– А как так получилось, что ты сам не можешь его найти?
– Я потерял с ним связь.
– Откуда же ты знаешь, что он в Штатах?
– Кто-то мне сказал.
– Кто?
Джокер шутливо поднял руки.
– Сдаюсь, ребята. Ей-богу, не помню. Кажется, кто-то в Глазго.
Свинячьи Глазки разочарованно вздохнул.
– Я не думаю, что в Шотландии хоть кто-нибудь знает, что Бейли находится здесь.
– Ну что я могу вам сказать? – взмолился Джокер.
Громилы помолчали. Джокер знал, что они делают это нарочно, чтобы заставить его понервничать, и постарался расслабиться. Наконец Хмурый нарушил молчание.
– Ты сказал Билли О'Нилу, что у тебя есть номер телефона твоего дружка, но телефон не отвечает.
– А кто такой Билли О'Нил?
– Парень из «Филбинза». Это было на футбольном матче.
Джокер потер рукой подбородок, ощутив отросшую за день щетину.
– Верно. Так я и сказал.
– А кто дал тебе этот номер? – продолжал расспросы Свинячьи Глазки.
– Не помню, – ответил Джокер.
– Билли говорит, ты сказал ему, что сам Мэтью, – вмешался Хмурый.
– Возможно, и он, – с напускным спокойствием произнес Джокер, ощущая, как по спине ползет холодок. Они приперли его к стене.
– Не думаю, О'Брайен, что он дал тебе номер своего здешнего телефона, – сказал Свинячьи Глазки. – Более того, я просто уверен, что он не мог этого сделать.
Джокер не знал, что ответить. Незаметным движением он слегка напряг ноги, готовясь прыгнуть за пистолетом или за бутылкой.
– Еще ты говорил Носатику Магиру, что Мэтью нужна зеленая карта, – сказал Хмурый.
Свинячьи Глазки с ироническим сочувствием покачал головой.
– Это была твоя большая ошибка, О'Брайен. Мэтью вовсе не нужна зеленая карта.
– Я действительно мог ошибиться, – признал Джокер.
Хмурый ухмыльнулся.
– Наверняка!
– Скажи-ка мне, О'Брайен, а ты не из САС? – неожиданно спросил Свинячьи Глазки.
Он подошел к туалетному столику, взял бумажник Джокера, принялся внимательно изучать его содержимое.
– К нам тут несколько месяцев назад уже заявлялся молодчик из САС, – продолжал Свинячьи Глазки.
Вынув из бумажника карточку «Виза», он осмотрел ее и передал Хмурому. Тот кивнул.
– И у него тоже была такая карточка, и он тоже часто снимал деньги со счета.
Оба громилы уставились на Джокера.
– Так как, О'Брайен, ты из САС или нет? – настаивал Свинячьи Глазки.
Пока мужчины ждали его ответа. Джокер услышал легкий звук шагов на наружной пожарной лестнице. Он понял, что это кошка идет за молоком. Значит, скоро она начнет стучать в окно. Это был очень маленький шанс, но, принимая во внимание то, что известно его непрошеным гостям, это его единственный шанс.
– У меня есть друзья, – с расстановкой произнес Джокер, – и они недалеко отсюда.
Он хотел, чтобы громилы заволновались, – тогда в тот момент, когда появится кошка, их реакция будет неадекватной.
– Ну конечно есть! Мы и не сомневаемся, – издевательским тоном заявил Хмурый.
Громилы захохотали. В это мгновение кошка начала скрестись в стекло, как она это делала каждую ночь на протяжении всей недели. Верзилы разом замолкли и обернулись к окну. Хмурый вскинул пистолет, а Свинячьи Глазки отступил в сторону и начал тянуть за шнур, придерживавший шторы. В мгновение ока Джокер вскочил с кресла и схватил бутылку. Хмурый почувствовал его движение и начал медленно оборачиваться, но Джокер со всей силы обрушил свое оружие на голову Хмурого и попал ему в висок. Бутылка скользнула по голове и ударилась о кровать. Не ожидая реакции громилы. Джокер, сжав кулаки, ринулся вперед и успел два раза ударить противника – один раз по шее, другой в солнечное сплетение. Тот обмяк. Из глубокой раны на его голове лилась кровь. Джокер наклонился, чтобы поднять пистолет, выпавший из безжизненных пальцев Хмурого, и в это время Свинячьи Глазки нанес ему мощный и неожиданный для своей массы быстрый удар, от которого Джокер упал на кровать. Однако уже в следующее мгновение, не давая противнику опомниться и продолжить атаку, он поднял пистолет, держа палец на спусковом крючке.
– Остынь-ка, парень! – произнес Джокер, обращаясь к громиле. – Игра окончена.
– Ты чертовски быстр, О'Брайен. Не похож ты на бармена, – прорычал Свинячьи Глазки.
На полу застонал Хмурый. Джокер осторожно отступил назад, чтобы держать его в поле зрения. Пощупав ребра, он понял, что, к счастью, ничего не сломано, но через сутки синяки по всему телу ему гарантированы. Кошка продолжала скрестись в стекло. Свинячьи Глазки обернулся к окну.
– Мой друг, – нежно произнес Джокер.
Кошка замяукала. Свинячьи Глазки сокрушенно покачал головой и пробормотал:
– Проклятая кошка!
Задумчиво покусывая губу. Джокер пытался осмыслить сложившуюся ситуацию. Вся его легенда полетела к черту. Ему ничего не остается, как покинуть Нью-Йорк. Лучше всего направиться в Вашингтон, хотя Носатик Магир наверняка рассказал этим парням о Патрике Фаррелле – летчике, с которым связан Бейли. Но что делать с непрошеными гостями? Убить их – совершенно исключено, а на то, чтобы уехать из города, ему понадобится несколько часов. Джокер показал пистолетом на мужчину на полу.
– Раздень его, – приказал он Свинячьим Глазкам.
– Ты что, шутишь! – запротестовал тот.
– Я не знаю, насколько тихо стреляет эта пушка с глушителем, но собираюсь вот-вот проверить, – угрожающе произнес Джокер, целясь лежащему в пах.
– Ладно-ладно, – заторопился Свинячьи Глазки, опускаясь на колени и снимая с Хмурого плащ.
– Сними все, – скомандовал Джокер. – И побыстрей!
Хмурый застонал и попытался сопротивляться, но Свинячьи Глазки прикрикнул на него, и он затих. Через несколько минут Хмурый уже лежал на полу голый, как тюлень на берегу, а его одежда и башмаки были грудой брошены у окна.
– Прекрасно! Теперь возьми галстук и свяжи ему руки за спиной, – продолжал Джокер.
Свинячьи Глазки выполнил то, что было приказано, и выпрямился.
– Теперь раздевайся сам!
Тон Джокера не оставлял сомнений в том, что он не шутит. Громила повиновался. Не сводя глаз с противника, он начал снимать с себя одежду. Джокер понимал, что Свинячьи Глазки попытается сопротивляться, и взял его на прицел.
– Даже не думай об этом! – предупредил он.
Дождавшись, пока Свинячьи Глазки разделся догола, Джокер приказал ему повернуться к окну и стать на колени.
– Заведи руки за спину и сцепи пальцы! – скомандовал Джокер.
Противник выполнил приказание, после чего Джокер подошел к нему и со всей силы ударил пистолетом в висок. Потеряв сознание. Свинячьи Глазки свалился на бесчувственное тело Хмурого. Схватив галстук. Джокер со знанием дела связал ему руки за спиной, ремнями привязал ноги одного к ногам другого и проверил, крепок ли узел на запястьях Хмурого. Тот вдруг закашлялся и попытался сесть. Молниеносный удар рукояткой – и вот противник опять без сознания лежит на полу. Сунув пистолет в задний карман брюк. Джокер поднял шторы. Кошка, увидев его, замяукала. Джокер впустил ее в окно. Она спрыгнула с подоконника сначала на тело Свинячьих Глазок, а по нему перешла на кровать. Открыв пакет. Джокер налил немного молока в стакан.
– Ну-с, юная леди, вы заработали выпивку! – шутливо сказал он.
Кошка начала с шумом лакать, пока Джокер запихивал в чемодан свои вещи и одежду, снятую с громил.
Найдя два носовых платка, он использовал их как кляпы для своих жертв. В бутылке еще оставалось виски «Старый ворчун». Джокер сделал большой глоток и сунул бутылку в чемодан. Закончив пить, кошка опять вспрыгнула на подоконник, а оттуда перебралась на пожарную лестницу. Обернувшись и мяукнув на прощание, она исчезла в темноте. Джокер закрыл за ней окно, выключил свет и начал с чемоданом спускаться по лестнице.
* * *
Келли Армстронг нажала на клаксон и про себя выругала пожилую даму, ехавшую в автомобиле перед ней. В Фениксе случалось больше всего дорожных происшествий, а сумма выплаченных страховок была самой высокой в стране – и все это не по вине пьяных водителей или подростков, привыкших мчаться с бешеной скоростью, а потому что многие вышедшие на пенсию люди предпочитали жить именно в Аризоне из-за ее мягкого климата. Их слабеющее зрение и замедленная реакция приводили к тому, что дорожной полиции частенько приходилось вытаскивать стариков из-под обломков смятых в лепешку автомобилей. Женщина, задержавшая весь ряд транспорта перед Келли, была типичным «божьим одуванчиком» – маленькая, седовласая, худенькая, кожа вся в морщинах, а глаза скрыты за толстыми стеклами очков. За рулем автомобиля, слишком большого и мощного для нее, ее просто не было видно. Наверное, она сидит, подложив под себя стопку толстых телефонных справочников, подумала Келли, и с трудом может дотянуться до педалей, а свои маршруты планирует таким образом, чтобы не приходилось делать левый поворот.
– Ну же, старая сука, давай двигайся! – выругалась Келли, еще раз нажимая на клаксон.
Наконец старуха поняла, что зажегся зеленый свет, и после нескольких рывков сдвинулась-таки с места. Стоял прекрасный и не очень жаркий день, небо было ярко-синим и безоблачным, и Келли казалось, что все божьи одуванчики выползли сегодня из дому. Она резко нажимала на кнопки автомобильного радиоприемника, пытаясь поймать хоть какую-нибудь станцию, передачи которой сделали бы медленное передвижение по дороге не таким выматывающим. Наконец ей удалось найти группу «Пет Шоп Бойз», и под эту музыку она продолжала ехать за божьим одуванчиком со скоростью на пять миль меньше установленного предела.
Пятидесятисемилетний Фергюс О'Мэлли владел строительной компанией, расположенной в Литчфилд-парке, к западу от Феникса и недалеко от военно-воздушной базы «Льюк». Эта процветающая компания, в которой трудилось более пятидесяти рабочих, славилась качеством выполненных работ и разумными ценами. Хотя большая часть жизни О'Мэлли прошла в Аризоне, он любил хвастаться своим ирландским происхождением и даже велел нарисовать на грузовиках своей компании трилистник, как ее эмблему. Говорил он певуче, на ирландский манер.
Келли въехала на «бьюике» на строительную площадку и остановила машину рядом с грузовиком, доверху наполненным древесиной. Два молодых человека в комбинезонах остановились поглазеть на то, как она выбралась из «бьюика» и направилась к зданию офиса, неся под мышкой белый конверт. Один даже засвистел ей вслед, но Келли никак не отреагировала. Она привыкла к вниманию мужчин, и то, что незнакомцы частенько свистели за ее спиной, уже не вызывало у нее досады. Келли знала, что беспокоиться следует как раз тогда, когда свист прекращается.
О'Мэлли не принадлежал к числу людей, тратящих деньги на дорогую обстановку, поэтому в его офисе стояла только самая необходимая мебель. Никаких стульев для посетителей в приемной, просто стол, за которым секретарша что-то печатала на старой механической машинке. Она как раз доставала какую-то папку из обшарпанного шкафа, когда вошедшая в приемную Келли попросила ее связаться с шефом. Не успела секретарша переговорить с Фергюсом О'Мэлли по внутреннему телефону, как он сам, подобно вихрю, ворвался в помещение, сгреб Келли в объятия и крепко прижал к груди. Он даже оторвал ее от земли, так что она заболтала ногами в воздухе.
– Келли, моя дорогая девочка! Как ты живешь? – заорал он и так стиснул ее, что у девушки перехватило дыхание.
Конверт выскользнул из ее рук и упал на пол.
– Дядя Фергюс, пожалуйста, отпустите меня! – взмолилась она.
– Ты хочешь сказать, что я уже не имею права обнять собственную племянницу? – взревел О'Мэлли, еще сильнее сжимая ее и целуя в щеку. Келли явственно ощутила запах виски.
Наконец О'Мэлли опустил ее на землю, поднял упавший конверт и провел в свой кабинет. Как и в приемной, тонкий слой пыли покрывал все вокруг. О'Мэлли заметил недовольный взгляд племянницы, широким жестом вытащил из кармана брюк носовой платок и вытер им стул.
– Садись-ка, – сказал он, подавая ей конверт и наклоняясь над своим заваленным бумагами столом. – Скажи мне наконец, что привело тебя в мою обитель?
Келли открыла было рот, но он перебил ее:
– Хочешь чего-нибудь выпить – чай, кофе? А может быть, кое-что покрепче?
Келли покачала головой.
– Я ничего не хочу, дядя Фергюс, но вас удерживать не буду.
– Келли, девочка моя! Я надеялся, что ты это скажешь, – произнес он с улыбкой и ринулся к столу со скоростью, которой нельзя было ожидать от человека таких размеров.
А он был действительно огромен – не человек, а медведь. Рабочие джинсы туго обтягивали его внушительную талию, закатанные рукава клетчатой рубашки обнажали мясистые руки. Большие ладони были почти квадратными и явно привычными к работе, а кожа на лице загрубела от долгих лет пребывания на открытом воздухе при любой погоде. О'Мэлли выдвинул нижний ящик стола и достал бутылку виски. Найдя стакан, спрятанный среди груды бумаг, он налил себе солидную порцию спиртного.
– За тебя! Пусть твоя жизнь будет исполнена радости, а в карманах не переводится золото!
С этими словами О'Мэлли поднес стакан к губам и одним махом опрокинул в себя. Келли рассмеялась. О'Мэлли вернулся к своему столу и посмотрел на нее с обожанием.
– Ну-с, так в чем дело?
Келли вскрыла конверт отточенным ногтем, покрытым красным лаком, и достала оттуда одну из фотографий.
– Я хотела узнать, не знаком ли вам этот человек, – сказала она и передала снимок О'Мэлли.
Тот задумчиво поскреб подбородок, внимательно изучая фотографию.
– А почему ты думаешь, что я могу его знать? – наконец спросил он.
– Этот человек – ирландец, – объяснила Келли.
О'Мэлли взглянул на нее и поднял брови.
– Если ты не знаешь, кто он, то откуда тебе известно, что он из старой доброй Ирландии?
Келли улыбнулась.
– Дядя Фергюс, если я расскажу вам, вы не поверите!
– Попытайся! – предложил он и отхлебнул виски.
– Этот человек брал напрокат машину, и женщина, которая оформляла заказ, сказала, что он говорил с акцентом.
– Да эти американцы не отличат речь ирландца от речи австралийца или южноафриканца! Ты ведь сама это знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67