Я думал, тебе будет приятно одеть Венис. Она бывает везде. И может появиться в одном из твоих платье на церемонии «Грэмми»…– О, Лайн! – с отчаянием воскликнула Виктория. – Дело в том, что ты без всякого уважения относишься к тому, чем я занимаюсь.– Как? Я обожаю то, что ты делаешь, детка. Ты лучшая…– А если бы я явилась в твой офис? – Виктория сердито посмотрела в окно. – Извини, Лайн, но отныне двери моего офиса для тебя закрыты.– Я, кажется, понял. Все дело в деньгах, да?– В деньгах?!– Да. Теперь, собираясь получить двадцать пять миллионов долларов, ты думаешь, что больше не нуждаешься во мне.– Я никогда в тебе не нуждалась. А особенно в твоих деньгах. Честно говоря, Лайн, твои деньги не так уж интересны.– А твои интересны? – Лайн не желал воспринимать претензии Виктории всерьез. – Ты говоришь, твои деньги интереснее моих?– Они более интересны для меня, – мрачно ответила Виктория. – Ладно, ты прав. Дело в деньгах. Я не хочу быть с человеком, у которого столько денег. Потому что ты пытаешься перетащить меня в свой мир, хотя я абсолютно счастлива в том, который создала для себя.– Я даже не знаю, как на это отвечать.– Послушай, – попробовала объяснить Виктория, – это выглядит примерно так. Твоя жизнь похожа на грандиозное бродвейское шоу. А моя – на более скромное, внебродвейское. Оно, возможно, не такое масштабное, но мое и так же интересно, как тебе – твое. Оставаясь вместе, мы стремимся объединить несовместимое. Результат может быть один: маленькое шоу будет поглощено и переварено большим. Большое шоу выживет, а маленькое – исчезнет.– А я-то думал, ты дизайнер одежды, – ухмыльнулся Лайн.Виктория саркастически улыбнулась. Сдастся ли этот человек?– Знаю, ты понимаешь, о чем я говорю…– Я только слышу, что ты называешь мою жизнь бродвейским шоу. Со мной, детка, нужно говорить простым английским языком. Ты забыла, я парень простой и не улавливаю всех этих тонкостей.И Лайн торжествующе похлопал ее по руке. За упрямое нежелание понять чувства других людей Виктория уже ругала его неделю назад, а теперь он опять умничал и поворачивал все против нее.– Проблема в том, что я не могу быть успешной женщиной рядом с еще более успешным мужчиной. Не могу. Мои успехи как бы не принимаются в расчет.– Так вот в чем дело? – усмехнулся Лайн. – А я думал, что все женщины хотят быть с мужчиной более успешным, чем они. Разве не об этом они вопят последние двадцать лет? Преуспевающие женщины не могут найти себе мужчин, столь же успешных, как они. Таких мужчин мало, а те немногие, что есть, не хотят иметь с ними дела. Разве они не жалуются на то, что самые успешные ребята предпочитают пустоголовых красоток? Так что, учитывая все вышесказанное, ты должна быть счастлива, детка, ибо получила большой приз по имени Лайн Беннет.«Типично мужская логика!» – в ярости подумала Виктория.– Твои представления о женщинах застряли на уровне начала девяностых, Лайн. Я не знаю ни одной преуспевающей женщины, которая придерживалась бы подобного мнения. Большинство знакомых мне состоявшихся женщин хотят быть с менее успешными мужчинами…– Чтобы помыкать ими?– Нет. Потому что не желают, чтобы помыкали ими. – Виктория откинулась на сиденье. – Никуда не деться от факта, что взаимоотношения контролирует тот, у кого больше денег.– Возможно, но если он человек порядочный, то никогда не даст понять это другому. – Виктория изумленно посмотрела на Лайна. При всем самодовольстве Лайна у него иногда случались неожиданные просветления. Не слишком ли она резко судит его? В конце концов, он не виноват в том, что богат. Это необязательно недостаток характера. – Я понял, о чем ты говоришь, – сказал Лайн. – Ты хочешь, чтобы я вошел в твой мир. Тогда почему ты не отвезешь меня в свой загородный дом, о котором постоянно упоминаешь?– Ладно, отвезу. Но весь мой дом размером с твою гостиную. Вероятно, даже меньше.– Ты намекаешь на то, что я сноб? – с притворным ужасом спросил Лайн.– Я намекаю на то, что ты, возможно, умрешь от скуки. В этом месте ничего нет, даже приличного сыра.– Занятно. – Лайн покачал головой. – Я собирался туда не ради сыра.Визита Лайна в сельский дом Виктория надеялась избежать. Маленький коттедж, всего полторы тысячи квадратных футов, был ее убежищем, расположенным в отдаленной деревушке на севере Коннектикута. Там действительно не было ничего, кроме пекарни, почты, универсального магазина и бензозаправки. Ни о какой светской жизни там никто не помышлял, никто не устраивал вечеринок, вокруг на многие мили не было даже достойного ресторана. Но именно это и привлекло Викторию. Уезжая в деревню, она носила там старую одежду и очки, а иногда по несколько дней не мыла голову. Виктория рассматривала букашек и наблюдала в бинокль за птицами, изучала справочник о разных видах дятлов. Дом стоял посреди участка в девять акров, где находились крохотный бассейн и пруд. По ночам Виктория слушала гортанное брачное кваканье лягушек. Она допускала, что для кого-то все это невыносимо скучно, но сама никогда там не скучала. Да и как можно скучать на природе? Но поймет ли это Лайн Беннет? Сомнительно. Войдет в одном из своих тысячедолларовых кашемировых свитеров от «Этро» и все испортит.Но может, подумала она, это выход? Увидев настоящую Викторию, Лайн утратит к ней всякий интерес.Лайн хотел, чтобы Бампи отвез их в пятницу вечером, но Виктория отказалась.– Мы поедем в моей машине, и я поведу. Когда она остановила перед домом Лайна свой автомобиль, лицо его выразило изумление, но он ничего не сказал, устроив целое действо из пристегивания ремня безопасности и отодвигания назад своего сиденья, словно собирался с духом для предстоящей поездки.– Если продашь свою компанию, то, наверное, купишь себе новый автомобиль, – с нажимом заметил он.– Я думала об этом, – отозвалась Виктория, вливаясь в поток движущихся машин, – но в душе я очень практичный человек. По-моему, машина – вопрос престижа, не так ли? Это не вложение – она обесценивается, если ты много ездишь на ней. Ты не продашь машину за те же деньги, что купил, в отличие от ювелирных украшений, мебели или ковров.– Мой маленький магнат, – проговорил Лайн, ухватившись за приборную доску, пока Виктория маневрировала в потоке транспорта.– Мне нравится уделять внимание серьезным вещам.– Как и всем женщинам. Это одно из скучных женских правил. Почему не уделять внимание чему-то легкомысленному?– Для этого у меня есть ты, – усмехнулась Виктория. Лайн начал тыкать в кнопки на средней консоли. – В чем дело? – спросила Виктория.– Хотел узнать, есть ли в этой машине кондиционер.– Есть, но я его терпеть не могу. Даже если на улице тридцать пять градусов, еду с открытым окном.В подтверждение своих слов Виктория опустила стекло, и в лицо Лайну ударила струя теплого воздуха.
Все шло почти нормально до вечера субботы. Лайн изо всех сил старался показать, что и он умеет расслабляться. Возможно, это следовало отнести на счет того, что в округе на тридцать миль отсутствовала сотовая связь. В субботу утром они поехали на местную сельскохозяйственную ярмарку, но вместо кроликов и петухов Лайн постоянно смотрел на свой мобильный телефон.– Как так здесь нет связи? – ворчал он. – Я пользовался этим телефоном на каком-то острове у берегов Турции, но не могу позвонить из Коннектикута.– Дорогой, твои жалобы на отсутствие сотовой связи так утомительны. Придется тебе смириться с этим.– Ладно. – Лайн храбро сунул палец в клетку к петуху, и тот мгновенно клюнул его. – Господи! – воскликнул Лайн, тряся пальцем. – Что это за место? Нет сотовой связи, зато есть петухи-убийцы.– Пойдем посмотрим на состязание на тракторах, – предложила Виктория.– В этих туфлях? – Лайн поднял ногу в дорогой итальянской обуви.– Поберегись! – крикнула женщина в экстравагантном платье, сидевшая верхом на лошади. Лайн отскочил в сторону и наступил в помет, который Виктория определила как коровий. Лайн мужественно улыбнулся, но секунд пятнадцать разглядывал свою туфлю.– А сейчас первую попытку протащить четыреста фунтов предпримет Джон, хозяин садового трактора мощностью пять лошадиных сил, – объявили по громкоговорителю.– Мне все это очень нравится, а тебе?Виктория посмотрела на Лайна, но тот вдруг исчез. Черт бы его побрал, подумала она. Совсем как ребенок, который вечно куда-то убегает и теряется. Искать Лайна незачем, он взрослый человек, а она ему не мать.Виктория наблюдала за тракторами, а ее раздражение и тревога за Лайна нарастали с каждой минутой – что такое с ним случилось? Потом она услышала, как ведущий произнес:– А теперь Лайн, или Линн, я не понял, как точно произносится имя этого парня, делает первую попытку протащить четыреста фунтов…Не может быть! Но так оно и было. Сидя на тракторе, Лайн переключал скорости, пытаясь провести машину по грязной дороге. Он добрался до финишной черты, и Виктория приветствовала его радостными возгласами, размышляя о том, как силен в нем дух соревнования: он не может удержаться от участия в любом конкурсе.Лайн вышел в полуфинал, но его сняли с соревнований, когда из трактора, тянувшего восемьсот фунтов, пошел дымок.– Ну, ты видела, детка? – невероятно довольный собой, спросил Лайн. – Я показал этим сельским фермерам, что почем, а?– Но где ты раздобыл трактор?– Купил у одного фермера за десять тысяч долларов.– А что ты теперь будешь с ним делать?– А как по-твоему? Отдам ему обратно. Теперь он мой новый лучший друг. Я сказал ему, что, когда приеду сюда в следующий раз, загляну на ферму покататься на тракторе.В тот вечер Виктория жарила на ужин курицу. Лайн не умолкая говорил о соревнованиях и о том, как он обставил кое-кого из местных. Поначалу это забавляло Викторию, потом она помрачнела. Лайн, все еще захваченный своим выступлением, заявил, что знает отличный рецепт соуса, который готовила его мать. Он налил в кастрюльку красного вина, а затем вустерского соуса. Внезапно Виктории все это надоело. Она рявкнула на Лайна, и он удивленно замолчал. Потом швырнул ложку в раковину.– Как ты смеешь? – Виктория схватила ложку и потрясла ею перед носом Лайна. – Ты не имеешь права так вести себя в моем доме.– Отлично. Ты все равно хочешь остаться одна, так что я, пожалуй, уеду. Позвоню Бампи, чтобы забрал меня.– Полагаю, это хорошая мысль.Бампи понадобилось два с половиной часа, чтобы добраться до них. Все это время они почти не разговаривали. Виктория попыталась есть курицу, но мясо показалось сухим и застревало в горле. Это был момент, когда им следовало помириться, когда один из них должен был попросить прощения, но они не сделали над собой усилия.– Наверное, так лучше, – сказала Виктория, когда он наконец вышел за дверь.– Тебе виднее, – холодно ответил Лайн.– Вы поссорились из-за подливы? – воскликнула Венди, когда позже Виктория позвонила ей.– Повод всегда бывает мелким, – заметила Виктория, оглядев свой домик. Теперь, когда порядок восстановлен, здесь должен бы царить блаженный покой, но она ощущала пустоту и подавленность. – О, Венди, я такая дрянь! Я вела себя как последняя идиотка. Не знаю, что на меня нашло. Я сорвалась, я просто не могла видеть его в своем доме…– Почему ты ему не позвонишь?– По-моему, не стоит. Теперь уже слишком поздно. Уверена, он ненавидит меня. Или считает ненормальной. И у него есть для этого все основания.Однако Виктория надеялась, что Лайн в конце концов позвонит ей. Прежде он всегда так делал. Но только не в этот раз. Прошло два дня, потом четыре. К этому времени Виктория решила забыть его. Это уже не имело значения.И все же ее ужаснуло, что она так быстро порвала с мужчиной и забыла о своих чувствах к нему. С глаз долой, из сердца вон. Именно так – легко.А как ведут себя другие женщины? Несмотря на свой роман, Нико «влюблена» в Сеймура. Но когда у тебя за спиной много связей, а значит, столько же разрывов, с тобой что-то происходит. Сначала тебе очень больно и кажется, что ты никогда не переживешь этого. Затем ты приучаешься к осторожности. Ты испытала боль только потому, что этот человек разрушил твою мечту. Ты понимаешь, что задето лишь самолюбие и опровергнута эгоцентричная мысль, что каждый твой мужчина должен любить тебя. Но любовь нельзя назвать неотъемлемым правом человека. Нередко женщины за всю жизнь не встречают ни одного мужчины, который по-настоящему любил бы их. И мужчины – тоже! И она, возможно, принадлежит к числу таких женщин. С этой горькой правдой следует смириться. Никто никогда не обещал ей легкой жизни. Она примет данное судьбой, выстоит. И ведь у нее есть карьера.Виктория снова посмотрела в окно «мерседеса». Автомобиль как будто преодолел еще один квартал, и наконец месье Юло, включив сигнал поворота, свернул налево, в гавань. Вот оно, подумала Виктория. Вечеринка устроена в ее честь и в честь ее таланта, в честь всего, чего она достигла упорным трудом.Машина медленно двигалась по узкой бетонной дорожке и остановилась в конце ее перед сияющей белой яхтой, сверкавшей белыми огоньками. Двое крепких мужчин в морской форме стояли у трапа со списками в руках. Рядом группа охранников с портативными переговорными устройствами, а перед яхтой толпились папарацци, сдерживаемые оранжевым полицейским заграждением. Фотовспышки почти ослепили Викторию, и сквозь яркий свет она узнала знаменитую кинопару: они держались за руки и профессионально махали фотографам.Виктория выбралась из машины и обернулась, чтобы подобрать подол платья. Внезапно внимание папарацци переключилось на нее. Она улыбнулась, остановившись, чтобы попозировать им. Часть их знала ее по Нью-Йорку.– Эй, Виктория! – крикнул один из папарацци. – Где Лайн?Она пожала плечами.– Я слышал, он в Канне… – крикнул другой.– Его яхта здесь… – сообщил третий.Лайн здесь? В Канне? Сердце Виктории дрогнуло. Нет, подумала она, этого не может быть. И даже если Лайн здесь, то скорее всего приехал с кем-то другим… да это и не важно. Если бы только ей удалось добиться чуть большего успеха! Виктория поднялась по трапу и остановилась, чтобы снова попозировать папарацци, умолявшим ее обернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54