Герцогу Вильерсу от графа Гриффина
«Ваш выбор оружия?»
Графу Гриффину от герцога Вильерса
«Рапиры. Рассвет. Уимблдон-Коммонз рядом с ветряной мельницей. Завтра я намеревался играть партию с лордом Боннингтоном и не могу отвлекаться на дуэли. Вы романтический идиот, который не понимает ни женскую натуру, ни важнейшего значения хорошего сна, так необходимого мужчине. К сожалению, мне придется убить вас».
Глава 38
21 апреля
Десятый день шахматных матчей Вильерс – Бомонт
Странный шорох, раздавшийся совсем рядом с кроватью, разбудил Роберту.
– М-м-м, – сонно пробормотала она, протягивая руку, но тут же очнулась и села. – Тедди, малыш, ты снова заблудился?
– Нет, – покачал головой мальчик. В своей длинной белой рубашонке он походил на маленькое привидение. Обычно веселая мордашка сейчас казалась несчастной.
– Что случилось? – забеспокоилась Роберта. – Привиделся плохой сон?
– Можно нам лечь с вами? – выпалил он.
– Нам?!
Но она опоздала: Тедди уже скользнул в постель. За ним прыгнул котенок, который, к великому облегчению Роберты, немедленно свернулся клубочком в изножье кровати и заснул.
Двадцать минут ушло на то, чтобы вытянуть из мальчика сведения, полученные от Раммера.
– Папа, конечно, победит на дуэли, – заверил Тедди, устраиваясь поудобнее и цепляясь за руку Роберты. – Папа всегда побеждает. Так Раммер говорит.
– Раммеру не следовало болтать с тобой на такие темы, – решительно заявила изнемогавшая от ужаса Роберта. Мысли беспорядочно метались в голове, и среди них не было ни одной связной.
Если Деймон дерется с Вильерсом, значит, защищает ее честь. А ее честь не стоит и ломаного гроша по сравнению с тем, что она испытывает к Деймону.
Смертельный холод сковал ее сердце. Что ей делать? Что она сможет предпринять?
Когда Вильерс явится в дом, чтобы сделать очередной ход, она отведет его в сторону и станет умолять. Умолять пощадить Деймона. Конечно, он не откажет ей, хотя бы из той не слишком теплой симпатии, которая побудила его просить ее руки.
Роберта широко открытыми глазами смотрела в темноту, решая, что сказать, оттачивая каждое предложение. Молясь. По большей части молясь.
Роберта заснула, только когда небо чуть посветлело и сквозь прикроватные занавески стал пробиваться слабый свет.
Охваченная свинцовой усталостью, она не слышала, как Тедди выбрался из постели и вернулся к себе, где терпеливо вынес упреки разъяренной няни. Она не слышала, как в спальню на цыпочках вошла горничная и, покачав головой при виде белого как полотна лица хозяйки, решила не будить ее.
Роберта слишком крепко спала, чтобы слышать шум, ознаменовавший прибытие герцога Вильерса.
Она спала.
А когда наконец пробудилась, с ужасом увидела, что солнце стоит совсем высоко. Но какое это имеет значение? Всему свету известно, где Вильерс проводит все дни в «Парслоуз». Играет в шахматы. Он сам ей говорил. Она найдет его там. Без всяких сложностей.
Роберта оделась в очаровательный туалет из голубого шелка, вышитый синими птицами. Вполне в духе Вильерса.
Почти выбежав в коридор, она ворвалась в комнату Джеммы, в надежде застать там Вильерса. Увы, оказалось, что герцог уже уехал. Кровь отлила от лица Джеммы, когда Роберта поведала ей ужасную новость.
– Вильерс ничего мне не сказал, – выдохнула она.
– Он уже был здесь?
– Уехал час назад.
Джемма с трудом сглотнула.
– О Боже всемогущий, почему вы, обручившись с герцогом, не могли держаться подальше от постели Деймона?
Роберта рухнула в кресло.
– Не знаю! Не знаю! Я умру от угрызений совести! Я так люблю Деймона, что потеряла голову. И ни о чем не думала.
Лицо Джеммы смягчилось.
– Полагаю, вы больше не любите Вильерса?
– Я была дурой.
– Ну, это обычное состояние многих.
– Я хочу просить Вильерса отказаться от дуэли. Как по-вашему, получится?
– Сегодня он проиграл, – глухо пробормотала Джемма.
– Он…
– Он проиграл партию, и сегодня днем это будет известно всему Лондону. Он проиграл женщине. Мне.
В столовой для завтраков никого не было. Фаул известил их, что миссис Гроуп снова отправилась в театр, а маркиз куда-то уехал. Роберта решила, что скорее всего к русалке.
Деймон увез Тедди на весь день. При мысли о том, что это может быть его последний день, проведенный с сыном, Роберта буквально скорчилась от стыда. Нет, она остановит дуэль, даже если придется убить Вильерса своими руками.
К сожалению, она так и не постигла тонкое искусство фехтования.
– Пожалуйста, заложите экипаж, – попросила она Фаула, и через несколько минут у крыльца уже ожидала небольшая коляска.
Роберта натянула перчатки. Сейчас ею владело ледяное спокойствие. Она любой ценой остановит это чудовищное преступление, прежде чем оно произойдет.
Странно, что место, пользовавшееся такой славой, как «Парслоуз», выглядело совсем скромно!
Роберту встретил дворецкий, спросивший, состоит ли она в шахматном клубе.
– Н-нет, – растерялась Роберта. – Я не знала, что членами могут быть женщины.
– Но так оно и есть, – величественно поклонился дворецкий. – Чем могу помочь, мадам?
– Я хотела бы видеть герцога Вильерса.
– Боюсь, он наверху, в членской комнате, куда вход запрещен всем, кроме членов клуба.
– Вам придется сделать для меня исключение! – отрезала Роберта.
Должно быть, в ее глазах светилось такое отчаяние, что чопорный дворецкий немного оттаял.
– Ну разумеется, ведь вы леди, – пробормотал он.
– Я не только леди, но и невеста герцога Вильерса, – не моргнув глазом солгала Роберта.
– В таком случае пожалуйте, – показал он на лестницу. – После вас, миледи, после вас.
Она поднялась наверх и очутилась в комнате, где толпились одни только джентльмены. И все наблюдали за Вильерсом, выделявшимся даже на этом пестром фоне. Как всегда вызывающе ярко одетый, он сидел на конце стола, широко расставив ноги. И выглядел сосредоточенным, элегантным… и опасным.
У Роберты внезапно закружилась голова при виде сдержанной злобы, с которой он ставил на доску каждую фигуру. Он выглядел человеком, способным убить противника с таким хладнокровием, словно всего лишь взял его пешку.
– Ваша светлость, – пробормотала она, подходя к столу. Остальные подняли головы и немедленно вскочили, кланяясь и расшаркиваясь. Но она, не обращая ни на кого внимания, взглянула на Вильерса. – Ваша светлость, – повторила она, приседая в реверансе, – я пришла умолять о беседе с глазу на глаз.
Он поднял на нее глаза. Холодные. Безразличные. Как она вообще могла находить этого человека привлекательным? Теперь он был ей отвратителен. Змееподобен в своем великолепии.
– Не вижу причин для такого разговора, – процедил он. – Как видите, партия в самом разгаре.
– Пожалуйста, ваша светлость! – взмолилась она.
Но он уставился на нее с чем-то вроде ненависти.
– Если вам есть что сказать, говорите при всех. Похоже, в моей жизни больше не осталось тайн, не так ли, Сент-Олбанс?
Стройный молодой человек, стоявший у стены, пожал плечами:
– Такова судьба всех нас: рано или поздно наши лица непременно появляются в витрине «Хамфриз».
Его взгляд остановился на Роберте, и та поняла, что он прекрасно ее знает и намекает на карикатуры в «Рамблерз мэгэзин», выставленные в свое время в витрине книжного магазина «Хамфриз».
Девушка медленно огляделась. Ни одного неприязненного лица. Зато по глазам видно, что все про всё знают. Знают, кто она такая. Знают, что репортеры ославили ее как девицу, которая отчаянно хочет заполучить мужа, причем любой ценой. Настолько, что просила лакея жениться на ней. Знают, что она отвергла Вильерса ради графа Гриффина.
Она вновь обернулась к Вильерсу. Он тоже потрудился встать. Но в отличие от других его взгляд был непроницаемым.
Тогда Роберта шагнула вперед и упала на колени.
По комнате пронеслись взволнованный шепоток и изумленные восклицания, но Роберта уже ни на что не обращала внимания.
– Пожалуйста, ваша светлость! Пожалуйста! Отмените дуэль с лордом Гриффином! Он мой будущий муж, и я не вынесу, если он умрет.
– Такого я от вас не ожидал, – заметил герцог в некоторой растерянности. – Думал, что вы сделаны из другого теста, чем ваш отец, леди Роберта.
– Значит, вы ошибались. Я с каждым днем становлюсь все больше на него похожей. Заклинаю вас! Я с ума схожу!..
По комнате снова пронесся шепоток.
– Поднимите ее, – потребовал кто-то. – Это неприлично!
Вильерс вздрогнул, шагнул вперед и протянул руку. Но Роберта покачала головой:
– Не встану, пока не пообещаете, что дуэли не будет.
– Я не могу обещать, – ответил он, и она могла бы поклясться, что в его холодных глазах блеснуло нечто вроде сочувствия. – Теперь речь идет о чести, не столько вашей, сколько Гриффина.
– Моя честь ничего не стоит! – вскричала она.
Но герцог наклонился и поставил ее на ноги.
– Ваше мужество дорогого стоит, леди Роберта, – отчеканил он, сжимая ее руки. – Я извинюсь перед ним. Это все, что я могу сделать. И поскольку для меня это будет впервые в жизни, вы понимаете, что означают мои извинения. Я ставлю вашу честь куда выше, чем цените ее вы сами!
Отпустив ее руки, он отвернулся.
– Прошу простить, миледи, нам еще нужно закончить партию.
Кто-то обнял ее за плечи и повел к выходу.
– Мистер Каннингем? – тупо спросила она. – Я вас не видела.
– Я часто играю здесь днем, когда его светлость занят в палате лордов, – коротко ответил он. Роберта, в свою очередь, не могла заставить себя говорить. Поэтому по дороге домой оба молчали.
Она должна довольствоваться словом герцога.
Все обойдется.
Иначе просто быть не может.
Глава 39
22 апреля
Одиннадцатый день: матчи Вильерс – Бомонт продолжаются
Рассветный туман кудрявился над Уимблдон-Коммонз, повисая прядями на колесах экипажей, так что создавалось впечатление, будто их жирные брюха волочатся по земле.
– Мне сейчас будет плохо, – пробормотала Роберта сквозь стиснутые зубы.
– Откройте дверцу, – коротко велела Джемма, по лицу которой катились слезинки.
Герцогиня не рыдала, не жаловалась, но Роберта видела, как она вытирает глаза.
– С Деймоном все будет хорошо, – то и дело повторяла Джемма едва слышно.
– Он умеет фехтовать? – прошептала Роберта.
– Ну разумеется! – нахмурилась Джемма.
Экипажи продолжали прибывать, пока не образовался двойной ряд. Мужчины толпились у дверок с таким видом, словно приехали посмотреть на петушиные бои.
– Вильерс сказал, что извинится, – твердила Роберта, сжав кулаки. – Он дал слово! Может, мне пойти и напомнить ему? Посмотреть, что творится?
Но Джемма с унылым видом покачала головой:
– Вы сделали все возможное. Если опозорите Вильерса в присутствии всех этих людей, трудно сказать, что он выкинет.
– Но чем я его опозорю? – в отчаянии спросила Роберта. – Очередным вмешательством. И вы к тому же покроете позором Деймона.
– Зато он будет жить.
– Он и так будет жить, – заверила Джемма, но лицо ее по-прежнему оставалось белее мела.
– Я умоляла его не приезжать, – призналась Роберта. – Но он только рассмеялся.
– Деймон есть Деймон.
Они ждали. Туман по-прежнему клубился посреди поля, но ничего не происходило.
– Что такое рапира? – спросила Роберта, с трудом выталкивая слова из одеревеневших губ. – Вы знаете?
– Очень тонкое лезвие. Французы предпочитают пользоваться именно такими. Рапира считается самым удобным оружием.
– И… и вы считаете, что Деймон умеет драться на рапирах?
Джемма нехотя повернула голову:
– Что заставляет вас усомниться в способностях Деймона?
Но тут в центр поля вышли двое мужчин, и Роберта охнула. Однако они оказались секундантами. Оба зашаркали ногами по земле, проверяя, сильно ли скользкая трава от росы.
– Видите ли, – пояснила Роберта, – сам Вильерс говорил мне, что шахматисты – превосходные дуэлянты. И его считают лучшим фехтовальщиком во всем королевстве. Меня тревожат не столько способности Деймона, сколько умение Вильерса.
Джемма рассмеялась, и эти звуки неприятно резанули по нервам Роберты.
– Что побуждает вас думать, будто Деймон не умеет играть в шахматы?
– Но он… он никогда…
– Он скорее всего лучший шахматист Англии, – спокойно объяснила Джемма. – Нас обоих обучал отец, и это он считал, что Деймон во многом превосходит меня. Но брат находил игру скучной, потому что считает шахматные задачи слишком незначительными.
– Незначительными? – ахнула Роберта. – Что же тогда считается важными проблемами?!
– Неужели в постели вы ни о чем таком не говорили?
Роберта покачала головой:
– Не хватало времени.
– Биржа. Он играет с ценными бумагами. Манипулирует рынком. Перед ним воистину огромная шахматная доска. Как и перед моим мужем. Это совершенно иные масштабы.
– Но он действительно умеет фехтовать?
– Конечно! – раздраженно бросила Джемма. – Я знаю по крайней мере о четырех дуэлях, на которых он дрался.
– И победил?
– Естественно.
– Прошлой ночью он сказал мне, что решил ранить Вильерса в правое плечо.
– Теперь вам ясен ход мыслей настоящего гроссмейстера. Филидор часто называл фигуру, которой поставит шах моему королю.
– Но были ли блестящие шахматисты среди прежних противников Деймона?
– Нет, – вздохнула Джемма.
Деймон, стоя в стороне, разговаривал с секундантом.
– Туман вовсе не так уж густ! Вполне можно разглядеть друг друга, – нетерпеливо бросил он. Ему хотелось поскорее покончить с этим, вернуться домой и позавтракать с Робертой. Она наверняка здесь, его бедная мышка. Спряталась в экипаже, вместе с Джеммой.
Секундант поспешил к тому месту, где стоял секундант Вильерса, и тут же бросился обратно.
– Его светлость хотел бы поговорить с вами, – сообщил он.
Деймон уронил камзол на мокрую траву. Он будет драться в старых сапогах и рубашке с закатанными рукавами.
Он еще раз взглянул на рапиру, шедевр оружейного мастерства, из толедской стали. Воспользовавшись ею, он получает почти несправедливое преимущество.
Но он все же поднял рапиру и направился к крикливо раскрашенному экипажу Вильерса. Тот тоже разделся до сорочки и, наклонившись, проверял упругость своего клинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37