Арха была в ярости.
- Глупый старый баран! Нигде от него покоя нет!
Пенте рассудительно ответила:
- Но ведь это его работа, ходить за тобой по пятам и следить.
- За мной следят те, кому я служу! Я радую их и мне незачем радовать
своим поведением кого-то еще! Пусть все эти старухи оставят меня в покое!
Я - Первая Жрица!
Пента в изумлении уставилась на нее и пробормотала:
- О, я знаю, знаю это, Арха...
- Пусть они отстанут от меня и перестанут говорить, что мне делать!
Пенте вздохнула и продолжала молча сидеть, пристально всматриваясь в
безбрежную равнину, однообразие которой нарушалось только вздымающимися на
горизонте горами. Наконец, она сказала:
- Скоро ты сама начнешь приказывать. Через два года нам исполнится
четырнадцать, и мы перестанем быть детьми. Я пойду в Храм Божественного
Короля, и для меня мало что изменится. А ты... ты станешь настоящей Первой
Жрицей. Даже Коссил и Тар должны будут слушаться тебя!
Съеденная ничего не ответила. Рот ее был упрямо сжат, глаза под
черными бровями горели упрямством.
- Пора возвращаться, - сказала Пенте.
- Нет.
- Но мастерица может рассказать про нас Тар и, кроме того, наступает
время Девяти Молитв.
- Я остаюсь здесь. И ты тоже оставайся.
- Тебя-то не накажут, достанется мне одной, - спокойно сказала Пенте.
Арха не ответила. Пенте снова вздохнула и осталась. Солнце постепенно
погружалось в туманную дымку, хотя стояло еще довольно высоко. Вдалеке
зазвенели колокольчики, заблеяли ягнята. Пахучий ветер налетал внезапными
порывами.
Девять Молитв уже подходили к концу, когда девочки вернулись. Меббет
заметила, что они сидели на "мужской" стене и доложила об этом своей
начальнице, Коссил, Верховной Жрице Храма Божественного Короля.
У Коссил были громоздкие ноги, громоздкое лицо. Без всякого выражения
в голосе она приказала девочкам идти за ней. Они поднялись на холм, к
храму Арваха и Валуаха, а там Коссил поговорила с Верховной Жрицей этого
храма, Тар, высокой и сухой, словно нога косули.
Коссил сказала Пенте:
- Снимай хитон!
Она выпорола девочку пучком тростника, который немного резал кожу.
Пенте перенесла наказание терпеливо и молча, после чего ее отослали в
мастерскую, оставив без ужина сегодня и без еды на следующий день.
- Если тебя еще раз увидят на той стене, наказание будет суровее, -
сказала Коссил. - Ты понимаешь это, Пенте?
- Голос ее был тих, но недобр.
Пенте ответила: - Да, - и убежала, вздрагивая, когда грубая ткань
хитона задевала свежие порезы на спине.
Арха наблюдала за поркой, стоя рядом с Тар, которая по окончании
экзекуции сказала ей:
- Нехорошо, когда видят, что ты бегаешь и карабкаешься по стенам с
другими девочками. Ты - Арха!
Арха угрюмо молчала.
- Будет лучше, если ты не станешь нарушать определенные для тебя
правила поведения. Ты - Арха!
Девочка быстро посмотрела в глаза сначала одной жрице, потом другой,
и во взгляде ее сверкнули ненависть и злоба. Но Тар сделала вид, что это
ее не касается. Она наклонилась к девочке и прошептала, словно в
подтверждение своих слов:
- Ты - Арха! Ничего не осталось, в_с_е_ с_ъ_е_д_е_н_о!
- Все съедено, - повторила девочка, как повторяла каждый день, все
эти дни своей жизни, начиная с шести лет.
Тар слегка поклонилась ей, то же самое сделала и Коссил, отложив в
сторону кнут. Девочка не ответила на поклон, но покорно повернулась и
пошла.
День закончился ужином из вареной картошки с луком, молча съеденным в
узкой, мрачной трапезной, вечерними гимнами, наложением священных слов на
дверь и коротким ритуалом Невыразимого. Девочки ушли в спальню, чтобы
поиграть там перед сном в кости и палочки и пошептаться, пока не погаснет
единственный факел. Арха удалилась в Малый Дом, где спала в одиночестве.
Ночной ветерок был напоен запахами душистых трав. Звезды в черном
небе сияли, как незабудки в весенних лугах, как отблески света на
поверхности апрельского моря. Но девочка не помнила ни моря, ни весенних
лугов. Она не смотрела на небо.
- Эй, малышка! - настиг ее голос у двери.
- Манан, - сказала она безразлично.
Его огромная тень придвинулась ближе, звезды отражались на лысой
голове.
- Тебя наказали?
- Меня нельзя наказывать.
- Конечно, нельзя... просто...
- Они не могут наказать меня. Не посмеют.
От Манана исходил сильнейший запах дикого лука, старый черный хитон
его пропах потом и шалфеем и был к тому же порван по кайме и слишком
короток для него.
- Они не осмелятся прикоснуться ко мне. Я - Арха, - сказала она
напряженным, пронзительным голосом и разразилась слезами.
Большие сильные руки обхватили ее, обняли, погладили по голове.
- Ну, ну, моя пчелка, малышка... - услышала Арха хриплый рокочущий
шепот Манана и сильнее прижалась к нему. Слезы скоро иссякли, но девочка
не отпускала своего телохранителя, словно не могла стоять без поддержки.
- Бедная малышка, - еще раз прошептал Манан. Он взял девочку на руки,
внес ее на крыльцо дома, в который не имел права входить без разрешения, и
поставил на ноги.
- Все в порядке, малышка?
Арха кивнула, повернулась и вошла в темный дом.

3. УЗНИКИ
Ровные уверенные шаги Коссил раздались в коридоре. Высокая, тучная
фигура жрицы заполнила дверной проем, уменьшилась, когда она склонилась на
одно колено, снова выросла, когда она выпрямилась в полный рост.
- Повелительница!
- Что такое, Коссил?
- До этого дня мне было поручено заниматься делами, касающимися
Безымянных. Пришло время, когда тебе самой нужно вникать в них и учиться
вещам, которые ты еще не успела вспомнить в этой жизни.
Девочка сидела в это время в своей комнате без окон. Предполагалось,
что предается размышлениям, но фактически она ничего не делала и почти ни
о чем не думала. Потребовалось некоторое время, чтобы застывшее
упрямо-высокомерное выражение ее лица изменилось. Но оно все-таки
изменилось, хотя Арха и постаралась скрыть это.
- Лабиринт?
- Мы не пойдем пока в Лабиринт, но пересечь Подземелье-Под-Холмом нам
придется.
В голосе Коссил чувствовался страх, хотя не исключено, что она
притворялась, чтобы напугать Арху. Девочка не спеша встала и с кажущимся
безразличием сказала:
- Ну что же, пойдем.
Сердце ее пело от радости и возбуждения, и, следуя за массивной
фигурой Коссил, она думала:
- Наконец-то! Наконец-то я увижу свои владения!
Ей было пятнадцать лет. Прошло уже больше года с тех пор, как она
вступила во взрослое сословие и стала одновременно Первой Жрицей Гробниц
Атуана, высочайшей из Верховных Жриц всех Четырех Стран Каргада, жрицей,
которой сам Божественный Король - не указ.
Все преклоняли теперь перед ней колени, даже Тар и Коссил, все
разговаривали с ней с подчеркнутым уважением. Но ничего, ничего не
изменилось. Как только завершилась церемония ее посвящения, одинаковые дни
потекли как и раньше. Шерсть. которую надо прясть, холст, который надо
ткать, зерно, которое нужно молоть, ритуалы... Девять Молитв должны быть
произнесены, двери - освящены, танцы новолуния - исполнены перед Пустым
Троном. Целый год прошел так же, как и год перед этим. Неужели все годы ее
жизни пройдут так же?
Скука разрослась до таких размеров, что вызывала ужас - она буквально
хватала Арху за горло. Недавно ей пришлось даже заговорить об этом - иначе
она сошла бы с ума. Собеседником был Манан - гордость запрещала Архе
изливать душу перед другими девочками, а осторожность предупреждала от
разговоров со жрицами, но Манан был никто - старый верный осел, и не имело
никакого значения, что она скажет ему. К удивлению Архи, у него нашлись
ответы на его вопросы.
- Давным-давно, когда четыре страны еще не объединились в империю и
нами стал править Божественный Король, на наших островах было множество
царьков, принцев, вождей. Все они постоянно ссорились друг с другом, и вот
настал день, когда все они собрались здесь, чтобы уладить разногласия. Да,
они явились с нашего Атуана, с Карего-Ат и Антини и даже с далекого
Гур-Ат-Гура, все вожди и принцы со своими слугами и армиями. Тогда ты
вышла к Пустому Трону и передала им совет Безымянных Давно это было...
Потом, через некоторое время, Святые Короли стали править Карего-Ат, затем
Атуаном и вот уже четыре или пять поколений Божественные Короли правят
всеми Четырьмя Странами и создали на них Империю. Будучи богом,
Божественный Король может позволить себе не слишком часто советоваться с
Безымянными.
Арха попробовала обдумать услышанное. Здесь, под никогда не
меняющимися Монументами, понятие времени размывалось и теряло свой смысл.
Жизнь здесь почти не изменилась с начала мира. Арха не привыкла
думать о каких-либо изменениях, особенно об изменениях обычаев и ритуалов.
- Могущество Божественного Короля не идет ни в какое сравнение с
могуществом Тех, кому служу я, - сказала Арха, нахмурившись.
- Конечно, малышка, конечно... Но не подобает говорить такое ни богу,
ни его жрице...
Заметив, как карий глаз евнуха подмигивает ей, Арха сразу вспомнила о
Коссил, Верховной Жрице Божественного Короля, вселившей в нее ужас с
первого дня пребывания в Месте и поняла, что именно он хотел сказать ей.
- Божественный Король и его подданные пренебрегают Гробницами, не
почитают их, как должно! Никто не приходит сюда!
- Он посылает сюда узников для жертвоприношений. Этим он не
пренебрегает, как и дарами для Безымянных.
- Тоже мне, дары! Его храм красят заново каждый год, на алтаре полно
золота, в лампах горит розовое масло! А посмотри на Тронный Зал - крыша в
дырах, купол в трещинах, везде мыши, совы... Но все равно он переживет и
Короля и все его храмы, и всех королей, которые придут за ним. Он будет
стоять, когда все остальное исчезнет! Это центр всего сущего!
- Это центр всего сущего!
- Есть в моем храме богатства, Тар рассказывала мне о них. Их хватит,
чтобы заполнить десять королевских храмов. Золото и трофеи, преподнесенные
сто, кто знает сколько поколений назад! Они лежат под землей, в погребах и
подвалах. Мне их не показывают, все чего-то ждут. Но я знаю! Есть комнаты
по Залом, под холмом, под всем Местом! Невообразимая путаница туннелей,
Лабиринт. Это огромный черный город, полный золота, мечей погибших героев,
старых корон, костей и тишины.
Арха говорила словно в трансе. На обвисшем лице внимавшего ей Манана,
обычно печальном, никогда не выражалось еще _с_т_о_л_ь_к_о_ печали.
- Ты властительница всего этого - тьмы и тишины...
- Да! Но мне ничего не показывают, только то, что наверху, за Троном.
Мне не показали даже входы в подземелья, только бормочут про них что-то
непонятное. Меня не пускают в собственные владения! Почему меня заставляют
ждать?
- Ты еще слишком молода. И, может быть, они боятся, малышка, боятся.
Всем остальным входить туда опасно. Нет такого смертного, кто не боялся бы
Безымянных.
Арха промолчала, но глаза ее сверкнули; слова Манана показали ей
окружающее в совершенно новом свете. Такими ужасными, спокойными, сильными
казались Архе Тар и Коссил, что ей и в голову не приходило, будто они
могут чего-то бояться. Но Манан был прав. Они были в ужасе от этих мест,
от тех сил, частью которых была Арха, которым она принадлежала. Они
боялись темноты, боялись быть съеденными в ней.
И вот теперь, когда Арха спустилась с Коссил по ступенькам Малого
Дома и поднялась по ступенькам Тронного Зала, душа ее ликовала. Неважно,
куда ее заведут, что ей покажут - она не испугается. Она узнает свой путь.
Шедшая немного позади нее Коссил заговорила:
- Одной из обязанностей моей госпожи, как она уже, несомненно, знает,
является принесение в жертву узников, высокорожденных преступников,
святотатством или изменой согрешивших против Лорда нашего, Божественного
Короля.
- Или против Безымянных, - добавила Арха.
- Конечно. Но ребенку, хотя и съеденному, не подобает заниматься
такими делами. Теперь моя госпожа выросла. В Зале Цепей сейчас как раз
есть узники, присланные месяц назад милостью Лорда нашего Божественного
Короля.
- Я ничего не знала про них. Почему?
- Древними обычаями и ритуалами Гробниц предписано, чтобы узников
привозили ночью, тайком. По этому-то тайному пути мы и последуем, если
пойдем по тропинке вдоль стены.
Арха свернула на указанную ей тропу. Камни, из которых была сложена
стена, были огромны - наименьший из них мог легко перевесить человека.
Хотя и неотесанные, они были тщательно совмещены и подогнаны друг к другу.
В некоторых местах, правда, валуны лежали беспорядочными кучами. Только
время могло произвести такие разрушения - столетия огненных пустынных дней
и ледяных ночей, неуловимые глазом движения самой Земли.
- А на нее очень легко взобраться, - сказала Арха по дороге.
- У нас не хватит людей, чтобы перестроить ее!
- Но у нас достаточно людей, чтобы охранять ее!
- Только рабы. Им нельзя доверять.
- Можно, если их как следует запугать. Пусть наказание будет для них
такое же, как и для человека, которому они позволят ступить на священную
землю внутри стены.
- Что же это за наказание? - Коссил задала вопрос не для того, чтобы
услышать ответ, который она сама подсказала Архе много лет назад.
- Отсечение головы перед Троном.
- Другими словами, Госпожа желает, чтобы вокруг стены была выставлена
стража?
- Таково мое желание! - Арху переполняла злобная радость, и она с
удовольствием сжала маленькие кулачки под широкими рукавами своего хитона.
Ей прекрасно было известно, что Коссил не хотела выделять рабов, и так
немногочисленных, для совершенно бесполезной работы - охраны стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17