Маратх, спавший очень чутко, сразу вскочил и выбежал к нему.– Что происходит? – спросил он.– Наши звери что-то учуяли и забеспокоились.– Ты слышал какой-нибудь шум?– Абсолютно ничего.– Успокой собаку и послушаем.Сначала в глубокой ночной тишине не раздавалось ни звука. Но вдруг со стороны реки послышался слабый крик:– Помогите! На помощь!..Пес принялся яростно лаять.– Помогите! – звал тот же голос.– Каммамури! – вскричал Агур. – Там человек, там кто-то тонет.– Определенно.– Мы не можем дать ему утонуть.– Но мы не знаем, кто это.– Не важно: бежим на берег.– Хорошо. Но приготовь оружие и будь предельно осторожен. Дарма! Ты останешься здесь и растерзаешь всякого, кто бы ни появился.Тигрица определенно поняла это, потому что подобралась, с пламенеющими глазами, и глухо зарычала. А индийцы устремились к реке, вслед за Пунти, который продолжал яростно лаять на бегу.Достигнув берега, они принялись вглядываться в черную, как смола, поверхность воды, местами мерцавшую в лунном свете.– Ничего не видишь? – спросил Каммамури у Агура, который наклонился над потоком.– Мне кажется, там что-то плывет.– Может, человек?– Я бы сказал, что ствол дерева.– Эй! – закричал Каммамури. – Кто здесь зовет?– Спасите меня! – ответил слабый голос.– Это утопающий, – сказал маратх.– Эй, вы можете добраться до берега? – окликнул Агур.Стон был ему ответом. Этот несчастный находился посередине реки, его несло течением, и с минуты на минуту он мог утонуть. Индийцы прыгнули в лодку и быстро направились к нему.Очень скоро они убедились, что черный предмет, который плыл по реке, был и в самом деле стволом дерева, за который ухватился человек. В несколько мгновений они догнали его и протянули руки утопающему, который ухватился за них с отчаянной силой.– Спасите меня! О боги, спасите меня! – бормотал он, валясь на дно лодки.Оба индийца наклонились над ним и оглядели с любопытством. По виду это был бенгалец, роста ниже среднего, худой, но с развитыми мускулами, обладавший, по-видимому, недюжинной силой. Лицо его было исцарапано, а мокрая одежда, плотно прилипшая к телу, запачкана кровью.– Ты ранен? – спросил его Каммамури.Человек посмотрел на него взглядом, в котором сверкали странные отблески.– Думаю, да, – пробормотал он.– У тебя одежда в крови. Дай я посмотрю.– Нет, нет, не надо, – поспешно сказал тот, прижав руки к груди, как будто боялся, что ее обнажат. – Я ударился головой о ствол дерева, и из носа пошла кровь.– Откуда ты плыл?– Из Калькутты.– Как тебя зовут?– Манчади.– Но как ты оказался здесь?Бенгалец задрожал всем телом, стуча зубами.– А кто живет в этих местах? – спросил он со страхом.– Тремаль-Найк, охотник на змей, – отвечал Каммамури.Манчади снова задрожал.– Жестокий человек, – пробормотал он.– Ты с ума сошел, – сказал Агур.– Сошел с ума!.. Знал бы ты, как его люди охотились за мной, словно я тигр!– Его люди охотились за тобой? Но мы – его товарищи.Бенгалец выпрямился, глядя на них со страхом.– Вы!.. Вы!.. – повторил он. – Я погиб!Он перегнулся через борт лодки с явным намерением прыгнуть в реку, но Каммамури схватил его поперек тела и усадил насильно.– Вы хотите убить меня! – захныкал Манчади.– Да, если ты нам все не расскажешь. Что ты делаешь здесь?– Я бедный индиец и живу охотой. Капитан сипаев обещал мне сто рупий за шкуру тигра, и я приплыл, надеясь добыть ее здесь.– Продолжай.– Вчера вечером я причалил на том берегу Мангала и углубился в джунгли. А часа через два на меня напали какие-то люди и хотели задушить своими арканами…– Арканами, ты сказал? – вскричали оба индийца.– Да, – подтвердил тот.– Ты видел этих людей? – спросил Агур.– Да, как вижу вас.– А что было у них на груде?– Мне показалось, я видел татуировку.– Это были те, с Раймангала, – сказал Каммамури. – Продолжай.– Я выхватил кинжал, – продолжал Манчади, все еще дрожа от страха, – и перерезал веревку. Я долго бежал, они гнались за мной. Наконец я добрался до берега и кинулся в реку, вниз головой.– Остальное мы знаем, – сказал маратх. – Значит, ты охотник?– Да, и хороший.– Хочешь остаться с нами?Странная молния блеснула в глазах бенгальца.– Большего я и не прошу, – торопливо согласился он. -Я один на свете.– Хорошо, мы тебя принимаем. Поживешь пока в нашей хижине, а там видно будет.Они вновь погрузили весла в воду и отвели лодку в тихую заводь. Едва высадились на берег, как Пунти с яростным лаем бросился к бенгальцу, скаля зубы.– Тихо, Пунти, – сказал Каммамури, удерживая его. -Это свой.Пес, хотя и послушался, продолжал угрожающе рычать.– Этот зверь не очень любезен, – сказал Манчади, силясь улыбнуться.– Не бойся; он станет твоим другом, – сказал маратх.Привязав лодку, они направились к хижине, перед которой лежала тигрица. И странная вещь, она тоже принялась ворчать совсем не дружелюбно, глядя на новоприбывшего.– Ой! – вскричал тот испуганно. – Тигр!– Он ручной. Оставайся здесь, а я пойду к хозяину.– К хозяину? Он разве здесь? – удивленно спросил бенгалец.– Конечно.– Так он жив!..– О! – удивленно воскликнул маратх. – Почему ты это спрашиваешь?Бенгалец вздрогнул и казался сконфуженным.– Откуда ты знаешь, что он был ранен? – переспросил Каммамури.– Разве ты сам не сказал мне об этом?– Я!..– Мне кажется.– Не помню что-то.– Но я ведь не мог это услышать ни от кого, кроме тебя и твоего товарища.– Должно быть так.Каммамури и Агур вошли в хижину. Тремаль-Найк крепко спал и, наверное, видел сны – какие-то отрывистые слова то и дело срывались с его губ.– Не стоит будить его, – прошептал Каммамури, оборачиваясь к Агуру.– Мы представим его завтра, – сказал тот. – Как тебе показался этот Манчади?– У него вид порядочного человека, и я надеюсь, он будет нам полезен.– Я тоже так думаю.– Оставим его сторожить до завтра.Агур взял миску оставшейся от ужина рисовой похлебки и пошел к Манчади, который набросился на еду с волчьей жадностью. Наказав ему быть внимательным и поднять тревогу при малейшей опасности, он вернулся в хижину, на всякий случай крепко заперев изнутри дверь.Едва он исчез, как Манчади вскочил с необыкновенной живостью. Глаза его горели, на губах играла сатанинская улыбка.– Так, так! – воскликнул он, ухмыляясь.Он подошел к хижине и приложил ухо к двери, внимательно прислушиваясь. Постоял так четверть часа, потом бесшумно отошел в сторону и кинулся бежать с быстротой молнии.Пробежав с полмили, он остановился и издал громкий свист. Тотчас на юге сверкнул огонек и словно взорвался короткой вспышкой. Еще два раза прозвучал его свист – и снова в джунглях воцарилось таинственное молчание. Глава 10ДУШИТЕЛЬ Прошло двадцать дней. Благодаря крепкому организму и неусыпным заботам своих товарищей Тремаль-Найк быстро поправлялся. Рана почти закрылась, и он мог уже вставать.Но по мере того как к нему возвращались силы, он становился все более мрачным и беспокойным. Его часто можно было застать с лицом, спрятанным в ладони и с влажными щеками, как будто он плакал. Разговаривал он редко и не признавался никому в душевной тоске, которая мучила его; а иногда на него нападали точно приступы безумия, во время которых он раздирал себе грудь ногтями и срывал повязки с раны, крича: «Ада!.. Ада!.. Где ты?.. «Тщетно Каммамури и Агур пытались вызвать его на разговор – он молчал, и для них так и осталось глубокой тайной, кто же была та женщина, которая носила это имя, не покидавшее его ни во сне, ни наяву, сделавшаяся его мукой, его кошмаром.Бенгалец Манчади редко разговаривал с ним, и даже, казалось, избегал раненого, как будто стеснялся или боялся его. Он не входил в его комнату, если только не видел, что Тремаль-Найк спит, а если тот просыпался в этот момент, старался побыстрее выйти. Он больше любил бродить в джунглях в поисках дичи, собирать дрова или носить воду. И странная вещь: всякий раз, как он слышал, что хозяин зовет Аду, он начинал невольно дрожать, и его лицо сильно бледнело. По мере того как Тремаль-Найк выздоравливал, тот, казалось, все больше мрачнел и как будто впадал в уныние. Словно ему было неприятно, что хозяин поправляется. Почему? Никто не мог бы сказать этого.На двадцатый день случилось событие, которое должно было иметь самые мрачные последствия.Утром Каммамури поднялся с первым лучом солнца. Увидя, что Тремаль-Найк спит спокойным сном, он направился к двери, чтобы разбудить Манчади, который ночевал снаружи под маленьким бамбуковым навесом. Он отодвинул засов и толкнул дверь, но, к его великому удивлению, она не открылась, как будто снаружи что-то ее подпирало.– Манчади! – закричал маратх.Никто не ответил на зов. В уме маратха сверкнула мысль, что с беднягой случилось какое-то несчастье: на него напали и задушили враги или разорвали тигры из джунглей. Он приложил глаз к дверной щели и увидел, что в самом деле ей мешает открыться лежащее на пороге человеческое тело. Пригляделся повнимательнее, – о боги! – это был Манчади.– О! – с ужасом вскричал он. – Агур!Индиец тут же прибежал на зов товарища.– Агур, – взволнованно сказал маратх. – Ты ничего не слышал сегодня ночью?– Абсолютно ничего.– Даже стона?– Нет, а в чем дело?– Убили Манчади!– Это невозможно! – воскликнул Агур.– Он лежит перед дверью.– Но Дарма и Пунти не подавали голоса.– И все же он, видимо, мертв. Не отвечает и не шевелится.– Нужно выйти. Толкни сильнее!Маратх навалился плечом на дверь и оттолкнул ею лежавшего на пороге Манчади. Оба охотника выскочили наружу.Бедный бенгалец лежал ничком и казался мертвым, хотя на теле не видно было никакой раны. Каммамури приложил руку к его груди и почувствовал, что сердце еще бьется.– Он без сознания, – сказал маратх.Подобрав перо, которое валялось рядом, он зажег его и приблизил к ноздрям потерявшего сознание. Тотчас грудь Манчади поднялась от вздоха, задвигались руки и ноги и наконец открылись глаза, которыми он растерянно уставился на охотников.– Что случилось? – заботливо спросил его Каммамури.– Это вы! – задыхаясь, воскликнул бенгалец. – О боги! Я думал, что меня убили одним ударом!– Но кто пытался убить тебя? Что это были за люди?– Люди?.. Разве я говорил, что люди?– А кто же?– Это были не люди, – сказал бенгалец. – Это был слон.– Слон? – вскричали индийцы. – Слон здесь?– Да, огромный слон, с чудовищным хоботом и ужасными бивнями.– Он подошел к тебе? – спросил Агур.– Да, и едва не проломил мне череп. Я сладко спал, когда был разбужен мощным дыханием; я открыл глаза и увидел над собой огромную голову чудовища. Я хотел подняться и убежать, но хобот его обрушился на мой череп, пригвоздив меня к земле.– А потом? – с тревогой спросил Каммамури.– Больше я ничего не помню. Удар был так силен, что я потерял сознание.– Странно, – сказал маратх. – И Пунти ничего не заметил.– Что будем делать? – спросил Агур, бросив горящий взгляд на джунгли.– Оставим слона в покое, – ответил Каммамури.– Он вернется, – поспешно сказал Манчади, – и разрушит нашу хижину.– Это правда, – согласился Агур. – А что, если поохотиться на него? Почему бы и нет? У нас хорошие карабины.– Я готов пойти с вами, – предложил Манчади.– Но мы не можем оставить хозяина одного, хотя он уже полностью выздоровел, – заметил Каммамури. – Вы знаете, что нам постоянно здесь угрожает опасность.– Ты останешься, а мы пойдем на охоту, – решил Агур. – Когда поблизости слон, мы не можем жить спокойно.– Если у вас достаточно храбрости, действуйте на свой страх и риск.– Вот это хорошо! – воскликнул Агур. – Предоставь это нам, и увидишь, что еще до полудня слон будет наш.Он взял в хижине два тяжелых карабина большого калибра и протянул один бенгальцу, который зарядил его с особой тщательностью. Захватив пистолеты, большой нож и запас патронов, они решительно двинулись к джунглям по широкой тропе, проложенной среди бамбука.Агур был оживлен и весело болтал; бенгалец же напротив, встревожен и мрачен. Он часто останавливался и озирался по сторонам. Иногда он нагибался и внимательно вглядывался в тропу, притворяясь, что ищет следы слона.Эта резкая перемена настроения, эти взгляды и маневры не ускользнули от Агура, который решил, что бенгалец боится.– Смелее, Манчади, – весело сказал он. – Не думай, что так уж трудно схватиться с этой громадиной. Одна пуля в глаз – и все будет кончено.– Я и не боюсь, – резко ответил бенгалец, тщетно стараясь изобразить на губах улыбку. – Просто настроение испортилось.– Мне показалось, что ты обеспокоен.– Это верно, но меня беспокоит не слон.– А что же тогда?– Агур, – сказал Манчади странным тоном. – Ты боишься смерти?– Боюсь ли я смерти?.. Почему ты спрашиваешь? Я никогда не думаю о ней.– Тем лучше для тебя.– Я тебя не понимаю.– Поймешь через несколько часов; молчи и пошли дальше.«Он слегка тронулся, – подумал Агур. – Бедняга заговаривается от страха. Ладно, я сам убью слона».Он ускорил шаги, несмотря на жаркое солнце, и через час они добрались до банановой рощицы, тенистой и очень приятной на вид.Как только они вошли туда, Манчади принялся насвистывать какую-то песенку, с замысловатыми коленцами и переливами.– Что ты делаешь? – спросил его Агур.– Свищу, – ответил Манчади.– Ты спугнешь слона.– Наоборот, привлеку. Слоны любят свист и, когда слышат его, подходят поближе.– О! Я этого не знал.– Теперь знай, и внимательно смотри кругом. Ты знаешь, где находится пруд?– Здесь рядом.– Пошли.Агур, хоть это и показалось ему довольно странным, послушался. Он углубился по едва заметной тропинке в чащу и привел товарища к берегу маленького пруда, окруженного грудами грубо отесанных камней – развалин старинной пагоды.– Ты оставайся здесь, – сказал ему бенгалец, – а я войду в лес и поищу слона – он должен прятаться где-то поблизости.Он взял под мышку карабин и спокойно удалился, не добавив больше ни слова. Но как только он убедился, что его не видно и не слышно, то сразу припустился бегом и остановился лишь у подножия огромного дерева, на стволе которого была грубо вырезана эмблема таинственных обитателей Раймангала.Здесь он издал длинный свист и прислушался. Такой же сигнал из зарослей был ему ответом. Минуту спустя, среди кустов появилась зловещая фигура Суйод-хана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34