— Мама, ты чего? Разве ты не этого все время хотела?
— Этого, но не так. «Бесприданница» ты моя.
— Мамочка, я, может быть, и «бесприданница», но не бестолковщина.
Полина Викторовна подошла к сыну и обняла его так, как умеют обнимать только мамы.
— Сыночек, мой сыночек, ты ее любишь или тебе нужны деньги? Скажи правду.
— Я люблю ее, мама. Когда это произошло со мной, я еще не очень хорошо представлял, кто она. Я не виноват, что она богата.
— И она полюбила тебя, слепого? — Полина Викторовна до конца не верила в историю, рассказанную сыном.
— Мама. — Андрей остановился. У него внутри все задрожало. — Мама, со следующей недели меня будут готовить к операции. И это самое главное, что я собирался тебе сказать.
— Не может быть! — Полина Викторовна была ошеломлена известием.
— Кажется, может. Хотя, если честно, я и сам не верю. Но еще больше, чем не верю, я боюсь.
— Не надо бояться, мы же так долго об этом мечтали, — Полина Викторовна была не в силах сдерживать слезы.
— Мама, шансов очень мало. Если ничего не выйдет, я не представляю, как это переживу.
— А ты не думай об этом. Думай, что все получится.
— Ты как Анечка, она тоже так говорит. Ой, а который час? — спохватился Андрей.
— Начало седьмого.
— Мама, извини, я забыл предупредить: сейчас приедет Анна с отцом.
— Андрей, ну ты что, издеваешься? — привычным для себя тоном возмутилась Полина Викторовна. — У нас гости на пороге, а я не готова.
— Анечка все привезет.
— Не хватало, чтобы я встречала гостей с пустыми руками, — сокрушенно произнесла мать.
— Мама, успокойся. Я не потратил еще ни единой Аниной копейки. Уходя, я забрал все деньги, что откладывал на операцию. Так что все в порядке. Считай, что это я купил.
— И ты позволил девушке тащиться с сумками в трамвае?
— Я тебя умоляю, — Андрей вздохнул. — Какой трамвай? Анна на машине.
— Еще лучше! На такси тратится…
— Мама, на своей, — устало пояснил Андрей.
Полина Викторовна на какой-то миг задумалась, переваривая услышанное.
Если она сейчас опять начнет переживать, то ничего хорошего из этого не выйдет. Ну, раз без нее все равно уже приняли решение, то пусть сами и выкручиваются.
— Что же я тогда стою, надо себя хоть в порядок привести. Хорошо еще, что я перед твоим приходом убрала в квартире.
Полина Викторовна направилась в свою комнату.
* * *
Александр Станиславович брезгливо открыл дверь подъезда. Анна с укором глянула на отца.
— Просто грязная ручка, — пояснил отец.
— Папочка, руки потом помоешь. И вообще, веди себя проще, не на званом приеме. Договорились?
— Анна, не учи папу жить, — Александр Станиславович улыбнулся. Он видел, как волновалась дочь. — А то я начинаю думать, что тебе за меня стыдно.
— Ну па! — капризным тоном сказала Аня. — Лучше посмотри, все пакеты забрал из машины?
— Должно быть пять. У меня три, у тебя два. Все. Что ты там набрала?
— Французского шампанского и всяких прибамбасов к нему. Увидишь. И имей в виду, мы не на полчаса. Телефон отключил?
— Отключил, — засмеялся.
— Ты чего?
— Ты как Проня Прокоповна: “Мама, наденьте чепчик, папа, наденьте галстук”.
— Па, ну перестань, я и так переживаю.
— Чего ты переживаешь? Я немного побуду и уйду.
— Только попробуй. Кстати, пришли. Звони.
* * *
Прежде чем открыть, Полина Викторовна взглянула на себя в зеркало. Подкрашенные глаза и губы преобразили лицо, сделав его выразительнее. В юности она была редкой красавицей, Андрей очень похож на нее. Сейчас ей пятьдесят два, но в чертах ее лица угадывалась былая привлекательность. Правда, на нем отпечатались следы невзгод и страданий, которые прочно вошли в ее жизнь.
Полина Викторовна открыла дверь.
— Здравствуйте, — дрожащим голосом произнесла она. — Вы меня извините. Я так волнуюсь.
— Мы тоже. Поэтому давайте волноваться вместе. Аня, неси пакеты на кухню, а мы познакомимся. А где Андрей?
— Он на кухне. Он поможет Ане, а я пока накрою стол. Проходите в комнату, здесь темно.
— Прохожу. Андрей, привет, — крикнул он по пути в зал.
— Привет.
— Вам, наверное, непривычно видеть такую обстановку…
— Но я же не на обстановку пришел смотреть.
Полина Викторовна давно не общалась с мужчинами такого уровня. Да она вообще никогда с такими не общалась. В школе ей все больше приходилось наблюдать рабочий люд. С ними все понятно — и как себя вести, и что говорить. Они всегда были уставшими, с безразличным настороженным взглядом — что там не выучил их сын? Или сколько уроков прогуляла дочь? Рядом с ними Полина Викторовна чувствовала себя вполне уверенно. С ними все было просто.
А здесь? Только от запаха духов или одеколона, или туалетной воды, или чего там еще, откуда ей знать, как это называется, у нее перехватило дыхание. А костюм! Даже у директора районо такого не было! И заколка на галстуке с каким-то камнем. И кольцо. На обручальное не похоже, потому что с камнем, хотя и на безымянном пальце.
В лицо даже боялась смотреть. Так, мельком глянула. И без того понятно, что обаятельный мужчина.
Пауза затянулась. Нужно было что-то говорить.
— Простите меня. Присаживайтесь. Раз дети заняты, может, представимся сами? Меня зовут Полина Викторовна Шевелькова.
— Володин Александр Станиславович.
И голос у него приятный… Как он представился? У нее просто внутри все оборвалось. Не может быть!
Родители уставились друг на друга. Первым пришел в себя Александр Станиславович.
— Полинка, ты, что ли? — неуверенно произнес он.
— Шурик?
Повисла гробовая тишина.
В это время вошли Анна и Андрей. Девушку насторожило затишье в комнате, где были родители, и она решила убедиться, что там все в порядке.
— Вы чего? Папа? Полина Викторовна?
Родители сидели, не шевелясь, и неотрывно смотрели друг на друга.
— Невероятно, — сказал Александр Станиславович.
— Папа, объясни, в чем дело? — Анна ничего не понимала.
— Кажется, у меня появился первый тост. Анна, принеси-ка шампанского, — не поворачиваясь, произнес он. — И прибамбасов своих захвати.
— Папочка, стол еще не накрыт, — удивленно сказала дочь.
— Значит, захвати и чашки.
— Чашки?
— Ань, ты еще здесь? — быстро повернул голову, недовольно глянул на дочку.
— Иду.
— Зачем же чашки, я достану бокалы, — Полина Викторовна медленно, не отрывая взгляда от гостя, поднялась и прошла к серванту. — Андрюшенька, сынок, ты бы присел, — она была как в тумане.
Анна принесла бутылку и блюдо с фруктами. Поставив все на стол, примостилась рядом с Андреем. Тот тут же обнял ее.
— Что происходит? — на ухо спросил он.
— Пока не знаю. Но надеюсь, что нам сейчас объяснят. Папа!
Александр Станиславович вышел из оцепенения. Открыл шампанское и разлил по бокалам.
— Как у тебя ловко получилось! Можно подумать, что ты всю жизнь был барменом.
Александр Станиславович неестественно засмеялся. Сразу спохватился, прикрыл рукой рот.
— С ума сойти! Что же это такое, в самом деле, происходит? — обратился к Анне. — Спрашиваешь, был ли я барменом? Всю жизнь не был, но в молодости всякое испытал. Ребята, вы не представляете, кого я встретил! — Александр Станиславович был в сильном возбуждении.
— Где, папа?
— Здесь, дочка.
— И кого же? — спросил Андрей.
— Свою первую любовь. Так, Полина?
Полина Викторовна была потрясена не меньше, если не больше гостя. Вот так сюрприз!
— Мама, вы знакомы? — Андрей чуть не подавился ягодой винограда, которую ему подала Анна.
— Да, мы с Шуриком учились в одном университете, только на разных факультетах, — Полина Викторовна зарделась.
— Папа, ты окончил университет? Почему я никогда об этом не слышала? — сказать, что Анна удивилась, это значит не сказать ничего. Немигающими глазами она уставилась на отца.
— Да, Анечка, твой папа окончил исторический факультет и даже отработал три года учителем по распределению в Казахстане. В Джамбуле, если не ошибаюсь.
— Что? — одновременно спросили Анна и Андрей.
Если бы этот период жизни ему пришлось вспоминать при других обстоятельствах, то еще неизвестно, захотел бы он о нем говорить. Но сейчас, когда рядом сидела Полина, все приобрело совершенно иной смысл. Кто бы мог подумать? А он еще идти не хотел. Собирался побыть всего полчаса. Вот это подарок судьбы! Просто какая-то машина времени!
— Я не люблю вспоминать это время, поэтому ты не слышала.
— А мама, она что, тоже не знала?
— Нет, мы познакомились уже здесь. Когда я вернулся и работал секретарем комсомольской организации при исполкоме. Просто потом я получил другое образование, а об этом периоде жизни постарался забыть.
— Из-за того, что был учителем?
— Из-за мамы Андрея, — Александр Станиславович грустно вздохнул.
Ничего себе «страсти-мордасти»! Пришла очередь Андрея изумляться.
— Мама, это правда?
— Да, это правда. Я любила твоего отца, Анечка.
Обращаться к сыну было отчего-то неудобно. Стала говорить девушке.
— Он долго ухаживал за мной, мы встречались, а когда уехал по распределению, даже не написал, — Полина Викторовна отвела взгляд.
— Полюшка, я же заболел тогда. Ты же помнишь… Я приехал через полгода за тобой, но ты вышла замуж. Как ты могла выйти замуж, не дождавшись меня?
Боже мой, разве мог он предположить, что тридцать лет спустя ему придется оправдываться в том, что он так тщательно пытался в свое время стереть из памяти.
— Я подумала тогда, что ты меня разлюбил. Я так мучалась, а тут Коля Шевельков подвернулся, помнишь его?
— Помню.
— Ну, я и вышла замуж, — Полина Викторовна замолчала.
— Мистика какая-то, — тихо произнес Александр Станиславович. — Вот и познакомились родители. Выпьем, что ли, за знакомство? — он с нежностью посмотрел на мать Андрея. — Помнишь, на Новый год, тогда, в общежитии, мы с тобой опоздали, поэтому вбежали в комнату, где все уже собрались?
— Да, да, конечно. Ты тогда с разбегу перевернул столик, на котором стояли пустые бокалы, и они все разбились. Ты так расстроился, а мне пришлось собирать по комнатам чашки, чтобы было из чего пить.
— Меня же за это наказали, — Александр Станиславович засмеялся.
— Точно, — подхватила Полина Викторовна. — Ты должен был своевременно открывать бутылки с вином. Шампанского на Новый год тогда не пили.
— Ань, представляешь, я до этого никогда его не то что не открывал, даже не пил. А тут по договоренности с каждой пары была бутылка, а гуляли несколькими группами. Так что к середине второго ящика я уже был как заправский бармен.
— Папа, я о тебе столько нового узнала. Ну ты даешь! Я-то думала, что ты всегда был серьезным и правильным… А ты, подумать только… Общага, чашки, да еще и учитель.
— Эх, Анюта, дурочка ты моя. Видно, я тебе по наследству, на генном уровне, передал свою любовь. Иначе как объяснить, что ты втюхалась с первого взгляда. И в кого? В историка. В сына Полины. Вот и не верь после этого в судьбу.
— И Андрей так сказал. Мы ведь встретились совершенно случайно.
— Как видишь, не случайно, дочка.
— Мама, может, тебе с ужином помочь? — спросил Андрей.
— Я не голодна, — быстро сказала Анна.
— Я тоже. Мы с Аней перекусили.
— Полина Викторовна, может, вы тут пообщаетесь без нас? Вам, наверное, есть о чем поговорить? Мы с Андреем поедем домой, а папа потом вызовет себе машину.
— Даже не знаю…
— Поезжайте, Аня, все будет в порядке.
Через десять минут молодежь укатила, оставив родителей в одиночестве.
* * *
Углубившись в воспоминания, Полина Викторовна и Александр Станиславович совершенно позабыли, что теперь, в настоящем, их связывали новые интересы, проблемы, задачи и новые трудности. Это они оставили на самый конец. Насколько приятнее опять почувствовать себя молодыми, беззаботными, когда впереди еще было столько времени, столько несбывшихся надежд, были высокие чувства и высокие отношения.
Часа через три воспоминания окончились. Наступила неловкая пауза. Пришло время возвращаться в реальность.
— Вот такие дела, Полинушка. Как жизнь-то нами играет, — подытожил Александр.
— Андрей сказал, жена у тебя недавно умерла?
— Да, пять дней назад похоронили.
Помолчав, спросил:
— А ты давно одна?
— Я давно.
— Что ж замуж больше не вышла?
— Я не смогла бы делить внимание и заботу между сыном и другим мужчиной.
— Другие же делят.
— У других сыновья не слепые, — Полина Викторовна с грустной улыбкой посмотрела на Александра Станиславовича.
— Полина, даю тебе слово, я его вылечу, каких бы денег это ни стоило. Я и так бы это сделал, ради Аньки, но теперь, зная, что он твой сын, тем более не отступлю.
— Спасибо тебе, Шурик. Вот уж не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
— Полинушка, у меня к тебе просьба. Я скоро уеду. Ты уж присмотри за нашими детьми. Особенно за Анной, она девушка капризная. Ну, и вообще чаще навещай их. Сделаешь?
— Конечно, Шурик. Только скажи, они отношения свои не будут оформлять?
— Оформят потом. Успеют. Сейчас это не главное. Пусть Андрей вылечится. Там и траур пройдет. Да и я вернусь. Не переживай.
Вроде и оговорили все, что нужно, пора прощаться. Опять неловкая пауза.
— До свидания, Полинушка. Я несказанно рад, что встретил тебя снова. Знаешь, как будто лет тридцать с плеч долой.
— А я так до сих пор опомниться не могу. Наверное, не усну и всю ночь буду думать об этом.
— А ты не думай, мы теперь будем часто видеться.
— Ты так считаешь?
— Я знаю.
— Поживем — увидим.
* * *
Анна с энтузиазмом принялась за новое дело. Ей хотелось в самый короткий срок овладеть всеми премудростями, связанными с парикмахерским делом. Андрей не уступал ей в этом. Возвращаясь домой, они долго еще обсуждали, что нужно изменить, что оставить. Им очень хотелось скорее ощутить, что это уже их детище. Как ни сопротивлялась Анна, но пришлось уступить клиентам и позволить Андрею заниматься массажем. Неизвестно, каким образом, но бывшие его клиенты, прознав, что он здесь, стали посещать салон. К своему ужасу, Анна обнаружила, что невероятно ревнива. Андрей смеялся и утешал ее. Так прошло дней пять. Посещение клиники решили перенести на следующую неделю.
Александр Станиславович злился. Андрей объяснял, что глупо сейчас бросать Анну одну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56