А Симкин проделывал это, как ты сам сказал, одним взмахом оранжевого платка! Он погиб, когда техника вторглась в наш мир.— И кто он такой тогда? — спросил я. Сарьон улыбнулся и пожал плечами.— Не имею ни малейшего представления.Хозяин собрался схватить кожаный мешочек.— Предупреждаю! — взвизгнул Симкин. — Карбюратор! Понятия не имею, что это такое и как оно работает, просто мне понравилось название. Я стану карбюратором, если ты хоть пальцем меня тронешь…— Не волнуйся, я не собираюсь выбрасывать тебя, — спокойным голосом ответил Сарьон. — Напротив, хочу отправить в безопасное местечко. Туда, где я обычно ношу кошелёк. На пояс, под одежду. Поближе к телу.Мешочек исчез так внезапно, что я засомневался в том, видел ли его (и слышал) на самом деле. На его месте, на заднем сиденье машины, очутился бледный и бесплотный молодой человек.Он не был похож на призрака. Призраки, насколько мне известно из книг, более материальны. Трудно объяснить это, но представьте, что кто-то нарисовал портрет Симкина акварелью, а потом вылил сверху ведро воды. Эфемерный и прозрачный, он едва выделялся на фоне неба, и приходилось сосредоточиваться, чтобы разглядеть его. Единственным ярким пятном был отчётливый оранжевый мазок.— Видишь, во что я превратился! — сокрушался Симкин. — В бледное подобие себя, любимого. А кто твой молчаливый дружок, отец? Что, кошка съела его язык? Да, припоминаю похожий случай с графом Марчбэнком. Однажды кошка цапнула его за язык. Граф кушал на обед тунца. Да и заснул, а рот остался открытым. В комнату вошла кошка, унюхала тунца… Жуткая история!— Ройвин не… — начал Сарьон.— Пусть он говорит за себя, отец, — перебил его Симкин.— Немой, — закончил хозяин. — Он не может говорить.— Бережёт дыхание, чтоб остужать кашку, да? Наверняка переел холодной каши. Что это он делает пальцами? Наверное, сигналы подаёт?— Это язык знаков. Так он общается. Ну, один из способов, — уточнил Сарьон.— Как забавно, — зевнул Симкин. — Подумать только! Может, поедем дальше? Рад вас видеть, отец, и все такое, но, должен признаться, вы всегда умели нагонять скуку. С нетерпением жду минуты, когда смогу поболтать с Джорамом. Столько зим, столько лет. Просто века!— Ты не видел Джорама? Все это время? — недоверчиво спросил Сарьон.— Ну, видеть-то можно по-разному, — уклончиво отозвался Симкин. — «Видеть» на расстоянии, «повидать» после разлуки, «видно» — очевидно… Полагаю, вы имели в виду прямое значение — «видеть Джорама». С другой стороны, я его не «видел», если мы сошлись на этом самом значении.Заметив, что мы оба переглянулись, сбитые с толку его рассуждениями, он добавил:— Другими словами, Джорам не знает, что я жив. Вот, прямо и недвусмысленно.— Ты хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой и отвезли к Джораму, — уточнил Сарьон.— Счастливое воссоединение! — возликовал Симкин. — В твоём душеспасительном обществе, падре, наш мрачный и темпераментный друг может снисходительно отнестись к той маленькой шутке, которую я сыграл с ним в последний раз.— Когда ты предал его? Задумал убить? — сумрачно уточнил хозяин.— Но все же закончилось благополучно! — возмутился Симкин. — А если бы не я, все было бы гораздо хуже.Мы с Сарьоном обменялись взглядами. На самом деле у нас не было выбора, и Симкин это понимал. Выбросим мы его или заберём с собой, но его магия, пусть даже выдохшаяся, позволяла ему изменять форму по собственному выбору.— Хорошо, — процедил Сарьон. — Можешь остаться с нами. Но пеняй на себя. Что бы Джорам ни решил сделать с тобой, я вмешиваться не стану.— Что бы Джорам ни решил… — тихо повторил Симкин. — Сдаётся мне, судя по россказням Мерлина, — а он такая старая балаболка, каких свет не видывал! — у Джорама не остаётся выбора. Знаете, я лучше превращусь обратно в кошелёчек, идёт? Данная форма очень утомительна. Надо дышать, и все такое прочее. Только пообещай, отец, что не станешь прижимать меня к телу! — Симкин передёрнул плечами. — Не обижайся, но ты такой худой и морщинистый!— У Джорама не остаётся выбора? Что ты хотел этим сказать? — встревожился Сарьон. — Симкин! Что… Олмин тебя побери!Акварельная картинка исчезла. На заднем сиденье опять лежал кожаный кошель. И, судя по всему, он потерял голос. Стал таким же немым, как и я.Что бы Сарьон ни делал с ним, он не произнёс ни слова.Я даже засомневался — может, мешочек вообще хранил молчание? Если так, почему же я слышал его голос? Галлюцинация? Обман слуха? Вполне может быть. Я покосился на каталиста, чтобы понять, не одолевают ли его сомнения.Он сидел, хмуро разглядывая мешочек.— Давай полетим дальше, Ройвин, — проворчал Сарьон и добавил, кивнув на мешочек: — Мы и так потеряли кучу времени из-за этого вот.Мы пересекли Приграничье, земли, которые испокон веков отделяли Тимхаллан с его магией от прочего мира. Волшебное поле, созданное основателем Тимхаллана, позволяло жить внутри него, но никого не впускало внутрь и не впускало наружу. Лишь Джорам, Мёртвый ребёнок погибающего мира, сумел не только выйти за границу, но и вернуться обратно. Он воссоединил два мира — волшебства и техники. Их встреча была потрясающей и пугающей, как внезапный раскат грома.Поддерживая небольшую скорость аэрокара, я немного приспособился к управлению, хотя трясло нас немилосердно. Сарьон, который не привык к летающим машинам, как и ко всему прочему транспорту, списал тряску на встречный ветер. А мне было стыдно рассеивать его заблуждение.Что касается Симкина, то, как только кожаный мешочек соскользнул с сиденья на пол, мы перестали обращать на него внимание. Рюкзак упал следом, и опять прямо на него. Раздался сдавленный вскрик, но Сарьон не стал поднимать мешочек.— Остановиться? — спросил я, жестикулируя одной рукой. Учитывая сильный встречный ветер, я боялся даже на миг отпустить руль.— Нет. Это послужит ему уроком, — ответил Сарьон. Я и подумать не мог, что мой господин такой мстительный.Мы пролетели мимо красного фонаря-маяка, который больше не работал. Сарьон задержал на нём взгляд, даже оглянулся, когда мы уже миновали его.— Это, наверное, сигнал тревоги, — сказал он, усаживаясь на место. И тут же вынужден был поскорее ухватиться за ручку на дверце машины. — Такие маяки должны были загораться, если кто-то пересечёт границу. Следующими поднимали тревогу каменные Дозорные. Или то, что от них осталось.Вдоль Приграничья были установлены огромные статуи, прозванные Дозорными, стражники на рубеже волшебного мира. Когда-то они были живыми людьми, но потом подверглись казни, называемой Превращением, и обратились в камень, сохранив при этом сознание.Было время, когда эта ужасная участь постигла и Сарьона.Я узнал местность, как только мы подлетели ближе, хотя никогда раньше здесь не бывал. В последние дни Тимхаллана, когда землетрясения и неистовые ураганы опустошили этот край, Дозорные рухнули, а их души наконец обрели свободу. Сейчас землю покрывали раздроблённые осколки, кое-где занесённые песчаными барханами. Эти холмики до жути напоминали могилы.Заметив гримасу боли на лице хозяина, я собрался прибавить скорость, чтобы побыстрее миновать место трагедии. Сарьон догадался о моем намерений и отрицательно качнул головой. Я понадеялся, что он не попросит останавливать аэрокар на ветру, который хоть и приутих, но все же дул довольно сильно. Если бы я попытался остановить аппарат, наверняка снова потерял бы контроль над ним. Песчинки, поднятые ветром, царапали ветровое стекло и барабанили в дверцы.— Притормози немного, Ройвин, — попросил каталист. И пока мы медленно летели вперёд, он не отрываясь смотрел на печальную картину каменного кладбища. — Они кричали, предупреждали, но никто не обратил внимания на эти крики. Люди были слишком заняты своими амбициями, интригами и планами, чтобы услышать голоса из прошлого. Какие голоса сейчас пытаются докричаться до нас, как ты думаешь? — задумчиво спросил он. — И прислушиваемся ли мы к ним?Он умолк, погрузившись в размышления. Единственный голос, который услыхал я, слабо раздался с заднего сиденья машины. Слова были сплошь нецензурными. К счастью, за рёвом двигателя Сарьон не расслышал ругани Симкина, поэтому не прервал печальных раздумий.Граница осталась позади. Мы пролетели над безжизненной полосой песчаных дюн и достигли области зелёных лугов. Сарьон растерянно заморгал, и я понял, что он не узнаёт местность. Не только потому, что она изменилась из-за катастрофы, последовавшей за опустошением Источника Жизни. Но и потому, что мой господин привык путешествовать через волшебные Коридоры, созданные давно забытыми Прорицателями. Эти магические порталы позволяли жителям Тимхаллана проскальзывать через время и пространство из одного места в другое.Я продолжал вести аэрокар к цели нашего путешествия — горам на горизонте, но в душе моей начало нарастать беспокойство. В небе заклубились тяжёлые сизые тучи, то и дело сверкали ветвистые молнии, достигая пустынной земли. Ветер крепчал. К нам быстро приближался один из обычных теперь в Тимхаллане ураганов. Горы были единственным нашим ориентиром, но дождь почти скрыл их из виду. На панели управления мигали лампочки приборов, которые помогали ориентироваться в полёте, но я не знал, как ими пользоваться.Я уже горько сожалел, что, повинуясь порыву, отказался от помощи водителя. Когда буря разгуляется, нам придётся сесть, иначе мы не только рискуем сбиться с пути, но и можем врезаться в дерево или верхушку скалы. Впереди маячил лес, за которым начинались предгорья.Порывом ветра аэрокар протащило вбок фута на три. Сверху обрушился ливень, крупные капли забарабанили по ветровому стеклу. Я подумал о маленькой; лёгкой палатке, которую взял с собой, но покачал головой, решив, что она нас не спасёт. Поскольку я мёртвой хваткой держался за руль, то не мог поделиться с Сарьоном своими страхами и сомнениями.Оставалось только одно — повернуть обратно, пока буря не разыгралась в полную силу. Я выключил двигатель и посадил аэрокар. Сарьон вопросительно посмотрел на меня.Когда аппарат остановился, я собрался объяснить господину, в какую переделку мы попали, но тут его глаза внезапно широко распахнулись. Он смотрел на что-то позади меня. Я быстро обернулся и в испуге отпрянул, увидев того, кто стоял за моим окном.Понятия не имею, почему я удивился. Знал же, что они все время таились где-то рядом.Дуук-тсарит в чёрной мантии с лицом, скрытым глубоким капюшоном, поднял руку. Я нажал на кнопку, и окошко с моей стороны опустилось. В лицо ударили струи дождя, рёв ветра заглушал все вокруг. Мокрые волосы хлестали меня по щекам. Но чёрное одеяние Исполняющего оставалось сухим.Он откинул капюшон, и я узнал Мосию.— Тебе что здесь нужно? — крикнул Сарьон. Нельзя сказать, что он обрадовался.— Вы теряете время, — ответил Мосия. — Оставьте это чудо техники. Можно оказаться рядом с Джорамом за долю секунды, если воспользоваться магией.Сарьон вопросительно посмотрел на меня.— Я не знаю, куда лететь, сэр, — показал я. — Ураган будет бушевать все сильнее. Нельзя двигаться вслепую. А у нас всего лишь семьдесят два часа.— Похоже, выбора не остаётся, — согласился Сарьон. — Как вы проведёте нас туда?— Через Коридоры, — сказал Мосия. — Придётся оставить транспорт. Возьмите ваши вещи.Я открыл дверцу, и ветер едва не вырвал её из рук. Я тотчас же промок до нитки. Потянувшись за рюкзаком, который лежал на полу машины, я поискал взглядом кожаный мешочек. По крайней мере, мы избавимся от Симкина.Но мешочек пропал.Исполненный дурных предчувствий, я вытащил рюкзак из машины. Интересно, какой новый предмет появился в рюкзаке? Может быть, чайник?Рядом с Мосией уже стоял Сарьон, мокрая ряса облепила его тощее тело. Я с трудом взвалил рюкзак на плечи — мешал бьющий в лицо ветер.— Ты захватил мой кошелёк? — прокричал Сарьон.— Нет, сэр! — показал я. — Я его не нашёл.— Ох, — встревожено покачал он головой. — Всегда лучше знать, где находится Симкин.— Вы что-то потеряли? — поинтересовался Мосия.— Скорее всего, нет, — с досадой ответил Сарьон. Он посмотрел на Мосию: — Как мы пойдём через Коридоры? Я думал, они все разрушены!— Мы тоже так считали, — отозвался тот. — Пытались обнаружить Коридоры после гибели Тимхаллана, но так и не нашли. Решили, что они утеряны навсегда, потому что пропала магия, которая их поддерживала. Но оказалось, что они просто сместились, сдвинулись вместе с почвой при землетрясении.Сарьон нахмурился.— Как такое может быть? С точки зрения математики это чепуха! Конечно, никто в точности не знал, как работают Коридоры, но вычисления, необходимые для их открытия, предотвращали любые…— Отец! — перебил его Мосия, улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. — Я с удовольствием послушаю об этих расчётах, но в другой раз, попозже. Нам пора идти.— Да, конечно. Извини. Бедный Ройвин уже промок до нитки! Я же говорил тебе надеть что-нибудь потеплее, чем эта куртка, — озабоченно заметил Сарьон. — Ты взял с собой какую-нибудь тёплую одежду?Я ответил знаками, что не замёрз, просто сильно промок. На мне были джинсы и толстый белый свитер, а поверх него куртка. Но таков уж мой господин — даже если бы я был с головы до ног закутан в меха, Сарьон всё равно беспокоился бы обо мне.— Мы должны поторопиться, сэр, — знаками сказал я. Мне хотелось не только поскорее выбраться из-под дождя. Я с нетерпением ожидал того момента, когда увижу волшебство.— Я должен открыть Коридор? — спросил Сарьон. — Не уверен, что хорошо помню, как это делается…— Нет, отец, — ответил Мосия. — Миновали те дни, когда вы, каталисты, были властителями Коридоров. Теперь ими может воспользоваться любой, кто владеет магией.Он произнёс слово, и посреди дождя и ветра появился овальный проем. Овал удлинился и стал достаточно высоким, чтобы мы могли свободно в него пройти. Сарьон неуверенно оглянулся на Мосию.— Ты пойдёшь с нами? Джорам будет рад увидеть тебя.Мосия покачал головой.— Не думаю. Идите, пока не подхватили простуду. — Он повернулся ко мне: — Поначалу ощущение будет довольно пугающим, но вскоре это пройдёт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42