Пользуясь приливом, очень сильным в этих местах, суда, приплывшие со всех концов света, поднимаются вверх по ней до Калькутты, Сандернагора или Хугли – трех самых важных городов, расположенных по ее берегам.Но в тот момент, когда шлюпка Тремаль-Найка оторвалась от берега, лишь несколько лодок виднелось на поверхности реки и все они двигались вверх по течению. Смешаться, затеряться среди них не представляло большого труда.– Живее! – приказал Тремаль-Найк. – Нужно добраться до форта прежде чем экспедиция тронется в путь. Опоздание будет стоить вам Раймангала.– Не беспокойся, – отвечал самый старший, казавшийся начальником этих тугов. – Придем как раз вовремя.– На каким расстоянии мы от форта?– Меньше десяти лиг.Туги, крепкие парни, закаленные в тяжелой работе и с детства привыкшие к веслам, устроившись на банках, слаженно орудовали веслами, и вскоре шлюпка полетела по воде, как стрела.Ночь была очень яркая, лунная, воздух, освеженный вечерним бризом, приятно холодил лицо и грудь.Оба берега видны были с лодки, как днем, и представляли собой красивое зрелище. Чудесные леса со стройными рядами кокосовых пальм сменялись прекрасно возделанными плантациями индиго, обширные заросли бамбука, расступаясь, освобождали пространство для уютных поселков и деревень.Не было здесь недостатка и в изящных бенгали с пирамидальными крышами, на которых дремали черные аисты, попадались и целые дворцы, роскошные пагоды, сказочно красивые при свете луны.Прошло уже с полчаса, как шлюпка покинула свою тихую заводь, когда с правого берега послышался крик:– Эй вы… Стойте!..При этом резком окрике, неожиданно прозвучавшем в ночи, Тремаль-Найк встал и внимательно огляделся.– Смотри туда, – сказал один из гребцов, указывая пальцем на берег. – Мы проходим мимо бенгали капитана Макферсона.– Нас заметили?– Должно быть. Они что-то подозревают и следят за всеми лодками, которые поднимаются вверх по реке. Ты разве не видишь людей на террасе?Тремаль-Найк посмотрел на бенгали. На террасе, которая нависала над самой рекой, стояла группа людей. Лунный свет играл на дулах их ружей.– Эй!.. Остановитесь! – повторил тот же голос.– Быстрее вперед! – приказал Тремаль-Найк. – Еще минута – и они бросятся в погоню.Шлюпка, которая замедлила было ход, снова начала набирать скорость. Оглушительный залп прогремел в ее сторону с террасы.– Это они! – закричал кто-то там. – Огонь, ребята!Хлопнули еще три или четыре ружейных выстрела. Туги, хотя и успели отплыть достаточно далеко, услышали, как пули свистят над их головами.– Ах разбойники! – воскликнул Тремаль-Найк, хватая карабин.– Берегись! – закричал один туг. – Они собираются пуститься в погоню.– Я постараюсь удержать их. Направьте шлюпку к паруснику, что спускается по реке. Он плывет из Калькутты и сможет нам что-нибудь сообщить об экспедиции.– Смотри, Тремаль-Найк! – завопил один из гребцов.Тот обернулся к бенгали и увидел лодку с пятью или шестью сипаями и полудюжиной гребцов, отчалившую от берега.– Гребите! – приказал он, поднимая карабин.Их шлюпка неслась со все возрастающей скоростью, тем не менее лодка, управляемая, по-видимому, более опытной рукой, быстро нагоняла.На носу ее было несколько мешков с песком, за которыми с карабинами в руках прятались сипаи.– Остановись!.. – загремел голос.– Гребите, ребята, гребите! – скомандовал Тремаль-Найк.Один сипай выглянул из-за моего укрытия. Этого было достаточно: Тремаль-Найк прицелился и выстрелил. Сипай вскрикнул, взмахнул руками и свалился на дно лодки.– Готов! – закричал Тремаль-Найк, хватая второй карабин.Ответом ему был общий залп. Пули впились в борта шлюпки, взбрызнули воду за кормой.Еще один сипай показался из-за укрытия, и упал, как и первый.Такая исключительная меткость обескуражила сипаев: отстав, они направили лодку к противоположному берегу.– Будь осторожен, Тремаль-Найк, – сказал один из тугов. – На том берегу английские бенгали.– Которые снабдят их и людьми, и лодками, – добавил другой.– Мы не дадим им на это времени. Правьте к паруснику.Судно, которое спускалось вниз по реке, было в полумиле от них.Это был один из тех парусников, которые строятся в Бомбее, где кораблестроение с давних времен было доведено до высшего совершенства. Носовая часть судна была чисто индийской – довольно стройная и заостренная, украшенная божествами и головами слонов. Три его мачты гнулись под свежим утренним бризом.В пятнадцать минут шлюпка сблизилась с ним и пристала к правому борту. Капитан судна наклонился над фальшбортом, чтобы узнать, чего они хотят.– Откуда идете? – спросил Тремаль-Найк.– Из Белого города, – отвечал морской волк.– Давно вы проходили перед фортом Вильям?– Пять часов назад.– Видели военные корабли?– Да, фрегат «Корнуэлл».– Уже снаряженный?– Нет, на него садились солдаты.– Наверняка они собираются на Раймангал, – сказал кто-то из тугов.– А вы не знаете, куда он идет? – спросил Тремаль-Найк.– Не знаю, – отвечал капитан.– Машина уже работала?– Да.– Спасибо, капитан.И шлюпка отчалила от парусника.– Вы слышали? – спросил Тремаль-Найк.– Да, – ответили туги, склонясь над веслами.– Нужно добраться раньше, чем фрегат выйдет в плавание, или все погибло. Гребите! Гребите!..В этот миг один из тугов издал торжествующий возглас.– Слышите? – вскричал он.Все прислушались, затаив дыхание. Со стороны моря послышался слабый гул, как будто приближалась какая-то буря.– Прилив! – закричали туги.Течение Хугли внезапно остановилось. С юга показалась пенистая волна, которая приближалась со скоростью пущенной в галоп лошади.С глухим ревом она накатила на шлюпку, приподняла ее и понесла дальше, к Калькутте, увлекая с собой и все суда, и массу сора, травы, стволов и веток деревьев.– К правому берегу! – скомандовал главарь тугов. – Через час мы будем у форта.Шлюпка повернула к правому берегу, где прилив ощущался сильнее, чем у левого, и снова помчалась, лавируя по фарватеру, помогая приливу веслами.Занималась заря. Звезды, еще недавно блиставшие на темном небе, понемногу бледнели, исчезали, а берега в чистом утреннем воздухе проступали все виднее и отчетливее.По мере того как шлюпка приближалась к Калькутте, берега величественной реки теряли свой дикий вид. Девственные леса, населенные диким зверьем и змеями, непроходимые заросли бамбука понемногу исчезали, уступая место плодородным полям и плантациям хлопка. Тщательно ухоженные сады и парки окружали все чаще встречавшиеся богатые особняки. Деревни были населеннее и оживленнее, у пристаней стояло много судов.– Приближаемся к Калькутте, – сказал один из гребцов, всматриваясь в берега.Тремаль-Найк, уже несколько часов пребывавший в лихорадочном нетерпении, порывисто вскочил и устремил взгляд на север.– Где она?.. – спросил он. – Ты ее видишь?– Нет еще, но скоро увидим.– Гребите!..Шлюпка ускорила ход. Туги, не менее нетерпеливые, чем он, упирались изо всех сил, сгибая весла мощными гребками и шумно дыша. Никто не разговаривал, чтобы не сбиться с ритма.В восемь часов в верхнем течении реки раздался пушечный выстрел.– Что такое? – с тревогой спросил Тремаль-Найк.– Мы поблизости от Киддепура. Какой-то военный корабль отправляется в плавание и салютует.– Давайте! Давайте!.. Мы должны прийти вовремя!..Река начинала необычайно оживляться. Барки, бриги, китайские джонки, изящные клиппера и бригантины, а также дымящие своими трубами пароходы во множестве поднимались и спускались вниз по течению. Сидевший у руля Тремаль-Найк должен был пустить в ход всю свою ловкость, чтобы не столкнуться с кем-нибудь в этой массе судов и лодок, которая так возросла, что иногда занимала всю реку.В десять шлюпка прошла перед Киддепуром, большим поселком, расположенном на левом берегу реки, а чуть позже оказалась в виду Калькутты, королевы Бенгалии, столицы всех английских владений в Индии, с ее внушительным рядом дворцов и пагод, с ее куполами и причудливыми колокольнями, с ее улицами и площадями, под защитой форта Вильям – самой большой и мощной крепости на полуострове.Тремаль-Найк вскочил и широко раскрытыми глазами смотрел на эту разворачивающуюся перед ним изумительную панораму большого столичного города.– Какой блеск!.. – прошептал он. – Никогда б не подумал, что так близко от страны тигров и змей может возвышаться такой огромный город.Он повернулся к одному из тугов, самому пожилому, и спросил:– Ты знаешь город?– Да, – отвечал индиец.– Ты знаешь, какова моя миссия?– Коульи мне сказал: убить капитана, чтобы он не напал на Раймангал.– Где мне найти его?– Мы это узнаем, я надеюсь.– Он еще не отправился?– Мы не видели ни одного военного корабля, спускающегося по Гангу, – ответил старик. – Значит, экспедиция еще не отправилась.– Не знаешь, есть ли у капитана свой дом в Калькутте?– Есть, недалеко от форта Вильям.– Ты найдешь его?– Да, конечно.– Интересно, там ли он сейчас?– Мы это скоро узнаем.– От кого?– От одного из наших. Это боцман на борту «Девоншира».– Что это за «Девоншир»? – спросил Тремаль-Найк.– Вон, взгляни на ту канонерку у форта Вильям.Тремаль-Найк посмотрел в указанном направлении и увидел в пятидесяти ярдах от массивных стен крепости небольшое паровое судно с довольно низким корпусом и такой небольшой осадкой, что оно легко могло подниматься даже по притокам Ганга. На нем была только одна мачта, расположенная ближе к носу, а на корме, на круглой платформе, стояло тяжелое артиллерийское орудие.– Ваш человек служит на этом судне? – спросил Тремаль-Найк.– Я тебе сказал: это боцман Хидар.– Пошли к нему.– Спокойно. Здесь нужна осторожность.– Нас тут не знают.– И все-таки не стоит так спешить.– Делай, как знаешь, – сказал Тремаль-Найк.Туг оставил на минуту весло и, встав на скамейку, внимательно оглядел палубу канонерки.На палубе виднелись несколько матросов, занятых приборкой, и среди них седоватый боцман, который, стоя на корме, болтал с юнгой.– Это он, – сказал душитель, повернувшись к Тремаль-Найку.– Кто он?– Хидар.– Он тебя видел?– Подожди минуту.Он приложил ладони ко рту, образовав нечто вроде рупора, и издал пронзительный звук, который скорее мог исходить из медной трубы, чем из человеческого рта.Боцман тут же повернулся к реке и наклонился над фальшбортом. Шлюпка в этот момент проходила под самым бортом канонерки.Взгляд боцмана встретился со взглядом старого туга, но он тут же перевел его дальше, притворившись, что разглядывает парусник, шедший вниз по течению.– Скоро Хидар будет на берегу, – сказал старик. – Он меня понял.– Где мы встретимся с ним?– В одной харчевне, которую содержит наш человек.Шлюпка двинулась дальше, держась вблизи берега, и направилась к пристани.По берегам реки, особенно на больших каменных лестницах, спускающихся к воде, толпились мужчины, женщины и дети, чтобы совершить свои омовения в священных водах Ганга.В любое время года индиец не забывает о религиозном омовении; оно стало для него ежедневной необходимостью. Во всех городах, которые расположены на берегах священной реки, толпы жителей каждое утро заполняют эти лестницы, и, едва взойдет солнце, погружаются в воду.Мужчины и женщины, богатые и бедные, старики и дети, раздеваются на ступеньках, на открытом воздухе, на глазах у всех, не обращая внимания на взгляды любопытных, и совершают омовения, обратив лицо к солнцу, как предписывает культ.Первым делом они полощут себе рот, потом предлагают пригоршню воды дневному светилу. После этого стирают одежду, никогда не пользуясь мылом, поскольку оно считается нечистым веществом, и снова одеваются, всё так же на открытом воздухе, мужчины и женщины вместе, после чего возвращаются по домам, унося с собой кувшин с водой для дневных омовений.Пройдя этот хаос из судов и купающихся, проплыв мимо портовых строений и складов, шлюпка причалила к широкой лестнице, которая в этот момент была безлюдна.Старый туг велел своим товарищам оставаться в ней и сказал Тремаль-Найку:– Следуй за мной.Они поднялись по лестнице и сквозь торговые ряды и портовые лавочки вышли в город.Несмотря на раннее утро, толпа заполняла уже улицы города, множество экипажей и пешеходов кружило по его площадям, своим великолепием не уступающим Лондону.Старый туг быстро пересек несколько улиц и площадей, прошел мимо блестящих дворцов с фронтонами в стиле греческих храмов, окруженных садами, и вскоре углубился в грязные, узкие улицы бедных кварталов, где остановился перед хибарой нищенского вида, над дверью которой висела вывеска в виде рыбы с квадратной, как у лягушки, головой, и длиннющими плавниками.– Подождем его здесь, – сказал туг. – Хидар скоро придет.Они вошли в темную и грязную комнату, где виднелись несколько столов и бамбуковых табуреток, и уселись в самом освещенном ее углу. Хозяин, худой, как факир, и страшно изуродованный оспой, принес им блюдо риса, приправленного соусом из рыбы и пряностей, и кувшин «тоди», очень светлого и приятного пальмового вина.Проголодавшись от утреннего воздуха и долгого путешествия, Тремаль-Найк и его товарищ опустошали свои тарелки, когда в харчевню вошел боцман королевского флота. Это был крепкого сложения мужчина лет сорока, с черной бородой и умными глазами.Он держал во рту короткую трубку и беспрерывно дымил. Завидя старого туга, он подошел к нему и протянул руку.– Рад снова встретиться с тобой, Мок, – сказал он и пристально глянул на Тремаль-Найка, словно ощупывая его взглядом.– Не бойся, Хидар, – ответил старик, поняв его. – Это наш, он посланец Кали.– Дай мне доказательство, – сказал боцман.Тремаль-Найк показал ему кольцо, которое носил на пальце.Моряк склонил голову.– Я в твоем распоряжении, посланец Кали.– Садись и выслушай, – сказал Тремаль-Найк. – Ты знаешь капитана Макферсона?– Конечно. Я его знаю, наверное, лучше всех.– Ты знаешь, где он находится?..– Он что, покинул свое бенгали? – спросил вместо ответа Хидар.– Да.– Когда?..– Три-четыре дня тому назад.– Этого я не знал. Интересно, что он будет делать в Калькутте?– Готовить экспедицию против Раймангала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34