Необходимо было дать возможность лошади попастись. К счастью, опять потеплело, так что и корма для скакуна теперь хватило, и ночевать можно было на открытом воздухе. Как ни говори, а встреча с людьми в этой дикой местности начинала по-настоящему пугать беглянку. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Одно радовало: возврата не было. Даже если бы захотела, она бы уже не смогла отыскать дорогу до «Соколиной лужайки». Так что все, можно ставить точку! Оно и лучше…Незачем мучить себя сомнениями.Спала Ромили плохо, голод не давал покоя, холод донимал… Потому, вероятно, и проснулась рано.Лежала, прикидывала… Может, попытаться вернуться к подножию горы? По тропинке и собственным следам она может добраться туда и затем свернуть на Неварсин. Тут еще одна напасть свалилась на нее — из хижины она выскочила, забыв носки, и теперь стерла ноги. Пришлось оторвать подол от рубашки и сделать подобие портянок. Над головой, высоко в небе, по-прежнему кружил одинокий ястреб. Что привязался? С другой стороны, места здесь дикие, добычи хватает. Может, это его территория?.. Следом опять помутилось зрение, а затем она вновь увидела себя далеко внизу. Что за чертово наваждение?Наваждение ли? А не чертов ли ларан? Кто же может добраться до ее сознания?Сердце захолонуло… Еще спрашивает? Она же улетела, она же свободна!.. Странно, я же рассталась с ней еще раньше, чем сбежала из дома!.. Нет, этого не может быть…Время сбора фруктов миновало, однако ей удалось найти несколько вкусных плодов. Жаль, что мало… Потом повезло: ей попалось дерево, с которого стоит отодрать кору — и можно добраться до мягкой древесины. Сердцевинкой, конечно, полакомиться можно, однако она еще не дошла до этого.Пора было отправляться в дорогу — солнце уже стояло высоко. Ромили с трудом оседлала коня, затянула подпруги — пришлось упереться коленом в живот лошади, силы в руках уже не было. Наконец взобралась в седло, и в тот самый момент, как грузно опустилась на спину лошади, в голове помутилось от слабости. В первый раз Ромили кольнула мысль, что долго так продолжаться не может. Если сегодня не отыщет дорогу на Неварсин, то дальше ее может ждать только смерть. Сколько можно плутать среди этих холмов? К тому же срочно надо подкрепиться чем-то более сытным, чем орехи…Спустя час, двигаясь по то пропадающей, то вновь появляющейся дорожке, она наконец выехала к развилке. Придержала коня и, мучась от голода, задумалась. Что, если отпустить лошадь — пусть немного попасется, пока она взберется на вершину ближайшего холма и изучит местность? Должны же быть здесь какие-то поселения? Неужели этот край совсем обезлюдел? Может, удастся засечь где-нибудь дымок от костра или пасущуюся отару. Никогда доселе она не чувствовала себя такой одинокой.Вот и хорошо. Радоваться надо, никто не мешает, грустно пошутила она и, спустившись с коня, полезла вверх по склону.«Дальше так продолжаться не может. Без пищи я совсем пропаду. Ищи, чего бы тебе это ни стоило!»Теперь ее частенько посещала бредовая мысль: не лучше ли было остаться у Рори и его выжившей из ума бабки? Там бы она могла отогреться, поесть… Неужели это уж так плохо — выйти замуж?«Тут я точно сдохну от голода». Она была откровенна сама с собой.Вот и вершина. Ромили открылась безрадостная картина. Куда ни глянь, все та же глушь, те же безлюдные холмы. К северо-западу на границе окоема высились горы, те самые Хеллеры, непроходимые и дикие… Ближе тоже ничего утешительного.Ромили вновь глянула в сторону гор. Снеговые пики тускло светились в лиловато-розовом небе. Как раз за ними находилась Стена Мира. До нее вообще немыслимо добраться — это было известно из сказок. По крайней мере, никто еще не доходил до нее. Однажды она пристала к воспитательнице — расскажите да расскажите, что там, за Стеной? «Ледяная пустыня, — объяснила ей Калинда. — Хотя никто не может точно сказать…»Этот ответ очень заинтересовал Ромили, разбудил воображение. Теперь она наконец попала туда, куда мечтала попасть с детства, и что? Особой радости это не вызвало. Местность, открывавшаяся с вершины холма, озадачила своей пустынностью и безлюдьем. Стыдно признаться, но девушка была близка к полному отчаянию.Неужели она проклята на всю жизнь и удача окончательно отвернулась от нее? Нет, мы еще поборемся. С кем? Точнее, с чем поборемся? С этим запустением, с этими дебрями? Ну-ну!.. Ромили вздохнула, потуже затянула пояс. Опять бросила взгляд в сторону гор, в направлении самого высокого пика — что-то там, на его фоне, показалось ей приметным. Какое-то белое здание необычной архитектуры? Может, это замок или, может, башня? Значит — северо-запад!.. Она должна учесть движение солнца, чтобы не сбиться с пути. Не дай Бог, начнет плутать по кругу. Но если она и дальше будет придерживаться дороги, то именно так и получится.Теперь следует вернуться к лошади. Она глянула вверх. Странно, ястреб по-прежнему висит над головой. Вряд ли это тот же самый. В диких местах полно хищных птиц. Но вот то, что показывает ее ларан, этот вид сверху… Что это? Она почувствовала слабость и головокружение… Оттуда сочится едва заметный голубоватый свет… Да что это с ней? Кто все это наблюдает — она или ястреб? Ромили потрясла головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение и освободиться от навязываемой картины. Этак недолго и свихнуться. Здесь, наедине с небом, ветром и облаками, все возможно.Она спустилась к подножию холма и вновь, с трудом преодолевая бессилие, оседлала коня. Хорошо, что по крайней мере скакун сыт.— Эй, дружок, — она похлопала его по шее, — если бы и я могла питаться травой!В ответ с небес до нее долетел истошный гортанный призыв — так обычно оглашают окрестности сбившие добычу ястребы. И вновь в сознании, а теперь и в желудке ясно, до спазм, Ромили ощутила вкус свежей крови. Будто бы ее клюв, острый как сталь, вонзается в еще трепещущую плоть. Рот наполнился слюной. От голодных судорог стало невозможно дышать. Конь тоже перепугался, принялся прядать ушами — это привело Ромили в чувство. Не хватало еще с лошади свалиться! Девушка похлопала скакуна по шее, натянула уздечку. И вдруг перед глазами мелькнуло ястребиное крыло. Она машинально выставила руку, почувствовала крепкую хватку когтей и невольно вскрикнула:— Пречиоза! — и тут же разрыдалась.Как, зачем ястреб следовал за ней во время долгих путаных скитаний, она не могла понять. Пронзительные крики, хлопанье крыльев отвлекли Ромили, слезы перестали течь сами собой. Боже, она и добычу принесла — бросила у ног коня прежде, чем сесть на руку. Птица! Какая большая! Вкусная!.. Девушка умилилась… На руке выступила кровь — не важно! Ромили пересадила Пречиозу на луку седла, сама соскочила, вытащила кинжал и, отхватив голову сбитой птице, протянула ее ястребице. Пока хищник клевал добычу, Ромили вознесла молитву Хранителю Разума. Лошадь была достаточно обучена, чтобы стоять твердо, не переступая с ноги на ногу, когда на луке седла сидела ловчая птица. Потом, вздохнув, девушка быстро ощипала принесенную добычу, набрала хворосту, сухой травы и умелыми ударами быстро высекла сноп искр. Скоро у подножия холма запылал небольшой костерок.«Надо же, она спасла меня… Как будто знала?.. Она знала! Она же принесла мне пищу, сама отказалась от свободы. Вот еще и кожаный ремешок болтается на ноге. Помилуй меня, Господи, но я не могу иначе».Девушка срезала ремешок с ноги ястребицы.«Если она захочет остаться со мной, это будет ее выбор. Никогда впредь я не надену на нее путы… Ни о каком владении больше не может быть и речи. Она принадлежит только самой себе».Глаза вновь наполнились слезами — Ромили еще раз тяжело вздохнула: давала слово понапрасну не реветь, и на тебе. Ничего не выходит… Взгляды человека и птицы встретились. Между ними само по себе установилось взаимопонимание… Нет, это трудно было определить словом «любовь» — откуда бы птице знать, что такое любовь? Скорее это была ревность… Точно… «Это не мне принадлежит ястреб… Я принадлежу ей. Это было так странно, так необычно… Она привыкла ко мне, и нет другого объяснения».Ястребица даже не дернулась, когда девушка направилась к ней, — птица по-прежнему балансировала на луке седла, переступала с ноги на ногу и неотрывно глядела в человечьи глаза. Казалось, взгляд ее ничего не выражал, был холоден и пуст, но это только потому, что мы в этом ничего не понимаем. Теперь-то Ромили знала тайну, и взгляд хищника наполнился для нее смыслом. Пречиоза невозмутимо перелетела на плечо Ромили, впилась когтями так, что девушка невольно поморщилась. Хватка тут же ослабла, и все равно птица вполне устойчиво держалась на такой необычной опоре.— Ах ты, моя хорошая, радость ты моя. Диво дивное!..Ястребица вытянула шею, принялась чистить перья.«Могла ли я когда-нибудь предположить, что Пречиоза пожертвует ради меня свободой…»Неожиданно Ромили пришло на ум, что все дело в ларане, ее собственной способности проникаться мыслями другого живого существа.Теперь им не надо было слов, они общались напрямую. В любой момент Ромили могла взглянуть окрест глазами птицы. Интересно, а ястребица хотя бы ухватывала краешек обильных мыслей человека? И в следующую секунду Ромили подумала, что, может, не так уж важно уметь считать, рассчитывать, подсчитывать, учитывать — хотя, конечно, без этого тоже нельзя, — куда весомее способность образно воспринимать мир, четко сознавать, что хорошо и что плохо. Причем сознавать не механически, а выплывать к этому пониманию из самых глубин сознания. Если это удавалось, то именно подобное состояние можно передать другому — пусть то будет человек, конь или птица. Может, именно это переливчатое, неуловимое нечто зовется душой?Кто знает!..Она размышляла, а сама механически расседлала коня, потом, дожидаясь, пока зажарится птичья тушка, подбрасывала веточки в огонь. Птица по-прежнему была рядом, близость была духовная — ястребица как бы вслушивалась в то, о чем говорил с собой человек.«Теперь ты останешься со мной? Или улетишь? Хотя какое это имеет значение?! Сейчас мы вместе, и это уже радость».Пречиоза все так же холодно, непроницаемо посматривала на девушку.— Вот и хорошо, — вслух ответила на ее взгляд Ромили и рассмеялась.Пора было заняться делом, в животе ощущалась приятная тяжесть. Силенок у нее вмиг прибавилось. Девушка срезала подходящий сук, остругала его и прикрепила позади седла. Что ж, жердочка для Пречиозы готова. Ромили подсадила ястребицу на сук, заставила потоптаться — удобно ли? Пречиоза тщательно исследовала новую опору, перебралась с одного края на другой, наклонив голову… Потом она резко взмахнула крыльями и взлетела. Набрала высоту и села на верхушку соседнего дерева. Ромили, затаившая дыхание, облегченно вздохнула. Птица не собиралась оставлять ее.Мало того, в следующее мгновение она ясно услышала голоса — грубоватый мужской баритон заявил: «Лопнуть мне на месте, если я не видел дымок», — на что другой что-то возразил тенорком. Что — Ромили не удалось разобрать. Этот краткий разговор сопровождался перестуком копыт, шарканьем лап и собачьим лаем.Ромили перетрусила и, не успев даже задуматься, что за чертовщина творится вокруг, увела коня подальше от дороги, надежно укрыла в зарослях. Встреча с людьми страшила ее — не хватало еще попасть из огня да в полымя. Сначала надо приглядеться, что за путешественники бродят в этих диких местах… На кого они похожи, сколько их?..И вновь послышался мужской голос, на этот раз сочный, изъяснявшийся правильными фразами, выдававшими образованного человека… С таким же акцентом, как у Алдерика. Так коверкают слова только жители равнины, решила Ромили. «Вряд ли кто-нибудь осмелится путешествовать в этих местах, Орейн. Что за нужда могла загнать его в эти дебри? Хотя, если у него есть цель… Все равно, думаю, он был бы рад встретиться с людьми».Ромили осторожно выглянула из-за куста — дорога была пуста. Этого не могло быть — она все так же отчетливо слышала топот копыт по грязи, тяжелое дыхание, храп уставших животных… Девушка глянула вверх, на сидевшую на дереве ястребицу. Та неотрывно смотрела вдаль в том направлении, откуда вела дорога. Уж не ее ли ушами слышала Ромили? Она опять невольно впала в умиление — у-у, ты, моя заступница. Страж ты мой неусыпный…Наконец из-за мшистых валунов, языком спускавшихся к подножию холма, появились всадники. Впереди высокий рыжеволосый человек — правда, одет он был в какое-то рванье, но как элегантно сидели на нем выцветший поношенный камзол и штопанные на бедрах бриджи! Сразу видно породу, ничего общего с дубинноголовым Рори… Чем-то он напоминал Ромили лорда Сторна, их соседа, или старого Скатфелла. Хотя, конечно, одежонка не та… Похуже, чем ее собственная, да и бороду, а также волосы можно было расчесать. Рыжая шевелюра клочьями стоит на голове…Его сосед был высок, грузен — просто великан. Одет он был в длиннополую рубашку, на груди был вышит древний орнамент; на ногах огромные сапоги, сработанные каким-то ленивым сапожником из плохо выделанной кожи. На передней луке седла дуга — что-то вроде насеста для ястреба. На нем сидела огромная птица — Ромили ранее никогда не видала ничего подобного. И на хищника она не была похожа… В такт лошадиному шагу птица тоже переступала по дуге — перехватывала жердочку когтистыми лапами то влево, то вправо. Ромили, еще не утратившая телепатическую связь с Пречиозой, сразу почувствовала, как нелюба была эта тварь ястребице. Она одновременно ненавидела и побаивалась ее… Это чувство, передавшись Ромили, заставило ее поглубже спрятаться в кустах.Позади двух всадников, возглавлявших группу, скакало пятеро или шестеро других. Только двое из них ехали на лошадях, у остальных под седлами были червины. Животные заметно отощали, мелкие, заботились о них неважно, кое у кого рога были обломаны и торчащие трубчатые острия не сглажены. У двух червинов рога вообще были неумело спилены. Ромили встречалась уже с подобным обращением с животными, которых, случалось, безжалостно загоняли до смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70