет длинный, а ты, наверное, спешишь? — Анна застыла в ожидании ответа.
Маша отхлебнула из чашки остывший кофе. Анна сразу показалась ей не такой, какой она ее запомнила, но сейчас, внимательно всмотревшись, она поразилась тому, как изменилась ее случайная знакомая. Уставшая, измученная, с темными кругами под глазами. В парике. И совершенно другое выражение лица. Какое-то сосредоточенное, печальное. А еще испуганное. Конечно, как она сразу не поняла! Анна чем-то напугана.
— Знаешь, Аня, возможно, ты удивишься, но я с радостью постараюсь тебе помочь.
— Спасибо.
— Слушай, я вчера вернулась из командировки и имею право на отгул. Если подождешь меня минут десять, отпрошусь и буду готова слушать хоть до вечера, — Маша поднялась из-за стола. — Посиди здесь, я скоро.
Маша скрылась за дверью, а Анна осталась сидеть в ожидании. Сидела и думала, где же ей отыскать Ию? Анна была абсолютно уверена, что Ия сдвинет дело с мертвой точки. Неожиданно какая-то апатия затуманила все мысли.
“Какое дело? С какой точки? Что я пристала к Ие. А может, ее и не было вовсе? Может, я все путаю? Может, в троллейбусе была не Ия?”
Анна вздрогнула.
“ Как я могла забыть? Тогда в больнице, когда Андрей завел этот странный, напугавший меня разговор. Там, в коридоре, была девушка, она наблюдала за нами. Лица не помню, но что-то было… Шрам. Точно. Потом она стала уходить. Шла и прихрамывала. Опять Ия? Что происходит?”
— Анечка, тебе плохо? — Маша уже успела вернуться. — Ты побледнела.
— Нет, ничего, просто задумалась. Ну как, уладила? — Анна не смотрела на Машу.
— Да, куда пойдем?
— Если не возражаешь, поехали ко мне домой.
— Поехали.
— Там как раз Лариса готовит обед. Пообедаешь со мной?
— С удовольствием. И еще… — Маша заметно смутилась. — Я хотела спросить о Гарике… Не подумай, ничего такого…
Анна улыбнулась.
— У него номер телефона не изменился?
— Нет. Можешь позвонить, ему будет приятно.
— Думаешь?
— Уверена. Впрочем, позвони и узнаешь.
* * *
С тех пор, как Андрей находился в коме, Полина Викторовна сама превратилась в ходячий труп. Ее ничего не интересовало, кроме состояния сына. Каждый день, бредя в больницу, она опасалась только одного: услышать, что все кончено. За все это время Полина Викторовна перебросилась с Анной и Александром Станиславовичем едва ли парой фраз. И то, что-то отвечала невпопад. Чтобы больше времени проводить с сыном, она ушла из школы. Просто взяла и рассчиталась, не думая, как будет жить. Если бы можно было, она поселилась в палате Андрюши. Ей казалось, что только она своей материнской любовью способна поддержать едва тлеющую искорку жизни. Уходила, только когда появлялась Анна. Вопреки всем доводам рассудка для себя она решила, что именно Анна — причина всех невзгод, которые обрушились на ее сына. Поэтому чем дальше, тем тяжелее было встречаться с этой девушкой.
“Вот именно, с девушкой. Ведь они не женаты. Значит, она ему никто. И звать ее никак. А как же ребенок? Внук или внучка…”
Сейчас ей это казалось нереальным. Для нее самым главным и важным в жизни был и оставался только сын.
В понедельник вечером, вернувшись от Андрея, Полина Викторовна, не зажигая света и не снимая верхней одежды, прошла в комнату и обессиленно опустилась в кресло. Несколько минут спустя глаза привыкли к темноте. Собственно, темно не было. От обильного снега на улице было почти светло. Мягкий приглушенный свет украдкой пробивался сквозь шторы и рассеивался по комнате, придавая предметам замысловатые очертания. Неизвестно, как долго она бы сидела так, без движения, но в дверь позвонили.
Нехотя она поднялась и, шаркая, пошла в прихожую. “Кто это? Может, соседка?” Это был Александр Станиславович.
— Здравствуй, Полина. Куда собралась?
Он стоял на пороге в ожидании приглашения.
Полина Викторовна посмотрела на него долгим взглядом, словно видела его впервые.
Не дождавшись ответа, Александр Станиславович зашел в квартиру и захлопнул дверь. Включил свет.
— Полина…
Понятно, он не ожидал увидеть здесь веселья, но Полина Викторовна даже не реагировала на его слова.
— Полина, ты меня слышишь?
Отрешенный взгляд и молчание в ответ.
— Так, понятно. Мне нужно с тобой поговорить.
Опять никакой реакции.
— Давай-ка пройдем в комнату, выпьем по кофейку и кое-что обсудим.
— У меня нет кофе, — глухо ответила Полина Викторовна.
— Можно чая.
— У меня нет чая и сахара тоже.
— Ясно. Давай снимай пальто и иди, успокойся, я сейчас.
Он помог ей раздеться, проводил в комнату, включил там свет и усадил Полину в кресло, туда, где она сидела до его прихода. Сам вернулся на кухню, достал телефон и, открывая по очереди холодильник и кухонные шкафы, стал быстро отдавать распоряжения. Закончив, подошел к Полине и сел напротив.
— Полиночка, я приехал за тобой. Мне нужна твоя помощь, вернее, поддержка, точнее не мне, моей дочери. Я целыми днями на работе. Ей очень тяжело одной. Понимаешь, кроме меня и тебя у нее никого нет. Да и тебе будет легче у нас. Я знаю, что ты ушла с работы.
— Я не поеду.
— Что?
— Я не поеду.
— Как? Почему?
— Я никого не хочу видеть. Особенно ее.
— Полина, что ты такое говоришь? Она жена твоего сына!
— Она не жена, — Полина Викторовна подняла на него глаза, полные отчаянья и смертельной боли.
— Да что с тобой, Полина?
— Мой сын умирает. Уже умер. Если бы не твои деньги, его бы уже не было.
— Сын у тебя умирает! — резко, каким-то чужим надтреснутым голосом выкрикнул Александр Станиславович. — А у меня дочь сходит с ума! Думаешь, мне легче? Сын у нее умирает… Ты забыла, что Анна беременна?
— С чего бы ей сходить с ума? — в тон ему ответила Полина Викторовна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56