Когда я думал об этом, дух мой взмывал ввысь вместе с драконом.Но я вдруг понял, что они могли знать о том, другом времени. И моё воодушевление сразу развеялось. В том времени тоже были и Кевон Смайс, и жрецы Тёмных культов. Может быть, именно они и подстроили всё, что нам довелось пережить.Я снова посмотрел вверх, на небо, усеянное звёздами-кораблями. Я подумал о миллионах людей там, наверху, потрясённых, испуганных, отчаявшихся, которые покинули свой дом и отправились в космос, чтобы там умереть. Вскоре сюда явятся штурмовики хч'нив — как только окончательно завоюют Землю. Я представил, как небо осветится яркими вспышками…Содрогнувшись, я отвёл взгляд. Позади нас тёмное небо было затянуто грозовыми тучами. Я почувствовал некоторое облегчение оттого, что мы скрыты от умоляющих, полных отчаяния и надежды взглядов тех, кто — не зная этого — зависел от нас.Полет на драконе был не особенно приятным. Мы попали под проливной дождь и насквозь промокли. Наши зубы выбивали дробь на холодном ветру, свистевшем над драконьими крыльями. Мы жались друг к другу, стараясь согреться и не свалиться с дракона. Спина у этой твари была довольно широкая, мы сидели между крыльями, но кости спинного гребня больно впивались мне в тело, а ноги у меня затекли от неудобного положения. И хотя дракон был зачарован и вынужден нести нас в Мерилон, к гробнице Мерлина, от этого чудовище ненавидело нас ещё сильнее.Дракону были ненавистны наши прикосновения, даже наш запах, и, если бы заклинание развеялось, он немедленно сбросил бы нас на землю. Но поскольку ему приходилось волею случая временно быть нашим союзником, он заставлял нас крепче цепляться за его чешую и гребень, чтобы мы не соскользнули вниз, пока он набирал высоту. Мне думается, он решил, что если кто-либо из нас по собственной неловкости и сорвётся вниз, в этом должны быть виноваты только мы сами.Элиза крепко держала Тёмный Меч. Мосия придерживал девушку, и отец Сарьон тоже. Я цеплялся за мощный выступ сразу позади главного сухожилия крыльев. Внизу ничего не было видно, только иногда вспышки молний на краткие мгновения освещали землю. Но всё равно можно было разглядеть лишь дремучие леса или ровную гладь травы на равнинах. Потом я заметил извилистую реку.— Фамираш! — воскликнул Сарьон, перекрикивая свист ветра. — Мы уже близко!Мы полетели вдоль реки. Дракон опустился так низко, что я начал опасаться, как бы он не врезался в верхушки деревьев. Но он знал, что делал, и ни с чем не столкнулся, хотя деревья были в опасной близости — так близко, что, наверное, листьями щекотали ему брюхо.В небе огненной полосой мелькнула особенно яркая вспышка молнии. В её свете я впервые увидел Мерилон.Известно, что в древности, когда волшебник Мерлин привёл свой народ в Тимхаллан, первым местом, куда они явились, была дубовая роща на равнине между двумя горными цепями. Мерлина настолько очаровала красота этого места, что он основал там город и избрал эту рощу местом своего последнего упокоения.Мерлин вместе с другими чародеями создал парящую в воздухе платформу, искусно вырезанную из полупрозрачного мрамора и кварца. На этой платформе, реющей среди облаков, волшебники построили город Мерилон. А теперь то, что когда-то считалось чудом даже в волшебном мире, лежало в руинах. Разрушенный город постепенно зарастал бурьяном.Это было печальное, гнетущее зрелище, которое напоминало о том, что творение рук человеческих, каким бы великолепным оно ни было, все же не вечно. И приходит время, когда человек отступает, и тогда природа изо всех сил старается уничтожить все следы его творений.— Отец, а гробница Мерлина уцелела? — спросил Мосия.— Ну да, разве ты не помнишь? О, конечно, ты же не можешь этого помнить, — ответил Сарьон на свой собственный вопрос. — Я забыл, как тяжело ты был ранен при нападении на город. Роща сгорела, но гробница осталась нетронутой. Огненная буря прокатилась над ней. Некоторые потом утверждали, что трава вокруг гробницы даже не пожухла, но это неправда.Сарьон вздохнул и покачал головой. Это были печальные воспоминания.Очередная вспышка молнии осветила лицо Элизы. Девушка была очень бледна, на её лице отражалось благоговение и глубокая печаль. В том, другом времени она, как и я, видела восстановленный Мерилон, и по сравнению с ним эти руины были ещё более горькой реальностью.Я закрыл глаза и представил Мерилон, каким он был в другом времени. Парящая платформа исчезла, никто не мог призвать настолько могущественную магию, что смогла бы вновь поднять её в небеса. Дома стояли на земле — обычные здания из камня, не из хрусталя. Дворец стал крепостью, массивной, с толстыми стенами, предназначенной для того, чтобы отражать нападения врагов, а не для устройства приёмов и балов. Рощу Мерлина засадили заново. Молодые дубы, тоненькие, но крепкие, охраняли покой гробницы.Вспомнив то время, я вспомнил, чем все закончилось тогда. Молодые дубы почернели и умерли, сожжённые лазерами хч'нив. Поэтому мне не захотелось больше ничего вспоминать.Дракон начал широкими кругами снижаться к земле. Мы не видели, куда он опускается, потому что снова попали в полосу сильной грозы. Дождь хлестал по лицу так, что пришлось закрыть глаза. Молнии вспыхивали совсем близко, оглушительно грохотал гром. Я увидел землю только тогда, когда мы почти опустились. Вспышка молнии озарила мокрую траву и обгоревшие остовы дубов. Дракон снижался так быстро, что я испугался, не задумал ли он разбиться, чтобы убить вместе с собой и нас, покончив таким образом и с заклинанием, и с ненавистными ему людьми.В последнее мгновение, когда я уже был уверен, что мы разобьёмся, дракон взмахнул крыльями, плавно изогнулся вверх и встал на землю мощными задними лапами. Для него это была мягкая посадка, но не для нас. От силы столкновения с землёй нас швырнуло вперёд. Я ударился головой о костяной гребень и расцарапал руки о чешую.— Я принёс вас к гробнице, — сказал дракон. — А теперь уходите и больше не беспокойте меня.Мы с радостью повиновались. Я соскользнул с мокрой от дождя чёрной спины и неуклюже шлёпнулся на землю. Потом я помог спуститься Элизе, которая держала в руках меч. Дочь Джорама дрожала от холода, её юбка висела мокрыми складками, блузка облепила грудь. Мокрые волосы спутались непослушными чёрными кудряшками и норовили закрыть ей лицо. Элиза была мрачна, сосредоточенна и готова к тому, что ей придётся совершить.Сарьон и Мосия присоединились к нам. Дракон подался назад и распахнул крылья, на которых засияли смертоносные звезды. Бледные глаза вспыхнули.— Я исполнил твой приказ, — заявил дракон. — Теперь освободи меня от заклинания.— Нет, — отрезал Сарьон, который понял, какую шутку пытается сыграть с ним дракон. — Заклинание развеется только тогда, когда ты вернёшься в своё логово.Дракон Ночи взревел на прощание, злобно щёлкнул в воздухе челюстями, а потом взмахнул крыльями, взмыл ввысь и скрылся за грозовыми тучами.Когда дракон улетел, Сарьон устало опустился на землю, радуясь избавлению от ужасного бремени.— Возможно, стоило приказать дракону, чтобы он остался или хотя бы вернулся по нашему зову, — сказал Мосия. — Может быть, нам понадобится быстро убраться отсюда.Сарьон покачал головой.— У меня не осталось сил. В любое мгновение он мог меня побороть. Я не удержал бы заклинание дольше. Кроме того… — Он огляделся вокруг. — Хорошо или плохо, но здесь наше путешествие закончится.— А где гробница? — спросила Элиза. Это были первые слова, которые она произнесла с той минуты, как мы покинули драконье логово.— Я не уверен… — начал Сарьон. — Здесь все так изменилось…Гроза стихла. Гром ещё грохотал, но уже где-то в отдалении. Правда, тучи по-прежнему застилали небо и не было видно ни звёзд, ни космических кораблей. Без вспышек молний мы всё равно что ослепли.— Мы можем часами бродить здесь в поисках гробницы, спотыкаясь во тьме, — с сожалением сказал Сарьон. — А у нас нет этого времени. Уже почти полночь.Мосия поднял руку и произнёс какое-то слово. У него в ладони появился шар, излучающий мягкий желтоватый свет. Вряд ли когда-либо мне было приятнее что-нибудь видеть. Я словно вернулся на Землю, в солнечный летний день, кусочек которого возник здесь, чтобы приободрить нас и осветить нам путь. При свете стало даже не так холодно. Элиза печально улыбнулась.— Да вот же гробница! — воскликнул Сарьон. Свет озарил остовы дубов, некогда охранявших покой гробницы. Это было гнетущее зрелище, но, приблизившись, я заметил несколько побегов, выросших из желудей. Молодые деревца готовились в свой черёд встать на страже усыпальницы Мерлина.Гробница из чистого белого мрамора стояла в центре кольца деревьев. Вся остальная роща заросла буйной дикой зеленью, но к гробнице сорные растения не приближались. Лианы, которые тянулись в эту сторону, изворачивались и огибали могилу. Трава здесь выросла высокая, но стебли отклонялись, словно из почтения стараясь не дотрагиваться до усыпальницы.Мосия высоко поднял фонарь, чтобы нам было лучше видно.— Я помню, как пришёл сюда в первый раз, — тихо сказал он. — Здесь было так спокойно. Во всем Мерилоне это было единственное место, где я почувствовал себя как дома. Приятно узнать, что, несмотря на все перемены, здесь все осталось по-прежнему.— Это благословенное место, — подтвердил Сарьон. — Здесь обитает дух Мерлина.— Ну, раз уж мы сюда пришли, что мне теперь надо сделать? — спросила Элиза. — Положить Тёмный Меч на надгробие или…Она затаила дыхание, и я тоже, потому что мы оба одновременно увидели одно и то же.Что-то уже лежало на надгробии, тёмная масса на белой мраморной плите.— Я так и знал! — пробормотал Мосия и с горечью выругался. — Это ловушка. Мы… нет! Элиза! Остановись!Он протянул руки, чтобы задержать девушку, но опоздал. Глаза любящей дочери рассмотрели то, что для всех остальных было лишь невнятной тенью. С громким криком Элиза кинулась к гробнице. Она бросила Тёмный Меч на мокрую траву и потянулась руками к мраморному саркофагу. Захлёбываясь рыданиями, Элиза припала к телу, неподвижно лежавшему на холодной мраморной плите.Это было тело Джорама.Мосия не обращал никакого внимания на тело. Его больше всего занимал Тёмный Меч, и Дуук-тсарит поспешил поднять его с земли — жутковатый тёмный предмет, который не освещался волшебным фонарём. Мосия почти дотронулся до меча, но вовремя остановился.— Сцилла! — Волшебный фонарь осветил её.Не удивительно, что мы не заметили её раньше. Сцилла лежала неподвижно, опираясь о стенку саркофага. Половина её лица была залита кровью. Сцилла открыла глаза и посмотрела на Мосию.— Беги! — прошептала она. — Бери Тёмный Меч и…— Боюсь, ваше предупреждение запоздало.Из тени обгоревших деревьев вышел человек в белой мантии. Мосия попытался схватить Тёмный Меч, но из темноты полыхнул луч света, ударил колдуна в грудь и отшвырнул к гробнице. Мосия сполз вниз и распростёрся на мокрой траве.Кевон Смайс наклонился и поднял Тёмный Меч.— Сожалею, что вы опоздали, дорогая, — сказал Кевон Смайс, обращаясь к Элизе. На двух раненых людей у своих ног Смайс даже не взглянул. — Мы приготовили противоядие, но, как видите, вашему бедному отцу оно уже не поможет. Его последние слова были о вас. Он сказал, что прощает вас.Я бросился на наглого, самодовольного мерзавца. У меня не было оружия, но я знал, что сумею задушить его голыми руками.Я пробежал не далеко. Меня перехватили сильные руки в серебристых перчатках. К моей груди приложили серебристый диск, и все тело пронзила боль. Я понял, что больше не в состоянии пошевелиться. Каждый вздох давался мне с трудом. Конечности были парализованы.Техноманты надели серебристые диски на Сарьона, который стоял рядом со мной, и на Мосию. Я с удовольствием отметил, что они все ещё боятся колдуна — это означало, что он пока не умер. Руки Сциллы остались свободными, но её ноги были связаны какими-то металлическими путами поверх армейских ботинок. Сцилла неуклюже села, и я понял, что она не может шевелить нижней половиной тела. Женщина посмотрела на Элизу.— Простите меня… ваше величество, — тихо сказала Сцилла. — Я… подвела вас. Я подвела его.Элиза ничего не сказала. Наверное, она даже не слышала слов Сциллы. Она обнимала своего отца, прижималась к его груди. Элиза умоляла его вернуться, но он не мог ответить, не мог откликнуться даже на голос любящей дочери.— Приведите мать, — приказал Смайс. — Пусть семья воссоединится.Из тени обгоревших деревьев появился техномант. Он тащил за руку Гвендолин. Одежда на ней была грязной и изорванной, но, похоже, Гвен не была ранена.Я подумал, что видение, которое явилось нам в пещере, всё-таки было обманным. Но и сейчас я не мог в это поверить. Ведь я видел любовь во взгляде той Гвендолин. Никакой личиной, даже самой искусной, этого не подделать. Ту Гвендолин больше всего заботило горе дочери.Гвендолин обняла Элизу, и девушка, рыдая, спрятала лицо на груди матери.— Ох, мама, это я во всем виновата!— Тише, дитя! — Гвен пригладила чёрные кудри Элизы, точно такие же, как у её отца. — Это все не важно. Если бы ты не взяла Тёмный Меч, твой отец воспользовался бы им, и они убили бы его. Отец любил тебя, Элиза, и очень гордился тобой.Элиза покачала головой, не в силах говорить. Гвен продолжала её утешать.— Теперь твоему отцу хорошо, дитя. Теперь он наконец-то спокоен и счастлив.Стало тихо. Тишину нарушали только всхлипы Элизы. Я с тревогой посмотрел на Сарьона. Он веесь дрожал от переизбытка чувств, по щекам струились слезы, а он не мог поднять руку, чтобы их вытереть.Кевон Смайс стоял перед нами с Тёмным Мечом в руках. На его губах играла кривая усмешка.— Какая отвратительная вещь, не правда ли?— Да ты и сам не красавец.Я узнал этот голос. Симкин!Во мне вспыхнула надежда. Я принялся оглядываться по сторонам, выискивая его в темноте.Но никто не появился, ни чайник, ни плюшевый медвежонок, ни полупрозрачная фигура нарядного молодого человека.Я даже засомневался, действительно ли слышал этот голос. Слышал ли его кто-нибудь ещё, кроме меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42