..— Тебе хорошо, — кисло заметила Ромили, — тебе и метель нипочем!— Нет, дело в том, что не явился мой учитель фехтования, — ответил мальчик. — Я радуюсь, потому что завтра каникулы. В монастырь приедет отец повидаться со мной. Я так по нему скучаю, и по братьям тоже. Папа привезет мне подарок — мне уже двенадцать, и он обещал подарить мне хороший меч. Может, это и будет сюрприз! Мы с ним погуляем по городу, я накуплю целую гору пряников и сладостей. А от мамы ко Дню середины зимы я получу новую одежду. Вот почему я так стараюсь — хочется, чтобы папа был доволен мною.Лиондри Хастур? Здесь, в монастыре?Первой мыслью Ромили было предупредить дома Карло и Орейна. Вторая — о короле… Потом она опомнилась и осторожно, как бы невзначай, спросила:— Твой отец уже приехал?— Пока нет, но он обязательно прибудет на праздник. Пока, наверное, погода мешает. Езды ему день, — ответил мальчик. — Отец, правда, никогда не боялся пурги. У него с детства дар, который был у старого Деллерея. Понимаешь, стоит ему поднапрячься, и он может остановить снегопад.— Что это за ларан такой, о котором я никогда не слышала? А ты им обладаешь?— Думаю, что нет. Правда, я никогда не пробовал. Слушай, позволь мне запустить Умеренность, пока ты будешь заниматься с Усердием?Ромили кивнула, протянула конец линька ребенку — при этом изо всех сил пыталась скрыть охватившее ее волнение. Теперь за Алариком нужен глаз да глаз — если он узнает, что его враг объявился в монастыре, быть беде. Тревожные мысли захлестнули ее, она едва отвечала парнишке. Когда же они приступили к кормежке, дверь в конюшню распахнулась и туда ступил Орейн. Ромили обмерла от страха, а тот как ни в чем не бывало подошел и распорядился:— Поскорее заканчивай с птицами, парень. У меня есть для тебя поручение. Надо сходить в город…В этот миг Кэрил повернулся, увидел Орейна — глаза его чуть расширились.— Я приехал сюда попросить убежища, парень. Как раз с тех пор, когда меня больше не приглашают ко двору. Там теперь твой отец вертит новым королем как хочет. Ты выдашь меня?— Конечно нет, — с достоинством ответил мальчик. — Под крышей монастыря Святого Валентина даже осужденный на смерть может чувствовать себя в безопасности. Все, кто живет или укрывается здесь, — братья. Это относится и к христофоро, мастер Румал. Если желаете отправиться с вашим господином, я могу рассадить птиц по жердям.— Спасибо, но я сам управлюсь.Ромили посадила Умеренность на запястье, Кэрил последовал за ней с другой птицей на руке. По пути он встревоженно зашептал:— Вы знаете, это же один из лордов, сохранивших верность Каролину. Им небезопасно находиться здесь.Девушка притворилась, что ей эта новость безразлична.— Мне, собственно, без разницы, кто мне платит. А ты, Кэрил, ступай на занятия хора.Он поджал губы, молча повернулся и побрел по двору. Мальчик был бос… Ромили перевела дыхание. Она вернулась, хотела что-то сказать Орейну, но тот положил ладонь ей на плечо и крепко сжал его.— Не здесь, — коротко бросил он. — За стенами. Я не уверен, что нас здесь не подслушивают.Ромили, ни слова не говоря, закончила с птицами, надела им на головы колпачки и так же молча вышла вслед за Орейном за ворота монастыря.Уже в городе, на пустынной, прикрытой снегом улице, Орейн отрывисто спросил:— Хастуров щенок?Ромили кивнула. Подумала немного и заговорила полушепотом — так тихо, что гиганту пришлось наклониться к ней:— Это еще не самое худшее. Его отец, Лиондри Хастур, собирается навестить его на праздники.Орейн сжал кулаки.— Черт побери! У-у, дьявольская сила. Уж кто-кто, а Зандру знает, как этот подонок соблюдает обычай неприкосновенности монастыря. Если он заметит… — Богатырь на мгновение примолк, потом возмутился: — Ну почему именно в этот момент дом Карло покинул нас? Где его теперь найти? Надо бы немедленно сообщить ему эту новость.Опять наступило молчание — так и брели они, каждый сам по себе, вороша свежевыпавший снег.— Ладно, — Орейн махнул рукой, — пошли в таверну. Такое известие, как это, необходимо обмыть. Думаю, они припасли сидр на праздники.Ромили мрачно заметила:— Надо что-то сделать с Алариком, да и за другими тоже нужен глаз да глаз, если они узнают, что в монастыре объявился Хастур.— Я их предупрежу, — думая о чем-то своем, ответил Орейн. — А теперь помолчи.В таверне, где несколько дней назад Орейн учил ее метать дротики, он заказал вина и горячий сидр для Ромили. От напитка приятно и пряно пахло ароматными травами. Ромили с удовольствием попивала сидр и, когда Орейн предложил добавить, легко согласилась.— Значит, — начал великан, — у меня есть для тебя подарок. В той одежде, в которой ты шныряешь по конюшне, много не наработаешь. Смотри, что я нашел тебе в лавке! Она хоть немного и поношена, но все же, кажется, будет тебе впору. — Потом он обратился к одной из официанток и распорядился: — Принеси-ка мне тот узел, что я оставил у тебя вчера.Когда служанка принесла сверток, Орейн пододвинул его к Ромили.— Ну-ка взгляни, сынок.Та покорно распустила узел и сняла завязки. Под оберткой оказался зеленый плащ-накидка, связанный из шерсти рогатого кролика. Он был отделан вставками из прекрасно выделанной кожи. Вещь была очень старая, однако прекрасно сохранившаяся — такие накидки с обрезанными рукавами и пелериной она видела на старинных портретах прежних — стародавних — владельцев «Соколиной лужайки», однако эта вещица была куда более богата и искусно отделана. Ромили тотчас скинула свою изношенную накидку, схваченную в доме Рори, и сразу же натянула новый плащ. Тут она замкнулась, нахмурилась, потом призналась:— Мастер Орейн, а мне нечего вам подарить.Он положил руку ей на плечо:— Мне ничего не надо, сынок. Обними меня и чмокни в щеку, как бы ты поцеловал отца.Ромили тут же прижалась губами к его щеке.— Вы очень добры ко мне, сэр. Большое спасибо.— Не стоит! Теперь ты одет, как подобает. Вылитый сынок благородного господина.В его голосе Ромили явственно ощутила нотку иронии, и ее обдало страхом. Уж не догадывается ли он, что она женщина? Теперь ее не надо убеждать — она уверена, что дом Карло знает.— Это старая добрая вещь, ее можно использовать как попону. — Орейн подозвал мальчика-служку и приказал ему убрать обертку, шпагат, старую накидку. Ромили хотела было заметить, что она пойдет на попону для коней, взращенных на равнине, однако не захотела вмешиваться.В тот вечер в таверне было немноголюдно — всего несколько посетителей сидели за столиками. Буран на дворе, приближающийся праздник заставили людей остаться дома.Когда они перекусили, Орейн предложил:— Не хочешь пометать дротики?— Я не такой уж хороший игрок, чтобы состязаться с вами.Орейн рассмеялся:— Ничего. Пошли…Весь вечер они метали дротики. Неожиданно Орейн застыл.— Ваша очередь, — напомнила Ромили.— Давай-ка ты, я выйду на минутку, — неразборчиво выговорил Орейн, и Ромили удивилась: неужели вино уже ударило ему в голову? Что-то не похоже. Однако великан вышел, заметно покачиваясь на ходу, и один из посетителей засмеялся:— Надо же, такая рань, а он уже на ногах не стоит. Эдак ты все праздники пропьешь, голубок…Ромили терялась в догадках: не заболел ли он? Может, выйти и помочь? Однако каждый раз, когда Ромили появлялась в городе, она старательно избегала всяких темных углов, тем более задов и дворов таверн. А также отхожих мест… Именно там можно было ждать всяческих неприятностей. Того и гляди, обнаружат, что она женщина… Но теперь другое дело. Если Орейн в беде и нуждается в помощи…В то же мгновение что-то внутри ее предупредило:«Не спеши. Оставайся здесь. Поступай так, как будто ничего не случилось — ну, вышел человек и вышел…»Ромили еще не привыкла пользоваться лараном, тем более с его помощью проникать в мысли другого человека, в его внутренний мир. Кое-что ей удавалось ощутить, но это случалось очень редко. Другое дело с животными и птицами… С этими существами у нее никаких сложностей не возникало. Собственно, беда была в том, что Ромили не доверяла наплывавшим на нее картинам, отражающим мысли других людей; не верила себе и, следовательно, не могла удержать даже возникшую связь. На этот раз довериться шестому чувству следовало. Пусть все идет своим путем.Она обратилась к посетителям:— Никто не хочет составить компанию, пока мой друг отсутствует?Двое местных жителей откликнулись, и началась новая партия. Играла Ромили так плохо, что скоро в счет проигрыша должна была поставить выпивку. Ей показалось, что в дальнем углу в полумраке она различила мужчину, похожего на Орейна. Неужели ему просто надо было уединиться в темном уголке? Но с кем? И вновь внутренний позыв: продолжай играть! Она так и поступила и, метая дротики в цель, изо всех сил старалась сдержать себя и не поворачиваться к тому углу, где бугрилась спина Орейна — это точно был он. Кто же его спутник? В этот момент она как бы увидела его внутренним взором — мужчина… высокий, изящный… лицо скрыто под широким капюшоном, черт не разобрать. Они шепчутся… Тут ее словно укололо — в сознание вторглись чужие голоса… Понять ничего нельзя, но голове стало больно, и она взмолилась: «О всемогущий Хранитель Разума, сколько же это может продолжаться?! Как же я ухитрилась попасть в эту западню? Какое мне дело до их интриг, до королей… кто из них займет трон Халиминов! Черт бы побрал их обоих — и изгнанного короля, и узурпатора. Зачем, скажите на милость, такому человеку, как Орейн, рисковать своей головой ради того или другого претендента? Если с ним что-нибудь случится, я… — На этой мысли она замерла как вкопанная. Что она может поделать? Оружием, в отличие от своих братьев, она не владеет. Она вообще безоружна и беспомощна… — Если мне суждено выйти живой из этой темной игры, я обязательно попрошу Орейна научить меня владеть мечом, копьем, луком».Тут Ромили рассмеялась:— Вот это бросок! В самое яблочко… — и сама метнула стрелку — подошла ее очередь. Девушка очень удивилась, когда ее дротик попал в цель.— Пей, парень, — сказал проигравший мужчина и поднес ей бокал с вином.Ромили бесшабашно осушила его.— Еще сыграем? — предложил напарник. — Теперь моя очередь выигрывать.Ромили пожала плечами и взяла дротик. Шея у нее постепенно онемела, в пальцах закололо.Чем же он там занимается? Черт бы побрал всех этих заговорщиков…Неожиданно тяжелая лапа «дядюшки» Орейна сдавила ей плечо.— А-а, — заметил он, — смотрю, ты уже освоился, однако дай-ка и мне поиграть. Не тебе учить старую собаку, как метать кости.Он взял оперенные дротики, проверил их, заказал вина — Ромили заметила, как возбужденно и таинственно блеснули его глаза. Потом наклонился и шепнул:— Нам пора уходить, еще один круг, и все…Она кивнула, показывая ему, что все поняла.В следующее мгновение Орейн воскликнул:— Девять чертей тебе в глотку, мужик! Посмотри, где твой башмак, — наполовину залез за черту. Я с таким ублюдком, как ты, состязаться не намерен. Тем более в ночь Середины зимы. На подарки я щедр, но не люблю, когда меня надувают. Чтобы я вот так запросто сорил деньгами на всяких мошенников!..Орейн с размаху ударил мужчину по ноге — тот завертелся на месте.— Ты кого обозвал мошенником, ты, педераст с равнины? Ты у меня проглотишь эти слова, — закричал пострадавший, — или я вколочу их в твою глотку!Он резко, без размаха, пятерней отпихнул Орейна — голова у того мотнулась. Раздался треск… Великан был вынужден сделать шаг назад, и, когда нападавший бросился на него, Ромили метнула дротик. Острие впилось в ладонь горожанина. Мужчина взвыл, затряс кистью, потом погнался за девушкой, схватил за плечо, затем вцепился в горло, словно собираясь задушить ее, однако Ромили удалось вырваться. Она бросилась в ту сторону, где стояли бочонки, но не удержалась — растянулась во весь рост, поскользнувшись на рассыпанных мокрых опилках.Поднял ее Орейн — сгреб одежду на спине и рывком поставил на ноги.— Эй-эй, ребята! — Владелец таверны бросился к дерущимся, встал между ними и принялся расталкивать петушившегося горожанина и Орейна, с мрачным видом закатывающего рукава. Кулаки у хозяина таверны тоже были пудовые — он с легкостью разнял противников.— Вишь! — плаксивым голосом запричитал горожанин. — Этот подлый маленький ублюдок всадил мне стрелу в руку!Он показал на ладонь, по которой бежала струйка крови.— Ты что, ребенок, чтобы плакать? Комар его тяпнул, — сыронизировал Орейн и шагнул к сопернику.Владелец таверны опять тычками разогнал их в разные стороны.— Не надо ссориться! — начал он. — Лучше глотните вина!.. — Потом вдруг сделал зверское выражение лица и оглушительно рявкнул: — Сядьте! Оба!.. Наказание вам такое — оба выпьете по кубку за счет заведения.С некоторым облегчением Орейн вытащил кошелек и бросил на свой стол горсть медных монет.— Сам пей, черт бы тебя побрал. Может, это заставит тебя заткнуться. А мы пойдем поищем более тихое место, где никто не помешает спокойно опрокинуть рюмку-другую. — Он подхватил Ромили под локоть и поволок к выходу. Уже на улице Орейн отпустил ее и шепотом спросил: — С тобой все в порядке?— Все хорошо…— Вот и ладушки!.. А ну, руки в ноги!.. — добавил он и быстро зашагал вверх по улице, потом выбрался на одну из тропок, ведущих к монастырю, и, не сбавляя хода, двинулся в ту сторону.Ромили едва поспевала за ним. Еще немного, и у нее не хватило бы сил… Наконец он повернулся и, спохватившись, извинился:— Прости, я что-то задумался. Держись, — протянул ей огромную лапищу.Ромили ухватилась за указательный и средний пальцы — на большее руки у нее не хватало.— Не надо было тебе пить этот последний кубок, — укоризненно заметил Орейн.— А что было делать?— Ладно, ты мне здорово помог, — шепнул он ей. — Давай поспешим, может, ты еще успеешь немного отдохнуть в монастыре, прежде чем… Глянь-ка! — Он жестом указал на очистившееся от туч небо. — Видишь, снег прекратился… Подождем начала церковной службы, посвященной Середине зимы. Соберутся все гости — каждый мечтает послушать монахов, даже тот, кто лежит в постели со сломанной ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70