Потом бросилась в кухонный угол, схватила оставшиеся полкаравая и остатки жареного кролика, обувку и штаны Рори, кое-как скрутила все в один узел, подхватила свою одежду и бросилась в коровник.Уф!..В доме продолжал завывать Рори — жалко, страшно, совсем как перепутанный зверь. Тут же завизжала старуха — видно, удалось выдернуть кляп изо рта…Ромили справилась с дыханием — на мгновение ей стало жалко этих несчастных людишек, не по своей воле одичавших, но выбора не было. Кто кого!Наконец она добралась до коровника, кинжалом разрезала затянутый Рори узел и, нахлестывая червинов по хребту, погнала их к выходу. Когда те, удивленно ревя, выбрались во двор, бросилась к своей лошади. Между тем крики Рори перешли в стон. Ромили вновь с жалостью подумала о бедном парне. Это все из-за ларана, мелькнуло в голове. Это из-за него она вдруг на мгновение почувствовала боль, которую испытывал крестьянин.Следом в душе вскипела злость.«Он хотел убить меня. Хотел изнасиловать — я ни в чем не виновата перед ним. Я защищалась!..»Ромили подняла свою обувку, бриджи, быстро натянула их, потом схватила мужские ботинки — тут на мгновение задумалась… Наконец, решившись, швырнула их к туалету, подбежала к нему, распахнула дверь, сунула ботинки в очко, запихнула туда же и брюки. Он их будет долго искать, а когда найдет, будет еще столько же отмывать, и только потом отправится на поиски. Так, теперь оседлать лошадь, собрать провизию, упаковать все ненадежнее — и вот уже, вскочив на коня, проверив, все ли на месте, Ромили ударила его каблуками, и тот, заржав, мелкой рысцой затрусил в сторону леса. На развилке она повернула на дорогу, которая вела под уклон, отпустила поводья, давая лошади возможность самой одолеть крутой спуск. На ум пришли слова старой Мхари: «Тебе бы следовало взять влево от развилки и добираться до подножия горы».Сердце гулко билось у нее в груди — будущее, скрытое пеленой, теперь не казалось столь очевидным, как представлялось в ночь, когда она покинула родной кров. Тогда мечталось: доберусь до Неварсина, узнаю о Руйвене; в конце концов разыщу его, и все устроится. Нет, не устроится — она еще до Неварсина не успела добраться, как уже попала в переплет. Слава Богу, удалось вырваться, вновь стать свободной. Надолго ли?И все равно — она свободна! Как там ни крути, Рори вряд ли будет преследовать ее — ему нельзя надолго бросать старуху. И кого он будет искать? Калинду? Нет больше никакой Калинды! Есть Румал. Пусть вокруг темная ночь, пусть хлещет дождь… Плевать, что провизии в общем-то с гулькин нос. И деньжат маловато. Все-таки она теперь вольная птица. Она вырвалась из ужасной западни.«Итак, теперь я свободна. Осталось только решить, что же мне делать со свободой. Может, вернуться в „Соколиную лужайку“?» Но это будет полным поражением, проявлением малодушия и трусостью. Ромили заботило, как она будет выглядеть в глазах отца. Но как-то странно выходило — она столько сил потратила на то, чтобы вырваться на свободу, теперь, значит, добровольно отправится в тюрьму?«Нет, буду действовать, как решила. Доберусь до Башни и начну тренировать ларан». Ромили напомнила себе, что во всех сказках и легендах герой начинал с того, что преодолевал трудности. Множество трудностей!.. Совершал подвиги… «Ну, до подвигов мне далеко; если считать побег от Рори героическим деянием, то конечно… Но в любом случае, я теперь героиня удивительной повести, которая называется жизнью, и в ней, по-видимому, открывается новая глава.Ужас какой!..»Девушка даже вздрогнула от мысли, что впереди во мраке ее ждала не свобода, а новые испытания. 2 Ночь была мглистая, темная… Дорога покрылась коркой льда. Деревья стояли как истуканы, легкий ветерок не шевелил их обмерзшие ветви. Скоро взошла луна, однако Ромили не прибавила ходу, с ней случилось то, чего она больше всего боялась. Девушка заблудилась. Места, открывшиеся при сумеречно подрагивающем свете луны, были ей совершенно незнакомы. У подножия горы она вместо того, чтобы повернуть налево, как советовала Мхари, взяла вправо. Пусть даже этот путь уводил в сторону от Неварсина… Слишком простенькую задачку она предложила бы Рори, вздумай тот отправиться в погоню. Вот на что рассчитывала — чем ближе к монастырю, тем больше поселений, спросит у кого-нибудь путь. Тем не менее она упорно держалась выбранного направления. Так и ехала весь следующий день, по то появляющемуся, то исчезающему проселку. Раз дорога есть, значит, куда-нибудь она приведет?К вечеру девушка окончательно заблудилась — ни единого огонька не посверкивало в округе. Делать нечего, следовало готовиться к ночлегу. Ромили подъехала к редкому колку — деревья в роще все были старые, зябнувшие под ледяной коркой… Вот как бывает в горах — зарядит метель, потом осыплет дождем и следом внезапно ударит морозом. Случалось, от холода птицы замерзали на лету, а деревья превращались в жутких невиданных чудищ. Слава Богу, что теперь мороз ослаб. Ветерок пахнул теплом, прелью… Это была верная примета, что к утру начнется оттепель.Девушка выбрала дерево, самое могучее, подвела к нему коня, расседлала, привязала к стволу. Все делала в полусне, сил уже не осталось, но и кое-как готовиться к ночлегу нельзя. Закоченеешь, несмотря на оттепель… Наконец завернулась в накидку, сверху прикрылась одеялом, прихваченным из избушки, и устроилась в выкопанной в снегу ямке как раз между двумя толстенными корнями. Лежбище получилось удачное. Она свернулась клубочком и тут же провалилась во тьму. Однако во сне Ромили мучили кошмары. Какой-то человек без лица — вернее, со светлым пятном вместо физиономии, он был одновременно и домом Гарисом, и Рори — неумолимо, загоняя в угол, приближался к ней. Буквально заворожил — она ни рукой, ни ногой шевельнуть не могла. Во сне Ромили стало ясно, что если она опять попадет в лапы Рори, то на этот раз обязательно покончит с собой. Или его убьет!.. Так и оборонялась в углу, выставив вперед оружие. Но тот, безликий, был спокоен — вырвал у нее кинжал и забросил куда-то далеко-далеко. В какую-то бездонную яму. Она было бросилась искать кинжал, но тут же замерла на месте — на ней не было никакой одежды, кроме пропитавшихся кровью тряпок… Каким-то образом Ромили вдруг очутилась на поле возле родного замка, где проводились ежегодные ярмарки. Там торговали конями… Те шумно всхрапывали.От этих звуков Ромили проснулась. Это ее лошадь фыркала и храпела… Солнце уже встало. Вокруг заметно потеплело, деревья освободились от ледяной корки. Девушка почувствовала себя такой счастливой, голова кружилась от ощущения удачи. Как лихо она сбежала вчера — теперь ищи свищи!.. Конь здоров и невредим. Пройти по такой дороге и не сломать ногу — это верная примета, что и далее все пойдет хорошо. Теперь проверим припасы…Съестное, которым она была более-менее обеспечена, составляло четверть тушки рогатого кролика. Его вполне можно провялить. Ничего, что соли нет, при таком холоде мясо не протухнет. В конце концов, можно полакомиться и строганиной… Полакомиться — это, конечно, чересчур, но от голода сырое мясо спасет. К сожалению, она потеряла и кремень, и кресало; выпали, наверное, где-то по дороге… Ох, как она глупа! Снег-то почти растаял, дорога освободилась ото льда — там этих камней видимо-невидимо! И металл есть — лезвие кинжала!..Старая накидка Рори оказалась на удивление теплой и плотной. Черт с ним, с кожаным плащом, — может, он этой добычей удовлетворится и не станет ее разыскивать. Все-таки плащ замечательный, с меховой подкладкой… Сапоги пока целы, так же как и кожаные бриджи для верховой езды. Вот кинжал, вот несколько серебряных монет — хватит прятать их на груди; пожалуйте-ка в кармашек, к своим медным соседкам!Теперь главное не терять головы и не совершать никаких поспешных, необдуманных поступков. Прежде всего накормить коня… Она достала из переметной сумы два хлебца и дала их коню. Тот сразу захрустел ими, а Ромили тем временем переоделась. Из хижины она бежала впопыхах, одевалась тоже на ходу. Затем расчесала пятерней короткие волосы. Ну и видок у нее теперь! Что же, это к лучшему!.. Как еще может выглядеть нищий, подмастерье сокольничего? Нищий, говоришь? А конь?.. Это точно, обреченно подумала Ромили. Первым делом в Неварсине его надо продать и купить какого-нибудь пони-замухрышку. В лошадях она разбирается и сумеет подобрать то, что надо. И выносливого, и невзрачного…Солнце встало совсем высоко. Денек обещал быть чудесным, теплело на глазах. На деревьях начинали распускаться почки. Ромили настрогала с кроличьей тушки несколько тончайших лепестков мяса и, как учили старые охотники, прежде чем разжевать, пососала их. Мясо было жесткое, безвкусное, однако птицы и звери едят его охотно. Значит, и человеку оно полезно… А насчет жареного, вареного, пареного пока забудь!По солнцу она определила направление и двинулась на север. Дорожка совсем потерялась, тем не менее Ромили не беспокоилась — жилье или какого-нибудь странника она рано или поздно встретит. Это уж как пить дать — чем ближе к долине, тем населенней места. Там она и узнает, как добраться до Неварсина, потом найдет дорогу и к Башне Трамонтана.Однако за целый день она никого не встретила. Ни человека, ни хижины… На этот раз девушка не очень-то испугалась — пока погода теплая, пока есть еда, можно куда хочешь добраться. С другой стороны, в любой момент может разразиться следующая буря. Так что необходимо найти убежище. Лучше всего поскорее доехать до Неварсина и продать коня. На вырученные деньги необходимо обзавестись одеждой — в этом деле нельзя дать промашку, зима на носу — и съестными припасами.В полдень она еще раз поела строганины, нашла в зарослях несколько зимних яблок, рассовала их по карманам. Сама только надкусила и тут же сморщилась. Ну кислятина!.. Однако лошадь пожирала их с большим удовольствием. В небе, высоко, над самой головой, раздался крик ястреба — Ромили вскинула голову и долго следила за его полетом. Тот кружил и кружил в безоблачной выси. Вспомнилась Пречиоза… Тут же к глазам, обращенным в небо, подступили слезы. Что-то слабое и теплое коснулось сознания, затуманило на миг зрение. Наплыла странная картина — будто она и лошадь не более мухи, ползающей там, глубоко внизу…«Ох, Пречиоза, теперь ты свободна, а ведь мы так любили друг друга… Воля — это самое важное в жизни. Ты обрела ее, а я еще в пути…»Эту ночь Ромили провела в заброшенной придорожной таверне, которую люди не посещали, по-видимому, с тех пор, как Алдараны объявили об отделении шести доменов и создании собственного королевства по ту сторону Кадарина. С той поры сообщение через реку между Тендарой и Неварсином совсем прервалось. В доме, полуразрушенном, с обвалившейся крышей, было пусто и уныло-жутко, однако это было все же лучше, чем провести еще одну ночь в открытом поле и в лесу. Долго Ромили мучилась с огнем — наконец, уже совсем отчаявшись, она выбила из кремня крохотную искорку. Та упала на сухую траву и, не успев погаснуть, родила тонюсенький язычок пламени. Ромили затаила дыхание и уже через несколько мгновений смогла обжарить на разгоревшемся огне куски мяса. За весь день ей так и не удалось отыскать орехов. Мясо уже, откровенно говоря, приелось, но ничего подходящего не попадалось по дороге. Ладно, не попалось так не попалось — грех жаловаться. Если придется, она и хлеб, предназначенный для собак, съест с большим удовольствием. Беда с конем — его просто необходимо подкормить, иначе он долго не продержится.В пути Ромили провела уже три дня. Теперь по здравом размышлении пришла к выводу, что родственники должны были прекратить поиски. Интересно, будет ли горевать отец, что его дочери уже нет в живых?«Когда доберусь до Неварсина, пошлю ему весточку. Тайком, конечно, чтобы никто не знал… Напишу, что я в безопасности. Не сомневаюсь, со мной поступят так же, как и с Руйвеном, — он проклянет и заявит, что у него не было дочери. Все равно, я должна исполнить свой долг. Нет ничего хуже неизвестности, и при всех своих недостатках он не заслужил этого. А проклятья? Что мне до них! Одним больше, одним меньше…»Конечно, ухарство — это хорошо, это просто здорово, но почему горло вновь стиснула невидимая рука? Ни сглотнуть, ни слова вымолвить… Ага, не хватало только сейчас расплакаться. Она уже наревелась, и что получила взамен — головную боль и бесплодные сомнения? Хватит! Плачь не плачь, а никто тебе, кроме себя самой, не поможет.С другой стороны, женщины рассказывали, что слезы приносят облегчение. Наверное, мужики все-таки правы, когда посмеиваются: мол, слезы — это женское занятие. Точно, мы слишком много проливаем влаги, потому так беспомощны. Мужики же действуют мгновенно — ударила в голову ярость, и он тут же бросается в бой. Победил, сложил голову — не важно, скорее всего победил, но главное — действие. Деяние, поступок…Она проглотила последний кусочек мяса. Удовлетворения, тем более сытости не испытала — от такой порции даже собака взвыла бы от голода. Ястреб тоже требовательно посмотрел бы на хозяина. Вздернул клюв, глянул искоса — давай, мол, еще.Ан нету! И Ромили развела руками…На пятую ночь она сгрызла всего горсть орехов, которые удалось разыскать по дороге, да закусила парой грибков. Вот и весь ужин. Возможно, завтра ей повезет и она сможет поймать несколько птиц. Или повстречает человека, который поделится с ней хлебом и подскажет, как выпутаться из этих дебрей и добраться до Неварсина. Хотя вряд ли — дорог в том краю, куда Ромили забрела, вообще не было, кроме, возможно, той, на которую она выехала у подножия горы. Время от времени попадалась тропка, местами проселок… Как она отыскала их? По характеру местности — в горах да и на холмах не так уж много направлений, по которым можно передвигаться. Значит, что-то было не так в ее расчетах — пустыня, расстилавшаяся вокруг нее, говорила о многом. Ведь чем ближе к городу, тем больше народу, чаще поселения.Собачьи хлебцы тоже кончились, и Ромили на этот раз остановилась задолго до захода солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70