Я беременна. Уже почти два месяца.
— О Господи.
— Я никому не говорила. Полина Викторовна только знает. Хотела сюрприз вам преподнести. Сегодня. Тебе и Андрюше. Преподнесла. Если бы я не остановила машину, когда мне стало плохо, ничего бы не случилось. Это я во всем виновата.
— Не говори так, родная моя. Ты не при чем. Все будет хорошо. Мы спасем Андрея. Вот увидишь.
— Нет, папа, нет, — Анна вытерла слезы. И пока они ехали, больше не вымолвила ни слова.
* * *
Перед входом в больницу на крыльце курил Игорь. Анна со страхом подняла на него глаза.
— Идет операция, — не дожидаясь вопроса, сказал он.
— Папа. Это — Игорь. Я тебе о нем рассказывала.
— Здравствуйте, Игорь. Вы постойте тут, пожалуйста, с Анечкой, а я зайду узнаю.
Александр Станиславович в сопровождении двух мужчин зашел в клинику.
— Как он, Гарик? В себя не приходил?
Игорь не ответил, только отрицательно покачал головой.
— Думаешь, он выживет?
Игорь посмотрел на Анну, как будто видел впервые. Что ей ответить? То, что он думает на самом деле? Или то, что она хочет услышать?
— Конечно, выживет. Ты что, Анечка! Андрон, он знаешь какой сильный!
— Да, наверное, ты прав, — Анне стало немного легче от такой убедительной интонации. Вдруг опять изменилась в лице. — Гарик, ты помнишь то его стихотворение, когда мы были на природе?
— Помню. Хочешь сказать, что он что-то предчувствовал?
— Ему все время снился один очень странный сон, — Анна удивилась, что вспомнила об этом. — Правда, в нем ничего не указывает на сегодняшние события, и все же Андрей его боялся. Знаешь, если он умрет, я не смогу без него жить, — и так она серьезно это сказала, что Игорь даже испугался.
* * *
Ия стояла рядом с операционным столом. Она ненавидела это помещение за его белизну и стерильность. Эти бестеневые слепящие лампы, свисающие громадой откуда-то сверху. По сути, это первое и единственное, что видит человек, которого ввозят в операционный зал. Но Андрей не видел даже этих ламп. Он был в бессознательном состоянии.
К Андрею было вызвано две бригады хирургов. Шла подготовка к двум операциям одновременно. Нейрохирурги последний раз рассматривали снимки черепа. В мозгу был осколок. Ангиохирурги ждали, когда завершится подготовка к переливанию крови. Им предстояло восстановить все задетые и поврежденные сосуды на ноге.
После того, как заработали датчики, показывающие на мониторе электрокардиограмму, стали подключать наркозный аппарат. Анестезиолог сделал несколько инъекций. Ия отвернулась, чтобы не видеть, как Андрею в трохею ввели интубационную трубку. Заработала “гармошка”, началась искусственная вентиляция легких. Хирурги приступили к работе.
Ия пыталась понять, где сейчас Андрей. Тщетно. Тот, другой, ее опередил. Он уже успел его увлечь далеко-далеко. Успел спрятать в своих «фата-морганах». Ия отступила от операционного стола к стене. Главное, чтобы он выполнил свое обещание, очень важно, чтобы Андрей сам захотел вернуться. Она ничего не сможет сделать без него. Только бы не забыл. Только бы он ее позвал. За ребенка можно не волноваться. Пока Андрей в таком состоянии, ему ничего не угрожает. Вот и все. Все, что нужно, уже свершилось. Здесь ей больше делать нечего. Невидимая ни для кого, она растворилась прозрачным облачком.
* * *
Александр Станиславович быстро вернулся. Переговорить с кем-нибудь из компетентных медработников ему не удалось. Все были заняты Андреем. Он лишь узнал, что проводятся две операции одновременно. Договорившись, чтобы Андрея поместили после операции в палату «люкс» и оставив в больнице своего человека, он, мрачный, с посеревшим лицом вышел на улицу. После бесконечного лондонского мягкого тумана родной порывистый ветер обдал его морозной стужей.
— Поехали домой, Анечка. Тебе нужно привести себя в порядок и отдохнуть, — он обнял дочь за плечи и повел к машине.
— Я останусь здесь, — Анна сбросила руки отца.
— Аня, послушай, операция может идти не один час, а ты устала. Мы приедем, как только все закончится. Нам позвонят.
— Александр Станиславович, вы подбросите меня в центр? — спросил Игорь.
— Конечно, иди в машину.
— Гарик, я даже не поблагодарила тебя. Прости.
— Ну, что ты, Анечка. Пустое.
— Сколько я тебе должна?
— Нисколько. Андрей мой друг.
Анна понимающе кивнула и побрела к машине.
* * *
Операция длилась более четырех часов. Когда позвонили, Анна, убитая горем, вдоволь наревевшись, забылась тревожным сном на диване в кабинете отца. Александр Станиславович подошел, чтобы разбудить. Глянул на дочь — сердце сжалось.
“Нет, пусть спит. Я сам. Как же сам, а Полина?”
Гримаса ужаса и боли исказила лицо.
“Как я смогу ей это сказать? А кто скажет? Нужно ехать”.
* * *
Виталик позвонил отцу и сказал, что у него поднялась температура, поэтому на работу он не выйдет, отлежится. Отец спросил, где он. Виталик сказал, что в загородном доме. Отец хотел отругать его за то, что тот шляется по ночам черт знает где, вот и простыл, но не стал. И уже через полчаса забыл и думать о сыне: рабочий день был в разгаре. Но еще через час думать пришлось все равно. К нему приехали из органов и стали спрашивать: где был его сын сегодня рано утром, какая у него машина? Известна ли ему такая-то девушка? И многое другое. Отец поинтересовался, в чем, собственно, дело? Ему объяснили. Вадиму Николаевичу стало плохо.
* * *
Тупо уставившись в телевизор, Виталик курил одну сигарету за другой. Борис сидел рядом и колол грецкие орехи.
— Хочешь? — предложил он Виталику.
— Отстань.
Виталик прокручивал в голове события сегодняшнего утра. И чем четче он все вспоминал, тем страшней ему становилось?
“Откуда Борис мог знать, что машина Анны остановится? А ведь он не просто знал. Они поджидали их возле моста. И даже когда «Мерседес» проехал мимо, они все еще чего-то выжидали”.
Потом Борис так хитро потер ладони и, повернувшись к Виталику, рявкнул: “Жми!“ Виталик вспомнил, что в тот момент у него даже не возникло ни единого вопроса. Он просто рванул, как сумасшедший. Когда впереди замаячила стоящая на обочине машина, Борис, смеясь, спросил: “Что делать, понял?” Именно в эту самую секунду Андрей вышел на середину дороги. Виталик радостно прокричал что-то нечленораздельное и кивнул головой.
“Откуда Борис знал, что это произойдет?”
Закурив очередную сигарету, он покосился на Бориса. Тот как ни в чем не бывало поглощал очередную порцию орехов. В этот момент к дому подъехал милицейский бобик.
— О, быстро тебя вычислили, — засмеялся Борис.
У Виталика все похолодело внутри. Он с испугом посмотрел на подельника.
— Ты всю ночь был в казино, — спокойно сказал он.
— Они же проверят, — Виталик вдруг захотел выйти им навстречу и все рассказать.
— Не делай глупостей, мальчик, — зло сказал Борис. — Ты был в казино и просадил там большую сумму бабок. Так что тебя запомнили все: от гардеробщика до крупье. Усек?
Виталик не ответил, молча пошел открывать дверь.
После предоставления документов и ряда протокольных вопросов пошли осматривать машину. После таких ударов на ней обязательно должны были остаться вмятины или царапины. Дрожащей рукой Виталик открыл гараж. Машина, на удивление, была целехонька, без каких-либо следов, даже пыли не было. Удивившись, но все же немного успокоившись, Виталик решил воспользоваться советом Бориса и сказал, что всю ночь был в казино, что могут засвидетельствовать множество людей. Домой приехал час назад, так что ни в каком наезде не участвовал.
Все его ответы тщательно записали и сказали, что проверят. Уже уходя, ему сказали, что его машина и он сам были опознаны некоей девушкой, назвав имя, фамилию.
— А ты скажи им, что у тебя с ней была любовь и ты ее бросил, вот она тебе и мстит, — громко вставил Борис.
Виталик дико уставился на Бориса. Но было похоже, что его никто, кроме Виталика, не слышал. Виталик так и поступил. «Гости», записав и это, удалились.
— Ну, теперь веришь, что я твой друг? — Борис опять взялся за орешки.
— Ты не друг, — Виталик повернулся, чтобы задать Борису вопрос, глядя в глаза. И увидел, что Бориса нет, как и не было. Даже скорлупа, валявшаяся на столе и под столом, исчезла.
— Ты не друг, — повторил Виталик. — Но кто ты?
Он в страхе прошелся по всем комнатам огромного дома, заглядывая в шкафы и под кровать, в кладовку, даже спустился в подвал. Нигде не было намека на чье-либо присутствие. Виталик взял пива и опять сел перед телевизором в твердой уверенности, что сошел с ума. А через какое-то время он уже и сам не верил, что сегодняшняя трагедия — не плод его больного воображения. Напившись пива, он свернулся калачиком и заснул.
* * *
После операции Андрея, как это делают обычно, не стали отключать от аппарата искусственного дыхания: у него не восстановилась деятельность легких. Его ввезли в палату. Зачем ему этот «люкс»? О том, что он еще жив, свидетельствовали лишь показатели на мониторе, который был на медицинском посту.
* * *
Александр Станиславович и Полина Викторовна сидели в кабинете завотделения. Александр Леонидович внимательно посмотрел на бледных людей. Они, в свою очередь, не сводили с него испуганного, но все же не лишенного надежды взгляда. Александр Леонидович отвел глаза. Лучше б он сделал еще три операции подряд, чем объяснялся с родными. Каждый раз одно и то же. Как тяжело ему это дается.
— Вы родители? — нарушил он затянувшееся молчание.
— Полина Викторовна — мать, меня зовут Александр Станиславович, я тесть, — за двоих ответил Анин отец.
— Как зовут вашего сына?
— Андрей, — опять ответил Александр Станиславович.
— Ну, что я могу сказать…Операции прошли удовлетворительно, но не без осложнений, если учесть то состояние, в котором к нам поступил Андрей. Впрочем, он молодой, сердце у него, к счастью, крепкое.
— Он поправится? — тихо спросил Александр Станиславович.
— Сердце-то у него крепкое, но травмы очень серьезные, — как будто не слыша вопроса, ответил врач. — Особенно травма головы, да и потеря крови значительная. Показатели по крови пока никак не нормализуются, будем готовить повторное переливание. У него очень тяжелое, но пока стабильное состояние. Если через три дня не наступит кризис, то есть надежда.
— А если наступит? — c замиранием сердца спросила мать.
— Тогда возможен летальный исход, — кратко сказал Александр Леонидович.
— Каковы его шансы сейчас? — Александр Станиславович посмотрел в глаза врача.
Тот, не отводя своих, ответил:
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Его можно увидеть? — вытирая глаза платком, спросила Полина Викторовна.
— Увидите.
— Он что-нибудь чувствует сейчас? — Александр Станиславович, задавая вопрос, думал, что будет рассказывать дочери.
— Нет. Он в коматозном состоянии.
— Если кризис не наступит, когда он придет в себя?
— Неизвестно.
Полина Викторовна, с трудом сдерживающая эмоции, после услышанного зарыдала, закрыв лицо руками.
— Полинушка, подожди меня в коридоре, я сейчас, — обратился Александр Станиславович к женщине.
Та поднялась. Сгорбленная, согнутая в один миг тяжестью обрушившегося на нее горя, шатаясь, вышла из кабинета.
— Скажите, может, его переправить за границу? — оставшись наедине, спросил Александр Станиславович.
— В таком состоянии? Нет, исключено, — ответил Александр Леонидович. — А нам вы не доверяете?
— Простите меня, я в таком отчаянии… Я очень прошу вас, спасите его. Любыми средствами. Все, что понадобится, требуйте. Лекарства, может быть какое-то оборудование…Только, ради всего святого, вытащите его.
Говоря это, он протянул свою визитку.
— Звоните в любое время дня и ночи.
Александр Леонидович взял карточку.
— И еще одна просьба. Скорее всего, моя дочь будет здесь очень часто. Позаботьтесь о том, чтобы она ни от кого не услышала той информации, что вы сказали нам.
— Понимаю, — доктор кивнул. — На этот счет не переживайте.
— Она ждет ребенка. Пусть думает, что все будет хорошо.
— Вы правы, пусть думает.
* * *
Анна проснулась в четыре дня. За окном были сумерки, хлопьями шел снег. Ни отца, ни Полины Викторовны не было. Анна встала и включила свет. В комнату заглянула домработница и поинтересовалась, не хочет ли Анна перекусить. Та махнула рукой. Домработница понимающе кивнула, потом как-то странно посмотрела на девушку и, прикрыв рот рукой, скрылась за дверью. Анна опять уселась на диван, на котором спала и замерла в неподвижной позе. “Если бы он умер, я бы уже знала, — быстро подумала она. — Значит, еще жив”. Больше не интересовало ничего.
В пять вернулся отец. Анна выбежала ему навстречу.
— Где ты был?
— В больнице.
— Почему без меня?
— Ты спала, Анечка. Не сердись.
— Как он, папа? — девушка всматривалась в лицо отца, пытаясь заметить его выражение.
— Состояние тяжелое, но стабильное. Он поправится.
Анна, плача, бросилась к нему. Александр Станиславович обнял дочь, стал гладить по волосам.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Как ты себя чувствуешь?
— Да нормально. При чем тут я? Ты что, не понимаешь, я без Андрея не смогу.
— Анечка, ты думай о том, что у тебя будет ребенок. Мой внук. Тебе нельзя нервничать, — Александр Станиславович был расстроен не меньше дочери. А что он мог? Если ничего не поможет, за какие деньги он купит другого Андрея? Ему стало страшно.
— Успокойся, милая. А то что я скажу зятю, когда он поправится? Ему нужны здоровая жена и здоровый ребенок. Все устроится. Ты ела что-нибудь?
— Нет, я не хочу.
— Маленькая ты моя. Нельзя так. Ну, хоть немножко. Ладно?
— Ладно, папочка.
— Ну и умница. Я сейчас в ванную, потом поужинаем.
Белый кафель резанул по глазам. Александр Станиславович посмотрел на себя в зеркало. Как бы он сейчас зарыдал, завыл, заорал!
“Господи, почему это произошло в моей семье, с моей дочерью? Не дай бог, что с Анной случится, если Андрей не выживет. Что тогда?”
Он открыл воду, набрал в ладони, плеснул себе в лицо. Снял пиджак, бросил на пол. Нервно стал стаскивать галстук.
“Бедная девочка”.
Зажмурил глаза: “Как же я сразу-то не понял. Анечка… Силы небесные, она же поседела вся с того времени, что я ее видел последний раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56