— Знаете ли вы, что в двадцать восьмом году сигареты курило тридцать миллионов человек? — спрашивал он бывало.
«Литерари дайджест» держит его в курсе политических событий.
— На последних выборах я голосовал за Герберта Гувера, — с удовольствием признается он, — хотя я всегда был демократом, насколько мне помнится. Но на следующих выборах думаю голосовать за демократов. По-моему, пусть одна партия побудет у власти, а потом другая.
Миссис Браун согласно кивает.
— Я разрешаю Джиму играть ведущую роль в наших политических убеждениях.
Она не добавляет при этом, что такую же роль отводит ему и в ведении хозяйства, но об этом можно догадаться.
Приятные люди, приятная семья, по воскресеньям, конечно, ходят в церковь. Единственное, в чем миссис Браун имеет твердое мнение, — это в вопросе об отношении к новой морали.
— Не знаю почему, но народ больше не богобоязнен. Женщины пыот в барах и делают бог знает что еще. Это неправильно, совсем не по-христиански.
Мистер Браун согласно кивает. У него есть несколько оговорок по этому поводу. Но в конце концов женщины всегда больше религиозны, чем мужчины, скажет он в доверительной беседе.
Естественно, Брауны гордятся своими детьми и с радостью расскажут вам, как Пэтти учит Уильяма танцевать — ведь он теперь уже в средней школе.
— Мы раздумываем, стоит ли посылать его в университет при нынешней депрессии и связанных с этим других делах, по теперь, кажется, поняли, что делать, — говорит миссис Браун. — Мой муж, — добавляет она, — всегда хотел, чтобы дети учились, тем более что ему самому это не удалось.
Брат и сестра хорошие друзья. На веранде, там, где рядом с софой из кленового дерева стоит ваза (она использовалась как цветочный горшок, пока каучуконосное растение не завяло) и радиоприемник, девушка объясняет брату, как партнер должен вести партнершу в танце.
— Вот смотри, Вилли. Это просто. Ты только не бойся держать меня.
— А кто боится?
— Ты не такой уж смельчак, — отвечает она с позиций старшей но возрасту ученицы средней школы. — Скоро ты будешь назначать свидания.
— Ха! — восклицает юноша с презрением. Но он чувствует ее маленькие упругие груди у своей груди. Он почти такой же ростом, как и она. — Это я-то буду назначать свидания?
— Да, будешь.
Они шаркают ногами по гладкому каменному полу.
— Эй, Пэтти, когда к тебе придет Том Элкинс, дай мне поговорить с ним. Я хочу спросить его, смогут ли принять меня в футбольную команду через пару лет.
— Этот Том Элкинс старый дурак.
Для Вилли это имя священно. Он с презрением смотрит на сестру.
— Какие у тебя претензии к Тому Элкинсу?
— Ну хорошо, хорошо, Вилли, ты будешь в команде.
Он так и не вырос особенно, но уже на предпоследнем курсе стал руководителем клуба болельщиков, и ему удалось уговорить отца купить ему подержанный автомобиль.
— Ты не понимаешь, папа. Мне действительно нужна машина.
Нужно ездить то туда, то сюда. В прошлую пятницу, например, чтобы собрать команду для тренировки перед игрой с вадсвортскими ребятами, я потратил весь вечер на беготню.
— А ты уверен, что это не будет излишней роскошью?
— Мне действительно нужна машина, папа. Я буду каждое лето работать, чтобы вернуть тебе деньги.
— Не в этом дело, хотя тебе и нужно поработать, чтобы ты не испортился. Знаешь, я поговорю об этом с матерью.
Победа за ним, и он улыбается. Глубоко в его сознании, под покровом искренности в этой беседе, живет память и о многих других победах. (Беседы юношей в гардеробной после занятий физкультурой, долгие дискуссии в подвалах, превращенных в клубные помещения.)
Народная мудрость; если хочешь овладеть девчонкой, нужно иметь автомашину.
В выпускном классе его жизнь — сплошное веселье. Он член совета школьного самоуправления и руководит школой танцев. Свидания субботними вечерами у кинотеатра «Корона», а раз или два в загородных гостиницах. По пятницам вечеринки в домах подруг.
В течение какого-то времени он даже чувствует себя влюбленным.
И всегда руководство болельщиками. Он приседает на корточки, становится на колени в белых фланелевых брюках, грубом белом свитере, недостаточно теплом для ветреной осенней погоды. Перед ним кричат тысячи ребят, прыгают девчонки в зеленых юбках, их оголенные колени краснеют от холода.
— Давайте крикнем дружно: «Кардли», — командует он в мегафон, бегая туда и сюда. Наступает тишина, уважительное молчание, пока он поднимает руку, взмахивает ею пад головой и опускает.
— Кардли ура! Кардли ура! — несется над полем, И все ребята кричат, наблюдая за тем, как он кувыркается «колесом», встает, хлопает в ладони, поворачивается к игровому полю с выражением преданности и мольбы на лице и в позе. Он главный. Сотни ребят ждут его сигнала. Миг славы, о котором вспомнится позже.
В промежутке между баскетбольным сезоном и бейсболом он разбирает свою машину, устанавливает глушитель (ему надоел треск выхлопа), смазывает коробку скоростей и окрашивает шасси в бледно-зеленый цвет.
С отцом у них происходят важные разговоры.
— Нам нужно серьезно подумать над тем, чем ты займешься, Вилли.
— Я, кажется, решил выбрать профессию механика, папа.
В этом нет ничего удивительного. Они разговаривали об этом много раз, но сегодня оба понимают, что разговор серьезный.
— Я рад слышать это, Вилли. Не хочу сказать, что пытался навязать тебе какое-то мнение, но лучше ничего не придумаешь.
— Я действительно люблю машины.
— Я заметил это, сынок. (Пауза.) Тебя интересует авиационная техника?
— Да, кажется так.
— Именно. Мне кажется, это хороший выбор. Дело перспективное. — Отец похлопывает сына по плечу. — Позволь, однако, кое-что сказать тебе, Вилли. Я заметил, что ты держишься немного заносчиво с ребятами. Конечно, это пока не слишком страшно, и к родителям ты относишься хорошо. Но это неверная политика, сынок. Неплохо знать, что ты можешь что-то сделать лучше других, но не надо показывать этого.
— Никогда и в голову не приходило. — Он покачивает головой. — Послушай, папа, серьезного в этом ничего нет, но теперь я послежу за собой. Хорошо, что ты сказал мне об этом.
Отец довольно смеется.
— Конечно, Вилли. Отец ведь может сказать сыну кое-что полезное.
— Ты отличный человек, отец.
Их отношения отличаются теплотой. Вилли чувствует себя взрослее, готовым разговаривать с отцом как с другом.
В то лето он работает в кинотеатре «Корона» билетером. Это отличная работа. Ему знакома почти половина приходящих в кино людей, и он имеет возможность поговорить с ними несколько минут, прежде чем усадить их на места. (Неплохо дружить со всеми, ведь никогда не знаешь, к кому придется обратиться с просьбой.) Скучно бывает только днем, когда зрителей мало. Случается, однако, поболтать с несколькими девчонками, но после разрыва с возлюбленной из выпускного класса он не очень интересуется девушками. «Никаких свадебных колоколов для меня», — шутит он.
Однажды он встречает Биверли. (Стройная, черноглазая и черноволосая, с возбуждающим красным ртом, подчеркнутым помадой.)
— Как понравилась картина, Глория? — спрашивает он подругу Биверли.
— Мне показалась она скучноватой.
— Да, ужасная. (К Биверли.) Хелло!
— Хелло, Вилли.
Он широко улыбается.
— Откуда вы знаете мепя?
— Я училась в школе на класс моложе вас. Я помню, как вы руководили болельщиками.
Взаимные представления. Легкий разговор.
— Значит, вы знаете меня?
— Вас все знают, Вилли.
— Да? Это ужасно, правда?
Они смеются. Прежде чем она уходит, он назначает ей свидание.
Жаркие летние вечера, томный запах деревьев, земля как подходящее тесто. В дни свиданий они отправляются в автомашине по шоссе, идущему за город в парк на гряде холмов.
В машине они перекатываются по сиденью, изгибаются, ударяются коленями и спиной о переключатель скоростей, руль и ручки на дверях.
— Ну давай же, детка. Я ничего не сделаю без твоего согласия, но давай же.
— Нет, не могу. Лучше не надо.
— О боже, Биверли, я люблю тебя.
— Я тоже, Вилли.
В машине играет радио, звучит популярная эстрадная мелодия.
Он чувствует приятный запах ее волос, нежно целуя ее в шею, крепко обнимая за тонкую талию. Она вздрагивает в его объятиях, дышит прерывисто и глубоко.
— Ну, будь же умницей, любимая.
— Я не могу, Вилли. Я так люблю тебя, но, пожалуйста, не надо.
— Как я хотел бы, чтобы мы были женаты.
— И я.
Анализ.
— Ну как, ты добился чего-нибудь?
— Вчера я дошел уже почти до конца. Я все же добьюсь своего. Ох и девчонка!
— А как она вела себя?
— Она все охала. Как только я обниму ее, она начинает охать.
— Все они так.
Народная мудрость: если она не отдается, то девочка, а если уступит, то проститутка.
— Я своего добьюсь. Не забывай, ведь она девственница.
В душе он чувствует себя виноватым. («Я люблю тебя, Биверли».)
Серьезный разговор.
— Ты знаешь, я вчера видела тебя во сне, Вилли.
— И я. Знаешь, когда мы смотрели позавчера картину «Капитан Блад», мне показалось, что Оливия де Хэвиленд похожа на тебя.
— Ты просто прелесть. Если бы ты не был таким, то я не позволила бы тебе того, что позволяю. Надеюсь, ты не думаешь обо мне плохо.
— Нет. Я бы думал еще лучше, если бы... Ты понимаешь.
— Ах, мама знает лучше. — Молчание. Ее голова покоится у него на плече. — Мне как-то смешно, когда начинаю думать о себе и тебе.
— Мне тоже.
— Как ты думаешь, у всех так бывает? Интересно, как ведет себя Мэдж, так же, как и я? Но она ведь даже щекотки боится. Тебе не смешно, когда ты думаешь о таких вещах?
— Да, конечно. Все это очень смешно.
— Я чувствую себя гораздо старше с тех пор, как узнала тебя, Вилли.
— Понимаю. С тобой так приятно разговаривать...
У нее много достоинств: она прекрасно сложена, у нее страстные губы, она хорошо танцует, отлично выглядит в купальном костюме и помимо всего прочего умна. Ему доставляет удовольствие разговаривать с ней. Так у него ни с кем не было. Он весь загорается опьяняющим чувством первой любви.
— О, Биверли!..
В университете штата его принимают в хороший студенческий клуб, но он слегка разочарован тем, что прием в клуб проходит без торжественной церемонии. (В мечтах он видит себя старшим, руководителем всей церемонии.) Но в общем все хорошо. Он привыкает курить трубку, знакомится с прелестями жизни в колледже. «Брат Браун, как верные члены клуба „Тау Тау Эпсилон“, мы будем присутствовать на церемонии обрезания. Говоря попросту, ты потеряешь невинность».
Публичный дом, обслуживающий колледж, дороговат. Он слышал о нем и раньше. Он напивается достаточно сильно, чтобы без страха оправдать перед самим собой посещение этого заведения.
После, во дворе колледжа, он поет: «Иногда... Иногда, понимаешь, отец Перкинс...»
— Тише!
— Ты отличный парень! (Новая тема.)
Он старается успевать, у него самые лучшие намерения, но уроки черчения, тригонометрии, физики и другие значат гораздо меньше, чем казались ему как новичку. Он пытается заниматься, но есть значительно более приятные вещи. Человеку хочется поразвлечься, проработав полдня в лаборатории. Привлекательность опьянения пивом в местной таверне, долгие откровенные разговоры.
— У меня есть девушка, Берт. Лучше ее не найти. Она очень красива, вот взгляни на фотокарточку. Мне стыдно, что веду себя так, изменяю ей и в то же время пишу письма о любви.
— Ха! Она ведь тоже не теряет времени.
— Не говори так. Я обижусь. Она честная девчонка.
— Хорошо, хорошо. Это мое личное мнение. Но ты не беспокойся, она ведь ничего этого не видит и не узнает.
Он размышляет над этими словами, начинает хихикать.
— Должен признаться, что именно на это я и рассчитываю. Давай выпьем еще пива.
В июне, после того как он провалился на экзамене, ему трудно предстать перед отцом, но он возвращается домой полный решимости.
— Послушай, папа. Я знаю, что разочаровал тебя, и мне стыдно за все принесенные тобой жертвы, но мне кажется, что я не годен для такой работы. Я не стану просить извинения за свое общее развитие, потому что, с моей точки зрения, оно у меня не хуже, чем у других в моем возрасте. Я человек практического дела. Видно, мне следует заняться торговлей или чем-то в этом роде. Мне нравится быть среди людей.
— Возможно, возможно. — Тяжелый вздох. — Снявши голову, до волосам не плачут. Я поговорю с друзьями.
Вилли устраивается на работу в фирму по производству сельскохозяйственных машин и меньше чем через год уже получает пятьдесят долларов в неделю. Он знакомит Биверли со своими родителями, с Пэтти, вышедшей теперь замуж.
— Как ты считаешь, я ей понравилась? — спрашивает Биверли.
— Конечно.
Летом они женятся и живут в отдельном доме. Он зарабатывает до семидесяти пяти долларов в неделю, но у них всегда небольшие долги. Затраты на спиртное достигают двадцати — двадцати пяти долларов в неделю, если включить сюда сумму, которую они тратят в ресторанах. И все же им живется неплохо.
Брачная ночь была катастрофой, но он быстро пришел в себя, и после приличного интервала их любовные дела отличаются страстностью и разнообразием.
У них есть своя тайная программа: любовь на ступеньках; богохульство Биверли в страсти; эксперименты с одеждой; ..........(этому варианту он не дает какого-либо названия, поскольку слышал о нем в местах, о которых не хочет ей говорить; она никак не называет этот вариант, потому что ей не положено знать о нем).
Конечно, есть и другие дела, которые, кажется, не связаны друг с другом: есть вместе, пока обоим не становится скучно; слушать одни и те же истории, которые они оба рассказывают различным людям; ковырять в носу (его привычка); поправлять чулки на улице (ее привычка); издавать странные звуки при сморкании в носовой платок (его привычка); впадать в меланхолию и грустить после того, как вечер проходит в безделье (ее привычка).
Есть и небольшие удовольствия: обсуждать людей, с которыми встречаются; пересказывать сплетни о своих друзьях; танцевать вместе (только потому, что они хорошо танцуют, — редкое явление); рассказывать ей о своих служебных заботах.
Есть и нейтральные вещи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105