– Именно этим занимаются знаменитости. Кошмар какой-то. У них появляется болезненное пристрастие к вниманию. По словам доктора Фила, с детьми это тоже случается. Для знаменитостей следовало бы завести специальные комнаты отдыха. – Нико улыбнулась. Все обойдется, предположила она, и ей показалось, будто мир снова обрел цвет. Когда Виктор начинал говорить о любимом телевизионном шоу, становилось ясно, что все будет хорошо. – Следует сделать это до или после возбуждения иска? – спросил Виктор.– Следовало бы сделать это немедленно. Майка вызовут в суд, но если он уже не будет сотрудником «Сплатч Вернер», создастся глупое положение. Кроме того, нам, вероятно, удастся сохранить хорошие отношения с Глиннис, не делая вид, что мы отступаем перед ее требованиями. Если действовать быстро, никто не догадается. – Эту речь Нико готовила несколько дней.– Так и поступим. – Виктор встал, давая понять, что встреча окончена. Чтобы сохранить равновесие, он оперся на стол пальцами левой руки, отекшими и узловатыми. – Сделаем это сегодня же днем. В четыре часа.– Спасибо, Виктор. – Нико поднялась.– Надеюсь, вы сможете прийти, – сказал Виктор в своей обычной приятной манере. – Я хочу, чтобы вы присутствовали при этом. Более того, я хочу, чтобы вы сообщили ему эту новость.
Нико, застыв, сидела на заднем сиденье лимузина, который медленно двигался по Ист-драйв в Центральный парк. Еще не было пяти, но парк наполнился людьми. Они выгуливали собак на поводках, катались на велосипедах и на роликах (на роликах! Подумать только, неужели на них до сих пор катаются?), бегали, бродили и даже ездили в конных экипажах, что, пожалуй, стоило бы запретить. Несчастные лошади, подумала Нико, когда такси обогнуло такую повозку. Она проводила взглядом лошадь, пытаясь понять, довольна ли та. Лошадь в шорах кивала, как фигурки животных с головой на пружинке, установленные на приборной панели машин… Зазвонил ее телефон.– Ты сделала это? – с нетерпением спросил Сеймур.– О Боже, Сеймур! – Восклицание прозвучало более эмоционально, чем ей хотелось. Посмотрела на водителя – не слушает ли он? – Это было тяжело. – Она нахмурилась, словно обвиняя в этом Сеймура.– Но ты сделала это?– У меня был выбор?– Значит, сделала?– Угу.– И?..Нико внезапно разозлилась:– Как мы планировали, Сеймур. Как я тебе говорила, так и вышло. Вот и все.Она отключилась и, нажав кнопку, опустила стекло. Ласковый теплый ветер ворвался в машину. Почему водители переходят на кондиционер, как только заканчивается зима? Это все мужчины придумали.Но это было еще не все.Она набрала номер домашнего телефона. Сеймур ответил.– Сеймур, он… – Нико хотела сказать «плакал», но воздержалась. – Он был потрясен.– Да? А ты чего ожидала?– Что он будет потрясен.– Как ты и хотела, – подытожил Сеймур. Нико отключилась, разочарованная. Как жаль, что нельзя объяснить мужу, заставить его понять, какую эмоциональную встряску она пережила в этот день. Смущение, страх и чувство вины.Эмоциональная встряска сродни насилию… Нико поежилась. Никто не понимает, что это примерно то же, что и настоящее физическое насилие, не имеющее ничего общего с тем, что показывают в кино. Она вспомнила, как однажды сидела с Сеймуром в маленьком баре в Уэст-Виллидже и там вспыхнула драка. Первым побуждением Сеймура было укрыться под столом, но пораженная Нико не могла сдвинуться с места. Ее потрясло, что люди становятся так агрессивны, выходя за пределы дозволенного. Собственно, драка быстро прекратилась: двое парней отвесили друг другу по паре тумаков, опрокинули несколько стульев и бутылку воды. Но этого хватило. «Прячься!» – крикнул Сеймур, схватив Нико за руку и потащив под стол. Она вдруг заподозрила, что ее муж трус – ему следовало бы вступить в драку, но это было бы безумием. И Нико осознала, как они слабы и беззащитны. Когда кто-то нарушает границу, остаетесь ли вы прежним? Забудете ли когда-нибудь об этом? Сеймур поспешно вывел Нико из бара на маленький треугольник тротуара. Переглянувшись, они зашлись в безудержном смехе, продолжавшемся, несмотря на все попытки остановиться, не менее получаса.Но того, что случилось с ней сегодня, Сеймур никогда не поймет. Нико одержала победу, но триумф дался ей непросто. Добивайся, но при этом плати за свои достижения. Мужья не желают знать о подобных вещах, и понять это способны только подруги.– Он плакал, Венди, – прошептала Нико в телефон, когда ждала на улице лимузин. – Я не ожидала такого.– Знаю, – сказала Венди. – Поразительно, как быстро они ломаются, когда давление становится слишком сильным. У нас есть какие-то представления о мужчинах, но все они ошибочны. Мужчины – слабые, маленькие, перепуганные люди, только с пенисами. Когда Шон заплакал, это было ужасно. Как будто он больше не был мужчиной, а я – женщиной. И я поняла, что должна стать женщиной нового типа и отказаться от всех этих косных представлений о том, какими следует быть мужчинам и какими – женщинам.Нико кивнула:– Я чувствовала себя дерьмом. А потом он набросился на меня. Сказал, что я служанка Виктора, сука. Насчет суки я не так уж и против, но чтобы служанка?– Ты в жизни не была служанкой, – фыркнула Венди. – Такие женщины, как мы, сами держат служанок. И называются они мужчинами.– Но именно все это и будут говорить. Все начнут называть меня служанкой Виктора Мэтрика…– И пусть называют. Это лишь способ очернить тебя, потому что ты женщина у власти и это позволит им чувствовать себя не слишком разочарованными своими жалкими жизнями. Чужое мнение не должно беспокоить нас. Люди всегда всех осуждают, говоря: «Да, но хорошая ли она мать, деловой партнер, жена?» Кому какое дело, что думают другие, Нико? Они не знают, что происходит у тебя в душе. Они не побывали в твоей шкуре. Мы делаем все, что можем в предлагаемых обстоятельствах, – и нам это удается лучше, чем многим другим. Я решила избавиться от чувства вины. Я не могу и не хочу сделать все. И не надо от меня этого ждать. Боже, Нико, ты ведь все делаешь по-настоящему хорошо. Ты исключительный человек. Тебе придется это принять, но кое-кому это не нравится, ничего не поделаешь. Теперь ты президент и генеральный директор «Вернер пабликейшнз», и, видит Бог, этой проклятой компании повезло, что у них есть ты.Такую речь, подумала Нико, услышишь только от подруги.Автомобиль обогнул зеленую лужайку и остановился у светофора на перекрестке Семьдесят второй улицы и Пятой авеню. Как это красиво – зеленая трава и распускающиеся деревья на фоне элегантных серых зданий Пятой авеню. Все будет хорошо, да почему бы и нет? Сегодняшний день в каком-то смысле напоминал роды – муки, пот, страх и торжество. Роды требуют всех твоих сил до последней капли, но со временем ты забываешь об этом. Ты блокируешь в памяти все плохие воспоминания и, глядя на своего ребенка, понимаешь, что дело того стоило.И она не сможет объяснить, каких огромных усилий стоило ей сегодняшнее достижение. Чтобы понять, через это нужно пройти самой – хотя справедливости ради надо заметить, что роды гораздо тяжелее. Но после них ты получаешь прекрасного младенца. Тогда как в данном случае, когда все закончилось, Майка вывела охрана и Виктор жал ей, Нико, руку, она внезапно осознала, что получила Виктора Мэтрика и, возможно, придется терпеть его до конца его жизни. Сколько бы он ни прожил.Покинув кабинет Виктора в первый раз, утром, после обескураживающей сцены, когда Нико перепугалась, что ее уволят, она вошла в лифт, покрытая испариной. Нико не совсем понимала, как все произошло, но ее ошеломила внезапно открывшаяся сторона натуры Виктора. Непредсказуемость, абсолютная неразумность этого человека. Кажется, будто противостоишь крупному животному, поступающему только в соответствии с инстинктом. Нико испугалась за себя: вдруг она кончит, как Виктор Мэтрик? Неизвестно, что он мог сделать и каким моральным испытаниям подвергнуть ее в будущем. Виктор едва не вынудил Нико рассказать о разводе Венди. Ее ждали не просто новые профессиональные обязанности, на карту были поставлены ее принципы. Но к тому времени, когда лифт остановился на ее этаже, Нико решила, что справится со всем и примет этот вызов. А затем она прошла по коридору и увидела в своем кабинете Майка Харнесса. Он поджидал ее.Майк знал. Нико не стала изображать удивление.– Здравствуй, Майк. – Она села за стол, нажала кнопку на компьютере, и экран ожил.– Не пообедать ли нам сегодня вместе? – Майк держал в руке авторучку и беспрестанно щелкал ею.Формально он все еще был начальником Нико, и формально она не могла отказаться.– Подожди, я посмотрю, нельзя ли изменить расписание. – Нико нажала кнопку интеркома. – Салли? Принеси, пожалуйста, мой ежедневник.При этом Майк оставался в кабинете, словно хотел убедиться, что она не попытается увильнуть.Они пообедали в заведении для туристов, куда издательские работники ходили, когда не желали огласки.– Меня беспокоят слухи, Нико. – Майк отправил в рот тортеллини.Кожа Майка напоминала цветом старое дерево – по его словам, он только что вернулся с длительного отдыха на Сен-Бартсе. Нико кивнула. Она заказала пиккату и собиралась съесть не более нескольких кусочков.– Меня тоже, – кивнула Нико и сделала знак официанту, чтобы он принес еще воды с газом. – Но это только слухи. Майк. Как я могу бросить «Фейерверк»?– Кто-то однажды сказал, что «Нью-Йорк пост» осведомлен больше, чем ЦРУ.– Вероятно, это правда, если вспомнить о последних мировых событиях. Но ЦРУ не нужно сбывать газеты, а «Пост» нужно. Вот так и получается.– Да, вот так и получается. Кстати, запомни: я нашел тебя. Это я привел тебя в «Сплатч Вернер». Без меня тебя просто не существовало бы. – Майк пожал плечами. – Ты знаешь, мой принцип – честные отношения со служащими. Ты не такая уж творческая личность. Ты очень внимательна к деталям, отдаю тебе должное. Но для того чтобы руководить отделом, нужно нечто большее.Нико улыбнулась. Майк запугивает ее? Есть очень специфический тип людей, которые всегда приписывают себе чужие успехи, стараясь при этом унизить тех, кто их достиг. Эгоист постоянно лезет в центр сцены, даже если пьеса не о нем. «Не делай этого, Майк, – мысленно попросила Нико. – Не ухудшай без необходимости свой конец». И поскольку все это уже не имело никакого значения, сказала:– Ты прав, Майк. И сменила тему.У Майка был сын-подросток от первого брака, который заканчивал школу. Они обсудили достоинства и недостатки разных университетов. Каждый раз, когда Майк хотел сменить тему, Нико опять заговаривала о колледже. Она поступала отвратительно, но другого выхода не видела, поэтому, когда они расстались у лифтов, Майк не знал ничего конкретного.«Ты покойник», – подумала Нико, когда за Майком закрылись двери лифта.В четыре часа позвонила Морин, секретарь Виктора Мэтрика.– Виктор хотел бы видеть вас у себя.Нико вошла в кабинет Виктора за минуту до Майка.– Готовы, Нико? – спросил Виктор. – Все должно пройти, как у доктора Фила.Нико никогда не видела доктора Фила, но не представляла себе, что дело обернется такой жестокостью.Майк появился через несколько секунд. Когда он шагнул в дверной проем, на мгновение его лицо выразило невероятное удивление. Он обвел их взглядом и быстро отвел глаза, как животное, внезапно обнаружившее, что оно в клетке. Нико стояла у стола Виктора, и Майк, вероятно, пытался сообразить, выступают ли она и Виктор единым фронтом или проблемы у нее и у него, Майка. В любом случае он решил отмежеваться от Нико, поэтому не обращал на нее внимания. Прошел по комнате, подчеркнуто избегая смотреть на нее, и сел напротив стола Виктора.– Ну, Виктор, – начал Майк неестественно оживленным тоном. – Что стряслось?Виктор откинул голову.– Нико говорит, на тебя вот-вот подадут в суд.– Нико? – Майк посмотрел на нее с деланным изумлением, скрывая под ним ненависть. – Какого черта она знает?– Видимо, больше, чем ты, – спокойно произнес Виктор.– За что? – небрежно поинтересовался Майк.– За нарушение условий контракта с Глиннис Рурк, – ответила Нико.– Глиннис Рурк – бездарная дура, которая даже не может вовремя приехать на встречу.– У меня есть распечатки писем, присланных по электронной почте. От тебя – ей. Ты назвал Глиннис тупой…– Так и есть…– Подумай, как это будет выглядеть в газетах.– Да кому какое дело? – отрезал Майк.Нико пожала плечами:– Зачем нам скандал, если можно избежать его?Майк посмотрел на Виктора, ища поддержки, но не получил ее и перевел взгляд на Нико.– Ты кто? Грязная предательница? Собираешь за моей спиной информацию…– Она попала ко мне случайно. Нам повезло… эта информация могла попасть к кому-то другому. Постороннему…– Ах ты, сука…– Майк… – Виктор поднял руку.– О, я понял, – кивнул Майк. – Теперь ты служанка Виктора. Маленькая дева, выполняющая за него грязную работу. Ледяная дева.– Ты уходишь, Майк, – сказала Нико.– Что?!Нико вздохнула и, скрестив на груди руки, слегка оперлась на стол Виктора. Майку не следовало садиться; не подумав, он позволил ей испытать чувство превосходства.– Именно так, – отозвалась она. – Ты уходишь… я прихожу.Майк рассмеялся.– Ты не можешь уволить меня, – проговорил он между приступами смеха.Виктор покачал свой зуб.– Может. И она только что это сделала.И тут Виктор совершил нечто устрашающее. Встал, раскрыл рот и, опершись на стол, расхохотался.Силы небесные! Нико в тревоге попятилась, случайно столкнула со стола пресс-папье с небоскребами Нью-Йорка внутри и в стремительном броске поймала его обеими руками. Смех Майка сменился молчанием; он откинулся в кресле, потрясенный, напуганный и смущенный. Заглянуть в черную и кажущуюся бесконечной бездну рта Виктора было для него почти то же самое, что заглянуть в пасть льва.– Какого черта, Виктор? – Майк выбрался из кресла. – Что здесь творится? Почему ты так поступаешь со мной?Виктор вернулся в свое кресло и принял обычный вид Санта-Клауса.– Потому что могу, Майк.– Не понимаю, Виктор, – начал Майк и поднял руки. На глазах у него выступили слезы, нос покраснел и распух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54