– У нас, хо-хо, у нас есть небольшая сценка… – Профессор выставил правую ногу в мешковатой штанине. Затем показалась еще одна правая нога, а первая оказалась муляжом. – Сценка, сценка, – продолжал он, – презабавнейшая. Может, несколько взрослая, несколько взрослая для нашей молодежи. Там мы с тобой женимся, женимся навеки, на вечное блаженство. Я выкатываю тебя на арену в брачной постели и затем, совершив омовение, омывшись, умывшись, с пением забираюсь к тебе в кровать, и мы обнимаемся. Затем ты нечаянно обнаруживаешь, что с нами в постели оказались двое, может, трое моих друзей… лилипутов… которых я пригласил…
– Стоп! – взвизгнула Адель. – Ни слова больше! Ладно, Нокс, я согласна оседлать вашего долбаного слона.
– Видишь, – сказал Гарвин Лир. – Существует несколько способов достать пробку из, гм, бутылки.
Трое мужчин бросали в Ки Фен Тан различные предметы – стулья, маленький столик, а она ловила их и ставила друг на друга. Руки ее при этом сливались в одно расплывчатое пятно. Первый мужчина, Джанг Юань Фонг, подсадил второго, и тот, кувыркаясь, перелетел по воздуху на верхушку пирамиды, легко сохраняя равновесие. Потом очень маленькая девочка, Джиа Йинь Фонг, проковыляла к мужчине и тоже кувырком отправилась на верхушку пирамиды. Тут, откуда ни возьмись, появилась дюжина палок, и она принялась ими жонглировать. Третий мужчина кивнул, и акробаты рассыпались.
– Безусловно, вы более чем подходите, – пробормотал Гарвин сквозь рассеивающийся туман ракийного похмелья.
– Хорошо, – сказал Фонг. – Ибо мы слышали, что вы собираетесь добраться до Центрума, а оттуда моей семье и кузенам будет легко продолжить наше путешествие.
– Куда? – спросил Гарвин. – У нас уже есть несколько попутчиков.
Фонг выглядел печальным.
– Да, я знаю, кого вы имеете в виду, и, боюсь, их планета не более чем мечта, хотя я надеюсь на обратное. Наш путь лежит в совершенно реальное место. Мы возвращаемся на Землю, на нашу родину, которая называется Китай, как вернутся, в конце концов, все китайцы. Мы десятки поколений шатались по галактике, а теперь пришло время вернуться в нашу деревню Тай Шенг и заново отстроить наши души.
Гарвин пожал мужчине руку, гадая, не приходится ли ему родственником оставшийся на Камбре Кен Фонг, а затем отправился обратно в кабинет, дабы потешить себя пивом и поразмыслить над множеством причин… или поводов… по которым его артисты присоединялись к нему.
Труппа была уже почти полностью укомплектована, и репетиции шли дважды в день. Гарвин установил дату отбытия. Страсти накалялись.
Большие кошки рычали на любого, кто приближался к их клеткам, включая своего хозяина, сэра Дугласа. Слоны капризничали, и их трубные вопли разносились по всему кораблю. Акробаты огрызались друг на друга, воздушные гимнасты кусали губы, а униформисты устраивали разборки в темных закоулках корабля.
Лишь некоторые опытные мастера довольно потирали руки. Ведь именно так всегда и происходит, когда программа готова к запуску… И если бы, наоборот, все были довольны и счастливы, они бы знали, что их ждет беда.
Гарвин поднял винтовку, тщательно прицелился и спустил курок. Старинное реактивное ружье крякнуло, а мишень осталась неподвижной.
– Пробуй снова, пробуй снова, не попытаешься еще раз – не выиграешь куколку для своей дамы, – пропел зазывала.
– Твоя проблема, Сопи, в том, – заметил Ньянгу, – что ты считаешь всех остальных слишком тупыми, чтобы произвести элементарный подсчет.
Толстый, жизнерадостного вида мужчина попытался сделать разгневанное лицо, у него не получилось, и он остановился на обиженном.
– Как вы могли так обо мне подумать?! – завопил он высоким писклявым голосом.
– Для начала, прицел этого ружья сбит так, что оно не может не стрелять мимо, – ответил Иоситаро.
– Та же история с колесом фортуны, – вступил Гарвин. – Я вижу электромагниты, и как нога зазывалы ударяет по переключателям. А о твоей рулетке, которая едва крутится, и думать не хочется.
– Да, это и впрямь не дело, – согласился Сопи Мидт. – Надо опустить боковые занавески пониже.
– И шар для метания утяжелен, – продолжал Гарвин. – И шесты для колец расположены слишком тесно, чтобы хоть одно могло надеться куда надо.
– А что вы скажете о Джилл-шоу?
– Это вообще не пойдет, – сказал Гарвин. – Во-первых, у нас уже есть свои танцовщицы. Да, я знаю, секс – хорошая статья доходов, но… нам не нужны неприятности.
– У меня не бывает неприятностей, – возразил Мидт. – Мы всегда играем по заранее расписанному сценарию, предварительно убедившись, что копам дано на лапу, так что никаких арестов не будет. Играй по законам общества, может, метр туда-сюда, и никогда, или почти никогда, не попадешь в беду, – ханжески закончил он.
– У тебя действительно проблема, – согласился Гарвин с Ньянгу. – Ты слишком охоч до денег. Но у меня свои трудности. Мне нужен небольшой парк аттракционов перед входом в цирк, а у тебя двенадцать палаток, не считая шоу с девочками, и ты не пытаешься подсунуть мне уродцев, хотя я не возражал бы против одного-двух великанов.
– Знаю, где достать. Будут здесь завтра утром.
– Заткнись на минутку, – прервал его Гарвин. – Как тебе такое предложение: делим не шестьдесят к сорока, как ты предлагал, а семьдесят к тридцати?
– Почему вы хотите надрать сами себя? – Лицо Мидта приобрело подозрительное выражение.
– Потому что мое шоу должно быть чистым… по крайней мере, внешне. Поймешь это – сможешь работать на меня. Мое первое условие: ты зафиксируешь процент, на который будешь надирать публику, так, чтобы он не был совсем уж грабительским. Второе условие: всю дорогу ты имеешь дело только напрямую со мной. Или я брошу и твою жирную задницу, и твою труппу посередь любой заваренной тобой каши. На любой задрипанной планетке, где есть хоть что-нибудь, напоминающее полицию.
– Черт. – Мидт призадумался. – Будь хоть какое-то другое шоу… Не уверен, что я силен по части быть честным.
– Тогда тебе лучше начать учиться этому, – посоветовал Ньянгу. Происходящее его забавляло.
Мидт протянул свою широкую лапу:
– Ладно. Тяжелый торг. Но я принимаю сделку.
– Тогда тебе лучше приступить к работе. Пристрелять несколько ружей и размонтировать свои сложные конструкции, – холодно бросил Гарвин и направился обратно к кораблю.
– Вот теперь у нас полный комплект, – заметил Ньянгу. – Жульнические аттракционы, цыгане, чужаки, слоны и коты-убийцы.
– Я знаю, – счастливым голосом отозвался Гарвин. – Это действительно начинает походить на цирк. И, как ты сказал еще там, на Камбре, никому и в голову не придет, что этот размалеванный шутовской балаган на самом деле – группа героев-разведчиков, затеявших весьма опасную авантюру с неочевидным исходом.
Состоялась генеральная репетиция в костюмах.
Гарвин, несмотря на романтическую жажду дать первое представление в шапито, проявил благоразумие и организовал все в главном трюме «Большой Берты».
Место для представления устраивалось одинаково как внутри корабля, так и вне его: съемные трибуны для зрителей, установленные по периметру прямоугольной зоны, почти в полкилометра длиной. Их количество менялось в зависимости от наплыва публики, так чтобы цирк Янсма никогда не выглядел полупустым.
Дорожка для лошадей тянулась от актерского входа вокруг арен и уходила в проход на другой стороне.
Гарвин, неизменный традиционалист, намеревался ввести три арены, каждая около двадцати пяти метров в диаметре. Они могли раздвигаться дальше или сдвигаться теснее в зависимости, опять же, от числа зрителей. Зрители входили через главный грузовой шлюз, внутренняя переборка которого убиралась. Сверху нависали джунгли из тросов и канатов для воздушных гимнастов, а высоко над ними располагалась задняя часть командной капсулы. Снаружи корабля раскинулась площадка для аттракционов, а у входа в шлюз зазывалы выкрикивали всякую чепуху, приглашая зрителей внутрь.
Гарвин позвал всех желающих. Трибуны наполнились до отказа, и перед главным входом пришлось установить дополнительные сиденья, называемые пастушьими.
Представление началось. Клоуны нападали на расфуфыренного инспектора манежа, и Гарвин прогонял их кнутом, как раз когда воздушные гимнасты, словно атласные облака, раскачиваемые странными чудищами, заполнили небеса.
Там были слоны, еще клоуны, акробаты, большие кошки, даже мелочно-придирчивый человек с настоящими земными кошками, которым клоуны постоянно не давали покоя.
Лошади появились и исчезли. И снова клоуны. И дети начали зевать. И затем был гвоздь программы – трибуны заполнили разносчики сладостей.
– Неплохо, – проворчал Гарвин.
– Совсем неплохо. – Ньянгу рассмеялся. – Полагаю, пора идти на войну.
– Сэр, – произнес Лискеард. – Все подразделения докладывают готовность к взлету. Корпус цел. Данные о проблемах отсутствуют.
– Тогда, мистер Лискеард, – откликнулся Гарвин, – мы открываем гастроль!
Лискеард ухмыльнулся, положил руки на пульт, и «Большая Берта», оторвавшись от Гримальди, заковыляла к звездам.

Глава 7

Нуль-пространство
Гарвин мог бы направиться прямо к Центруму, но у него была идея получше. Разыскания Ньянгу показали, что никакого тотального взрыва из центра, похоже, не случилось. Все произошло постепенно, словно нечто отхватывало от Конфедерации по кусочку.
Интуиция подсказывала отцу-командиру не соваться в глубь Империи, поскольку если он это сделает, то, скорее всего, ему не сносить головы. Гораздо мудрее казалось поболтаться по окраинам… тоже, кстати, практически в сердце Конфедерации… и пособирать разведданные, прежде чем идти на прорыв.
Целью Гарвина были многочисленные системы Тиборга. Изначально, на Камбре, их посещение в планы не входило, так же как никто не собирался проделывать весь путь до Гримальди для набора труппы. Тиборг являлся одной из дополнительных возможностей, поскольку атлас Конфедерации с его замечательной классификацией гласил: «Сектор интересен в плане подхода к дипломатии».
– Это означает, – прокомментировал Гарвин цитату из атласа, – что они у Конфедерации в печенках сидят… сидели, по крайней мере. Думаю, нам имеет смысл с ними пообщаться.
– Да, верно, – согласился Ньянгу. – Старая песня: «следует изучить врага моего друга». Если верить моему опыту, то, как правило, хороший враг приносит геморрой всем, кто входит с ним в контакт. Но ты у нас храбрый вождь и все такое.
«Большая Берта» прыгнула сквозь пять систем, четыре из которых были обитаемы, не приземляясь и не вступая в контакты с местными жителями.
Пенвит, Лир, Дилл и Фрауде прибыли к Иоситаро. Гарвин отказался принять их, используя преимущество старого военного закона, гласящего, что отсутствие ответа всегда означает «нет и пошел вон». Они требовали совершать посадки.
– Это даст планетам и людям нечто, – уверял Пенвит. – Банальное подтверждение того, что там, вовне, есть ребята, озабоченные судьбой Конфедерации:
– Трогательно. – Ньянгу почти не шутил. – Правда, трогательно. Особенно ты, Бен, закоренелый пожиратель пространства, в качестве одного из просителей. В Конфедерации насчитывается… насчитывалось… Сколько там было при последнем подсчете? Сотня тысяч? Миллион? Вам не приходит в голову, что мы скорее благополучно состаримся за время этой очаровательной миссии милосердия, чем выполним то, ради чего, собственно, и находимся здесь?
Пенвит и Дилл принялись, было, возражать, но Фрауде признал правоту Иоситаро. Они не могли терять время. Ньянгу попросил Монику задержаться.
– Сдаешь? – спросил он без тени сарказма в голосе.
Лир приняла это как должное.
– Нет, шеф. Не думаю, – ответила она после некоторой паузы.
– Хорошо. У нас и так достаточно нежные души. Подозреваю, эта операция станет весьма опасной, и я не знаю, когда нам снова удастся водрузить брюхо на стойку бара в Шелборне.
Тиборг
– «Бурсье-один», я Контроль Альфы Дельты Тиборга, – затрещало в наушниках у Бурсье. – Вам разрешена посадка на поле с использованием канала 3-4-3 для посадки по приборам или при визуальных условиях полета в атмосфере на усмотрение пилота. Прием.
– Я «Бурсье-один», – произнесла Жаклин Бурсье в микрофон; использовать собственное имя в качестве позывных придумал Дилл. – Понял ваши инструкции по каналу 3-4-3. К вашему сведению, я авангард транспорта «Большая Берта», который вскоре войдет в вашу систему.
Последовала пауза.
– «Бурсье-один», я Контроль. К вашему сведению, у нас в воздухе патрульные корабли… но название вашего транспорта, безусловно, обезоруживает.
Бурсье на грани утраты чувства юмора открыла микрофон.
– Понял ваше последнее высказывание. Мы не намерены причинять никакого вреда. Мы – цирковой корабль.
– Повторите последнее?
– Цирк, – произнесла Бурсье. – В качестве развлечения.
Долгая пауза.
– Я Контроль. Смотрел слово в словаре. Мое начальство велит продолжать, как раньше.
– Понял… Спасибо, Контроль. Отключаюсь. – Бурсье коснулась сенсора, вызывая «Большую Берту».
Через несколько минут один из патрульных катеров вышел в нормальное пространство. На борту находился Гарвин.
– «Бурсье-один», я Янсма. Есть проблемы?
– Не вижу.
– Тогда не будем задерживаться… Отправляйтесь вниз и посмотрите, что происходит, «Бурсье-один».
– Понял. Переключаю частоты. – Бурсье снова коснулась сенсора.
– Контроль Альфы Дельты Тиборга, говорит «Бурсье-один». Осуществляю посадку. За мной последуют два корабля.
Нана-бот нырнул на миг обратно в гиперпространство, а затем вместе с «Большой Бертой» в кильватере они приблизились к планете снизу.
– Интересно, – Гарвин не обращался ни к кому в отдельности. – Теоретически, в этих системах демократия, но у всех такие имена, будто их называл какой-то солдат. Альфа Дельты чего-то там в моей левой ноздре!
– Или люди только думают, что у них демократия, – пробормотал техник.
– Это тоже.
– Цель вашего визита? – бросил таможенный офицер.
– Развлечь ваших людей… и, может, заработать несколько кредитов, – ответил Гарвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39