– Еще нет. Мы только что встретились и один раз танцевали. – Она невольно улыбнулась. – Он будет приезжать в этот дом, чтобы играть в шахматы с Джеммой, и пообещал увидеться со мной тоже.
– Ха! Полагаю, вы слышали о двух матчах сразу?
– Конечно!
– Теперь моя сестрица добавит очередную, абсолютно непристойную, выходку к долгой и пестрой истории нашей семьи.
Роберта подумала, что со стороны Джеммы очень благородно заманить Вильерса в дом, но благоразумно промолчала.
– Теперь, когда я поцеловал вас, – продолжал Деймон, – почему бы вам не поцеловать меня в ответ? Вам следует научиться этому, если хотите поймать Вильерса. Он переспал с большинством лондонских дам.
– Хотите сказать, что мне необходима практика? – с подозрением уточнила она.
– Что-то в этом роде. А кто для этого подходит больше, чем член семьи?
Судя по лукавому взгляду, он просто искал предлога поцеловать ее. И ничего больше. Но в Деймоне не было ничего неприятного, да и попрактиковаться ей вовсе не мешает.
Поэтому она подалась вперед и прижалась губами к губам, подражая Деймону. В точности как сделал Ангус Пилфер в прошлом году, на проселочной дороге. И как сделал сын сквайра два года назад, на деревенских танцах.
– Это все, на что вы способны? – осведомился он, отстранившись.
Она воззрилась на него. Было во всем этом нечто опасное, но авантюрный дух уже овладел ею. И с Деймоном было легко, не то что с Вильерсом!
– Полагаю, вам не понравилось? – спросила она. – В таком случае, сэр, я полагаюсь на ваши способности наставника.
Его глаза снова сверкнули.
– Поцелуи – это только прелюдия. Не сомневаюсь, что та парочка, которую мы видели в гостиной, тоже начинала с поцелуев.
Перед глазами Роберты вновь предстала неприличная сцена.
Девушка вздрогнула.
– И оба наслаждались этими поцелуями, – продолжал он, – но хотели большего.
– Ну, – заявила Роберта, не желая выглядеть смирной маленькой девочкой, – это видела даже я.
– Кто мог бы подумать, что в лорде Гордоне столько пыла? – рассмеялся Деймон.
– Кто он?
– Истинный англичанин. Любитель виски и лошадей. Заметили, что у него парик сполз набок?
Роберта кивнула.
– Умный мужчина всегда снимает парик перед тем, как целоваться.
Она отчетливо сознавала, что окончательно лишилась разума. Постыдно потеряла голову.
Деймон швырнул парик на кресло, и волосы рассыпались по плечам: блестящие, словно высеченные из бронзы.
– Итак, целуйте! – скомандовал он.
Она снова подалась к нему, ощущая свежий, чистый запах. Не то что у других мужчин, с которыми она танцевала сегодня вечером. От них несло сиреневой пудрой для волос или, хуже того, потом.
Роберта коснулась губами его губ и отстранилась не сразу. Может, она делает что-то не так?
Но его губы вдруг стали мягкими, призывно шевельнулись, хотя она не просила ни о чем подобном и не понимала, что с ней творится. Однако сладость этого поцелуя окутала ее. Поэтому она поспешно отстранилась.
– Ну? Что вы об этом думаете? – спокойно спросил он, словно они не… словно она не…
Тысячи образов теснились в мозгу Роберты.
– Именно это вы назвали прелюдией? – спросила она, удивленная тем, как спокойно звучит ее голос.
– Совершенно верно, – весело согласился он, словно она была примерной ученицей, решившей сложную математическую задачу.
Большая ладонь легла на ее затылок.
– Давайте попробуем еще раз, хорошо? – прошептал он, наклоняя голову. Теперь Роберта закрыла глаза, наслаждаясь ароматом мужественности и вкусом его рта. Он неожиданно сжал ее в объятиях, завладел губами, и на этот раз все стало по-другому.
О нет, это не прелюдия… потому что он стал частью ее самой, он был в ней, он пил нектар ее губ, и все, все окрасилось в радужные тона…
Нужно немедленно прекратить все это. Ведь она влюблена в другого!
Но она почему-то откинулась на спинку дивана, а он прижал ее к себе и продолжал целовать. И эти поцелуи сводили с ума, как сладкая вишневка в середине лета: густая, пьянящая, кружившая голову.
Он продолжал целовать ее.
В душе росло странное беспокойство, между бедрами, казалось, плясали крошечные искорки, будто тепло, собравшееся внизу живота, когда она наблюдала сцену в гостиной, превращалось в нечто более постыдное и в то же время более опасное.
В помутившемся сознании все-таки всплыл один вопрос о природе поцелуев.
И тут словно поднялся занавес, до сих пор скрывавший истину: она поняла, что ее целуют и ей это нравится!
Поэтому она запустила пальцы в его шелковистые локоны, прильнула к нему еще теснее и ответила на поцелуй.
И все снова изменилось.
Его тело словно налилось тяжестью. Тяжестью и жаром. А она… там, где скопилось тепло, возникла странная боль.
Но тут он, наверное, подслушал ее мысли, потому что резко отстранился.
Роберта продолжала жмуриться.
– Я шокировал вас?
Похоже, он ничуть ни о чем не сожалел: в голосе не звучало ничего, кроме искреннего любопытства.
Она наконец открыла глаза.
– Нет, – бросила она, намереваясь на этот раз шокировать Деймона. – Меня давно интересовало, что испытываешь, когда тебя целуют.
– Испытываешь? – повторил Деймон, вскинув брови.
Она улыбнулась улыбкой сирены… улыбкой истинного игрока.
– Похоже, вы что-то усвоили.
– Если не от вас, то из сцены в гостиной, – объяснила она и потянулась, прекрасно сознавая, что пухлые холмики грудей, показавшиеся над вырезом корсажа, оказались в соблазнительной близости от его пальцев.
Но она забыла, что имеет дело с Деймоном, который тут же сотворил немыслимое: провел длинным пальцем по изгибу ее груди.
– Очень мило, – одобрительно пробормотал он.
Его палец оставлял жгучий след, но Роберта собрала силу воли и оттолкнула его.
– Ничего не скажешь, наглядный урок. И спасибо вам за это, – сказала она, поднимаясь. Он тоже встал, и она не устояла перед искушением взглянуть на его панталоны. Но увы, тяжелая пола его камзола упала вниз, прикрыв то, что так ее интересовало.
Он поймал ее взгляд и рассмеялся:
– Прекрасный покрой, не так ли? Любая женщина может ласкать мои ноги под столом, и никто не узнает, как я отреагировал. Не стоит и говорить, что я остался равнодушным к чарам леди Пиддлтон, но вот если вы вздумаете погладить меня, это совсем другое дело.
Роберта подошла к зеркалу на стене, чтобы не отвечать на дурацкие речи. Зеркало было достаточно высоким, чтобы увидеть, как сильно измято платье из-за того, что Деймон навалился на нее всем телом. Но поскольку с этим ничего нельзя было поделать, она поспешила привести в порядок хотя бы прическу.
За ее спиной встал Деймон, уже успевший надеть парик. От него исходила такая волна жара, что даже Роберта это чувствовала.
– Сегодня мы затеяли опасную игру, – сообщил он ее отражению. – Я не Вильерс, Роберта. И если дело кончится беременностью, вам придется выйти за меня.
– Нo до этого еще далеко! – бросила она.
– Поверьте мне, вовсе не так далеко, как вам кажется.
Роберта сосредоточенно водворяла на место ветку яблоневого цвета, пьяно покачивавшуюся над ее ухом. Вязкая боль внизу живота говорила о том, что он прав. Деймон наклонился к ее уху.
– Помните нашу парочку? – прошептал он. Роберта, нервно вздрогнув, кивнула.
– Иногда весьма интересно смотреть на себя в зеркало, когда предаешься подобным забавам, – продолжал он. Краска бросилась в лицо девушки.
– Клянусь, вы поставили себе целью шокировать меня сегодня вечером! – заявила она, стараясь выглядеть при этом умудренной жизнью матроной.
Но их глаза встретились, и слова замерли на устах девушки. Все еще не сводя с нее взгляда, он нагнул голову и поцеловал ее шею.
Она снова задрожала, словно выпавший из гнезда птенец. Но он протянул ей руку и вывел из комнаты.
Глава 12
Уже почти под утро Роберте удалось утащить Джемму в дамскую комнату.
– Я не завоюю Вильерса, разыгрывая жеманную дуру, – твердо заявила она.
– Мы это знаем. Но сегодня ваше представление было поистине блестящим, – заверила Джемма. – Все только и говорят, какая вы милая и скромная девушка. Правда, большинство с самым благочестивым видом желали, чтобы я при этом не развратила вас.
Роберта только усмехнулась:
– Поскольку обольщение ничего мне не даст, придется хитростью завлечь его в сети брака.
– Вы так считаете? – задумчиво протянула Джемма.
– Я просто уверена. Ему сейчас… сколько ему лет?
– Он довольно молод. Насколько я поняла, они с Бомонтом были друзьями детства.
– А теперь даже не разговаривают?
– Очень редко. Сегодня вечером обменялись несколькими словами. Подозреваю, что теперь у них очень мало общего.
– А сколько лет вашему мужу?
Джемма подняла глаза к потолку.
– Тридцать три, – неуверенно сообщила она. – Нас обручили, когда я была в нежном двухлетнем возрасте, а ему, по-моему, только исполнилось семь.
– Значит, Вильерсу скорее всего тоже тридцать три. Про себя Роберта подумала, что для тридцати трех он очень хорошо сохранился. И ощутила прилив желания.
– Мне придется посещать каждый бал, где будет он.
– Знаете, мы всегда можем подкупить одного из лакеев герцога.
– Приятная мысль, но боюсь, что я останусь незамужней и с ребенком на руках, – с сомнением высказалась Роберта.
– Думаете, я предлагаю подкупить лакея, с тем чтобы проложить вам дорогу в его спальню?
Дождавшись кивка Роберты, Джемма покачала головой и засмеялась:
– Скорее уж это вы меня развратите. Похоже, не слишком вы невинны.
– Не особенно, – вздохнула Роберта, беспомощно пожав плечами.
– Подкупим лакея, чтобы знать, какие приглашения принимает Вильерс, – пояснила Джемма. – Но есть другой вопрос, гораздо важнее: как его одурачить? Не можете же вы просто…
– Знаю, – перебила Роберта. – Он бросил даму, которая носила его ребенка, так что и этот прием эффекта не даст.
– Хотя… Деймон непременно вызвал бы его на дуэль, защищая вашу честь. Возможно, мне не следовало бы упоминать об этом, но заметили вы, как смотрит на вас мой брат?
– Все это время он был истинным воплощением доброты. – Я в этом уверена, – вздохнула Джемма. – Но… Она вдруг осеклась.
– Собственно говоря, мы беседовали с ним о Вильерсе, – призналась Роберта. – Он полностью разделяет мое мнение. Относительно того, что Вильерса необходимо перехитрить. И это Деймон предупредил меня об отказе герцога жениться на женщине, которая носила его ребенка.
– О, в таком случае… я, должно быть, ошиблась, – пробормотала Джемма. – Мы слишком долго пробыли в разлуке, и теперь я не знаю Деймона так хорошо, как когда-то. Правда, он часто навещал меня в Париже, гораздо чаще, чем муж, но все же мы с годами меняемся, не так ли? И наши сестры и братья, которых мы, казалось, так хорошо знаем, становятся другими людьми.
Роберта ничего на это не ответила. Откуда ей знать? У нее никогда не было ни братьев, ни сестер.
– Как я уже сказала, самым важным вопросом остается один: как нам прижать к стене Вильерса таким образом, чтобы он не смог вывернуться? Беда в том, что ему плевать на все скандалы в мире. Думаю, единственный способ заставить его жениться – просто выйти за него, если мои слова имеют для вас хоть какой-то смысл.
– Но как?! – воскликнула Роберта.
– Итак, мы знаем, что по собственной воле он не женится. Однако он печально известен тем, что готов нарушить любой принцип морали и порядочности, чтобы добиться женщины. Деймон не говорил вам, что утверждала леди Кэролайн, после того как правда о ребенке вышла на свет божий?
Роберта покачала головой.
– Она твердила, что Вильерс женился на ней тайно: нечто вроде свадьбы на Флит-стрит. Но похоже, брачное свидетельство оказалось фальшивым. Потому что, будь оно настоящим, ее отец вынудил бы герцога признать этот брак.
Роберте было не слишком приятно услышать о столь низком поведении будущего мужа.
– Но если свидетельство было фальшивым, разве ее отец ничего не предпринял?
– А что он мог предпринять, кроме того, как вызвать Вильерса на дуэль?
– Хотя бы! Мой отец наверняка…
Роберте было трудно представить, что сделал бы отец в таком случае. Во всяком случае, поднялся бы невероятный шум. А отец скорее всего просто задушил бы герцога.
– Женщины, как правило, более решительны, чем мужчины, – зевая, ответила Джемма. – А сейчас нам пора спать: утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.
– Не понимаю, как все это ему сходит с рук! – воскликнула Роберта.
– Просто ему на все плевать.
– Что?!
– Думаю, ему все сходит с рук, потому что он совершенно безразличен к тому, что может подумать о нем общество. Единственное, что его интересует, – это шахматы, и, Роберта, вам следует над этим призадуматься. Я не настолько одержима, как Вильерс. И все же, когда мы только поженились, Бомонта трясло при мысли о том, что я куда больше думаю о шахматах, чем о муже. И совершенно не желаю слушать разговоров о политике. С Вильерсом может быть то же самое.
– Будь я на месте отца леди Кэролайн…
– И что бы сделали бы? Вильерс – превосходный фехтовальщик, как почти все шахматисты. Если шахматист и способен на что-то, так только на идеальные стратагемы.
– В таком случае вы – мое секретное оружие, – засмеялась Роберта.
Джемма недоуменно моргнула.
– Подозреваю, что вы играете в шахматы куда лучше Вильерса.
– Разве вы не слышали, что женщины не способны играть в шахматы? – усмехнулась Джемма.
– Ваш брат сказал, что вы настоящий гроссмейстер. Если против Вильерса выступит такой стратег, как вы, Вильерсу не победить.
Джемма немного оживилась.
– Есть такой прием, называемый «отравленной пешкой». Мы можем позволить Вильерсу уговорить вас на фальшивую свадьбу, во время которой вы предъявите настоящее свидетельство. И тогда он будет пойман.
– Но почему вы так уверены, что свадьба будет инсценировкой?
– Не то чтобы уверена… но мужчины склонны повторяться. Если вам предложат тайный брак, мы поймем, что он задумал. Получилось с одной молодой леди, так почему бы не с другой? Не хочу выглядеть пессимисткой, Роберта, но вы уверены, что хотите стать женой подобного человека? Пусть мой муж зануда, но он по крайней мере не бесчестен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37