Боцман вскочил на ноги, выронив трубку, которую держал во рту.– Против Раймангала, вы сказали? – спросил он, стиснув зубы. – А!.. Я подозревал кое-что!.. Недаром они снаряжают «Корнуэлл».– Корабль? – спросил Тремаль-Найк.– Старый фрегат, который был предоставлен капитану Макферсону.– Где он находится?– Здесь, у арсенала. На него погрузили много боеприпасов, продовольствия; его снаряжают, как транспорт, точно готовят десант.– Среди его экипажа есть наши люди? – спросил старый туг.– Да, двое: Палаван и Биндур.– Я их знаю. Нужно повидать и расспросить их.– Они ничего не знают о предназначении «Корнуэлла». Я говорил с ними вчера вечером и выяснил, что цель и маршрут похода держатся в строжайшем секрете.– Не остается никаких сомнений, – сказал Тремаль-Найк как бы про себя. – Фрегат предназначен для военной экспедиции.– Я тоже начинаю подозревать это, – согласился Хидар.– Этот корабль не должен отплыть!.. – воскликнул охотник на змей.– А кто помешает ему уйти в плавание?– Я!..– Каким образом?..– Убив капитана до отплытия. Этого ведь хотели Коульи и Суйод-хан.– Но это будет нелегким делом, – задумчиво сказал Хидар. – Капитан держится начеку, особенно теперь.– И все-таки я убью его. Мне говорили, у него в Калькутте есть дом.– Да, есть.– Пошлем кого-нибудь проверить, там ли он живет.– А как?– Пока не знаю, но способ найдем, – ответил Тремаль-Найк.Старый туг минуту подумал и, тряхнул головой, сказал:– О капитане мы скоро узнаем.– Каким образом? – спросил Хидар.– Один человек нам поможет.– Кто?.. Какой человек?..– Нимпор.– Факир?..– Он самый. Пошли!.. Глава 11ФАКИР Бросив на стол деньги за обед, трое индийцев покинули нищую харчевню и через площади, начинавшие пустеть из-за дневной жары, направились вдоль берега Ганга, стремясь держаться в тени больших деревьев, образовавших здесь прекрасные аллеи.Пройдя центральную и самую многолюдную часть Калькутты, так называемый Белый город, они поднялись вверх к северной ее части и углубились в индийский город, грязный и убогий, но при этом и живописный, поскольку именно там находятся старинные постройки и красивые пагоды, посвященные Браме, Шиве, Вишну, Парвати и всем другим божествам, почитаемым индусами.Здесь не увидишь блестящих экипажей или богатых носилок с шелковыми занавесками, здесь нет дворцов, нет широких и чистых мостовых; а вместо этого хаотическое скопище лачуг, бараков и хижин, осененных тощими деревцами, путаница грязных, кривых и зловонных улиц, где возятся в пыли сотни голых и вечно голодных ребятишек, куда слетаются, точно на свалку, птицы-падалыцики, ковыряя своими огромными клювами уличный мусор.Пройдя несколько таких улиц, старый туг остановился на площади, где гордо возвышалась среди всей этой нищеты большая красивая пагода, увенчанная куполом и украшенная ажурным зубчатым карнизом, легким, как кружево. Мок поднялся по широкой лестнице, ведущей к входу в пагоду, и остановился перед каким-то индийцем, сидящем на верхней ступеньке.– Вот факир, – сказал он Тремаль-Найку и Хидару.При виде его Тремаль-Найк едва удержал гримасу отвращения.Это был не человек, а скелет. Его пергаментное лицо, заросшее густой неухоженной черной бородой, доходившей ему до пояса, было покрыто причудливой татуировкой, красной и черной, а на лбу было несколько грязных полос, прочерченных пеплом. Его длинные волосы, никогда не знавшие ни расчески, ни ножниц, образовывали настоящую гриву – раздолье для насекомых. На теле, страшно худом и почти голом, не было ничего, кроме узкой набедренной повязки.Однако самое главное, что вызывало отвращение, была его левая рука; почти отмершая и парализованная, иссушенная до кожи и костей, она была прижата к груди в каком-то искривленном положении. В эту руку крепко связанную полосками кожи и сложенную так, чтобы образовать сосуд, фанатик положил землю, посадил маленький священный мирт, который и вырос тут, как будто он в горшке.Никогда не подстригавшиеся ногти факира сначала согнулись, а потом вросли в руку и теперь выходили, как когти дикого зверя, сквозь ладонь.Этот несчастный не был обычным факиром, каких немало водится в Индии: он принадлежал к тому их разряду, который, до индийским поверьям, считается божественного происхождения. Индийцы убеждены, что эти факиры живут тысячу лет, ничем не питаясь, что, будучи брошены в огонь, они не горят, а в воде не тонут, за что их уважают и почитают, как сверхъестественные существа.– Нимпор, – сказал старый туг, почтительно склонившись к факиру, который оставался неподвижным, точно не замечая стоявших перед ним людей. – Кали нуждается в тебе.– Моя жизнь принадлежит богине, – отвечал факир, не поднимая глаз. – Кто тебя послал?..– Суйод-хан.– Сын священных вод Ганга?..– Да.– Чего ты хочешь?..– Чтобы ты помог нам,– Что нужно сделать?– Найти человека. Он наш смертельный враг. Мы должны убить его, или же он уничтожит наших братьев на Раймангале.Дрожь пробежала по бесстрастному лицу Нимпора.– Кто же осмеливается идти на Раймангал?– Капитан Макферсон.– Он!.. Это решено?– Да, Нимпор.– И ты хочешь знать, где находится капитан?– Да, и как можно быстрее.– Когда?– Сегодня вечером.– Он не в своем доме?..– Никто этого не знает, – отвечал Мок.– Я выясню.– Каким образом?– Сегодня вечером будь перед домом.– А потом?..– Остальное тебя не касается. А теперь уходи: Вишну призывает меня на молитву.Факир с усилием поднялся и, повернувшись к ним спиной, вошел в пагоду, держа все время на весу свою руку.– Где мы увидимся? – спросил Хидар. – Сейчас я должен вернуться на борт.– Мы попросим гостеприимства у Виндхиа, – сказал старый туг. – Пока мы в Калькутте, ты найдешь нас у него. Когда мы встретимся?..– Завтра после полудня. Раньше невозможно – у меня на борту много работы. Ты знаешь, что через несколько дней мы отплываем?– Куда направляется «Девоншир»?..– На Цейлон.– Жаль, что ты не будешь с нами в таком трудном предприятии.– Мы отплываем не очень скоро. Прощайте, до завтра!..Оставшись одни, Тремаль-Найк и старый туг тем же путем по берегу Ганга вернулись в Белый город и направились к пристани, где их ждала шлюпка.– К Виндхиа, – коротко приказал старый туг гребцам.Он уселся на корме рядом с Тремаль-Найком, и легкое суденышко, поднимаясь вверх по течению реки, пустилось в путь.Тремаль-Найк, этот дикий сын джунглей, никогда раньше не видел такого большого города – все вокруг занимало его. Величественные дворцы, гордые пагоды, украшенные множеством статуй, красивые особняки, пышные жилища богатых индусов, с их ажурной каменной резьбой по фронтонам и изящными тонкими колонками, которые, казалось бы, должны переломиться от простого нажатия руки, но в то же время способны стоять веками, – все это изумляло и восхищало его. За первой линией дворцов и храмов виднелся новый ряд сверкающих золотом куполов, тонких шпилей и колоколен, разнообразных террас и высоких стен, живописно обвитых зеленью.Под деревьями, которые склонились над водами реки, поднимались клубы от погребальных костров, которые ветер уносил на середину реки.Трещали дрова в кострах, выбрасывая вверх тучи искр, звучала заунывная траурная музыка, а вокруг пританцовывали, совершая ритуальные жесты, юноши и девушки, в то время как в небе над их головами летали прожорливые птицы-падалыцики, готовые наброситься на останки покойников, сброшенных в реку.Время от времени ящички из благовонного дерева с останками сожженных трупов отрывались от берега и плыли вниз по течению священной реки, тогда как брамины читали стихи из Вед, а родственники сажали дерево или водружали украшенный флажками шест в память об умершем.Тут же по берегам ждали своей очереди умирающие, окруженные скорбящими родственниками. Индиец, у которого есть еще время приготовиться к собственной кончине, стремится встретить ее поближе к Гангу, чтобы легче было по нему попасть после смерти в рай Брамы.Лежа на траве в тени какого-нибудь дерева на берегу, утешенный и успокоенный, в окружении родственников, он ждет, когда душа его покинет тело, в то время как те опрыскивают ему лицо речной водой, обмазывают речным илом, а брамин читает молитвы и осыпает ему голову листьями базилика. Тут же рядом другие готовят костер, на котором сожгут его тело.Проплыв еще две-три мили мимо все новых храмов, дворцов и бесконечного числа лачуг, лодка остановилась у длинной отмели, осененной кокосами и латаниями, которая в этот момент была пуста.– Мы будем ждать вас у Виндхиа, – спрыгивая на землю, сказал старый туг своим.Он сделал Тремаль-Найку знак следовать за ним и углубился в лабиринт улочек, окружавших старую пагоду, полуразрушенную, хотя и огромных размеров.Пройдя несколько бедных и грязных кварталов, где вперемешку с лачугами тянулись огороды, он остановился перед глинобитной хибаркой с крышей из пальмовых листьев, которая одиноко возвышалась на берегу заболоченного пруда.Старый, морщинистый индиец сидел у двери, держа в руке связку сухих листьев, посыпанных пеплом, как принято у факиров, принадлежащих к касте рамананди, то есть почитателей Рамы. Как у всех прочих факиров, у него были длинные волосы, выпачканные красноватой глиной, но свернутые вокруг головы так, словно образовывали огромный парик; бороду он брил, но оставляя на конце подбородка тонкий хвостик волос, который стал уже таким длинным, что почти касался земли. Три знака на лбу, сделанные пеплом и коровьим пометом, три других на впадине груди и столько же на руках и коленях довершали его облик.Старый туг приблизился к этому страшилищу и без предисловий обратился к нему:– Мы нуждаемся в тебе, Виндхиа.Факир посмотрел на индийца и ответил:– Будь благословен, посланец Кали. Я готов повиноваться.– Мне нужен твой дом.– Он твой.– И несколько советов.– Я готов дать их.– Мы голодны.– Мои припасы – твои.– Войдем.– Я проведу вас.Рамананди вскочил с проворством, неожиданном в его древнем возрасте, отбросил связку сухих листьев и вошел в хибарку.Туг и Тремаль-Найк оказались в комнатке со стенами, увешанными банановыми листьями, которые поддерживали в ней приятную свежесть. Мебели не было совершенно. Стояли лишь огромные глиняные кувшины, содержащие, по-видимому, припасы факира, и несколько ящиков, где хранились пахучие корни и свернутые циновки, служившие постелями ночью и сиденьями днем.Туг сделал Тремаль-Найку знак располагаться, а сам увел факира в дальний угол и долго разговаривал с ним вполголоса.Закончив, он подвел его к Тремаль-Найку и сказал:– Вот человек, которого Суйод-хан рекомендует тебе.– Я готов повиноваться ему, – отвечал рамананди.– Виндхиа все знает, – пояснил затем туг Тремаль-Найку. – Он человек осторожный и мудрый, но при этом хитрый и решительный; он всегда может дать нам ценный совет.– Хорошо, – сказал Тремаль-Найк, подавив вздох.Рамананди запер дверь, извлек из кувшина три чашки, прекрасную золоченую бутыль и предложил своим гостям «арак» -изысканный ликер, очень любимый индийцами.– Теперь можешь говорить, – сказал старый туг. – Ты знаешь уже, о чем идет речь. Как ты думаешь, сможет Нимпор найти место, где скрывается капитан?– Да, – ответил рамананди. – Нимпор имеет связи повсюду. У него целое войско шпионов.– Обнаружить – это еще не значит убить его, – сказал Тремаль-Найк. – А смерть этого человека необходима, чтобы спасти девушку, которую я люблю.– Ты храбрец и ты добьешься своего.– Но как?.. Капитан Макферсон наверняка принял меры предосторожности, чтобы его не захватили врасплох.– Попытаемся устроить ему ловушку.– Он слишком осторожен, чтобы попасться в нее.Улыбка показалась на губах рамананди.– Увидим, – сказал он. – Когда речь идет о наших секретах, англичане не медлят, тут же готовы к нам прибежать.– Что ты хочешь сказать?..– Я разрабатываю план.– Говори.– Не сейчас: сначала узнаем, где капитан.– Так ты надеешься все же завлечь его в западню?– Возможно.– Он не будет так неосторожен.– Будет, – сказал рамананди с несокрушимой уверенностью. – Он не знает точно, где находится вход в подземелья Раймангала, и на все пойдет, чтобы выяснить это.– Где вход он не знает, это верно, – сказал Тремаль-Найк. – Ему известно только, что убежище тугов находится на Раймангале, и больше ничего.– Пусть попытается обнаружить нас, если сможет, – усмехнулся старый туг. – Может обшаривать остров хоть месяц – ничего не найдет.– Тогда он придет сюда.– Сюда?!. – воскликнул Тремаль-Найк, с изумлением глядя на факира. – А кто заставит его прийти сюда?..– Я.– Каким образом?– Пообещав ему раскрыть секрет.– Он пойдет не один.– Ну и что?– Он прихватит с собой взвод сипаев.– Пусть, они нам не помешают.– Не понимаю: ведь если я убью его, сипаи тут же нас схватят.– Если смогут найти, – сказал рамананди с загадочным смехом. – Пагода рядом, и в нее у меня есть ход.И, скрестив руки на груди, он торжественно провозгласил:– Великая Кали защищает своих сыновей, а Виндхиа – один из них. Капитан Макферсон причинил нам много зла, он хочет уничтожить нас, и он умрет.– Да, – прошептал Тремаль-Найк, прижимая руки ко лбу отчаянным жестом. – Я убью его, потому что только его смерть может вернуть мне мою Аду. Глава 12ЛОВУШКА Когда старый туг и Тремаль-Найк покинули лачугу рамананди, солнце уже исчезло, и ночь быстро спускалась на воды священной реки.В нескольких шагах позади них следовали шесть гребцов из шлюпки, вооруженные пистолетами и кинжалами, на случай нападения сипаев Макферсона – предосторожность не лишняя в этом городе, чужом и враждебном для них. На берегу все уселись в шлюпку и отправились вниз по течению огромной реки.Был поздний вечер, ясный и тихий. На небе, дрожа и отражаясь в реке, сверкали звезды, в то время как луна заходила за вершины деревьев, за высокие шпили и башни, заставляя сверкать золото их куполов.Ближе к нижнему течению реки на обеих ее берегах клубилось как бы светящееся облако – свет мириадов фонарей и освещенных окошек Белого города, в то время как южнее две длинные линии светящихся точек указывали на корабли и лодки, стоящие на якорях вдоль берега реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34