Огня видно не было. Аббат, склонив голову, благодарил Небо за спасение.
– Смит! – раздался внизу хриплый голос. – Смит!
По лестнице загремели торопливые шаги – и скоро появился бледный, задыхающийся от волнения Хэпберн.
– Все в порядке, Хэпберн, – сказал Найланд Смит. – Обошлось на этот раз.
Хэпберн тяжело оперся о перила и выдохнул:
– Слава Богу! Это была авиационная бомба.
– А самолет?
– Его посадят почти наверняка.
– Что за странный запах?
Марк Хэпберн подозрительно принюхался и ответил:
– Кислород. Возможно, жидкий озон, выделившийся при электрическом разряде. По какой-то причине доктор хотел избежать пожара.
Они осторожно вошли по ступенькам и заглянули в кабинет сэра Патрика. Сквозь огромный пролом в потолке светили звезды, и две стены кабинета бесследно исчезли.
Найланд Смит вздрогнул, когда на плечо ему опустилась чья-то рука.
Он обернулся. Рядом стоял аббат и указывал на что-то.
– Смотрите!
Один угол кабинета не пострадал от взрыва. На столе стоял микрофон, и со стены спокойно взирал на людей святой Иероним…
– Это знамение, сэр Дэниз! В мудрости своей Бог повелевает мне выступить сегодня!
2
Свернувшись калачиком, Лола Дюма лежала на диване в пеньюаре и тапочках на босу ногу. В полумраке комнаты ее стройные, кремового цвета ноги выделялись слишком ярко на голубом бархате, чтобы удовлетворить вкусу притязательного художника. Кипы смятых газет валялись на ковре возле дивана. Девушка лежала на подушках, положив подбородок в сложенные чашечкой ладони, и взгляд ее темных глаз казался почти угрожающим.
На первой странице верхнего журнала красовалась большая фотография Лолы. Такая же фотография появилась почти во всех газетах. Лола Дюма была самой популярной женщиной Америки. Во всех модных изданиях уже появились эскизы ее свадебного платья. Бракосочетание задумывалось в стиле эпохи Людовика XIII: двадцать молодых пажей в форме Черных мушкетеров должны были идти за Лолой. Архиепископ и не менее двух епископов собирались присутствовать на церемонии. Конечно, кардинал смотрелся бы более внушительно, но Римская Церковь отказалась освятить этот брак, поскольку Лола выходила замуж не впервые.
Мойя Эдер разослала тысячи вежливых отказов более-менее значительным людям, заказывавшим себе места в церкви.
Свадебный кортеж должен был тронуться от дома Эммануэля Дюма на Парк-авеню. Пять тысяч самых известных людей Америки получили приглашение на торжество. Дюма арендовал огромный банкетный зал отеля «Регал» и нанял самый лучший оркестр Нью-Йорка.
Но счастье не светилось в темных глазах Лолы. Она жила ради того, что называла «любовью», и без восхищенного поклонения должна была умереть. Действительно, после второго развода, обстоятельства которого не делали ей чести, Лола объявила о своем намерении отречься от суетного света и постричься в монахини. Возможно, к счастью для нее, девушка не нашла подходящего монастыря, согласного принять ее.
Раздался торопливый стук в дверь.
– Войдите, – сказал Лола отнюдь не мягким и не ласковым голосом.
Она села на диване и вцепилась тонкими, украшенными бесчисленными перстнями пальцами в подушки. В гостиную вошла ее служанка Мари.
– Ну?
Мари поджала губы, пожала плечами и энергично кивнула.
– Ты уверена?
– Да, мадам. Он снова там. И сегодня я выяснила номер апартаментов. Тридцать шесть…
Лола резко встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, нервно сжимая и разжимая кулаки. В полутьме она чуть не перевернула маленький столик, на котором стоял радиоприемник. Мари, испуганная приближением одной из бурных вспышек ярости, которым была подвержена хозяйка, робко жалась у двери. Конечно, убеждала себя Лола, таинственные отлучки Поля (ставшие более частыми со времени их прибытия в Чикаго) вызваны приказами Президента. Но почему Поль ничего не рассказывает ей?
Странным казалось и то, что во многих случаях – как и сегодня вечером – он скрывался от своих телохранителей и уходил куда-то один. Тем более странным это выглядело сегодня: аббат Донегаль собирался выступить с обращением по радио – и наверняка его выступление должно было носить характер решающей атаки.
Многие прежние поклонники вызывали в Лоле чувство симпатии, но Поль Сальвалетти был единственной страстью в ее жизни. Многие считали Лолу любовницей Харвея Брэгга. Это было не так – и винить за это Харвея Брэгга не приходилось. Для нее в жизни существовал только Поль, всегда, с первого момента их встречи. Она сразу узнала в нем свою судьбу. Все обязанности, возложенные на нее Президентом – зачастую трудные и утомительные, – Лола выполняла с радостью ради Поля.
Появление в их кругу миссис Эдер напугало Лолу. Ей была ненавистна одна мысль о возможных близких отношениях Поля с этой рыжеватой блондинкой. Кроме всего прочего, миссис Эдер была образованной, воспитанной женщиной благородного происхождения, вдовой морского офицера… и, как всегда, планы Президента не поддавались никакому анализу.
Нервно сжав кулаки, Лола Дюма кошачьей поступью стремительно подошла к радиоприемнику и резко спросила:
– Который сейчас час?
– Начало девятого, мадам.
– Дура! Почему ты не сказала мне?
Лола опустилась на одно колено и настроила приемник на нужную волну. Послышалось слабое гудение. Она продолжала вертеть ручку настройки – но безрезультатно.
– Если эта штука сломана, – злобно проговорила Лола, – я убью кого-нибудь в этом чертовом отеле!
Внезапно из динамика раздался голос.
– Говорит национальная радиокомпания… – Последовали традиционные вступительные фразы. Затем диктор продолжил: – Просим извинить нас за задержку передачи. Она была вызвана поломкой специального микрофона. Сейчас вы услышите голос сэра Патрика Донегаля, говорящего из Башни Тернового Венца.
Лола Дюма упала на диван и свернулась на подушках с почти змеиной гибкостью. Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание. Мелодичный голос священника помог ей успокоиться. Лола ненавидела этот голос, поскольку в глубине души понимала, что аббат Тернового Венца превосходит Поля в ораторском искусстве. Затем она прислушалась.
– Бомба необычного образца, – ледяным тоном говорил аббат, – сброшенная с самолета, разрушила мой кабинет. Этим и объясняется задержка передачи. Теперь я хочу сообщить вам – и прошу отнестись к моим словам с полным вниманием, – кто именно сбросил бомбу на Башню Тернового Венца.
Как опытный оратор он сделал паузу после этого сенсационного сообщения. Лола ожидала, что будет предпринята попытка утихомирить неугомонного аббата. Итак, попытка закончилась неудачей! Девушка начала напряженно вслушиваться. Этот чертов священник собирался разрушить их счастье!
После паузы сэр Патрик Донегаль – с чутьем, достойным самого Цицерона, – заговорил совсем другим голосом.
– Я знаю, многие из вас изо дня в день усталые возвращаются домой после утомительных и бесплодных поисков работы, и глядят в усталые глаза женщин, и стараются не слышать самых ужасных криков из тех, что срываются с детских губ: «Я хочу есть! » Лига истинных американцев, недавно связанная с именем Харвея Брэгга – не отрицаю! – помогла многим безработным. Сотни тысяч, возможно, миллионы мужчин и женщин в этой стране получили сегодня через учреждения лиги то счастье, за которое борется каждый живущий на свете человек. Но я хочу, чтобы вы поразмыслили над некоторыми цифрами – ведь цифры порой красноречивее любых слов.
За три минуты аббат доказал (используя собранную Найландом Смитом статистику), что только за последний период лига истратила в процессе своей деятельности около двадцати миллионов долларов – каковая сумма, даже с учетом крупных пожертвований частных лиц, не могла появиться из источников национального состояния.
– Вы можете справедливо заметить: так это прекрасно! Это значит, что в Соединенные Штаты поступают незаработанные капиталы… Я прошу вас, остановитесь и подумайте. Существует ли на свете такая вещь, как незаработанные капиталы? Какой ценой платите вы за эту таинственную милость? Я отвечу – вас покупают за иностранные деньги. Вы становитесь рабами жестокого хозяина. Вам заткнули рот золотом. Лига со всеми ее претензиями является всего лишь химерой, пустой пародией на организацию. Вы продаете свою страну. Ваши проблемы используются в интересах финансового гения иностранного происхождения, который хочет установить в Соединенных Штатах свою власть. И вы знаете, какой национальности этот человек? Он китаец!
Лола сидела с широко раскрытыми глазами, и ее длинные, украшенные перстнями пальцы нервно теребили подушку. Мари без приглашения тихо опустилась в кресло возле двери. Ужасные последствия этой атаки – самой сокрушительной из всех предыдущих – невозможно было представить…
– Кто этот человек, который сегодня вечером пытался убить меня в моем собственном кабинете? Кто этот жестокий убийца, похититель национальной свободы? Милостивый Бог спас мне жизнь – дабы я мог сказать вам. Это преступник международного масштаба, которого разыскивает полиция всего цивилизованного мира, – человек, перед злодеяниями которого меркнут все известные нам преступления. Его имя знакомо многим слушателям: это доктор Фу Манчи. Друзья мои, Фу Манчи в Америке! Доктор Фу Манчи сегодня пытался убить меня! Доктор Фу Манчи – вдохновитель и руководитель Лиги истинных американцев!
После краткой паузы аббат продолжил тихим голосом:
– Это и есть невидимый Президент, которому вы открыли дорогу к Белому дому. Он действует через своего ставленника, своего слугу и раба – Поля Сальвалетти! Поля Сальвалетти, который стоит на окровавленном трупе Харвея Брэгга… Ибо Харвея Брэгга убили для того, чтобы расчистить путь перед Сальвалетти!
Даже в тихой комнате, где Лола Дюма лежала среди подушек, можно было представить, какую сенсацию произвели последние слова по всей стране.
– Бракосочетание Поля Сальвалетти обещает стать событием международного масштаба, на котором собираются присутствовать множество самых известных людей. Я говорю вам: это событие станет оскорблением, которого никогда не простят нашей стране, допустившей подобное святотатство, – прогремел аббат. – Я говорю так по трем причинам. Во-первых, Поль Сальвалетти является всего лишь тенью своего китайского хозяина. Во-вторых, Поль Сальвалетти – священник, не лишенный сана. И в-третьих, он уже женат.
Лола Дюма спрыгнула с дивана на пол и, напрягшись всем телом, замерла на месте.
– Его брак с шестнадцатилетней итальянкой Марианной Савиньи зарегистрирован в Лондоне двадцать пятого марта тысяча девятьсот двадцать девятого года. Эта женщина тайно сопровождала Сальвалетти со времени его прибытия в Америку. Она неотлучно находилась при нем всегда – она находится рядом с ним и сейчас…
3
– Это был хороший выстрел, – сказал капитан Кингсвелл. – Хотя ряд освещенных окон представляет собой отличную мишень с такого расстояния. Но меня больше интересует пилот, нежели стрелок. Он мастерски подвел самолет к Башне.
– Да, – согласился Найланд Смит. – Я могу в полной мере оценить его мастерство, поскольку случайно находился в этот момент в Башне. Именно вы преследовали самолет, насколько я понял?
Капитан Кингсвелл – один из множества военных летчиков, дежуривших в ту ночь, – кивнул.
– Я почти настиг его. Видите ли, я совсем не ожидал этого маневра возле Башни.
Огромный бронированный автомобиль несся сквозь тьму, освещая фарами дорогу и живые изгороди по обочинам.
– Самолет точно удалось посадить?
– Лейтенант Ольсон, который прикрывал меня слева, сообщил, что заставил самолет сесть у реки где-то в районе Тонаванды.
– А там есть место, где можно приземлиться? – медленно спросил Марк Хэпберн.
Пилот улыбнулся.
– Я не знаком с этим районом. Но посадка ночью всегда достаточно опасна – даже на хорошо знакомом летном поле. О! А вот и Гиллигам!
Фары высветили фигуру человека в форме летчика, стоящего впереди на обочине с поднятой рукой.
В этом сельскохозяйственном районе, где люди рано ложились спать, дороги в этот час были пустынными. Летчик подбежал к остановившейся машине.
– Какие новости? – спросил капитан Кингсвелл.
– У нас не хватило людей, чтобы полностью окружить район, где они потерпели крушение, – ответил Гиллигам – румяный молодой человек, крайне возбужденный. – Во всяком случае можно ставить десять против одного на то, что они разбились. Но я сделал все, что в моих силах: поисковый отряд прочесывает сейчас прилегающую к реке территорию.
– Как далеко находится отсюда река? – встрепенулся Найланд Смит.
– Отсюда где-то с полмили.
Смит выпрыгнул из автомобиля, Хэпберн за ним. Лунный серп плыл в звездном небе. Прямо над их головами сплетались ветви двух вязов, которые бросали на дорогу густую тень.
– И по ней проходит граница?
– Да, на противоположном берегу уже начинается Канада.
В тишине откуда-то издалека донесся звук, похожий на долгий стон – временами, подхваченный легкими порывами ветра, он становился громче и зловеще плыл в ночи, словно давно мертвые боги краснокожих вернулись на землю скорбеть о покорении своих земель белыми людьми.
Найланд Смит вопросительно взглянул на Хэпберна.
– Речные пороги, – сказал Марк. – Ветер дует с той стороны.
Ветер стих – и жалобный стон превратился в печальный шепот…
– Эй! А что там за огни мелькают? – пробормотал Найланд Смит.
– Один из наших поисковых отрядов, – ответил Гиллигам. – Скоро место крушения будет обнаружено…
Но прошло полчаса, прежде чем нашелся таинственный самолет. Он лежал в самом конце длинного вспаханного поля с разбитыми шасси, но совершенно целым фюзеляжем и крыльями. Последнее обстоятельство тоже свидетельствовало о мастерстве летчика. Пассажиров самолета нигде не было видно.
– Это японская машина. – В голосе капитана Кингсвелла прозвучало неподдельное удивление. – Конечно, он не мог пересечь границу незамеченным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33