— Он не очень-то ищет мою компанию. Видите ли, мое лицо напоминает материнское…Ромили вспомнила все свои романтические мечты, обуревавшие ее в «Соколиной лужайке». Конечно, Алдерик — сын Каролина! Значит, законный наследник всех земель…Она поклонилась ему и предложила:— Ваше высочество, позвольте проводить вас к вашему отцу.Алдерик удивленно уставился на нее и рассмеялся:— Ромили, Ромили! Мой маленький друг, ты что, всерьез решила, что я наследный принц? Ты ошибаешься! Сыновья Каролина находятся сейчас в безопасном месте, у Хастуров, в Каркосе. К тому же я слышал, что Каролин влюбился в некую лерони из Трамонтаны. — Он улыбнулся и сказал: — Слухи уже носятся по всей стране…— И домна Маура обещала выйти за него замуж, если Совет даст разрешение, — угрюмо подхватил Руйвен. — При условии, что все мы останемся целы во время войны. Ракхел применил клингфайр. Мы начали контратаку, но он вылил на нас огонь… Только Хранитель Разума знает, какую новую напасть, выдуманную его колдунами, он применит в следующий раз! Так что поспеши обнять отца, Дерик, а то, может, будет поздно. Теперь уже вопрос стоит: или — или. Ну, так дешево мы свои жизни не отдадим. Помолимся, разберем мечи — и с Богом. — Лицо его ожесточилось, окаменело, потом он неожиданно улыбнулся. — Так что не вовремя ты приехал. Что ты здесь сможешь найти — так это отчаянную заварушку.— Не так уж плохо! — тоже засмеялся Алдерик. — Неужели все так мрачно?Руйвен кивнул, потом ответил:— Мы попали в самое пекло. В наше время мир — большая редкость… Кстати, Каролин нуждается во всех лерони, которых только может собрать.Тут в разговор вмешалась Ромили:— Послушайте, если вы не сын короля, то…Алдерик тихо ответил:— Моего отца зовут Орейн, он сводный брат Каролина. Я был воспитан при дворе.Ромили порывисто схватила его за руку. Как же она не догадалась? Он же сам рассказывал, что отец не может спокойно смотреть на него. Лица сына не выносит. Каролин, даже вступая в ненужный, вредный с точки зрения передачи наследства, брак все равно будет нежен и верен той женщине. Другое дело Орейн — он сам признавался, что, недолго пожив с супругой, больше не выносит женщин. Оказывается, и дети от подобных браков тоже страдают с детства. Им достается больше всего… Как это можно вырасти и не испытать отцовской любви!..— Я теперь королевская сокольничья… — ни с того ни с сего брякнула она. — Сегодня этой птичке, — она кивком указала на нахохлившуюся Умеренность, — предстоит много поработать. Будет атака, не будет — мы должны быть готовы. Ваш отец, лорд Алдерик, без сомнения, находится возле короля…— Конечно, — усмехнулся гость. — Он от него никогда не отходит. Когда я был помоложе, я буквально ненавидел его за это. Меня всегда возмущало — ну почему он куда больше внимания уделял королевским сынкам, даже маленькому мальчику, отпрыску Лиондри Хастура, чем мне! Видела бы ты, как он с ними возился… Он в общем-то любит детей, но мне не перепадало ни капельки. — Алдерик пожал плечами и усмехнулся. — Как было, так и будет — любовь нельзя внушить в приказном порядке. Даже к собственному сыну… Тем более если личиком он вышел в мать… До сих пор не могу понять, какая кошка пробежала между ними?.. Когда стал постарше, кое-что почувствовал. Отец сам мучился оттого, что каждая встреча со мной вызывала в памяти самый мрачный период его жизни. Почувствовать-то почувствовал, а сердце не может простить. Я свой сыновний долг выполняю честно, никогда не пренебрегал им, но не более того… Родственные узы с королем иногда мне кажутся чем-то вроде хитрой, замысловатой игры, которую боги ведут с людьми. Накрепко привязывают нас к тем, кого мы не любим, мы верим, что в конце концов сможем примириться с ними, даже испытать тень дружбы. Но дружба — это дар. Твой отец в полной мере одарил им меня, он мне был как приемный отец. Мы как-то не обращали внимания на эту войну… А ты не хочешь послать ему весточку… Ну ладно, ладно, — Алдерик взял ее за руку, — не надо было этого говорить. Но мне казалось, я был обязан все выложить…Ромили даже не взглянула на него — взор ее был обращен на ближние холмы, над которыми, уже опорожнившиеся, проплывали лохматые тучи. Дождь стих, но погода не улучшалась, по-прежнему над полем носился ветер, шевелил воду в речке, оглаживал травы, сносил отяжелевших, грузно взмахивающих крыльями, набирающих высоту стервятников…Было время, когда она охотно вышла бы замуж за этого человека. Сколько воды утекло с той поры! Она успела влюбиться в самого Орейна, едва не отдалась ему. Пусть он и не захотел взять ее… Теперь Ранальд… То, что произошло с ними, трудно было назвать дорогой к браку — высокородному лорду с равнины не пристало брать в жены девчонку с гор, к тому же еще и меченосицу. Она в общем-то и не собиралась выходить за него замуж, даже если бы он и предложил, но по здравом размышлении девушка пришла к выводу, что подобное предложение вряд ли поступит. Они доставили радость друг другу — точнее, их тела, но все произошло в необычных условиях; она бы отдалась в ту ночь любому мужчине, лишь бы он хотя бы чуточку нравился ей. Тогда она никак не могла совладать с собой — это было похоже на безумие, они буквально накинулись друг на друга. Однако их мало что связывало. Если Алдерик узнает, что она уже не девственница, захочет ли он ее?— Я откликнусь, лорд Алдерик, — наконец ответила Ромили. — Обязательно напишу домой. Когда война закончится…— Зови меня Дериком, как твои братья, — прервал он ее. — Мы с Руйвеном — бредины, и с Дареном мы дружим. Выходит, я просто обязан защищать тебя как брат. А может, и больше…— Я же меченосица, Дерик, и не нуждаюсь в мужской опеке, но твоей дружбе я очень рада. Это началось еще в «Соколиной лужайке»… Что же касается того, что больше дружбы… — Ее голос задрожал. — Нам не следует даже разговор заводить на эту тему. Пока идет война…— Я очень благодарен тебе, Ромили, за честный ответ. И ясный… Мне не по душе женщины, которым застит глаза мой титул, положение моего отца, являющегося главным советником и другом короля. Мой отец вынужден был жениться, так как старому королю взбрело в голову, что сводный брат его сына должен обладать некоторым весом при дворе. Поскольку он был рожден от простой женщины, то положение могла выправить только женитьба на какой-нибудь знатной особе. Родители с первого же взгляда возненавидели друг друга, я не могу понять почему, ведь и мать, и отец — хорошие люди, могли бы как-нибудь договориться; вот они и нашли общий язык. В ненависти… Ладно, о чем это я? Ах да, сама догадываешься, какое мне выпало детство. Этого я страшусь больше всего — не дай Бог, если мои дети попадут в те же жернова. Никому бы я не хотел подобной судьбы, и в первую очередь своим детям. Тем более когда мне выпала удача познакомиться с вашей семьей. Там тоже все не просто, но вы, Макараны, любите друг друга. Эта ноша тяжела — может, не менее трудна, чем ненависть; пылкой любовью можно кого угодно задавить или вогнать в гроб. Однако плоды подобных отношений намного слаще. И прочнее… Поверишь, но я давным-давно дал клятву, что женюсь непременно только на той женщине, с которой мы подружимся. С которой мне будет интересно, и ей тоже… Напиши отцу, Ромили…Их глаза встретились, неожиданно девушка заплакала…— Мы можем и подождать, меченосица… Сможем?..Она кивнула, наконец справилась со слезами и предложила — так, наобум. Первое, что пришло в голову:— Пойдем проведаем твоего отца…Однако далеко ходить не пришлось — Орейн сам подошел к ним.— Госпожа Ромили, срочно потребовалась ваша птица… — Тут он неожиданно остановился и недоуменно моргнул, разглядев, кто стоит рядом с девушкой.— Отец, — дрогнувшим голосом сказал Алдерик и поклонился.Орейн торопливо обнял его — весьма холодно и формально, чем привел в удивление Ромили. Он был душевным, добрым человеком. Орейн заявил:— Я не знал, что ты уже приехал, сынок. Ты слышал, что он обрушил на нас липучий огонь?— Да, как только добрался до лагеря, отец. Я рад предложить использовать все, что я умею. Мой ларан невелик, и все-таки. Но, сэр, прежде всего мне бы хотелось повидаться с вами.Орейн подумал и сухо выдавил из себя:— Благодарю, сын, за то, что ты готов помочь — об остальном после… Королевские маги собрались там. — Он торопливо ткнул пальцем в направлении королевского шатра. — Госпожа Ромили, хватайте птицу — крайне важно знать, сколько у нас времени до начала атаки Ракхела.— Мы что, сами пойдем в атаку? — удивился Алдерик.Орейн поджал губы, взгляд его ожесточился.— Только для того, чтобы вырваться из этой ловушки. Создадим видимость, а сами марш-марш отсюда… Нам нужна свобода маневра, а где здесь развернуться? Стоит отрезать нас от холмов и прижать к реке, нам крышка. Сожжет, подлец, клингфайром. Поэтому нам нет смысла и в леса залезать — он всю округу выжжет. Отсюда и до Нескьи…Ромили глянула в сторону шатра Каролина, она увидела, что лагерь в спешном порядке свертывается. Шатер уже собрали, и два гвардейца спустили голубое с серебряной сосной знамя.Алдерик тоже обвел взглядом пойму, потом посмотрел на Ромили, сказал:— Мне пора. Береги себя, Ромили… — и ушел.Девушка торопливо принялась за дело — оседлала коня, пересадила Умеренность на седло, приказала помощнику Руйвена свернуть пожитки, убрать шатер Мауры и сложить в повозку. Ей все-таки не верилось — неужели Ракхел окончательно свихнулся и готов пожечь собственную страну? Неужели он и на эти благодатные леса метнет огненные стрелы? Чему удивляться? Это полностью в характере грязного, якобы разумного существа, называемого Ракхелом. Нет, с ним пора кончать — так или иначе, но на негодяя, объявившего себя королем, необходимо набросить узду. Подспудное возмущение само собой вылилось в холодную, расчетливую ярость — прежде всего на самое себя, на те слюнтяйские капризы по поводу гибели птиц. Да, их жалко, она всегда будет помнить о них, а всех лесных тварей ей не жалко? Ведь там, возможно, обосновалась Пречиоза! Ну погоди, мерзавец…Опять начал накрапывать дождь. Умеренность неохотно развернула крылья, этак лениво помахала ими, но на этот раз Ромили не испытывала колебаний — она решительно послала сторожевую птицу в небо. Заставила лететь чуть ниже облаков, касаясь грязно-серых лохм, протянувшихся к земле.Стервятник неспешно, постепенно расширял круги, так что король мог сразу окинуть взглядом армию Ракхела, которая тоже выступила из лагеря… Тут ее взволновала картина, мелькнувшая на краю сознания: не только Каролин, но и все собравшиеся вокруг него лерони — мужчины и женщины — следили за перемещениями вражеского войска. И Ромили с внезапной гордостью ощутила себя одной из них. Словно в том и состояло ее предназначение, словно это место в строю королевских магов и было уготовано ей судьбой.«Пусть я еще меченосица, но какая радость, что мне не придется взяться за клинок! Какое облегчение для души… Если бы возникла необходимость, я бы, конечно, тоже бросилась в схватку, но я не желаю убивать!.. Мое искусство, мой удел в другом… Однако и забывать о тех, кому сегодня, возможно, предстоит лишиться жизни, тоже не дело, поэтому свой долг я исполню до конца…»Ромили усмехнулась. Зачем лукавить? Она тоже являлась винтиком в этой масштабной, многоликой машине убийства, тем более что, по-видимому, именно глаза сторожевой птицы наводят на цель и там, куда они глянут, начинает литься кровь. И она в этом участвует — ее место в строю как раз между леди Маурой и Ранальдом. Все мы одной веревочкой повязаны…«Каково сейчас Яндрии с оружием в руках выступить против Лиондри? Знать, что ты несешь ему смерть… Он должен погибнуть, не от ее меча, так от чьего-нибудь еще».Вот что странно, Ромили не могла быть уверена — ее ли это мысли или леди Мауры, а может, и самого Орейна. Их сознания так слились, настолько усердно и плотно отдались работе, что случайные мысли могли принадлежать кому угодно из тесной группки лерони, собравшихся вокруг Каролина. Среди них был и Алдерик — вот бы его мысли уловить. В следующее мгновение она увидела — так, чуть сбоку — всплывшую из глубины картину: Алдерик приветствует Яндрию и обращается к ней: «Тетя…» Тут уж мелькнула до глупости радостная мысль, что если она выйдет замуж за Алдерика, то они с Яндрией станут родственницами.«Но мы же поклялись в верности Ордену. И к чему мне становиться ее родственницей? Алдерик что сказал? Только дружба — дар богов…»…Тут Ромили заметила, как Маура бросила на нее недовольный взгляд, и девушка тотчас вновь включилась в работу, глянула на землю глазами птицы, которая по-прежнему без отдыха кружила над равниной. Что же там творится?Армия Ракхела на этот раз на удивление быстро и организованно переправилась на другой берег речки и теперь полным ходом шла к опушке леса, покрытой клочьями тумана. Эта новость была тут же передана Каролину, и спустя мгновение Ромили четко уловила раздумья короля:«Итак, он собирается прикрыться лесом; правильно, под сенью деревьев птица сможет и не разглядеть очередной маневр. Знает, подлец, что я дал слово не использовать не только клингфайр, но и огненные стрелы. Очень не хочется поджигать лес, смолистые стволы даже в эту погоду вспыхнут как спички… Каким-то образом нам надо задержать Ракхела прежде, чем он доберется до зарослей, оттуда его уже не выковырять. Как бы принудить его вступить в битву по моему выбору? Не по его… — Тут Ромили услышала его команду, обращенную к Солнечному: — Вперед, вороной…»Каким-то боковым взором она увидела, как король поворотил жеребца. Ее коня вел в поводу Ранальд, так что она могла полностью отдаться работе. К этому моменту дождь прекратился, и резкий, необычно кровавый солнечный свет пробился сквозь разрывы в облаках. Ромили принудила Умеренность спуститься пониже, до самой рискованной высоты, на расстояние полета стрел.Армия Ракхела разделилась? Не может быть! Тогда что же это за отряд — довольно многочисленный, — отваливший в сторону и изо всех сил удирающий в направлении Нескьи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70