— Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, — сказал Сандокан. — Дурной знак.В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь со скрежетом повернулась на своих петлях, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех шейхов, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.— Как провели ночь, господа? — спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.— Прекрасно, — ответил тот. — Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?— Вы тысячу раз правы, господа, — ответил офицер. — Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.— Расстреляют нас!— Я так думал, — сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.— По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? — спросил Сандокан. — Какие обвинения выдвинуты против нас?— Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Хассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.— Кто эти люди? — спросил Тремаль-Найк, подойдя ближе.— Я не знаю.— Тогда я тебе скажу: это презренные туги, эти подлые сектанты, которые бесчестят Индию и которых вы совершенно напрасно привлекли под свои знамена.Офицер не ответил; однако по его взгляду было видно, что ему нечего возразить.— Правда, что именно туги требовали нашей смерти? -спросил Тремаль-Найк.— Не знаю, — пробормотал он.— И вы объединились с этими убийцами? Мы уничтожили их логово в болотах Раймангала и тем сослужили Индии великую службу. А вы за это хотите нас расстрелять? Иди и скажи своему генералу, что он не солдат, который сражается на свободу Индии, а убийца.Офицер нахмурился и сделал нетерпеливый жест.— Хватит, — сказал он. — Это не моего ума дело. Мой долг — повиноваться и больше ничего.Он приказал своим людям поставить на пол обе корзины и вышел со своим эскортом, не добавив ни слова, с громким лязгом захлопнув дверь.— Черт возьми! — воскликнул Янес, когда они остались одни. — Этот бедняга слегка лишил меня аппетита. Он мог бы сказать нам это и немного позднее. Решительно, этот человек плохо воспитан.— Они собираются расстрелять нас! — воздел руки к потолку Тремаль-Найк.— Не очень-то приятная новость, не так ли, мой бедный друг? — изрек португалец, к которому уже возвращалось его обычное хладнокровие. — Что ты скажешь об этом, Сандокан?— Что эти канальи туги сильнее, чем я предполагал.— А мы-то думали, что перебили их всех!— А вместо этого оказались у них в руках, друг Янес, — ответил Сандокан. — Если мы не найдем способ выскользнуть отсюда, не знаю, чем кончится эта остановка, которую я не предвидел.— Да, поищем способ уйти, — сказал Янес. — Но только плотно позавтракав. На полный желудок идеи приходят быстрее.— Удивительный человек! — воскликнул Тремаль-Найк. — Ничего его не выбивает из колеи!— Нужно смотреть на вещи философски, — ответил португалец, смеясь. — Разве на нас уже навели ружья? Нет еще. А значит…— Янес — мой предохранительный клапан, — сказал Сандокан. — Сколько раз я обязан был даже своей жизнью его рассудительности и хладнокровию.— К дьяволу болтовню! — воскликнул Янес. — Посмотрим лучше, что нам принесли эти мошенники. Черт побери! Вот еще одна мысль, которая лишает меня остатков аппетита.— Какая? — спросили в один голос Сандокан и Тремаль-Найк.— А что, если эти продукты отравлены?— Какая странная мысль! — воскликнул Сандокан. — Если бы они захотели избавиться от нас, кто бы им помешал расстрелять нас?— Наверное, ты прав, — ответил Янес.Он открыл корзины и извлек оттуда лепешки, жареную антилопу, рис, приправленный рыбой, бутылку пальмового вина и даже сигареты.— Они довольно щедры, — сказал он. — Неплохое меню для приговоренных к расстрелу.И, забыв о своих страхах, он с аппетитом вонзил зубы в лепешку.— Канальи! — заорал он тотчас, скривившись. — Они положили туда камней. Я едва не сломал зуб.— Камни? — воскликнул Сандокан.— Там внутри что-то твердое.— Посмотрим.Он взял лепешку и разломил ее надвое. С удивлением он увидел внутри патрон, торчащий в ней среди мякиша.— Ого! — воскликнул он. — Что это такое?Янес проворно завладел патроном, разглядывая его с живейшим любопытством.— Внутри должно что-то быть, — сказал он.— Я тоже так полагаю, — ответил Сандокан.— Может, это положил Бедар? — спросил Тремаль-Найк.— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал Янес.Он вынул патрон и достал из гильзы маленькую бумажную трубочку.— Так, так, — пробормотал он.И осторожно, чтобы не порвать бумагу, развернул записку. В ней было всего несколько слов, написанных голубыми чернилами.— Это по-индийски, — сказал он. — Возьми, Тремаль-Найк, ты скорее прочтешь.— Здесь только три слова, — ответил бенгалец.— Читай.— «Ждите сегодняшнего вечера».— И больше ничего? — спросил Сандокан.— Нет.— Даже подписи нет?— Ничего, Сандокан.— Кто бы мог прислать нам эту записку?— Только один человек: Бедар.— Ждите сегодняшнего вечера, — повторил Янес. — Он что, решил перепилить решетки на наших окнах?— Как бы то ни было, у нас есть надежда, — ответил Сандокан. — Великая удача, что мы его встретили. Я щедро вознагражу этого человека, если он поможет нам.— Ждите вечера… Лишь бы нас не расстреляли до вечера, — с сомнением сказал Янес.— Обычно это делается по утрам, — заметил Тремаль-Найк. — Наверное, они решили повременить с нами.— И все же не верится, что они расстреляют нас, даже не выслушав доводов в нашу защиту, — сказал Сандокан.— Им некогда разбираться с нами, мой дорогой Сандокан. Чего ждать от людей, которые пару недель назад жестоко расправились с европейцами, не пощадив ни женщин, ни детей? Кто мы для них? Шпионы, а значит, люди, которых в военное время ставят к стенке без церемоний даже и в более цивилизованных армиях. Но пока мы все-таки еще живы, воспользуемся этим, чтобы прикончить мой запас сигарет.И этот храбрец, не беспокоясь больше о завтрашнем дне, неторопливо, со вкусом, раскурил сигарету, наслаждаясь изысканным ароматом манильского табака.В течение дня не произошло ничего особенного. Никто не входил в тюрьму: только за оградой опять появились два индийца в огромных тюрбанах, которые произвели столь же тщательный осмотр, как и утром.Солнце уже заходило, когда вошел офицер в сопровождении своей охраны и двоих индийцев, которые принесли ужин.— Ну что, они убедились наконец, что мы не английские шпионы? — спросил его Сандокан, как только тот вошел.— Боюсь, наоборот, — ответил офицер, потемнев лицом.— Значит, нас расстреляют завтра на рассвете? — осведомился Янес совершенно спокойным тоном.— Не знаю, впрочем…— Не стесняйтесь, продолжайте. Мы люди не очень впечатлительные.Офицер посмотрел на пленников с удивлением. Это спокойствие людей, уже приговоренных к смерти, изумляло и озадачивало его.— Вы думаете, я просто пугаю вас? — спросил он.— Ни в коем случае, любезный, — ответил Янес.— Вы военные?— Мы не женщины, вот и все.— Если бы я был генералом, то, клянусь, пощадил бы вас, — сказал офицер искренне. — Жалко убивать таких храбрых людей…— Скажите, — перебил его Сандокан, — нас расстреляют без суда?— Кажется, так.— Какие же улики имеет генерал, чтобы не верить тем, кто пришел сражаться бок о бок с ним?— Кажется, кто-то предоставил ему доказательства.— Что мы шпионы?— Я этого не знаю, господа. Лучше отдохните пока и окажите честь этому ужину. Тут есть даже пирог, который вам посылает один сипай. Он знает одного из вас по прежней службе.— Бедар? — спросил Тремаль-Найк.— Да, Бедар.— Поблагодарите его от нашего имени, — сказал Янес, — и передайте ему, что пирог обязательно будет съеден.Офицер сделал знак своей охране и вышел с грустным лицом. Ему и в самом деле было не по себе от сознания, что таких людей собираются расстрелять без суда и следствия.— Пирог, посланный Бедаром! — воскликнул Янес, когда дверь закрылась. — Посмотрим, что в нем такого, что может нам пригодится.Он осторожно открыл корзину и вытащил аппетитный пирог в форме башни, с блестящей золотистой коркой, украшенный засахаренными ананасами.— Черт побери! — сказал португалец, вдыхая его запах с видимым удовольствием. — Вот не думал, что индийцы такие искусные кондитеры и что мы найдем здесь подобный шедевр.— Он, должно быть, куплен в городе, — сказал Тремаль-Найк.— Однако любезный человек этот Бедар!— Скорее хитрый, чем любезный, — сказал Сандокан, беря вилку и собираясь приподнять верхнюю корочку пирога. — Тут наверняка что-нибудь запрятано.Он осторожно снял корочку и тут же издал возглас удивления и радости.— Ого! Так я и думал.Башня была пуста, но на дне виднелись какие-то предметы, которые Сандокан поспешил извлечь.Это был большой моток шелковой веревки, не толще простого шнура, но очень прочной, способной выдержать человека, четыре пилки и, наконец, три ножа.Последним он достал листок бумаги, на котором по-индийски было написано несколько слов.— Читай, — сказал он, передавая листок Тремаль-Найку.— Это от Бедара, — ответил бенгалец, — что за парень! Ну и молодец!— Что он пишет? — спросили нетерпеливо Янес и Сандокан.— Что ночью придет к башне, где будет ждать нас и держать наготове слона, чтобы облегчить нам бегство.— Как он смог найти слона? — воскликнул Янес.— Вероятно, нанял его в Дели, — ответил Тремаль-Найк. — Это дело несложное, если есть несколько сот рупий, сумма небольшая, которой может владеть и сипай.— И которая принесет ему в сто раз больше, если ему удастся спасти нас, — заверил Сандокан. — К счастью, генерал не велел нас обыскать.— У тебя достаточно алмазов? — спросил Янес. — В резерве у нас есть и мой запас.— Резерв держи при себе, — сказал Сандокан. — Я еще могу заплатить сорок тысяч с закрытыми глазами. Но хватит болтать. Солнце зашло, а дела впереди еще много.— Индийские пилы стоят английских, — пробуя их ногтем, заметил Янес. — Решетки падут часа через два.Они подошли к окну и внимательно посмотрели, не наблюдает ли за ними кто-нибудь со двора.— Никого, — сказал Сандокан. — Они нас даже не подозревают.— Перекусим и за работу! — весело воскликнул Янес. — Воздадим-ка честь этому роскошному пирогу. Надеюсь, изнутри он не сильно пропах железом. За стол, друзья, а затем к решеткам. Глава 31ОХОТА НА ТИГРОВ МОМПРАЧЕМА Через четверть часа, снова убедившись, что никто не следит за ними со стороны ограды, малайцы энергично атаковали толстые решетки одного из окон, неутомимо и с яростью перепиливая их.Сандокан, Янес и Тремаль-Найк, чтобы снаружи не было слышно визга железа, принялись петь и громко разговаривать — предосторожность, может быть, и излишняя, поскольку башня казалась совершенно необитаемой.Конечно, у входа стояли часовые, но едва ли оттуда они что-то могли услышать.Бедар, видимо, был неподалеку. Уже три раза легкий свист доносился в молчании ночи со стороны тамаринда. Возможно, храбрый сипай, как и утром, притаился там среди густой листвы, чтобы наблюдать, и помочь заключенным в случае надобности.К одиннадцати часам уже два прута были вырваны, и не хватало еще одного, чтобы образовалось достаточно широкое отверстие.Сандокан, Янес и бенгалец сменили уставших малайцев, чтобы ускорить работу.Оставалось четверть часа до полуночи, когда мощным усилием Сандокана был вырван последний прут.— Путь свободен, — объявил Тигр Малайзии, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. — Нам осталось лишь бросить веревку.— И вооружиться этими прутами, которые пригодятся в случае чего, — добавил Янес. — Одним ударом такого можно убить человека.— Они не помешают, — отвечал Сандокан.Он взял моток, размотал веревку и выпустил один конец наружу, а другой привязал к оставшемуся пруту, предварительно проверив его на прочность. Затем засунул за пояс один из ножей и вылез в окно, сказав напоследок:— Следите за дверью.— Никто не войдет, пока вы все не спуститесь, — ответил Янес. Он взял прут и встал у двери.— Я составлю тебе компанию, — сказал Тремаль-Найк.— Черт возьми!— Что там? — спросил Сандокан, уже ухватившись за веревку.— Мне кажется, кто-то поднимается по лестнице.— Подоприте дверь и не давайте войти.— Слишком поздно!За дверью замелькал свет, и послышался голос офицера.— Приготовимся схватить его, — распорядился Сандокан, влезая обратно и вооружившись прутом. — Ко мне, малайцы!Четверо матросов встали рядом с ним, готовые к отчаянной схватке.— Сандокан, — сказал в этот момент Янес, который никогда не терял хладнокровия, — предоставь это дело мне. Ложитесь все и притворитесь, что спите. Я один пошлю к дьяволу этого вечного зануду. А схватка нас до добра не доведет.— Хорошо, — согласился Сандокан. — Но мы будем наготове.Едва они улеглись вдоль стены, спрятав под себя ножи и пруты, как появился офицер с зажженным фонарем в руке в сопровождении солдат с обнаженными саблями.Янес поднялся, ворча и ругаясь, как человек, которого потревожили во время сна.— Черт побери! Неужели нельзя поспать даже в последнюю ночь? — начал он. — И что это за проклятая страна, где никому никогда не дают покоя! Что вам еще нужно от нас? Напомнить, что завтра утром нас расстреляют? Новость не слишком свежая, чтобы мешать людям спать из-за этого.Индиец выслушал этот поток слов с легким удивлением.— Простите, — сказал он, наконец, — я не говорил вам этого наверняка. Это было просто мое предположение.— И что дальше? — спросил Янес, нахмурив лоб.— Что генерал поручил подтвердить вам это и спросить, не желаете ли вы чего-нибудь.— Скажите этому зануде, что нам нужен только хороший сон. Слышите? Мои товарищи давно храпят.— Так предупредите их.— Идите к дьяволу!Сказав это, Янес снова улегся, ворча и ругаясь.Офицер еще немного постоял в замешательстве, но, видя, что никто даже головы не поднял, робко пожелал им всем доброй ночи и ушел, осторожно закрыв дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30