Мы уверены, что сейчас они контролируют как минимум двадцать систем, а может, и больше. Метод Протектората заключается в том, чтобы снимать с этих миров только сливки, оставляя что-то для более или менее сносного функционирования, не давя на них слишком сильно, чтобы не вызвать бунты, и, очевидно, немедленно опускаясь железной пятой на любого, кто все-таки окажется не согласен. Я слышал, по меньшей мере, о двух планетах, не внявших уговорам и получивших ядерное лечение. Мне не удалось выяснить, сколько конкретно времени потребуется Протекторату для подготовки тяжелого удара по Центруму. Хотя я раздобыл пару намеков на то, что разведывательные части были высланы, да так и не вернулись. Вероятно, их уничтожил какой-то военный флот Конфедерации, если они, конечно, еще действуют, подкрепленный механическими охранными устройствами вокруг Центрума.
Все шло хорошо. А затем старик имел бестактность умереть. Обожрался миногами или что-то в этом роде. Я не смог разобрать сквозь пышные славословия на холозаписи похорон.
Вряд ли кто-то из его сыновей предпринял обычный юношеский акт узурпации и разбавил радиоактивной водичкой вечерний бренди старому ублюдку или влил ему в уши яду.
Как бы то ни было, старый диктатор помер, и Ягасти, имевший репутацию самого благородного воина, занял трон Курила. В какой именно войне он сражался, не упоминается.
Сын и близко не обладал способностью своего отца держать всех этих головорезов под каким бы то ни было контролем. И потому сын номер два, очевидно воображающий себя Великим Вождем, сбежал со своими сподвижниками и теперь удерживает две системы, Дегастен и Хон, продолжая утверждать, что он законный Курил.
– А как насчет третьего сына? – спросил Гарвин. – Он прошлым вечером был в цирке.
– Я разрабатываю вокруг него определенные интересные ходы, – Ньянгу принял важный вид. – Байанти честолюбив, но не похоже, чтобы до сих пор ему приходило в голову шевелиться самостоятельно. Однако ведется работа над тем, как оное честолюбие вдохновить.
– Это очень краткий обзор данного Протектората, – закончил Фрауде. – Если кому интересно, у меня есть масса деталей. Вопрос в том, что мы теперь предпримем. Не похоже, чтобы Протекторат, по своим собственным параноидальным соображениям, позволил нам совершить оставшиеся четыре прыжка до Центрума.
– У меня есть соображение, – вставил Ньянгу. – Ягасти и его клика все больше думают о нас. С одной стороны, это хорошо, с другой – если мы попытаемся удалиться на цыпочках через заднюю дверь, Курил на нас ужасно, просто смертельно, обидится.
– Что нужно, – Гарвин погрузился в задумчивость, – так это найти способ подпустить вони так, чтобы в процессе игры самим не пропахнуть.
Люди в комнате поглядели друг на друга. Судя по выражениям их лиц, ни у кого из них не возникло ни малейшей идеи по этому поводу.
Губы Ньянгу продвигались по внутренней стороне бедра Маев, когда он вдруг сел торчком.
– Я урод!
– Несомненно, если не вернешься к тому, что сейчас делал. – Маев со свистом втянула воздух.
Но Иоситаро не обратил внимания. Он лихорадочно тыкал в кнопки коммуникатора.
– Это, – Гарвин тяжело дышал, – должно быть очень важным, Ньянгу. Всему свое время и место, особенно – использованию этого номера.
– Шеф, у меня есть план.

Глава 19

– Я предлагаю ухудшить положение, – сказал Ньянгу.
– Для кого? – Фрауде удивился, а Гарвин сонно зевнул и промолчал.
Эти трое собрались в кабинете при капитанской каюте в ожидании тоника.
– Разумеется, не для нас. По крайней мере, я на это надеюсь. Смотрите, что мы имеем. Три брата – варвары. Двое из них, по крайней мере, не общаются между собой. Они строят планы все захапать, но, как и их отец, не совсем готовы к большому прыжку и походу на Центрум. Полагаю, этот Геген, отчаливший на Дегастен с теми, кого удалось совратить, не слишком опечалится, если его Большой Брат случайно споткнется и напорется на собственный меч.
– Твои выкладки бесспорны, – согласился Фрауде.
– Таким образом, я предлагаю, как сказал Гарвин, подпустить вони.
В каюту вошел дежурный с подносом. Когда он удалился, разговор продолжился.
– И что за газы мы используем? – подал голос Янсма.
– Подозрение падет на каждую руку. И ногу, – пояснил Ньянгу. – Я собираюсь подкинуть этим троим деревенщинам мысль, что на них готовится покушение.
– Хорошо, – кивнул Гарвин. – А кто возглавит проект?
– Как это – кто? Я, конечно.
– На всех троих?
– Я что, не умею обманывать? – удивился Ньянгу, прихлебывая каф.
Ягасти о благородном спорте имел весьма своеобразное представление. Две команды – в каждой по десять оборудованных манипуляторами флаеров с двумя человеками экипажа – старались донести до цели флаг. Единственный на обе команды.
Насколько Ньянгу удалось разобрать, какие-либо особенные правила отсутствовали, за исключением того, что флаеры отступали на свой конец поля, пока скорая спасала выживших при крушении очередной машины.
По крайней мере, применение бластеров, кажется, запрещалось.
– Занятный спорт, Курил, – закинул удочку Иоситаро.
– Да! Это мужской спорт. Для настоящих мужчин! Вероятно, поначалу, у себя дома, мы занимались им верхом на зверях. Но так гораздо быстрее, – пояснил Ягасти.
– И гораздо больше лучших бойцов погибает, – добавил Байанти.
– Жизнь есть просто ожидание смерти, – нетерпеливо оборвал его Курил. – Мужчины, не испытывающие себя, слабеют и становятся как женщины.
Байанти собирался что-то ответить, когда два флаера взмыли вверх, а затем спикировали на знаменосца. Первый врезался в него, закрутив жертву на месте. Флаг унесло легким ветерком. Второй флаер подхватил его, дернулся вправо, затем влево и вошел в ворота.
Ягасти вскочил, выкрикивая похвалы, обещая награды авторам гола и защитникам.
Младший брат диктатора странно взглянул на Ньянгу и отвел взгляд.
Ягасти вернулся на свое место, складной парусиновый стул.
– Байанти, – сказал он. – Ступай, похвали тех пилотов и дай им… Дай им позволение присоединиться к моим Первым Империалам. Этот чужак хочет что-то обсудить со мной наедине.
– А твой брат недостоин слышать?
– Я подумаю над этим. Позже.
Байанти покинул сборное укрытие.
– Братья! – покачал головой Ягасти. – У вас они есть, Иоситаро?
– Не имел такого счастья.
– Нет, вы как раз счастливчик. Как чудесно, должно быть, расти, не будучи вынужденным следить за своей спиной, и бегать, не ожидая подножки. А потом, когда вы, наконец, почти у цели, родной по крови человек называет вас дураком, заявляет, что вы недостойны того, что завоевали, и объявляет себя вашим врагом. Вы еще молоды и не знаете, что это такое, когда собственная семья начинает вас предавать.
Ньянгу ждал.
– Не обращайте внимания, – закончил Ягасти. – Мои проблемы – это мои проблемы. Скажите, почему вы хотели меня видеть по секрету.
– Я хотел, – осторожно начал Иоситаро, – сделать ваши проблемы своими.
– Что это значит?
– Как вы, несомненно, догадались, Цирк Янсма немного больше того, чем кажется.
– Я знал! Я знал! – возликовал Курил. – Разве что полный дурак отправится в путь в наши кровавые времена только затем, чтобы раскачиваться в воздухе, надеясь что-нибудь за это получить. Скажите, чем еще вы занимаетесь?
– Зависит… – начал Ньянгу. – Иногда не больше, чем предлагаем поначалу. Но порой, когда мы имеем дело с правильным сортом людей и награда велика, мы предоставляем определенные услуги.
– Вы все еще говорите загадками.
– Тогда буду конкретен. За плату, которую мы получим вперед, думаю, мы могли бы избавить вас от вашего брата, Гегена, и расчистить вам дорогу для сбора сил против Центрума.
Ньянгу показалось, что глаза Ягасти полыхнули желтым, как у Малдуна, когда тот собирался вцепиться кому-нибудь в рожу.
– Чертовски дальний выстрел, – пожаловалась Дарод Монтагна. – Да еще эта дерьмовая платформа, с которой приходится стрелять.
Монтагна скорчилась за скелетоподобным сооружением – снайперской винтовкой, все еще находящейся на стадии разработки. Оружие выглядело так, будто ребенок собрал его из конструктора – сплошные распорки и винты. Вместо традиционных бластерных зарядов оружие выпускало старомодные твердые реактивки.
Калибр казался шокирующе большим – почти восемнадцать миллиметров. Крохотные антигравы, расположенные в носовой части, корректировали движение снарядика на шестикилометровой дистанции, не давая ветру и притяжению увести его в сторону.
В магазин входило три реактивки весом сто семьдесят граммов каждая. Летели они со скоростью чуть меньше 2000 м/сек. Над стволом крепился уродливый оптический прицел, дающий увеличение от двух до двухсот раз.
При отдаче в восемнадцать килограммов ни о какой стрельбе с плеча, разумеется, речи идти не могло. Максимально утяжеленное для устойчивости ружье помещалось на трехлапом станке и, снабженное двумя пружинами, позволяющими десять сантиметров отката, больше напоминало древнее артиллерийское орудие. Стрельба из этой штуки вряд ли могла доставлять удовольствие.
Монтагна оказалась права относительно устойчивости платформы для стрельбы – она лежала на палубе флаера, парящего в двух километрах над землей, причем оружие торчало из опушенного заднего люка.
– Прекрати ныть, Нимрод ты наш. – Лир затолкала полуметровый снаряд в казенную часть. – И помни, ты должна промахнуться по ублюдку.
– Да, – скривилась Монтагна. – Но мне надо хотя бы достаточно близко подобраться, чтобы клиент решил, что он мишень, верно?
Плотная снайперская куртка и система ремней с автоматическим натяжением сливали ее в единое целое с оружием, не давая поерзать, даже если б она и попыталась.
Флаер потащило по ветру, и Лир, пробормотав автопилоту «стоять неподвижно», задала три точки для ориентира – нос «Большой Берты», едва различимый в дюжине километров отсюда, вторую луну Мохи II над головой и далекую гору.
Монтагна вздохнула и уставилась сквозь прицел на усадьбу в пяти километрах от нее, чей каменный фасад позолотило восходящее солнце. Она нашла ступени, скользнула мимо ожидающего лимузина и поднялась к главному входу. Она вывела максимальное увеличение, решила, что лучше быть не может, и повернула колесико на оборот назад.
Лир также навела бинокль на главный вход в усадьбу.
Они ждали. Дарод чувствовала, как рассветный ветерок холодит ноздри.
– Водитель только что выскочил, – предупредила. Моника. – Он на подходе.
Дверь дома отворилась. Монтагна вдохнула, выдохнула, задержала дыхание и коснулась первого из очень старомодных спусковых крючков. Теперь стоило только дунуть на второй крючок, и винтовка выстрелит.
Человек… Байанти… вышел в поле зрения, оживленно с кем-то беседуя.
Монтагна тронула спуск, и винтовка, несмотря на шумовспышкопоглотитель в надульнике, громыхнула, словно труба в Судный день.
Дарод, игнорируя вопли собственного сознания «Ты дернулась, тупозадая сука!», с усилием навела чудовище обратно на цель, ожидая увидеть, что происходило, пока снаряд был в пути. К моменту, когда она снова настроила оптику, пуля-переросток проломила солидных размеров дырку в каменной кладке примерно в метре над тем местом, где только что находилась голова Байанти. Сам он распростерся на ступенях, а его спутник храбро лежал сверху, закрывая брата Курила от второго выстрела наемного убийцы.
– Думаю, твой выстрел заметили, – прокомментировала Лир.
– Полагаю, что так, – отозвалась Монтагна, отстегиваясь и потирая плечо. – Черт, ну и лупит эта сволочь.
– Достойный автограф, – похвалила Моника. – А теперь пошли домой и посмотрим, насколько это всколыхнуло ньянгино дерьмо.
А всколыхнуло изрядно.
Ягасти вызвал Ньянгу в тот же день.
– Кто-то, – ледяным тоном произнес он, – сегодня утром попытался убить моего младшего брата.
Ньянгу изобразил удивление.
– Утром черт-те что творилось. Нас дважды заворачивали из города.
– Вам повезло, что по вам не открыли огонь. Мои люди пребывали в шоке, чуть что хватались за оружие. Теперь я официально даю вам задание позаботиться о моем брате Гегене. Как вы сказали, вы можете.
– Я сказал, что могу попытаться.
– Вы сделаете это. Я не щажу провалившихся. Особенно если кто-нибудь, не слишком мне знакомый, вызывается добровольцем на задание и не выполняет его. Можете задействовать любые ресурсы, какие потребуются, и любое количество кредитов. А теперь идите и выполняйте свою миссию!
Дегастен/Огдай
Ньянгу хотелось, чтобы в «Большой Берте» была такая комнатка, куда можно спрятать небольшой истребитель или лучше один из мусфийских «велвов». Но секретные операции – в точности как пеший поход: в рюкзаке никогда не хватает места для всего, что может понадобиться. Пришлось довольствоваться нана-ботом. Один из боевых кораблей Протектората доставил его на два из трех прыжков до системы Дегастен, где засели Геген и его диссиденты.
Ньянгу взял с собой четверых: Бена Дилла пилотом, Монику Лир и Аликхана – чужак с большими ушами мог пригодиться, а в качестве его «хозяина» прилагался Данфин Фрауде.
Огдай был самым населенным миром Дегастена. Дилл вышел на открытую орбиту по направлению к планете, как только они покинули нуль-пространство, оставив сразу за навигационным пунктом небольшой контейнер.
Группа пробыла в нормальном пространстве всего час или два по корабельному времени, когда свалившаяся на них пара тяжелых крейсеров приказала остановиться для стыковки. Произошел обычный досмотр. Кучу различных предметов, хорошенько припрятанных Ньянгу, как обычно пропустили. Иоситаро начал соглашаться с Гарвином, утверждавшим, что профессиональный контрабандист всегда протащит через таможню все необходимое.
Ньянгу обозначил свои намерения как «реклама цирка». Нана-бот отконвоировали на отдаленное пустынное поле и велели подождать.
Приходили четыре чиновника в форме, каждый рангом выше предыдущего. Им по очереди рассказали про Цирк Янсма и его желание гастролировать на Огдае и других планетах системы Дегастен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39