Жрец скрестил руки на груди и устремил на Манчади взгляд, острый, как лезвие кинжала.– Будь благословен, Сын священных вод Ганга, – сказал бенгалец, кланяясь и прикладывая сложенные ладони ко лбу.– Итак? – коротко спросил Суйод-хан.– Нас провели.– Что ты хочешь этим сказать?– Тремаль-Найк жив.Суйод-хан еще больше помрачнел и сжал кулаки.– Я промахнулся? – прорычал он. – А ведь кинжал мой пронзил ему грудь!Он склонил голову и погрузился в размышления.– Манчади, – сказал он через некоторое время, – этот человек должен умереть.– Приказывай, Сын священных вод Ганга.– Сердце Девы пагоды ранено взглядом этого человека. Несчастная еще любит его и не перестанет любить, пока он жив.– Она поверит в его смерть?– Да, если я дам ей доказательства.– Что я должен сделать? Отравить его?– Нет, яд не всегда убивает, на него есть противоядия.– Задушить? Со мной мой аркан.– Не спеши. Ты следовал моим указаниям?– Да. Агур ждет меня у пруда.– Хорошо. Ты убьешь сначала его.– А потом? – спросил фанатик с ужасающим спокойствием.– Потом ты вернешься в хижину и расскажешь Каммамури, что Агур убит. Он поверит тебе и побежит искать его; остальное ты понимаешь.– Какие будут еще приказания?– Больше ничего.– Задушив Тремаль-Найка, что мне делать дальше?– Возвращайся ко мне на Раймангал. Ступай!Манчади еще раз коснулся пепла у себя на лбу и быстро удалился.«Да, – сказал он себе, – Сын священных вод Ганга – великий человек!»Этот фанатик даже не думал о двойном убийстве, которое готовился совершить. Так велел Суйод-хан, а все, что приказывал он, исходило от имени страшной богини Кали, которой они посвятили себя без остатка, во власть которой отдали свою жизнь.Он медленно пересек лес и вышел к пруду, у которого сидел с карабином на коленях Агур.– Ты нашел слона? – спросил он бенгальца.– Еще нет, но я напал на его след, – сказал тот, и в глазах его сверкнули зловещие искры.– Что с тобой? Почему ты так смотришь на меня? – удивился Агур.Не отвечая, бенгалец молча смотрел на него в упор.– Ты обнаружил что-то странное?– Да, – отвечал Манчади. – Ты помнишь, что я тебе сказал час назад?Индиец слегка забеспокоился: он словно уже предчувствовал беду.– Мы, кажется, разговаривали о смерти?– Да.– Я помню это, – отвечал Агур.– Тебе не страшно умереть в двадцать лет, когда будущее, наверное, улыбается тебе? Тебе не кажется ужасным покинуть эту цветущую землю, согретую солнцем, и спуститься в могилу, в темноту, в неизвестность?– Ты с ума сошел? – поднял брови Агур. – Ты сумасшедший?– Нет, Агур, я не сумасшедший, – сказал убийца, подойдя к нему вплотную. – Смотри!Он распахнул на груди рубашку и показал татуировку в виде змеи с головой женщины.– Что это? – спросил Агур.– Эмблема смерти.– Не понимаю.– Тем хуже для тебя.Бенгалец выхватил аркан, который был спрятан у него за пазухой, и со свистом раскрутил его над головой.– Агур! – вскричал он. – Суйод-хан осудил тебя – ты должен умереть.Только тут индиец все понял. Он вскочил на ноги с карабином в руке, но не успел даже наставить его на предателя.Свист разорвал воздух, и с тугой петлей на горле бедняга тут же свалился на землю.– Убийца!.. – прохрипел он.– Агур! – мрачно сказал Манчади, – Попрощайся с солнцем, которое ласкало тебя, вдохни в последний раз воздух, который течет над Сундарбаном, пошли последний привет своим близким и спускайся в могилу.– Каммамури!.. Хозяин!.. – хрипел Агур, извиваясь в жестоких конвульсиях.Фанатик крепко ухватился за аркан и сжал его изо всех сил, заглушив голос жертвы, потом выхватил кинжал и вонзил его в тело несчастного.– Умри, раз этого хочет богиня! – закричал он ужасным голосом.С серым, страшно искаженным лицом и выкаченными глазами, Агур издал хриплый стон, попытался подняться, но снова упал.– Один готов, – сказал Манчади, бросив жестокий взгляд на убитого. – Теперь подумаем о другом.И удалился быстрыми шагами, в то время как стая марабу слеталась на еще теплый труп несчастного Агура. Глава 11ВТОРОЙ УДАР ДУШИТЕЛЯ Каммамури начинал беспокоиться. Солнце быстро опускалось за горизонт, а охотники еще не вернулись, ни одного выстрела не слышалось в джунглях.Он никак не мог объяснить себе ни это их долгое отсутствие, ни это абсолютное безмолвие. Он не раз выходил из хижины, внимательно осматривал горизонт, надеясь увидеть их среди бесконечных пространств бамбука, заставлял Пунти лаять, чтобы указать им обратный путь, но все бесполезно.Несколько раз он доходил в сопровождении тигрицы до первых бамбуков и прислушивался к шумам в джунглях; несколько раз бил в барабан, подвешенный у дверей хижины, раза два или три стрелял в воздух. Но молчание, царившее на равнине, не нарушалось ничем.Упав духом, он сел на пороге хижины и стал дожидаться их возвращения. Не прошло и нескольких минут, как тигрица вскочила на ноги с глухим рычанием, в которому присоединился лай Пунти.Каммамури встал, думая, что возвращаются охотники, но никого не увидел. Он обернулся и заметил опирающегося на косяк двери Тремаль-Найка.– Ты, хозяин! – удивленно воскликнул он. – Ты!..– Да, Каммамури, – кивнул Тремаль-Найк с горькой улыбкой.– Какая неосторожность!.. Ты еще слаб и…– Молчи, я окреп, я сильнее, чем ты думаешь, – сказал охотник на змей сурово. – Я слишком залежался на этой койке, пора кончать с этим.Он сделал несколько шагов вперед, почти не шатаясь, и уселся на траву, сжав голову руками и пристально глядя на заходящее солнце.– Хозяин, – сказал Каммамури после нескольких минут молчания.– Что? – обернулся к нему Тремаль-Найк.– Охотники еще не вернулись. Боюсь, что с ними случилась беда.– Кто тебе это сказал?– Никто, но у меня есть подозрение. В джунглях бродят те люди, которые убили Хурти и ранили тебя.Лицо Тремаль-Найка потемнело.– Значит, они здесь? – спросил он.– Наверное.– Скоро я поправлюсь, Каммамури, мы вернемся на этот проклятый остров и уничтожим их всех, всех!– Что?.. – испуганно воскликнул маратх. – Мы вернемся на тот остров?.. Хозяин, что ты говоришь?– А ты боишься?– Нет, но возвращаться туда, в те места – это безумие.– Безумие!.. Ты говоришь, безумие?.. Ты, значит, не знаешь, кого я оставил там, в руках этих негодяев?– Кого?– Деву пагоды.– Кто она такая?– Божественное создание, Каммамури, и я люблю ее безумно.– Так ты оставил там эту женщину?– Да, Каммамури, ту самую, которая являлась мне на закате солнца в джунглях. Ада! Ада! Как я страдаю вдали от тебя!– Так это и было твое видение?– Да, мое видение.– Но как она оказалась на Раймангале?– Тяжелый рок тяготеет над этой несчастной девушкой, Каммамури. Злодеи держат ее в своих руках, но я не знаю, почему. Я видел ее в пагоде перед бронзовым чудищем.– Чудищем!.. Но, может быть, эта женщина одна из них.– Не смей говорить этого, Каммамури, – угрожающе вскричал Тремаль-Найк. – Она их пленница, они заставляют ее поклоняться бронзовому чудищу! Они жестоки… А она их жертва – эта бедная девушка!..– Прости, хозяин, – пролепетал маратх.– Ты ничего не знал, я не держу на тебя зла, Каммамури. Но эти люди, которые насильно держат ее в пагоде, которые разрывают ей сердце и заставляют ее страдать – я уничтожу их всех, Каммамури! Всех до единого! Здесь, на моей груди, остался след их кинжала, и он все время будет напоминать мне о мести! Ты не останешься в их руках, моя бедная Ада!.. Как бы не стерегли они тебя, какие бы препятствия ни воздвигали, я вырву тебя из их рук!.. И тогда пусть дрожат эти фанатики, которые так мучили тебя, которые отравили твою молодость. Мы с Дармой истребим их всех до единого в их страшных пещерах!– Ты пугаешь меня, хозяин. А если тебя убьют?– Я умру ради той, которую люблю! – пылко воскликнул Тремаль-Найк.– И когда мы отправимся туда?– Как только у меня хватит сил держать карабин. Я ухе окреп, но не настолько, чтобы выступить одному против всех.В это мгновение с юга донесся ружейный выстрел; Дарма подпрыгнула и ощетинилась, рыча. Маратх и Тремаль-Найк вскочили на ноги, удерживая Пунти, который заливался лаем.– Что там случилось? – спросил маратх, доставая из-за пояса нож.– Каммамури!.. Каммамури!.. – закричал чей-то голос.– Кто это там? – спросил Тремаль-Найк.– Великий Брама!.. Это Манчади! – вскричал маратх.В самом деле, бенгалец приближался к ним, пробивая густую завесу бамбука и, как сумасшедший, размахивая карабином. Казалось, он был во власти ужасного страха.– Каммамури!.. Каммамури!.. – задыхаясь, повторил он.– Беги, Манчади, беги! – закричал маратх. – Неужели его преследуют? Внимание, Дарма!Тигрица подобралась, выпустив когти, и открыла пасть, показывая два ряда острых зубов.Бенгалец, который бежал очень быстро, за несколько минут добрался до хижины. Лицо его было окровавлено, как будто от раны на лбу, рубашка тоже была в крови, что должно было скрыть его предательство.– Хозяин!.. Каммамури! – воскликнул он, отчаянно плача.– Что случилось? – с тревогой спросил Тремаль-Найк.– Агур смертельно ранен!.. Горе мне… это не моя вина, хозяин… они кинулись на нас… Агур! Бедный Агур!– Его ранили! – с яростью воскликнул Тремаль-Найк. – Кто? Кто?– Враги… эти туги с арканами…– Проклятие! Говори, рассказывай, я хочу все знать!– Мы углубились в лес, – бормотал негодяй, продолжая рыдать. – Они бросились на нас прежде, чем мы смогли взяться за оружие… и Агур упал. Я испугался и убежал…– Сколько их было?– Десять, двенадцать, не помню точно. Я убежал чудом.– Агур мертв?– Нет, хозяин, наверное, не мертв. Они пронзили его кинжалом и потом исчезли. На бегу я слышал, как раненый кричал, но у меня не хватило смелости вернуться к нему.– Ты трус, Манчади!– Хозяин, если бы я вернулся, они бы убили меня, – рыдал бенгалец.– Когда же это кончиться? – закричал Тремаль-Найк. – Каммамури, возможно, Агур еще жив; нужно пойти и принести его сюда.– А если на меня нападут? – спросил Каммамури с опаской.– Возьми с собой Дарму и Пунти. С ними ты устоишь против сотни человек.– А кто меня отведет туда?– Манчади.– А ты хочешь остаться в хижине один?– Я и один могу постоять за себя. Беги, не теряя времени, если хочешь спасти бедного Агура. Манчади, отведи его в лес.– Хозяин, я боюсь.– Отведи его в лес, или я велю тигрице растерзать тебя.Тремаль-Найк произнес это так, что Манчади понял, что он не шутит. Изображая величайший страх, предатель присоединился к маратху, который вооружился карабином и парой пистолетов.– Хозяин, – сказал Каммамури, – если через два-три часа мы не вернемся, можно будет считать, что нас убили. Лодка стоит у берега: подумай о своем спасении.– Никогда! – вскричал Тремаль-Найк. – Я отомщу за тебя на Раймангале. Молчи и отправляйся.Маратх и Манчади, предшествуемые собакой и тигрицей, бегом устремились в джунгли.Солнце совсем исчезло за горизонтом, но взошла луна, с мягкостью рассеивая свой голубоватый свет, достаточный, чтобы пробраться сквозь заросли бамбука.– Пойдем осторожно и тихо, – сказал Каммамури своему спутнику. – Не нужно привлекать внимание врагов, они, возможно, прячутся неподалеку.– Ты боишься, Каммамури? – спросил бенгалец, который не дрожал больше.– Думаю, да. К счастью, с нами Дарма, храброе животное, которое не побоится и толпы вооруженных людей.– Предупреждаю тебя, Каммамури, я в лес не войду.– Ладно, подождешь меня где-нибудь поблизости. Я оставлю тебе Пунти: он может задушить полдюжины врагов. Пошли дальше.Манчади, уже наметивший себе свой коварный план, повел маратха по той самой тропинке, которой уже шел утром, и вел его три четверти часа, пока не вышел на окраину леса.– Это там? – спросил Каммамури, с тревогой глядя под деревья.– Да, там, – ответил Манчади, понизив голос. – Иди по тропке, что ведет через лес, и выйдешь к пруду, где упал Агур. Я подожду тебя здесь, спрятавшись в чаще.– Хочешь собаку?– Мне лучше одному. Туги не найдут меня, я уверен.– Хорошо, через полчаса я вернусь. Дарма, будь внимательна и хватай первого, кто окажется перед нами. И ты, Пунти, приготовься задушить любого, кто нападет на нас.Тигрица с глухим рычанием пошла впереди маратха, а пес позади, скаля зубы.– Прекрасно, – сказал Каммамури, когда увидел, что бенгалец спрятался в чаще. – Никто не сумеет приблизиться ко мне без разрешения моих телохранителей.Он вошел в лес, в котором царили мрак и тишина, и бесшумно двинулся по тропинке. Несколько раз он останавливался, надеясь услышать стон или зов Агура, но кругом было тихо.– Плохо дело, – прошептал он, вытирая пот, который ручьями стекал с его лба. – Если бы Агур был еще жив, я бы услышал какой-нибудь стон, но вокруг совершенно тихо. Неужели он умер?Он прошел триста или четыреста шагов, когда услышал, что кто-то насвистывает в зарослях странную мелодию. Тигрица заворчала, оглянувшись назад, пес беспокойно зарычал.– Внимание, малыши, – почувствовав, как у него похолодела спина, прошептал маратх. – Подойдите ближе ко мне, и пусть этот человек свистит в свое удовольствие.Луна скрылась за облаком, и в лесу стало еще темнее. Каммамури остановился в нерешительности: идти ему вперед или вернуться назад. Подумав, он двинулся дальше, но вынул из-за пояса пистолеты.– Каммамури! – закричал кто-то в чаще.– Каммамури! – повторил второй голос справа.– Каммамури! – подхватил слева третий.Тигрица зарычала, колотя себя по бокам хвостом и шерсть поднялась у нее на загривке. Несколько раз она порывалась броситься в сторону от тропинки, но маратх свистом звал ее на место.– Спокойно, малыши, спокойно, – сказал он. – Пускай себе кричат. Они не духи, а люди, которые хотят напугать меня. Но я не из пугливых.Он ускорил шаг, направив один пистолет вправо от тропинки, а другой влево, и скоро оказался у пруда.Луна вышла из-за облака, и поток лунного света пролился на это место, освещая его, как днем. С несказанным страхом Каммамури заметил на земле человеческое тело, на котором уже сидело несколько марабу.Пунти бросился к этому трупу, жалобно воя, и спугнул прожорливых птиц.– Агур! – в отчаянии вскричал Каммамури.Как безумный, он побежал к пруду и склонился над телом товарища.На шее несчастного все еще был затянут аркан, тело истерзано марабу.– Агур! Мой бедный Агур!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34