Он взял ее руку, поцеловал, и в его глазах застыла такая печаль, что она даже не обиделась, что ее отвергли.
Хотя раньше такого никогда не случалось.
– Почему вам не поговорить с ним? – вдруг спросила она. – Элайджа нуждается в друзьях. Кто-то должен уговорить его вести более размеренный образ жизни. Не отдаваться работе с такой страстью.
– Нас разделяют века, – грустно усмехнулся он. – Наши вкусы и характеры диаметрально противоположны. Не обижайтесь, но если быть до конца честным, я не слишком хотел бы стать другом теперешнего герцога Бомонта. Будь нам снова по четырнадцать лет, когда мы играли в шахматы на берегу реки… знаете, я тоскую по тем временам. Но все это в прошлом.
– А вот я не желала бы снова стать четырнадцатилетней.
– Жизнь была проще. Я не позволяю себе ни жалееть, ни думать о своих ошибках. Мой отец был прав, утверждая, что это пустая трата времени. Но теперь, приближаясь к сорока годам, я иногда терзаюсь сожалениями. И не так просто от них отделаться.
Возможно, он имел в виду Бенджамина. Она решала, стоит ли упоминать о его самоубийстве, но, должно быть, слишком долго мешкала, потому что Вильерс спросил:
– А вы сожалеете о чем-то, о, герцогиня?
Джемма невольно улыбнулась:
– К несчастью, о многом.
– А именно?
– О той немыслимой итальянской шляпке, которую я купила вчера на Бонд-стрит, когда ездила по магазинам вместе с Робертой.
– О, Роберта…
Он опустил ресницы, и теперь она не могла прочесть по глазам его мысли.
– Ваша невеста, – уточнила она.
– Очаровательная юная леди.
– Полагаю, – сухо сказала она, – что росу уже стряхнули с розы.
– Еще одна причина сожалеть, – вздохнул он. – Влюбленные девицы подобны ночным кошмарам: впусти в свои сны один, и они посыплются на голову, как листья осенью.
– Она станет вам идеальной женой.
– Я сделал это вам назло, – признался он и, подняв ее руку, поцеловал ладонь. И снова положил ее руку на стол, не глядя на Джемму. – Стыдно, но вы выиграли нашу первую партию.
Джемма укоризненно покачала головой:
– Вы сделали предложение назло мне?
– А вы считаете, что я слишком серьезно отношусь к этой игре?
Джемма невольно засмеялась. Вильерс вторил ей.
– Кто знает, что ждет впереди? – продолжал он. – Между помолвкой и церковью жениха и невесту ждет очень много подводных камней.
– Но ведь она любит вас.
– Да, что-то в этом роде, – согласился герцог.
– Конечно, должно свершиться чудо Господне, но думаю, она сделает для вас все на свете. И возможно, у вас будет настоящий брак, о котором я могу только мечтать.
– К несчастью, сам я даже представить себе не могу ничего подобного, – с некоторым презрением бросил он. – Но буду молиться о чуде Господнем. – Он шагнул к двери, но обернулся и тихо сказал: – У меня было много любовниц, Джемма.
Джемма подняла брови:
– Жаль, что я не вошла в их число.
– Я не это хотел сказать. У меня было множество любовниц, но почти нет друзей.
И он исчез, прежде чем она собралась с мыслями, чтобы ответить.
Глава 32
– Что с тобой стряслось? Куда ты девалась? – допытывался Деймон.
– О чем ты? – удивилась Роберта.
– Почему ты удираешь тайком, как горничная, и оставляешь меня одного в гостиной?
Роберта усмехнулась и пожала плечами:
– Хочешь сказать, что воображал, будто я останусь послушать, как ты храпишь? До той самой минуты, когда придет лакей, чтобы погасить огонь в камине? Я приняла ванну, как, по-видимому, и ты.
Она многозначительно посмотрела на его мокрые волосы.
– Но у меня не было возможности показать тебе все счастье настоящей плотской любви.
– О нет, все было прекрасно, – поспешно заверила она. – Я наслаждалась каждым мгновением. Честное слово. Я просто…
Он заглушил все ее слова, протесты и доводы разума, сбросив рубашку, а потом и панталоны. Все возражения замерли у нее на губах. Он молча уложил ее на спину и сам лег сверху. В самой глубине живота родилось нечто вроде голода, отчего Роберте стало не по себе.
Но тут Деймон стал целовать ее, и Роберта с тихим стоном приоткрыла губы. И ощутила вкус его голода, словно они передали этот голод друг другу. Непонятное чувство в желудке превращалось в беспокойство и нетерпение, заставившие ее вцепиться в его мощные предплечья и дрожащими пальцами обводить бугры мышц.
Странные ощущения встревожили ее, и Роберта, ловко извернувшись, вырвалась и отскочила от постели.
– Я предпочитаю не повторять того, что произошло в гостиной, – объявила она, обнаружив, к собственной досаде, что тяжело дышит.
Но Деймон, похоже, ее не слышал. Встав, он стал подкрадываться к ней, как хищник – к добыче.
Роберта отступала до тех пор, пока не прижалась к спинке маленького кресла.
– Деймон! – вскричала она, как ей казалось, повелительным тоном. – Я предпочитаю не…
Но он снова целовал ее, яростно и жадно, и все надуманные слова унесло словно ветром. Потому что каждое прикосновение его рук вызывало озноб.
– Нет! – охнула она, но это было все равно что подбросить хвороста в огонь. Он рассмеялся. Тихо. Торжествующе. И снова стал целовать ее. Целовать, пока она не затрепетала. Пока все мысли не вылетели из головы. Пока она не качнулась к нему… и прикусила губу, чтобы не умолять…
Она никогда не молила.
Никогда.
Но тут он вдруг перестал касаться ее, и внезапно тело запылало воспоминаниями о больших руках, мявших ее груди. Теребивших соски.
Он всего лишь целовал ее. И ничего больше. Словно…
Конечно, она тоже не дотрагивалась до него. Они стояли друг перед другом, соприкасаясь только ртами, но этого было недостаточно.
– Деймон… – хрипло пробормотала она.
– Я никогда не терял самообладания до такой степени.
– При чем тут твое самообладание? Мне просто не слишком понравилось все это. Все… все произошло так быстро, не находишь? И не…
– Во всем виноват я. Вел себя как зеленый школьник, – простонал он.
– Что? – опешила она.
Но Деймон уже подхватил ее на руки.
– Теперь я все сделаю для тебя, Лютик, – пообещал он, бережно укладывая ее на постель и садясь рядом.
Роберта все еще пыталась сообразить, что сказать, когда он распахнул ее халат. Она инстинктивно схватилась за ворот:
– Нет!
– Да, – настойчиво возразил Деймон, но она прололжала сопротивляться.
– Роберта, – предупредил он, – если не опустишь руки, я тебя укушу.
– Что-о-о?
Он положил палец на ее грудь, и ее обожгло, словно кипятком. Даже сквозь шелк халата.
– Прямо сюда, – прошептал он. – И возможно… – его палец пополз ниже, оставляя огненную дорожку, – сюда.
– Ты способен укусить меня за живот?! – взвизгнула она, чувствуя себя круглой дурой.
Но он посмеялся над ней:
– А я-то думал, что ты многое усвоила из поучительных бесед с Селиной!..
– Она никогда не упоминала об укусах! И мне не хочется снова это делать, – призналась она, краснея.
Он смотрел на нее, и в глазах его пылало такое неукротимое желание, что она непроизвольно приподняла бедра. Но уткнулась во что-то твердое и инстинктивно сжалась.
– Я только что приняла ванну. Нельзя ли сегодня обойтись без этого?!
– Какой же я идиот!.. – простонал Деймон, зажмурившись.
– Вовсе нет, – возразила она, гладя дрожащими пальцами его широкую спину. – Я нашла все это очень интересным. Вовсе не таким, как описывала Селина, но…
– А как описывала это Селина?
– Ну… – замялась она. – Я думала, что… что…
– Это займет больше времени, – мрачно докончил он, поджимая губы.
– Нет, – повторила она, нахмурившись при виде его угрюмого лица. – Вовсе нет. Просто она так рассказывала.
– Прекрасно, – вздохнул Деймон. – Что еще рассказывала Селина?
– Что женщина тоже должна получить наслаждение. Но я думаю, что ты дал мне огромное наслаждение.
Ей совсем, совсем не нравилось выражение его лица. Поэтому она прижалась к нему и поцеловала. Губы скользнули по щеке.
– Честное слово, – встревоженно пробормотала она.
– Ты так невинна, – покачал он головой.
– Ничуть! – взорвалась она, плюхнувшись на кровать. – Никто из тех, кто вырос в доме моего отца, не может считать себя невинным!
Деймон неожиданно ухмыльнулся.
– Ладно, – кивнул он, ложась рядом.
– Что теперь? – недоуменно спросила она.
– Теперь получай наслаждение.
– Но как?
– Вспомни все, чему научилась от Селины. И поверь, Роберта, в гостиной у тебя не было шансов это сделать. Я забрал все наслаждение, часть которого по праву принадлежала тебе.
Она почти ненавидела то самоосуждение, которое светилось в его глазах.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, но это было очень приятно. Правда.
Но Деймон беспечно закинул руки за голову.
– Предоставляю тебе действовать.
Роберта окончательно смутилась. Селина никогда не вдавалась в подробности. Однако Роберта пришла к заключению – очевидно, ошибочному, – что женщина должна требовать от партнера, чтобы тот поцеловал ее… в интимное место. Но похоже, Деймон имел в виду совсем не это, потому что целовал ее только в губы и грудь, а теперь, по зрелом размышлении, подобный поцелуй казался Роберте настолько постыдным, что она наверняка не так поняла Селину.
Роберта снова почувствовала, как при одной этой мысли по щекам ползет краска. Что, если она попросит Деймона о чем-то в этом роде? Не то чтобы ей пришла в голову мысль о такой просьбе, но…
– Роберта, – терпеливо напомнил он, открывая глаза, – я жду.
Роберта уставилась на его отвердевшую плоть. И что, спрашивается, ей делать?
– Твое наслаждение. Не мое, – бросил он, словно подслушал ее мысли.
Роберта осознала, что терпит полную неудачу. Но откуда ей знать, как поступить?
– А всего остального мы делать не будем? – нерешительно спросила она. Ей очень не хотелось принимать еще одну ванну. Страшно подумать, чтобы еще раз вызвать горничную!
– Мы не сделаем ничего, о чем ты не попросишь, – пообещал Деймон.
Удовлетворенно кивнув, Роберта придвинулась к нему примерно на дюйм.
– Но чего ты ожидаешь от меня? – выпалила она наконец, совершенно отчаявшись.
– Думай о наслаждении, – посоветовал он. – Какое наслаждение ты можешь получить от меня? От моего тела? Потому что оно принадлежит тебе. Ты можешь коснуться меня в любом месте. Где только захочешь. Если прикажешь мне сделать что-то, я подчинюсь. Но без приказа и пальцем не шевельну.
Дрожь пробежала по спине Роберты.
– Продолжай, – велел он, – иначе я подумаю, что уроки Селины пропали зря.
Роберта прикусила губу и постаралась не обращать внимания на издевки. Ее наслаждение? А что она… что ей нравится? Очевидно, она неверно поняла совет Селины, но ведь та говорила еще что-то…
Роберта не смела встретиться взглядом с Деймоном. Не хотела видеть, как он смеется над ее наивностью, особенно после того, как она хвастала своим близким знакомством с Селиной.
Поэтому она смотрела на его руки, большие и мускулистые, настолько непохожие на ее, тонкие и изящные.
Роберта положила ладонь на его плечо, погладила могучие мышцы, провела пальцами по груди.
И неожиданно кое-что заметила. Он дрожит под ее прикосновениями. Возможно…
Она снова попробовала ласкать его плечи. Пальцы задели подмышку, коснулись соска. И он снова вздрогнул, пусть и едва заметно. Тогда она встала на колени и дотронулась до него уже обеими руками. Положила ладони на грудь, повела их ниже, к животу. Это было… приятно. Ощущение мощных мышц, трепещущих от ее прикосновения, было приятным. Как и тихий звук, вырвавшийся из горла Деймона. Но Роберта по-прежнему не смотрела ему в лицо. Потому что была слишком занята, обводя пальцем его сосок и прислушиваясь к частому, хриплому дыханию. Теперь она улыбалась. Так вот что имела в виду Селина! А ведь она упоминала, что Роберта должна получать удовольствие от тела любовника, заставляя его реагировать на прикосновения.
Его живот был каменно твердым, но не плоским, а покрытым буграми мышц. Роберта еще не видела ничего подобного. Насколько она могла судить, у отца не было брюшка, и выглядел он совсем неплохо для человека, близко подошедшего к гибельному порогу пятидесятилетия. Но она и подумать не могла, что животы мужчин могут настолько отличаться от женских.
Роберта даже попыталась разглядеть свой живот, но халат был по-прежнему туго подпоясан. Там, в гостиной, Деймон целовал ее груди. Может, Селина считала, что и Роберта должна ответить ему тем же?
Наконец, все еще лаская его живот, она подняла глаза. Лицо Деймона было напряженным и как-то странно потемневшим. А во взгляде горел свирепый голод, от которого ее кровь запела. Да, это и есть наслаждение!
И неожиданно она точно поняла, что делать. Нужно свести его с ума от желания.
Она не знала, что улыбка, коснувшаяся ее губ, заставила Деймона снова застонать… и эта улыбка светилась дремотной радостью женщины, только сейчас отдавшейся своей собственной чувственной натуре.
Роберта наклонила голову, и блестящие волосы упали на ее плечо и пощекотали его соски. Деймон не шевельнул руками, только бедра инстинктивно приподнялись. Роберта от растерянности замерла. Но тут же опомнилась, подняла темно-рыжий локон и провела им по соску.
– Роберта, – прошептал он, снова приподнимая бедра.
– Что? – нежно спросила она.
– Если ты сядешь на меня…
Но она была слишком занята экспериментами с его сосками, поэтому все слова замерли на губах Деймона. И все же она услышала, что он сказал.
– Ты этого хочешь?
– Очень.
– Но ты не набросишься на меня… или что-то в этом роде? Потому что…
Она чувствовала себя глупой, повторяя это, но иначе никак не получалось.
– Я не хочу снова вымазаться в этой странной слизи. Прости, пожалуйста.
Деймон покачал головой:
– Я не сделаю ничего такого, о чем ты меня не попросишь.
Довольно кивнув, она подняла полы халата и оседлала его. На этот раз Деймон громко застонал, и Роберта насторожилась. Оказалось, что теперь она ощущала его мускулы другой частью тела, отчего кровь бросилась в лицо. Ей стало жарко, невыносимо жарко, словно она сейчас растает.
Когда перед этим он целовал ее груди – какое потрясение сейчас вспоминать об этом, и все же одна эта мысль посылала в бедра заряд огнедышащей лавы, – то не просто касался ее языком, а сосал, как сосет малыш материнскую грудь Идея немного странная, но все же…
Она опустила голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37