Принц едва заметно выпрямился, гордый собой.
– Ты храбро сражался с людьми, Кит, – заключил Острый Глаз.
Остальные закивали.
– Жаль, что нам не удалось повидать Хранительницу Леса, Макели, – вымолвил Белый Локон. – Встретить ее – великая честь и счастье для нас. Она общается с богами, речи ее преисполнены мудрости.
У Кит-Канана вырвался смешок.
– Анайя?! – недоверчиво воскликнул он. И сразу же пожалел об этом. Все Каганести, и даже смешливый Выдра, взглянули на него с суровым упреком.
– Ты неуважительно отзываешься о Хранительнице, Кит, – укоризненно нахмурился Белый Локон.
– Я сожалею. Я не хотел обидеть ее, – с раскаянием ответил Кит-Канан. – Белый Локон, я в недоумении. Я раньше встречал эльфов Каганести, но они не походили на тебя. Они были более, э…
– Где ты встречал этих эльфов? – перебил его охотник.
– На западе, – объяснил Кит-Канан. – В западных областях Сильванести.
– Оседлые, – неприязненно отозвался Острый Глаз.
Отважное Сердце потер руки, словно смывая с них что-то, и встряхнул, отбрасывая невидимую грязь.
– Те, кого ты видел, приняли обычаи Оседлого Народа, – жестко произнес Белый Локон. – Они оставили праведный путь.
Кит-Канан поразился отвращению, которое все они выказывали. Подумав, что не стоит сердить друзей Макели, он переменил тему:
– Отважное Сердце, как ты получил свое имя?
Охотник подал знак предводителю. Кит-Канан встревожился: неужели он снова нарушил какой-то обычай, спрашивая об имени Каганести? Однако Белый Локон, казалось, не рассердился и отвечал:
– Отважное Сердце родился немым, но своей охотничьей сноровкой и храбростью в бою заслужил это имя. – В глазах охотника заплясали насмешливые огоньки. – А что, Кит, все твои сородичи такие любопытные?
Кит-Канан смущенно пробормотал:
– Нет, Белый Локон. Из-за своего любопытства я уже не раз попадал в переделки.
Все рассмеялись, и четверо охотников поднялись на ноги. Белый Локон приложил руки к сердцу и затем вытянул их ладонями вверх, сначала обращаясь к Макели, затем к Кит-Канану. Мальчик и принц возвратили приветствие.
– Да благословит вас обоих Астарин, – горячо пожелал Белый Локон. – Передайте наш привет Хранительнице.
– Непременно, Белый Локон. Удачи вам всем, – ответил Макели.
– До свидания, – крикнул Кит-Канан вслед эльфам.
Выдра помахал им на прощание, и охотники исчезли в чаще.
Макели собрал недоеденную пищу и снова спрятал ее в доме. Кит-Канан все стоял, глядя вслед ушедшим эльфам.
– Странный народ, – вслух размышлял Кит-Канан. – И так презирают своих «оседлых» собратьев. А я-то думал, что встреченные мною были дикарями! – Он усмехнулся. – А как они отзывались об Анайе – будто она какая-то богиня!
– Они добрые эльфы, – возвратившись, заметил Макели. – Они всего лишь хотят жить в мире с лесом, как столетиями жили их предки. Но большинство людей считают их дикарями. – Зеленые глаза мальчика были суровы. – И из рассказов о твоем народе я понял, что Сильванести относятся к ним не лучше.
Миновало еще несколько недель. Кит-Канан все еще вспоминал о посещении Каганести, и слова Макели не выходили у него из головы. А тем временем его тревога за Анайю все росла. Он засыпал Макели вопросами, но мальчик оставался безмятежен. И хотя Кит-Канан понимал, что она сама может о себе позаботиться, он все равно волновался. Она появлялась в его снах, затерянная в глухом лесу, она звала его, снова и снова повторяя его имя. Во сне принц искал ее, шел вперед по темному лесу, но в тот миг, когда ему казалось, что он уже нашел ее, сон обрывался. Это раздражало его.
Прошло немного времени, и уже наяву Кит-Канан размышлял только о ней. Принц сказал ей, что он ее друг. Но может, это было нечто большее? Чувства его к лесной женщине явно отличались от чувств к Макели. Может быть, он влюбился в нее? Они едва успели узнать друг друга, как она исчезла. И все же принц тревожился о ней, тосковал о ней, видел ее во сне.
Однажды, чудесной ночью, Кит-Канан и Макели устроились на ночлег на поляне около дерева. Принц заснул глубоким сном без сновидений, как вдруг что-то невидимое вторглось в его сознание. Он открыл глаза и сел прямо, оглядываясь по сторонам. Словно внезапный удар грома разбудил его. Однако Макели по-прежнему спал рядом. Ночные создания так же безмятежно щебетали и порхали среди деревьев.
Кит-Канан оправил тунику – он спал одетым – и снова улегся. Он все еще бодрствовал, когда безымянный голос опять позвал его. Его будто притягивало что-то невидимое; вскочив, он пересек поляну. Идти в темноте было нелегко: серебряная луна зашла, а красная тоже садилась – ее зловещий багровый диск едва светился за деревьями.
Кит-Канан направился по тропе, ведущей к ручью. Что бы ни влекло его туда, но когда он пришел к пруду, вокруг, казалось, было пустынно. Он омочил ладонь в прохладной воде и провел по лицу.
Взглянув на свое отражение в воде, он увидел, что рядом возникла вторая смутная тень. Кит-Канан подскочил на месте и обернулся, схватившись за кинжал. В нескольких футах от него стояла Анайя.
– Анайя! – вырвался у него вздох облегчения. – С тобой все в порядке! Где ты пропадала?
– Ты звал меня, – просто ответила она. Казалось, глаза ее светились каким-то внутренним светом. – Твой зов был очень настойчивым. Я не могла сопротивляться, как бы мне ни хотелось.
Кит-Канан покачал головой.
– Не понимаю, – искренне признался он.
Она приблизилась и заглянула ему прямо в глаза. В сиянии алой луны ее лицо, с которого были смыты узоры, казалось прекрасным.
– Твое сердце призывало меня. Кит, и я не смогла отказать тебе. Нас влекло друг к другу.
В это мгновение Кит-Канану показалось, что он понял. Когда-то он слышал, что сердца любящих могут разговаривать друг с другом. Говорили, что его сородичи могут общаться на расстоянии при помощи некоего таинственного Зова, который преодолевает огромные пространства и сопротивляться которому невозможно. Однако Кит-Канан никогда не видел эльфов, способных на это.
Он шагнул к ней и прикоснулся рукой к ее щеке. Анайя дрожала всем телом.
– Ты боишься? – ласково спросил он.
– Я никогда не испытывала ничего подобного, – прошептала она.
– Что же ты чувствуешь?
– Я хочу сбежать отсюда! – громко воскликнула женщина, но не сдвинулась с места ни на дюйм.
– Ты тоже звала меня, ты это знаешь. Сейчас я спал на поляне, как вдруг что-то разбудило меня, что-то притягивало меня сюда, к источнику. Я не мог сопротивляться.
Щека ее была горячей, несмотря на холодную ночь. Он взял ее лицо в ладони.
– Анайя, я о тебе так беспокоился. Когда ты не вернулась, я подумал, что с тобой что-то произошло.
– Да, произошло, – мягко ответила она, – Все эти недели я размышляла, и мысли мои были посвящены тебе. У меня внутри бурлило столько чувств.
– Я тоже не находил себе места, – признался принц. – Я ночами не спал, пытаясь разобраться в себе. – Он улыбнулся женщине. – Ты не давала мне покоя даже во сне, Анайя.
– Это неправильно. – Лицо ее исказилось, словно от боли.
– Почему же? Неужели я так непривлекателен?
– Я рождена в лесу! Я всю жизнь, что в десять раз длиннее твоей жизни, провела в Диком Лесу без чьей-либо заботы, сама не заботясь ни о ком. И только недавно я взяла к себе Макели.
– Взяла к себе? Так он не брат тебе, не родня тебе по крови?
Анайя в отчаянии взглянула на Кит-Канана:
– Нет. Я похитила его из дома одного крестьянина. Я была одинока. Мне не с кем было поговорить…
Пустота в ее глазах, боль в голосе тронули сердце Кит-Канана. Он обнял ее за плечи, и она в ответ обхватила его талию и страстно прижалась к нему.
Через мгновение Анайя отпрянула и мягко произнесла:
– Я хочу тебе кое-что показать. – И с этими словами она вошла в воду.
– Куда мы идем? – изумился Кит-Канан, следуя за ней.
– В мое тайное укрытие. – Она взяла его за руку и предупредила: – Не отпускай.
Они скользнули в пруд. Черная вода оказалась ледяной, словно сердце Такхизис, но Анайя, оттолкнувшись ногами, погрузилась в ее глубины. Что-то сильно царапнуло Кит-Канана по плечу; он вытянул руку и нащупал скалу. Они плыли по туннелю. В следующий миг Анайя, упершись ногами в дно, оттолкнулась и рванулась вверх, потянув за собой Кит-Канана, и внезапно они вынырнули на поверхность.
Держась на воде, Кит-Канан в изумлении огляделся. На высоте около пятнадцати футов над поверхностью водоема поднимался гладкий белый сводчатый потолок, освещенный мягким сиянием. Свод обрамляли самые прекрасные фрески, которые когда-либо видел Кит-Канан. Они изображали картины леса: туманные озера, ревущие водопады, темные, глухие чащобы.
– Заходи, – пригласила его Анайя, потянув за руку.
Он поплыл вперед, пока ногами не коснулся каменного дна. Но дно не повышалось постепенно, как в естественных водоемах, – в скале были выдолблены округлые ступени, и Анайя поднялась по ним.
Ступени и пол пещеры были вырезаны из того же камня, что и потолок, – белого, блестящего как стекло, незнакомой Кит-Канану породы.
Потолок пещеры поддерживали изящные колонны, украшенные глубокой резьбой и сужающиеся кверху. Казалось, они составляют одно целое с полом и потолком пещеры.
Анайя выпустила руку принца, позволив ему идти, куда он пожелает. Он приблизился к источнику неяркого белого света – свет исходил из третьей по счету от берега колонны. Кит-Канан, поколебавшись, протянул руку и дотронулся до полупрозрачного камня.
– Она как будто живая! – с улыбкой обернулся он к Каганести.
– Это верно, – просияла она.
Стены справа от колоннады украшали замечательные барельефы, выступающие из стены статуи, изображавшие эльфийских женщин. Их было четыре, в натуральную величину, и между ними были вырезаны изображения разных деревьев.
Анайя подошла к принцу, и он обнял ее за талию.
– Кто это? – спросил он, указывая на статуи.
– Они были Хранительницами Леса, – с гордостью отвечала она. – Те, что пришли до меня. Они жили здесь, как живу сейчас я, оберегая лес от зла, – Анайя подошла к самой дальней статуе. – Это Камирене. Она была Хранительницей до меня. – Перейдя к следующей статуе, она продолжала: – Это Улианта. – Скользнув дальше, указала на третью. – Это Деларин. Она погибла, сражаясь с драконом.
Анайя легко касалась пальцами теплых каменных статуй. Кит-Канан разглядывал изображения в священном ужасе.
– А это, – закончила она, остановившись у самой ближней к пруду статуи, – Зиатия, первая Хранительница Леса.
Сложив руки, она поклонилась каменной женщине. Кит-Канан переводил взгляд с одной фигуры на другую.
– Здесь красиво, – произнес он, содрогаясь.
– Когда мне плохо, я прихожу сюда, чтобы отдохнуть и поразмыслить, – сказала Анайя, обведя жестом пещеру.
– И эти несколько недель ты провела здесь? – спросил он.
– Да. Иногда я выходила в лес. Я часто смотрела, как ты спишь. – Она взглянула ему прямо в глаза.
Кит-Канан с трудом мог поверить в происходящее. Эта прекрасная пещера, дающая ответы на многие вопросы и все же содержащая столько загадок. Она была подобна красивой эльфийской женщине, стоящей перед ним. Этой ночью она ответила на его вопросы, но в ее бездонных глазах он увидел еще столько тайн? Но сейчас Кит-Канан дал волю переполнявшей его радости, радости найти кого-то, кому он небезразличен, о ком он думал сам. И она действительно была небезразлична ему.
– Мне кажется, я полюбил тебя, Анайя, – с нежностью произнес он, погладив ее по щеке. Она положила голову ему на грудь.
– Я умоляла Хозяина Леса отослать тебя прочь, но он отказался, сказал, что я сама должна принять решение, – она с пугающей силой сжала Кит-Канана в объятиях.
Он притянул ее к себе и склонился, чтобы поцеловать. Анайя не походила на мягких, покорных эльфийских девушек. Трудная жизнь в лесах закалила ее, сделала сильной, крепкой, но, целуя ее, Кит-Канан ощутил дрожь, пронизавшую все её существо. Внезапно она отстранилась.
– Это не просто интрижка, – промолвила Анайя, пронизывая его взглядом. – Если ты станешь моим возлюбленным, ты должен поклясться, что будешь принадлежать мне вечно.
Кит-Канан вспомнил, как тосковал по ней в своих снах, каким испуганным и одиноким почувствовал себя, когда не смог найти ее.
– Да, Анайя. Вечно. Как бы я хотел, чтобы мой звездный камень был со мной, но Вольторно похитил его вместе с остальными моими вещами. Я хотел бы подарить его тебе.
Она не поняла, и Кит-Канан объяснил ей значение этого обряда.
Анайя кивнула:
– У нас в лесу нет драгоценностей. Мы скрепляем клятвы кровью.
Она взяла его руку и опустилась на колени у воды, потянув его за собой. Прижав свою ладонь к острому выступу скалы, она изо всех сил надавила, и, когда она отняла руку, в воду закапала кровь. После минутного замешательства Кит-Канан также порезал себе руку о твердую, блестящую скалу. Они снова соединили руки, прижав раны друг к другу. Кровь Королевского Дома Сильванести смешалась с кровью дикарки, рожденной в лесах.
Анайя опустила их руки в пруд:
– Клянусь кровью и водой, землей и небом, листьями и ветвями любить и оберегать тебя, Кит, пока я могу ходить, пока я могу дышать.
– Клянусь Астарином и Эли любить и оберегать тебя, Анайя, до самой моей смерти. – Кит-Канан почувствовал небывалое облегчение, словно гигантская тяжесть спала с его плеч. Может, это была тяжесть его гнева, давившая на сердце с тех пор, как он в ярости покинул Сильваност.
Анайя вытащила их руки из воды – раны затянулись. Принц в изумлении разглядывал рубец, когда она позвала его:
– Идем.
Вместе они прошли вглубь пещеры, прочь от пруда. Здесь сверкающие каменные стены заканчивались, их место заняли жесткие древесные корни.
Скручиваясь и сплетаясь, они образовывали сплошную стену. В полу виднелось овальное углубление, устланное мягкими мехами. Медленно, очень медленно, она опустилась на постель, глядя на него взглядом, исполненным любви. Кит-Канан с бешено бьющимся сердцем лег рядом с возлюбленной и, взяв ее руки в свои, поднес к губам, прошептав:
– Я не знал…
– Что?
– Я и не знал, что такое настоящая любовь. – Кит-Канан улыбнулся и прижался к ней, ощутив на своем лице ее горячее дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41