Ч Ты знаешь, Алешка, я то
лько недавно сообразил, почему начальникам платят такую маленькую зарп
лату.
Ч Ну, скажем прямо, не. такую уж маленькую, Ч усмехнулся я. Ч Пятьсот руб
лей, плюс спецкотлеты, плюс казенная дача, плюс казенная квартира, плюс ка
зенная машина с двумя шоферами, плюс путевки, плюс бесконечность богатст
в нашей родины…
Антон не разозлился, а терпеливо сказал:
Ч Малыш, я не о том. Мне предоставляют бесплатные блага, которые в Америк
е может себе позволить только миллионер. А денег Ч как паршивому безраб
отному негру. Смекаешь, почему?
Я незаметно показал ему глазами на Левку Ч не стоило при нем все это обсу
ждать. Но Антон махнул рукой:
Ч Перестань! Левка Ч свой человек. Без него я бы и не допер до всего этого.

Я пожал плечами:
Ч Так чем же ты недоволен, начальствующий диссидент?
Ч Зарплатой. Ты понимаешь, ИМ не жалко платить мне и три тыщи в месяц. Но не
хотят. Нарочно не хотят.
Ч Почему?
Ч Чтобы не забаловал. Все мои блага Ч пока я сижу в этом кресле. А на сберк
нижке у меня ноль целых, хрен десятых. И если меня вышибают, я сразу станов
люсь полным ничтожеством. За моей спиной всегда маячит бездна нищеты. И э
то гарантия: нет в мире мерзости, которой я бы не совершил, чтобы удержатьс
я на своем месте.
Ч Перестань, Антошка, не надо Ч попросил я, мне было невыносимо больно с
лушать его горестно-сиплый шепот, боковым зрением видеть алчно-стеклян
ный ястребиный глаз Левки, пронзительно желтый за толстыми стеклами очк
ов.
Антон налил до краев большую рюмку коньяком и разом проглотил ее. Хлопну
л ладонью по сверкающей полированной закраине столешины:
Ч Все! Поговорили, хватит. Какие есть идеи, Лева?
Ч Первое. Продать ваш «жигуль»…
Ч Не годится, Ч отрезал Антон. Ч Мне сейчас на «жигуль» наплевать, но за
один день его не продашь…
Ч Если договориться, деньги могут выдать вперед.
Ч Я не могу сейчас продавать машину, которую я купил три месяца назад из
спецфонда. Понятно? Меня не поймут… Там… Ч и он показал большим пальцем к
уда-то наверх.
Ч Второе, Ч кивнул Левка, сняв с обсуждения первый вопрос. Ч Одолжить н
а какое-то время деньги у Всеволода Захаровича. Он только что из заграниц
ы, у него наверняка есть деньги…
Мы с Антоном переглянулись и, несмотря на серьезность момента, захохотал
и. Только сумасшедший или незнакомый миг рассчитывать перехватить дене
г у нашего брата Севки. Мамина кровь.
Ч Не глупи, Лева, Ч замотал головой Антон. Ч Наш братан Ч скупец первой
гильдии. Он, кабы мог, деда родного похоронил у себя на даче, чтобы сэконом
ить на удобрениях. И вообще, его ни в коем случае трогать не надо, у него на б
еду нюх собачий. Сразу же пристанет Ч зачем? почему? что случилось? Ну его
к черту.
Антон встал из-за стола, прошелся по огромному кабинету, остановился у ок
на, тоскливо глядя на улицу.
Ч Господи, где же денег взять? Из-за такого дерьма вся жизнь рушится, Ч о
н взглянул на меня и сказал горько: Ч Вот тебе и Птенец…
И я вспомнил, что Антон и его идиотка-жена всегда называли Димку Птенцом.
Не знаю, откуда взялось это непотребное прозвище, но они его называли тол
ько так Ч наш Птенец. Птенец уже не писается, Птенец обозвал бабку дурой,
Птенца вышибают из школы, Птенца устроили в Институт международных отно
шений.
Ч В чем же дело? Мы ведь росли как трава! А я Птенца тяну с третьего класса.
Постоянно репетиторы, то отстал по русскому, то схлопотал пару по алгебр
е, то завалил английский. Потом Ч институт! Хвост за хвостом. И все время
Ч подарки учителям, подношения экзаменаторам, услуги деканам. Этому Ч
ондатровую шапку, этому Ч ограду на кладбище, этому Ч путевку в санатор
ий, этого Ч устроить в закрытую больницу, этого Ч вставить в кооператив,
этому Ч поменять квартиру. И вот перешел Птенец, наконец, на четвертый ку
рс, я уж решил, что все Ч конец моим страстям, вышел человек на большую дор
огу, вся жизнь впереди… А он мне вот что подсуропил…
Я смотрел на Антошку и думал о том, что ни один человек в беде себе не совет
чик, и в делах своих не судья, и самый умный человек не слышит, что он несет в
минуту боли и потерянности чувств. Птенец с большой дороги и белесая дще
рь.
В дверь засунула голову Зинка:
Ч Антон Захарович, к вам с утра рвется Гниломедов. Что?
Ч Пусть зайдет…
Гниломедов вплыл в кабинет Ч не быстро и не медленно, не суетливо и не важ
но, а плавно и бесшумно, и огибал стол он легким наклоном гибкого корпуса,
и ногами не переступал по ковру, а легко взмахивал хвостовыми плавниками
на толстой платформе, и кримпленовый костюм на нем струился невесомо, ка
к кожа мурены, и можно было не сомневаться, что нет в нем ни одной косточки,
а только гладкие осклизлые хрящи, сочлененные в жирно смазанные суставы
. И на изморщенной серой коже Ч дрессированная улыбка из дюжины пластма
ссовых зубов. Он наверняка дрессировал по вечерам свою улыбку, мял и мучи
л, он занашивал ее на харе, как актер обминает на себе театральное платье.

Ч Хочешь коньяку? Ч спросил Антон.
Ч Я бы с удовольствием, Ч выдавил из пасти еще пять зубов Гниломедов. Ч
Но мне же к трем часам в Партконтроль…
Ч Ах, да! Эта напасть еще… Ч сморщился Антон. Ч Ты, Григорий Васильич, по
дготовил покаянное письмо?
Ч Конечно, Ч раскрыл папку Гниломедов. Ч При проверке факты подтверди
лись в целом, проведено совещание с руководителями подразделений, начал
ьник СМУ-69 Аранович освобожден от занимаемой должности, начальнику упра
вления механизации Киселеву строго указано…
Ч Подожди, Григорий Васильич, а что с бульдозерами?
Ч Тут написано, Ч Гниломедов взмахнул бумагой. Ч Как вы сказали, Антон
Захарыч, бульдозеры сданы на базу Вторчермета как металлолом…
Я ждал, что тут Гниломедов от усердия взмахнет хвостом, стремительно и пл
авно всплывет под потолок, сделает округлый переворот, и вверх брюхом, ка
к атакующая акула, поднырнет к столу. Но он, наверное, не успел, потому что А
нтон спросил мрачно:
Ч А Петрович все проверил?
Ч Безусловно Ч копии накладных предъявлены в УБХСС. Как первоприсутст
вующий в своем заведении, Антон говорил всем подчиненным «ты», но это бес
церемонное «ты» имело много кондиций. Первому заместителю Гниломедову
он говорил «ты, Григорий Васильич». Второму заму Костыреву Ч «ты, Петров
ич». Своему помощнику Красному Ч «ты, Лева». Начальникам поменьше Ч «ты,
Федоркин». А всех остальных Ч просто «ты», ибо дальше они утрачивали инд
ивидуальность и растворялись в святом великом понятии «народ».
Красный повернул к Гниломедову свою острую рожу:
Ч Григорий Васильич, вы в Партконтроле напирайте на то, что УБХСС к нам п
ретензий не имеет…
Ч А почему вы думаете, Лев Давыдыч, что обэхаэсники не будут иметь к нам п
ретензий? Ч сладко улыбнулся ему Гниломедов, мягко вильнул верхними пл
авниками.
Ч Я вчера говорил с начальником хозуправления МВД Колесниковым Ч они
нас просили включить в план капитальный ремонт трех зданий.
Ч И. что? Ч заинтересовался Антон.
Ч Ну, я ему ласково намекнул Ч включить могли бы в этом году, да его же кол
леги не дают работать, нервируют коллектив. Если он с ними договорится Ч
мы сразу же займемся их домами…
Ч Молодец, Левка, Ч кивнул Антон.
Ч Толково, Лев Давыдыч, толково, Ч одобрил Гниломедов. Ч Он в два счета
нужные кнопки нажмет. Этот Колесников Ч жох, пробы негде ставить.
Ч А он обещал? Ч переспросил Антон.
Ч Сказал, что позвонит, Ч обронил Красный и с усмешкой добавил: Ч Ему же
надо набить цену своей услуге…
Ч Может, зря бульдозеры на лом сдали? Ч пожалковал на пропавшее добро А
нтон.
Ч Да ну их к черту! Ч впервые без улыбки, от всей души, очень искренне ска
зал Гниломедов. Ч Из-за этой сволочи Арановича такие неприятности! Их бр
ат всегда хочет быть умнее всех…
Гниломедов запнулся, увидев устремленный на него взгляд Левы, желтый, ка
к сера, но ненависть к шустрому Арановичу почти мгновенно победила храня
щую его сдержанность, и он со злобой закончил:
Ч Вы уж простите, Лев Давыдыч, но у вашего брата есть эта неприятная черт
а Ч соваться всюду, куда не просят… Ч помолчал и добавил, сипя от ярости:
Ч Вырастаете, где вас не сеяли…
Он уже не переливался, не струился и не плавал гибко по кабинету, а походил
на корявый анчар Ч он весь сочился ядом. В охватившем душевном порыве на
прочь забыл свою дрессированную улыбку, и пластмассовые зубы его клацал
и как затвор, выпуская в нас клубы звуковых волн, отравленных смрадом нен
ависти. Наверное, они должны вызывать гнойные нарывы, зловонные язвы.
И не потому, что я люблю евреев, или мне хоть на копейку симпатичен Красный
, а потому что мне противен Гниломедов, который Ч я не сомневаюсь Ч будущ
ий Антошкин погубитель, я сказал с невинным лицом:
Ч А я и не знал, Лев Давыдович, что Аранович ваш брат…
Красный зло ухмыльнулся, Гниломедов смешался, Антон махнул рукой:
Ч Да нет Ч ты что, выражения такого не слыхал? Ч повернулся круто к Гнил
омедову: Ч Хватит ерунду молоть. Давай, я подпишу письмо, и езжай…
Он нацепил очки, еще раз пробежал письмо глазами и широко подмахнул, серд
ито бормоча под нос:
Ч Хозяева!.. Хозяйственнички!… Бизнесмены хреновы, матери вашей в горло к
ол!… Расточители!… Падлюки!…
Выплыл, чешуисто струясь, из кабинета Гниломедов, на прощанье тепло пору
чкался со мной, и дал-то я ему только два пальца, а он не оскорбился и не раз
озлился, не заорал на меня и не плюнул в рожу, а душевно помял мне обеими ру
ками два пальчика Ч не сильно, но очень сердечно, по-товарищески крепко,
выдрал из хари своей мятой улыбочку, будто заевшую застежку «молнии» раз
дернул, шепнул напутственно: «Хорошо пишете, Алексей Захарыч, крепко! С у-
удовольствием читаю! И жена очень одобряет!…»
Сгинул, паскуда. Понюхал я пальцы свои с остервенением -точно! Ч воняют р
ыбьей слизью. И налет болотной зелени заметен. Теперь цыпки пойдут…
Ч Арановича жалко, Ч тяжело сказал Антон. Ч Толковый человек был.
Ч А он что, воровал? Ч поинтересовался я.
Ч Кабы воровал! Ч накатил желваки на скулы Антон. Ч Горя бы не знали. Он,
видишь ли, за дело болеет! Все не болеют, а он болеет! Вот и достукался, мудри
ло грешное!
Ч Так что он сделал?
Ч Из металлолома два бульдозера восстановил, Ч хмыкнул Красный.
Ч И что?
Ч Нельзя.
Ч Почему? Ч удивился я.
Ч Ах, Лешка, мил-друг, не понять тебе этого, Ч вздохнул Антон. Ч Тут час н
адо объяснять этот идиотизм.
И Красный молчал. Я посмотрел на него Ч у Левки было лицо человека, озарен
ного только что пришедшей догадкой, какой-то необычайно ловкой и хитрой
мыслью.
Ч Есть идея, Ч сказал он равнодушным голосом.
Ч Насчет Арановича? Ч все еще отстранение спросил Антон.
Ч Какого черта! Насчет денег!
Ч Да? Ч оживился Антон.
Господи, какие пустяки определяют человеческие судьбы! Не мучай меня с у
тра похмелье, не пей я по дороге водки, а здесь коньяк и кофе, я бы выслушал Л
евкино предложенье, и, может быть, ничего бы впоследствии не произошло. Ил
и многое не произошло бы.
Но у меня распирало мочевой пузырь, я вскочил с места и, крикнув Левке Ч «
погоди минуточку, я сейчас!», выскочил в туалет, за комнатой отдыха при каб
инете.
Сколько нужно мужику, чтобы расстегнуть штаны, помочиться, застегнуть сн
ова молнию и вернуться на свой стул? Минута? Две? Три?
Но когда я вернулся Ч понял, что они успели здесь перемолвиться без меня.

Они сидели с подсохшими отчужденными лицами, будто незнакомые, и в глаза
х их была недоброжелательность, и я сразу почувствовал, что их уже связал
какой-то секрет, или тайна, а может быть Ч сговор, в котором мне места не бы
ло.
Ч Что? Ч спросил я.
Ч Да, ерунда, Лева тут предложил поговорить с одним человеком, но мне это
кажется несерьезным, Ч как-то суетливо, скороговоркой зачастил Антон, и
я понял, что он мне врет, Красный Ч НАШЕЛ ВАРИАНТ.
Мне бы подступить с ножом к горлу, а я, дурак, обиделся. Не хотят Ч как хотят
. Это, в конечном счете, их личное дело. Мне наплевать. С какой стати?
И Антон, который хорошо знал меня и оттого точно меня чувствовал, тоже пон
ял, что я знаю Ч он врет. И сказал, глядя в сторону:
Ч Лева тут попробует еще один вариант… Не наверняка, но попытаться можн
о. Как любил пошутить Лаврентий Павлович Берия: попытка Ч не пытка…
И засмеялся смущенно, на меня не глядя. Я встал и, стараясь скрыть охвативш
ую меня неловкость, то же засмеялся:
Ч Пусть, конечно, попробует. Он ведь из нас самый умный…

6. УЛА. ВСТРЕЧИ, ПРОВОДЫ

«Внимание! На старт! Ч дико заголосила стена. Ч Внимание! На старт!»…
Я приподняла голову с подушки.
«Внимание! На старт! Нас дорожка зовет беговая!»
Гипсолитовая стенка вогнулась ко мне в комнату.
«Передаем концерт спортивных песен и маршей!»
«…Нас дорожка зовет беговая!»
«…Если хочешь быть здоров Ч закаляйся!…»
Трясся портрет на стене, дед испуганно жмурил глаза.
«Чтобы тело и душа были молоды!»
В соседней квартире живет пенсионер-паралитик. Он любит радио.
«…Были молоды! Были молоды!»
Он хочет, чтобы тело и душа были молоды.
«Ты не бойся ни жары и ни холода!…
…Закаляйся, как сталь!»
Я не боюсь ни жары, ни холода. Я боюсь радио.
«Если хочешь быть здоров Ч закаляйся,
Позабудь про докторов, водой холодной обливайся!»
Дребезжит стена, напряженная, как мембрана.
«Удар короток Ч и мяч в воротах!
Кричат болельщики, свисток дает судья!»
Сыплется побелка, стонет паркет. Стена хрипит и воет, паралитик крутит пр
иемник, как пращу.
«В хоккей играют настоящие мужчины. Трус не играет в хоккей!»
Трус не играет. Трус не слушает радио. Трус жить не может. «…Все выше и выше,
и выше! Голы, очки, секунды! Спорт! Спорт! Спорт!»
Физкультурный парад. Спортлото. Звездный заплыв черноморских моряков. С
партакиада. Гимнастическая пирамида. Олимпиада. Самый сильный человек п
ланеты Василий Алексеев поднял 600 килограммов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11