— Габи взяла из рук официанта меню и склонилась над ним. Визиты к Жаннет производили на нее тягостное впечатление. За время пребывания в больнице к матери отчасти возвратилась ее былая привлекательность. Жаннет не исполнилось и пятидесяти; впереди у нее еще были годы полноценной жизни. Однако Габи беспокоило то, что мать все время сидела с отсутствующим взглядом, погруженная в свои мысли. Не печальная, но и не выражающая особой радости.
Додд рассеянно глазел из окна ресторана на захватывающую панораму побережья залива и островов Майами-Бич и Ки-Бискайн, видневшихся вдали.
— Ее не могут дольше держать в больнице без какого-либо курса лечения.
— Мама изменилась. — Габи было трудно объяснить, что она имеет в виду. — Тебе говорили, что ее обследовали на предмет удара?
Додд нахмурился.
— Ох, уж этот проклятый инцидент той ночью! Не понимаю, куда смотрели твои родители, когда пускали к себе в гаражное помещение кубинцев.
— Но мы же не знаем наверняка, что здесь замешаны Эскудеро, — запротестовала Габи.
— Ну а кто же еще? Кому бы пришло в голову творить эти чертовы заклинания вуду против тебя или твоей матери? Двадцать лет назад в Майами даже понятия не имели о таких вещах. — Он брезгливо поморщился. — Но тогда мы еще не превратились в аванпост Латинской Америки!
Габи припомнила наклейку на бампере, которую видела утром. Ей не верилось, что Ангел и его мать практиковали сантерию. Они так усердно трудились, были полны решимости добиться успеха на новом месте. Ангел получал хорошие отметки в школе. Елена изо всех сил старалась усовершенствовать свой английский. В представлении Габи они совсем не вязались с опасным магическим культом.
Но что здесь вообще с чем-то вяжется, в этом залитом солнечным светом сказочном Майами?
Габи невидящим взглядом смотрела в свое меню. Ей следовало сообщить Додду, что ее преследуют, объяснить, что с ней происходят странные необъяснимые вещи. Однако она не знала, как приступить к разговору. Слишком уж невероятно было все, что она хотела сказать. Вместо этого Габи вновь попыталась оправдать семью Эскудеро.
— Мой отец добровольно предоставил им небольшую квартиру над гаражом. Церковь искала приют для беженцев, а над гаражом уже давно пустовали комнаты. Эскудеро так бедствовали, Додд! Во время массового бегства с острова люди Кастро буквально швырнули Елену и Ангела в крошечную моторную лодку в районе гавани Мариель. Они боялись, что утонут, так и не добравшись до Майами. А на полпути владелец лодки стал требовать с них еще денег. Бедняжка Елена, она была вдовой с маленьким ребенком на руках. Она вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что кто-то из ее родственников принимал участие во вторжении в бухте Свиней. Несчастная женщина боялась, что правительство Кастро обязательно припомнит ей это. Просто не могу поверить, что эти люди могли причинить нам вред. — Габи вздохнула. — Они сами столько пережили!
Додд молчал, даже не глядя в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что в этом вопросе их мнения расходились. Она вновь уставилась в меню.
— В больнице, — сообщил Додд, — я говорил с твоей мамой о том, что она сказала как-то вечером за обедом… о нашей женитьбе. Я признался, что люблю тебя.
Габи метнула на него быстрый взгляд.
— К сожалению, она мало поняла из того, что я пытался втолковать ей.
— О, Додд! — Габи пришла в смятение. Почему он выбрал для разговора именно этот момент? — Тебе не кажется, что нужно было сначала посоветоваться со мной?
Он вздохнул, не скрывая своего раздражения.
— Габи, в последнее время до тебя, похоже, не достучишься. Ты не слушаешь ничего, что тебе говорят. Всю прошлую неделю я сходил с ума от волнения при мысли, что ты осталась одна в этом доме. Ведь в моей квартире для тебя найдется идеальная комната. Послушай, — сказал он, когда Габи открыла рот, чтобы возразить ему, — мы же не… черт, Мышка, теперь ты уже не та ранимая семнадцатилетняя девочка!
Теперь? Показалось ли ей, что в глазах Додда мелькнуло сомнение, замешательство… или скрытое чувство вины?
Что ж, этот пышущий здоровьем человек в классическом костюме темно-синего цвета и белоснежной рубашке с шелковым галстуком, сидевший напротив Габи, красив, богат и благополучен. Она не могла не признать, что Додд Брикел был самым привлекательным, надежным, подходящим мужчиной — в общем, из тех, о ком только может мечтать любая женщина. Отчего она чувствует какое-то неудобство?
Он рассеянно играл столовым серебряным прибором.
— С тех пор минуло много лет, Габи. Ты была еще просто ребенком. Тем вечером, во время танца, ты испытывала ко мне нечто значительно большее, чем испытывал к тебе я. — Он резко поднял голову. — Нет, Боже мой, я вовсе не это имел в виду! Но ты представляешь, что происходит, когда мужчина осознает, что потерял над собой контроль и воспользовался слабостью молоденькой дев… — Додд осекся. — Я так хотел, чтобы ты обо всем забыла! Я совсем не намеревался трогать тебя, Габи. Немного переборщил с выпивкой. Потом мне самому было страшно стыдно. Я желал забыть об этом и надеялся… молился, что и ты забудешь. Тебе было всего семнадцать…
— Восемнадцать, — прошептала она.
— Ладно, восемнадцать. Но я уже второй год играл в профессиональный футбол за «Дельфинов». Делал успехи. К тому же в то время я был помолвлен. — Он запнулся. — Ты не могла знать о помолвке. Мы держали все в секрете.
Габи смотрела в окно. Забыла обо всем? Неужели он так думал?
— Да, о помолвке я не знала, — тихо произнесла она. — Это правда.
— Ох, Мышка, — застонал Додд, — во всем виноват только я. Неужели ты не понимаешь, что я был звездой профессионального футбола, подавал большие надежды, собирался жениться на королеве университетского городка?! — Он склонил свою светловолосую голову, не в силах смотреть на Габи. — Знаешь, как тяжело падение, когда в двадцать пять лет начинаешь осознавать, что пьедестал рушится у тебя под ногами и ты уже не гений футбола! — В его голосе слышалось отчаяние. — Когда такая мелочь, как поврежденный коленный сустав, в одно прекрасное утро ставит точку в твоей карьере. Вот тогда-то я и вернулся домой.
— Додд… — неуверенно начала Габи.
— Подожди. — Официант показал ему этикетку заказанной бутылки «Рислинга». Додд нетерпеливым жестом дал знак наполнить их бокалы. — Затем ты оказалась в Италии, — продолжил он несколько сдержаннее, когда официант удалился, — а я сдал адвокатские экзамены, присоединился к семейной фирме и выбрал то, чем Брикелы занимались с тех пор, как продали янки первый болотистый участок в округе Дейд, — стал делать деньги. Но как только пришел конец моей спортивной славе, расстроилась и женитьба. Уже не могло быть речи о развеселой захватывающей жизни звезды профессионального футбола, о которой мечтала Триш, и она не замедлила мне об этом сказать.
Габи не собиралась спрашивать его, с каких пор он осознал, что она нужна ему. Но ее сердце забилось сильнее. Многие годы Габи провела в надежде, что Додд наконец поймет, что она ждет его.
Теперь он говорит, что хочет жениться на ней. Он даже отправился в больницу, чтобы сказать об этом ее матери. Она уверяла себя, что, как никогда, нуждается в нем. Габи не присущи отвага, твердость и независимость, которыми отличалась Криссет. Ей просто необходимо иметь рядом надежного человека, на которого можно было бы положиться. И который мог убедить ее хотя бы в том, что она не сходит с ума. Но с чего начать?
— Додд, — обратилась она к нему, — когда ты учился в университете Майами, тебе был знаком Джеймс Санта-Марин?
Он подождал, пока официант подаст на стол их ланч.
— Разве ты уже не спрашивала меня об этом?
— Я как раз завершала статью… о семействе Санта-Марин, — запинаясь, объяснила она. «Скажи ему», — прошептал внутренний голос. — Я… мне просто было любопытно.
— Любопытно? — Он выглядел озадаченным.
— Да, я занималась комментариями к статье. — «Помоги мне, — внутренне взмолилась она. — Ты же мой друг, ты говоришь, что любишь меня. Помоги мне выложить всю правду!» — Я обзванивала знакомых, беседовала со многими людьми. Мне хотелось бы больше узнать о некоторых… вещах.
— Санта-Марины? — Додд сделал глоток вина и поднял бокал на свет. — Габи, неужели нам непременно нужно говорить об этом именно сейчас? Боже праведный, — простонал он, когда Габи с несчастным видом кивнула в ответ. — Ладно. Ну… богаты, принадлежат к высшему классу. Имеют давние связи во Флориде.
— Ты с ними знаком?
— С Санта-Маринами? — Он улыбнулся немного кисло. — Что ж, не очень-то они похожи на твоих беженцев, у которых нет и гроша за душой. Испанцы из высшего общества, переселявшиеся в Новый Свет, мертвой хваткой держались за власть, родственные узы и деньги. Как на Кубе, так и по всей Латинской Америке. По мнению Кастро, главная цель революции — вышибить из страны коррумпированную верхушку общества и мафию. Так оно и есть, не правда ли? Тебе не следует с ними знаться, — неожиданно заключил он.
— Почему?
— Потому что бизнес Санта-Марина только внешне выглядит законным, но шикарные машины, яхта, стиль жизни — все это только ширма. Он из тех латиноамериканских жеребчиков, которые слишком состоятельны, чтобы не запачкать свои руки в каких-нибудь грязных делишках. Габи, ты никак не даешь мне сказать главное. — Потянувшись через стол, Додд взял ее за руку. — Мышка, дорогая, — хрипло произнес он. — Я хочу заботиться о тебе. Я бы преподнес тебе весь мир, если бы только мог. Однажды я уже упустил свое счастье и причинил тебе страшную боль. Пожалуйста, позволь мне все исправить.
Габи вгляделась в мужчину, что так крепко держал ее ладонь в своей руке. Она даже испугалась, когда внезапно осознала, как страстно желает быть любимой. Додд и прежде олицетворял для нее покой, комфорт и любовь. Боже, как она нуждалась во всем этом, особенно теперь! Разве не об этом она постоянно мечтала?
Она импульсивно перегнулась через столик и, несмотря на блюда и бокалы с вином, ухитрилась запечатлеть поцелуй на его губах. На секунду ей показалось, что Додд вскочит со стула, заключит ее в свои объятия и вернет ей пылкий поцелуй прямо здесь, в ресторане. Но этого не произошло, хотя голубые глаза Додда ярко светились, когда она усаживалась на место.
— Знаешь, что мне хочется сейчас сделать? — прошептал он.
— Знаю, но не сделаешь, — подшутила Габи. — Для этого ты слишком приличный, мистер Старый Майами. Я, кстати, тоже, — быстро добавила она, заметив его поползновение подняться на ноги.
Додд, улыбаясь, откинулся на спинку стула.
— Габи, я хочу объявить о нашей помолвке немедленно. Но твоя мать…
— Знаю, что сейчас она не в состоянии… — Габи с внезапным приступом тревоги поняла, что дела принимают новый поворот. Импульсивный поцелуй превращался в определенные обязательства. Желала ли она этого? Формальное объявление о помолвке, целая программа светских приемов и вечеринок и, конечно, самая пышная свадьба — это очень много значило для Додда и его семьи. Отчего все это стало таким реальным и близким?
— Думаю, я могу сама объявить о помолвке, — неуверенно предположила она. — Я от имени мамы помещу объявление в газетном разделе о предстоящих свадьбах. Что-нибудь вроде: «Миссис Пол Ас-тон Кольер объявляет о помолвке своей дочери, Виктории Габриэль…», и так далее.
В счастливом порыве он с такой силой сжал ладонь Габи, что она поморщилась от боли.
— Тогда давай устроим праздничную вечеринку. Такую малость Брикелы могут себе позволить, если уж твоя мама в больнице. Боже, Мышка, — с горячностью воскликнул Додд, — первым делом мне бы хотелось, чтобы у тебя появилось немного денег. Раз уж мы завели этот разговор, возьми у матери доверенность и продай свой мавзолей на Палм-Айленд… — Он запнулся при взгляде на Габи. — Ты хоть представляешь, как невероятно красива в своем новом костюме? Я рад, что ты потратила ту сумму…
В следующую секунду он понял, что выдал себя.
— О, дорогая, надеюсь, ты не сердишься. Мой отец просто пытается помочь.
Габи не скрывала своего огорчения.
— Додд, больше никаких денег через газету, даже на одежду. Обещай мне. что ты со своим отцом не будете вмешиваться в мои дела. — Это прозвучало очень кстати. Габи бросила быстрый взгляд на наручные часы. — Ох, Додд, у меня еще одна встреча. Уже пора бежать!
— Но ты даже не доела свой ленч. — Он встал и бросил салфетку на стол. — А что касается работы в газете, это тема для отдельного разговора…
— Позже, — поспешно сказала она, — поговорим об этом позже. Мне действительно нужно бежать!
Габи уже прошла полпути до выхода из ресторана, когда подумала, что теперь, будучи помолвленной с Доддом, ей, вероятно, следовало поцеловать его на прощание.
Двадцать минут спустя Дэвид Фотергил вышел из дверей дома на Восьмой улице в районе Маленькой Гаваны Майами.
— Мисс Кольер, мне кажется, нам не стоит в это впутываться, — первое, что произнес человек с острова Тринидад.
9
В августовскую жару Маленькая Гавана выглядела, как плоское пыльное предместье своей тезки. Восьмая улица, по-испански Калле Охо, была застроена страховыми конторами, мебельными магазинами и лавками уцененной одежды. Там же находились парочка дорогих испанских ресторанов и множество открытых кафетериев, отдаленно напоминавших американские бары. В них продавали кубинские сандвичи и густой черный кофе эспрессо в бумажных стаканчиках размером с наперсток. Крошечный городской парк в Маленькой Гаване был переполнен пожилыми беженцами, которые за бетонными столиками вели нескончаемую игру в домино. На тихой и запущенной Калле Охо вовсю припекало солнце; в общем, картина была весьма унылой.
Дэвид Фотергил тоже выглядел не лучшим образом, отметила про себя Габи. Он походил на человека, у которого нет постоянного места жительства. Так оно, собственно, и было: несколько дней назад Дэвид съехал с квартиры Криссет.
— Мисс Габриэль, мне кажется, вам не следует в это впутываться. Понимаю, вам нужно, чтобы кто-то объяснил, что означала сантерия в вашем доме, может, даже выяснить, чья это работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33