Вот!
— Ты опять как ребенок, — Андрей покачал головой.
— Отчего же. Нам очень даже прелюбопытно. Не так ли, Машенька? — Игорь посмотрел на Машу.
Девушка закивала.
— Вот видишь, Андрюша, народу хочется.
— И хочется, и нравится, — дополнил Игорь.
— А тебе, Гарик, всегда хочется, — съехидничал Андрей.
В это время к машине подошел Дмитрий Васильевич и наклонился к Анне.
— Анна Александровна, что у вас? — встревоженно поинтересовался он.
— Все в порядке, — успокоила его Анна. — Я просто решила кое-что показать.
Сказав это, Анна улыбнулась, нажала на панели клавишу. Почти бесшумно крыша начала складываться.
— И долго она так? — спросила Маша.
Анна засекла время.
— Как видишь, недолго. Всего двадцать секунд.
— Здорово… — у Игоря даже дыхание сперло.
— А то!
Потом, повернувшись к Маше, тихо спросила:
— Ну что, проверим на скорость?
Машина выстрелила с места и за пять секунд набрала скорость в сто километров. Маша завизжала. Анна довольно улыбнулась, продолжая увеличивать скорость.
— Нюта! Прекрати сию же секунду! — крикнул Андрей.
Ох, и не любила она этот тон.
— Ну и пожалуйста, — неожиданно резко затормозила. Несмотря на то, что торможение было фактически экстренным, автомобиль остановился быстро и ровно.
— Нюта! Ты в своем уме? — Андрей разозлился.
— Да, — прикусила нижнюю губу. — Мы на трассе, и машин мало. Я же хорошо вожу.
— Предположим.
Если бы они были одни, он бы отчитал ее как следует. Девочка «Хочу». Но они были не одни, и пришлось ограничиться просто резким замечанием:
— Возможно, ты забыла, но передо мной и Игорем лобового стекла нет. Захотела, чтобы нас сдуло?
— Я не подумала.
— Да ладно, Андрон. Чего ты придираешься? Зато адреналина сколько!
— Тебе лишь бы адреналин. А тебе, Анна, все баловство! А если б мы перевернулись?
— С чего бы это мы вдруг перевернулись? — не оборачиваясь, с недовольством спросила Анна. — По характеристикам машины это исключено.
— О Господи! Начиталась инструкций. Пообещай мне никогда так больше не тормозить.
Анна не успела пообещать: к машине опять подошел Дмитрий Васильевич. Он был весь красный, не то от злости, не то от волнения.
— Ну вот что, красавица, пересаживайся назад к Андрею. Я сам поведу.
Тон был категоричным, не терпящим возражения.
— Дмитрий Васильевич! — Анна чуть не плакала. Что она такого сделала?
— Быстро, я сказал. Не хватало мне еще, чтобы все поубивались.
— Нюточка, иди ко мне, — ласково попросил Андрей.
Анна недовольно фыркнула, но все же поднялась и перешла к Андрею.
Дмитрий Васильевич сел за руль, отодвинул сиденье. Тесновато.
— Так… Где тут чего? — он стал внимательно осматриваться. Анна демонстративно молчала. — А то взяли моду гонять. И вы туда же, Анна Александровна! — с укоризной произнес он. — Тоже мне еще Шумахер новоявленный.
Он потихоньку тронулся с места, позволив себя обогнать сопровождающей машине, за рулем которой был Толик.
Анна сидела надувшись, отстранившись от Андрея.
— Ань, ну что за ребячество? Прекрати, пожалуйста. Лучше вспомни, куда мы едем, — Андрей притянул ее к себе.
— Плохие воспоминания, — отрезала Анна.
— Зачем мы тогда туда едем? — спросила Маша.
— Она хотела сказать, хорошие, — ответил Андрей.
* * *
По приезде на место настроение у Анны стало улучшаться. Правда, поляна, где они с Андреем «потерялись» летом, была неузнаваема. Клевер кто-то заботливо скосил, и сейчас вместо роскошного летнего разнотравья их встретила жесткая сухая стерня. Зато сосновый бор, который был у дороги, напротив, выделялся густой, мохнатой зеленью. Казалось, ему нипочем приближающаяся пауза. От него шел нежный аромат хвои.
Дубовая роща, стоящая напротив, контрастировала с величественными соснами. Она не уступала по красоте соседней, но природа брала свое. Зеленые кроны уже были тронуты осенней печалью. Как будто некий великан нес два ведра с желтой и красной краской, а потом поскользнулся и упал, пролив всё на дубовую рощу. Летя с высоты, капли краски беспорядочно падали на незащищенные листья, окрашивая их где в красное, где в желтое, а там, где капли перемешивались получалось золото. Листья крепились изо всех сил, но стоило легкому ветерку пройтись между стволами, как они срывались и, проделывая замысловатые пируэты, величественно опускались к подножиям деревьев, прикрывая собой огромное количество желудей.
Машины, не останавливаясь, миновали поляну и выехали прямо на берег пруда. Здесь тоже все было по-другому. То ли оттого, что было еще рано, где-то около девяти, то ли оттого, что был уже конец сентября, все казалось совершенно незнакомым.
Пруд был покрыт дымкой тумана и стоял без единого движения, напоминая мутное зеркало. Две старые вербы, растущие прямо над водой, сливались со своим отражением и восхищали таинственным продолжением, заставляя бесконечно всматриваться в себя.
Солнце, лениво поднявшись, небрежно бросало косые лучи, которые терялись в прибрежных зарослях и траве. Тяжелая роса, а может уже и первая изморозь, переливаясь всеми цветами радуги, нехотя испарялась, не оставляя после себя и следа. Воздух был пропитан запахом сосновой смолы, хвои и прелых листьев, наполнен необычайной свежестью, исходящей от пруда.
Первым из машины вышел Игорь. Он помог девушкам выйти и, обняв обеих, закричал во все горло:
— Эх, девчонки! Красотища-то какая!
Андрей только улыбнулся. Анна подошла к нему и взяла за руку. Но прежде, чем он поднялся, девушка наклонилась и сказала ему на ухо:
— Я люблю тебя, Маугли.
— С возвращением, Нюточка.
— Почему с возвращением? — удивилась она.
— Потому что всю дорогу была грозная, капризная, своенравная Анна.
— Какой ты, Андрюша! — Анна покачала головой. — Не можешь, чтобы меня не одернуть.
— А кто это сделает, кроме меня?
— Хотела бы я с тобой поспорить, но ты, как всегда, прав. Вставай.
Пока Анна разговаривала с Андреем, а Игорь с Машей прогуливались вдоль берега, Дмитрий Васильевич, Толик и еще один молодой человек по имени Владимир разгружали добро, которого было целых два багажника. Дмитрий Васильевич после того, как уехал Анин папа, окружил девушку круглосуточной «заботой», и Владимир был одним из тех, кто стал неотъемлемой частью жизни молодых людей.
Оставив мужчин заниматься своим делом, Анна и Андрей направились к друзьям. Те остановились, и Маша, присев, что-то подняла с песка.
— Ребята! — воскликнула она — посмотрите, что я нашла! Это золотой браслет, — и тут же стала надевать его на руку. — Большой какой. Видно, у потерявшего была толстая рука.
— Нет, Маша, — сказала подошедшая Анна. — Рука у потерявшей небольшая, дело в том, что этот браслет она носила на ноге.
— А ты почем знаешь? — удивилась девушка.
— Потому, что это мой браслет. А я-то все гадала, куда он запропастился?
— Ну вот, — Маша скисла, — раз в жизни повезло и то не слава Богу.
Она опустила руку, браслет соскользнул и упал на ладошку.
— На, возьми, — протянула Анне.
— Он твой. Я его тебе дарю. На счастье, — ответила Анна. — Вдруг когда вспомнишь? Бери и носи.
* * *
Уже после полудня, вдоволь побродив по чудесным местам, насытившись вкусным обедом, вся компания, разместившись в шезлонгах, дремала, наслаждаясь солнечным теплом под тихое пение Игоря.
Дмитрий Васильевич и Толик ловили рыбу. Владимир сидел рядом с Игорем и наблюдал за его игрой. Игорь закончил петь и громко обратился к Андрею:
— Андрон, ну давай рассказывай, что там уже насочинял, а то ты последних пару часов подозрительно тихий.
— А вдруг он еще не готов? Может, он еще не придумал? — робко заступилась за Андрея Маша.
— Придумал, придумал. Мне ли не знать эту его блуждающую улыбку на лице, — Игорь подмигнул своей девушке.
Андрей потянулся, а потом тихим голосом заговорил.
* * *
Аню всегда поражала его способность точно передавать суть. То, что Андрей был человеком импульсивным и чутко реагирующим на любое, даже незначительное событие, уже не удивляло. Но то, что он мог так глубоко чувствовать, вызывало восхищение.
Стихотворение было длинным. В нем говорилось о роли случайностей и рока в судьбе человека. Ведь зачастую именно они играют с людьми злые шутки… Андрей придумал целую мистическую историю на фоне автокатастрофы.
Аня сразу поняла, что мотивом послужила её быстрая езда, поэтому слегка нахмурилась. Но на автокатастрофе история не оканчивалась, как оказалось — это только начало. Дальше говорилось о борьбе за жизнь пострадавшего человека. Её удивило, как неожиданно Андрей сделал смерь живым персонажем. А еще то, как смерть ловко использует все инструменты, лишь бы заполучить очередную жертву. И даже когда пострадавшему пришли на помощь, она нашла, чем навредить…
…Но подоспела помощь, слава Богу.
А как же смерть? Неужто все насмарку?
Не тут-то было. И она в подмогу
Позвала Кому в качестве подарка.
“Ну что, спасли? Берите ваше тело!
Я подожду. Я ждать могу два века”.
И удалилась, сделав свое дело,
Отправив в бесконечность человека.
Анна не могла понять, откуда у Андрея вдруг такая тоска, такой удручающий пессимизм. Она даже собралась прервать его, когда вдруг услышала что-то совершенно необычное. Андрей изменил интонацию. Как будто хотел что-то доказать, причем не слушающим его людям, а в первую очередь себе. Он говорил о некой силе, которая способна вывести человека из любой ситуации, даже если речь идет о смерти. Анна слушала и все больше приходила в изумление. “Откуда в нем это? О чем он?” Аня обвела взглядом присутствующих и поняла, что они в таком же смятении, как и она.
А Андрей тем временем пытался объяснить, что же это за сила…
То — жажда жизни, бьющий ключ надежды,
Или хранитель-Ангел, как хотите —
И он реальность…
Анне почему-то стало страшно, она отвлеклась и не услышала окончание куплета. Спохватилась уже на следующем.
Ему подвластно все. Как Бог всесилен,
Ведь Богом в помощь послан был.
Но предпринять что сам — бессилен,
Покуда человек о нем забыл.
А мы?.. О нем лишь вспоминаем,
Когда о нас уж позабыли.
На грани жизни иль в печали,
Или когда мечты не сбылись.
Храни меня, сияющий мой Ангел.
Не покидай уж, коли что случиться.
Я позову, когда душою буду ранен.
Ты исцелишь, и жизнь моя продлится.
Андрей замолчал. Все сидящие рядом еще какое-то время пребывали в оцепенении. Первым опомнился Игорь:
— Андрей, ты чего? Тебя какая муха укусила? Ты нам что, страшилки решил почитать?
— Не понравилось? — голос показался слегка расстроенным.
— Не в этом дело.
Игорь поднял гитару, сделал пару аккордов.
— Мрачновато как-то, не по теме, хотя, наверное, ничего.
Аня наклонилась к Андрею, взяла его за руку.
— Тебе опять снится «твой» сон?
Андрей кивнул. Он повернул к ней голову, усмехнулся невесело:
— Так, мысли разные…Когда ты резко затормозила, мне стало страшно. Я представил, что мы разбились. Мне вдруг так захотелось жить… Ведь я еще ничего не успел сделать. Ни дома, ни дерева, ни сына, я даже тебя не могу сделать счастливой.
— Ты уже сделал меня счастливой, — Анна примостилась рядышком, обняла и положила голову на его плечо. — А сын? Будет и сын, будет тебе и дочь. А остальное? Не бери в голову. Я тебя люблю больше жизни и для меня это самое важное.
— Я тебя тоже.
— Эй, влюбленные! — громко окликнул их Гарик. — Прекратите целоваться! Нечего мне тут молодую девушку развращать.
Анна повернулась к Игорю, посмотрела в упор, но ничего не сказала. Затем снова на Андрея.
— Андрюша, а почему ты с закрытыми глазами?
— Что? — переспросил он.
— У тебя все время, как ты снял очки, закрыты глаза.
— Мне больно от яркого света, который режет глаза, видимо, я сижу напротив солнца.
Сказал — и замер.
— Тебе больно смотреть на солнце? Правда? Ура! Значит, хоть какой-то результат все же есть. Скорей бы вторая операция!
— Представляешь, а я даже не заметил!
* * *
Вторая операция была назначена на конец ноября. По мере того, как подходило время, непонятная тревога охватывала то Анну, то Андрея.
Профессор, наоборот, заверял Анну, что на этот раз вероятность удачного исхода много больше.
— Много больше — это не сто процентов, — грустно заметила Анна.
— Анна Александровна…
— Я помню — вы не боги…
Между собой ни Анна, ни Андрей на эту тему не разговаривали никогда. Они только-только стали приходить в себя после первой неудачи. Порой Анна хотела отменить вторую попытку, так велик был страх. Но отступать было поздно.
За неделю до операции Анна выяснила, что беременна. Ее радости не было предела. Возвращаясь в салон, она думала, говорить ли Андрею сейчас или после операции? Хотелось, конечно, сейчас. Но все же решила помолчать.
“Лучше потом. Если операция пройдет неудачно, это известие быстро выведет Андрея из очередной депрессии. А если хорошо, то лишнего счастья не бывает”.
Отцу решила тоже не сообщать.
“Вернется, вот будет радости! Кстати, отец собирался вернуться в начале декабря, значит, уже скоро. И как замечательно все складывается”.
* * *
Андрей лег в больницу за два дня до операции. Полина Викторовна в это время ночевала у них. По утрам она самолично, не допуская «посторонних», готовила завтрак. После завтрака они вместе выходили из дому. Анна отвозила женщину в школу, а сама спешила в салон. После обеда они ехали проведать Андрея.
Утром, в день операции, после завтрака Анну начало тошнить. Она сорвалась с места и кинулась в ванную, ее вырвало.
— Анечка, ты что? — Полина Викторовна стала такой же бледной, как и Аня.
— Не пойму, — растеряно ответила Анна. — Посмотрела на яйцо и представила, что там мохнатый цыпленок, а мы его съели.
Полина Викторовна прикрыла рукой глаза и тихо сказала:
— Анечка, это похоже на токсикоз. У тебя будет ребенок?
Анна кивнула в ответ.
— Господи, радость-то какая!
— Вы только Андрюше ничего не говорите, ладно? Мы ему потом скажем, когда снимут повязку, — умоляюще попросила девушка.
— Хорошо, я понимаю. А врачу ты показывалась?
— Да, я уже стою на учете. Все в порядке. У меня пять недель, — Анна светилась от счастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56