– Но, – возразил Абдыкадыр, – Александра и Чингиса отделяет друг от друга более пятнадцати столетий – это намного больше того времени, которое отделяет Чин-гиса от нас. Надо не упустить ни одного преимущества.
Евмен кивнул и повторил:
– Преимущества. Ты имеешь в виду ваши ружья и гранаты.
Последние слова он отчетливо выговорил по-английски.
Со времени встречи с войском Александра Великого британцы из девятнадцатого века и Бисеза с товарищами пытались утаить от македонян кое-какие секреты. Кейси не выдержал, вскочил с диванчика и через стол рванулся к де Моргану.
– Сесил, ублюдок! Что еще ты им выболтал?
Де Морган отшатнулся, чтобы Кейси его не достал, вжался в спинку дивана. К ним поспешили двое телохранителей Евмена, крепко сжимавшие мечи с широченными лезвиями. Абдыкадыр и Гроув схватили Кейси под руки и усадили на диван. Бисеза вздохнула.
– Ладно тебе, Кейси. Чего еще можно было ожидать? Ты ведь уже знаешь, что собой представляет Сесил. Если бы он считал, что на этом можно разбогатеть, он бы твои яички Евмену на тарелочке поднес.
Абдыкадыр процедил сквозь зубы:
– Да Евмен небось сам все проведал. Эти македоняне – не дураки.
Евмен с интересом следил за их разговором. Наконец он изрек:
– Вы забываете о том, что у Сесила могло и не быть выбора, рассказывать мне о чем-либо или нет. – Эти слова де Морган перевел, отводя глаза, и Бисеза догадалась, о каком выборе шла речь. – Кроме того, – продолжал Евмен, – все, что мне уже ведомо о вашем оружии, поможет нам сберечь время, не так ли?
Капитан Гроув склонился к столу.
– Но вы должны отдавать себе отчет в том, секретарь, что оружия у нас мало, хотя оно и обладает страшной силой. У нас очень небольшой запас гранат и патронов для ружей…
Больше всего имелось огнестрельного оружия девятнадцатого века – несколько сотен винтовок системы Мартини-Генри, взятых из Джамруда. Такого количества стволов было крайне мало в бою против быстро скачущей на конях орды числом в десятки тысяч.
Евмен быстро уловил смысл сказанного Гроувом.
– Следовательно, этим оружием мы должны пользоваться избирательно.
– Вот именно, – пробурчал Кейси. – Ну ладно, если уж на то пошло, то я считаю, что современное оружие надо применить для отражения самой первой атаки монголов.
– Верно, – подхватил Абдыкадыр. – Гранаты напугают лошадей – а всадники ничего не знают об огнестрельном оружии.
Бисеза возразила:
– Не забывайте, с ними Сейбл. И мы понятия не имеем о том, какое оружие спущено на Землю вместе с ней в этом самом «Союзе». Уж наверное, как минимум, пара пистолетов там есть.
– Это ей мало что даст, – покачал головой Кейси.
– Правильно. Но если она перешла на сторону монголов, то она запросто могла рассказать им об огнестрельном оружии. Нам нужно строить наши планы исходя из того, что они могут знать о том, что мы собираемся предпринять.
– Вот дрянь, – выругался Кейси. – Я об этом совсем не подумал.
– Хорошо, – терпеливо выговорил капитан Гроув. – Кейси, что еще вы предлагаете?
– Предлагаю подготовиться к стрельбе в черте города, – ответил Кейси.
Он и его товарищи быстро ввели Евмена в курс дела, рассказали о том, как можно предусмотреть самые вероятные пути наступления противника и устроить на его дороге огневые засады, и так далее.
– Нужно научить кое-кого из ваших ребят пользоваться «Калашниковыми», – сказал Кейси Гроуву. – Тут главное не тратить зря патроны – не открывать огонь до тех пор, пока ясно не увидишь цель… Если мы заманим монголов в город, тогда, возможно, нам удастся здорово увеличить их потери.
Евмен и тут быстро все понял.
– Но в ходе боя пострадает Вавилон, – заметил он. Кейси пожал плечами.
– Победа в этой битве дорогого стоит, а если мы проиграем, Вавилон так или иначе погибнет.
Евмен сказал:
– Возможно, эту тактику следует приберечь в качестве последнего козыря. Еще есть предложения?
Бисеза отозвалась:
– Безусловно, из будущего мы с собой принесли не только ружья, но и знания. Может быть, нам удастся предложить такое оружие, которое можно создать, пользуясь тем, что найдется здесь.
Кейси вздернул брови.
– Что у тебя на уме, Бис?
– Я видела катапульты и осадные башни, которые есть на вооружении у македонян. Быть может, мы могли бы их немного усовершенствовать. И еще: как насчет «греческого огня»? Разве он не был примитивной формой напалма? Кажется, для этого нужна сырая нефть и негашеная известь…
Некоторое время участники военного совета обсуждали подобные возможности, но вскоре Евмен прервал дискуссию.
– Я лишь смутно догадываюсь, о чем вы говорите, но боюсь, у нас не хватит времени претворить в жизнь эти замыслы.
– А у меня на уме есть кое-что, что можно было бы сделать довольно быстро, – негромко проговорил Абды-кадыр.
– Что? – спросила Бисеза.
– Стремена. – Сопровождая свой рассказ рисунками, он быстро изложил свою мысль. – Это вроде подножки для кавалеристов, их можно сделать из кожаных ремешков…
Как только Евмен понял, насколько эти приспособления, изготовить которые можно было легко и просто, способны повысить маневренность кавалерии, он очень заинтересовался.
– Но наши солдаты – приверженцы традиций. Они станут сопротивляться любым новшествам.
– А у монголов, – сказал Абдыкадыр, – стремена есть.
Очень многое еще предстояло сделать, а времени на это оставалось мало. Военный совет вскоре закончился.

Бисеза отвела Абдыкадыра и Кейси в сторону.
– Вы действительно думаете, что это сражение неизбежно?
– Да, – ворчливо отозвался Кейси. – Альтернативы боевым действиям – ненасильственные методы разрешения противоречий – зависят от желания всех заинтересованных сторон отказаться от войны и отступить. В Железном веке у этих парней не было преимущества нашего опыта кровопролитных боев на протяжении двух тысячелетий, не считая еще нескольких Хиросим и Лахоров. Только натворив все это, мы усекли, что порой просто необходимо отступать. А для них война – единственный способ разрешить конфликт.
Бисеза изучающе посмотрела на него.
– Удивительно глубокомысленно с твоей стороны, Кейси.
– Да ну тебя, – отмахнулся он, но тут же все перевел в шутку – крякнул и потер руки. – Но между прочим, смешно получается. Сами понимаете, в дерьмо мы тут вляпались по самые уши. Но стоит только подумать – Александр Македонский против Чингисхана! Представляю, какие деньжищи многие бы поставили на кон, чтобы только одним глазком взглянуть на это!
Бисеза понимала его. Она и сама была опытным военным. И несмотря на страх, несмотря на то, как ей хотелось, чтобы всего этого не было, чтобы она просто оказалась дома… все-таки ощущала возбуждение.
Они вышли из тронного зала, продолжая переговариваться, рассуждать и строить планы.

33
Небесный князь

После того как Николай провел день и ночь в темноте, его отвели к Йе-Лю. С руками, связанными за спиной веревкой из конского волоса, его швырнули лицом на землю.
У него не было желания терпеть пытки, и он сразу начал говорить. Он рассказал Йе-Лю обо всем, что сделал, обо всем, что помнил. Выслушав его, Йе-Лю вышел из юрты.
Над Колей склонилась Сейбл, ее лицо было совсем близко.
– Не надо было тебе этого делать, Никки. Монголы знают, какой силой обладают переданные врагам сведения. Хуже преступления ты не мог совершить, даже если бы поднял руку на самого Чингисхана.
Он прошептал:
– Можно мне немножко воды?
Он не пил ни глотка с тех пор, как его застали во время сеанса связи.
Она словно не услышала его просьбу.
– Ты знаешь, что приговор может быть единственный. Я пыталась их отговорить. Я им говорила, что ты князь, Небесный Князь. Они смилуются над тобой. Они не проливают кровь царственных особ…
Коля сумел собрать во рту немного слюны и плюнул в лицо Сейбл. Последнее, что он запомнил, – это то, как она расхохоталась.

Его вывели из юрты со связанными руками. Четверо здоровенных воинов подхватили его за ноги и под мышки. Затем из юрты вышел командир. В руках, на которых были надеты толстые рукавицы, он держал глиняную пиалу. Оказалось, что в пиале – расплавленное серебро. Расплав вылили сначала на один глаз Коли, потом на другой, потом в левое ухо, потом в правое.
Потом он только чувствовал, что его подняли, понесли швырнули в яму, на дне которой лежала мягкая, только что раскопанная земля. Он не слышал ни стука молотков, которыми заколачивали гвозди в наваленные поверх него доски, ни собственных криков.

34
«Люди повсюду, во все времена»

Александр учинил в своем войске строжайшую муштру. В основном учения включали традиционные македонские методы, то есть – многочасовые марши, бег с тяжестями и рукопашные поединки.
Но были и попытки ввести британцев в македонское войско. Однако вскоре стало совершенно ясно, что ни один из британских конников, соваров, не годится для того, чтобы служить в рядах кавалерии Александра. Но томми и сипаев взяли в элитное подразделение пехоты. С учетом языковых барьеров и различий в культуре прямое командование становилось почти невозможным, однако томми быстро выучились понимать главные сигналы, подаваемые с помощью труб.
Абдыкадыр в спешном порядке занялся изготовлением стремян для кавалеристов, но, как и предсказывал Евмен, первые попытки заставить македонян ездить с пробными образцами стремян оказались просто карикатурными. Соратники, элитное подразделение войска, набирались из детей македонской знати; Александр и сам носил подобие их военной формы. И когда им впервые предложили стремена, горделивые соратники просто-напросто срезали мечами нелепые, на их взгляд, приспособления из кожаных ремешков.
Пришлось одному храбрецу совару забраться на низкорослую македонскую лошадку и показать (пусть и не блестяще, но достаточно убедительно), как с помощью стремян можно управлять даже незнакомой лошадью. После этого и вследствие настоятельных указаний царя освоение стремян началось всерьез.
Правда, и без стремян выучка македонских конников была поразительной. Всадник держался на коне, вцепившись в гриву, и управлял им, сдавливая бока коленями. Но при этом они были способны перестраиваться и разворачиваться с такой скоростью и плавностью, что это превратило их в главное орудие вооруженных сил Александра. Теперь же, при наличии стремян, маневренность кавалерии быстро нарастала. Любой получил возможность удержаться на коне при ударе по корпусу и мог легко орудовать тяжелым копьем.
– Они просто потрясающие! – воскликнул Абдыкадыр, наблюдая за тем, как выстроившиеся клиньями сотни всадников разворачиваются и несутся все как один по полям около Вавилона. – Я даже немного жалею, что познакомил их со стременами – еще пара поколений, и это искусство выездки будет забыто.
– Но лошади нам все равно будут нужны, – ворчливо заметил Кейси. – Тут есть о чем задуматься… Лошади были главным «мотором» войны еще двадцать три века – Господи, да вплоть до Первой мировой!
– Может быть, здесь все будет иначе, – задумчиво произнесла Бисеза.
– Не исключено. Мы уже не та горстка полубезумных сварливых и заносчивых приматов, которыми были до Разрыва. И тот факт, что через пять минут после того, как мы сюда угодили, нам предстоит битва с монголами, это так – досадная мелочь.
Кейси расхохотался и ушел.
Гроув организовал для македонян краткосрочное знакомство с огнестрельным оружием. Собравшись подразделениями в тысячу человек и больше, македоняне наблюдали за тем, как Гроув или Кейси жертвовали чем-то из небольшого резерва боеприпасов – бросали гранату или делали несколько выстрелов из «мартини» или «Калашникова» по привязанному к столбику козлу. Бисеза сумела убедить всех в том, что эти учения крайне важны.
«Уж лучше, – говорила она, – пусть они сейчас в штаны наложат со страху, чем тогда, когда нужно будет держать линию обороны под натиском монголов».
Кто знал – вдруг у Сейбл тоже были припасены какие-нибудь сюрпризы в этом же духе. Македоняне без особого труда усвоили основные принципы действия огнестрельного оружия – ведь они убивали людей и животных на расстоянии, пуская по ним стрелы. Но когда они в первый раз увидели, как взрывается относительно безвредная граната-«хлопушка», они развопились и бросились врассыпную, не обращая внимания на окрики командиров. Не будь это так тревожно, можно было бы посмеяться.
Гроув поддержал Абдыкадыра в том, чтобы Бисеза не принимала непосредственного участия в стрельбе. Женщина в таком бою была особенно уязвима. Гроув употребил красочное выражение:
– Вас может ожидать судьба пострашнее смерти.
Поэтому Бисеза занялась осуществлением другого проекта: она приступила к сооружению полевого госпиталя.
Она попросила, чтобы для этого ей выделили небольшой вавилонский жилой дом. Филипп, личный лекарь Александра Македонского, и британский военный хирург в чине капитана были приставлены к ней в качестве помощников. Медикаментов и перевязочных материалов жутко не хватало, но их отсутствие Бисеза пыталась восполнить с помощью современных «ноу-хау». Она поэкспериментировала с вином в качестве антисептика. Она организовала несколько пунктов сбора раненых на поле боя и обучила длинноногих гонцов-разведчиков из войска македонян тому, как работать в парах и пользоваться носилками. Она попыталась изготовить травматологические пакеты – очень простые наборы шин, лубков и перевязочного материала, необходимые при самых вероятных травмах. Это новшество было использовано британскими военными медиками на Фолклендах: медик производил быструю оценку степени ранения и брал из своего запаса нужный перевязочный пакет.
Сложнее всего было вбить в головы македонян и британцев из девятнадцатого века важность личной гигиены. Ни те ни другие не понимали, что нужно хотя бы смывать с рук кровь, переходя от одного пациента к другому. Македоняне изумленно таращили глаза, когда Бисеза начинала рассказывать им о невидимых существах, которые подобно крошечным божествам или злым духам набрасывались на раненую плоть или обнаженные внутренние органы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47