стальными клиньями с дырками в торцах и веревочными петлями, молотком, небольшими кошками, несколькими веревочными концами и небольшим узелком для заклинания.
– Я пошел, – объявил он и без лишних слов шагнул к обрыву. Мы собрались на краю и стали наблюдать, как он ловко опускается вниз, уверенно, словно скальная ящерица, и это завораживающее зрелище не внушало никому опасений за жизнь Квотерволза.
Как ни интересно было наблюдать за его спуском, но меня заинтересовала и работа Джанелы. Я не раз видел, как из таких вот дощечек вырастали целые корабли, а обрывки веревки формировались в крепкий трос.
Каждой дощечкой она взмахнула определенным образом, делая заклинание. То же самое сделала она и с обрезками веревки.
– Это необычный метод, – пояснила она, – однако он требует меньше хлопот при небольшом количестве требуемого материала.
Она достала из сумки кусочек красного мела и пометила символом каждый кусочек дерева и каждую веревочку. Потом Джанела разложила эти предметы на земле на расстоянии трех футов друг от друга.
– Встань подальше, – предупредила она и начала колдовство. При этом рукой она делала те же движения, что и с дощечками.

Слушайте
Были вы детками
А станете большими
Вырастете
Вытянетесь далеко
Станете длинными
Как ваши отцы
Вот какими длинными.

Хоть я и знал, что должно произойти, но все равно не сводил глаз с начавшегося превращения. Вскоре на дороге лежали веревочные бухты и два прочных гладких бревна с надпилами на концах из той крепкой сосны, что идет на мачты, фут в диаметре и футов пять в длину.
Бывшие пограничники занялись связыванием бревен в X-образную конструкцию, которую затем подтащили поближе к пропасти, поставили вертикально и стали закреплять. Один из них усмехнулся и сказал:
– Гораздо лучше так, нежели тащить столбы от того места, где я последний раз видел деревья, а было это, кажется, пару дней назад.
Митрайк выглядел встревоженным, и я успокоил его, сказав, что сзади мы оставили предупреждающие заклинания и они дадут нам знать, когда появится отряд Клигуса.
– Не это меня тревожит, мой господин, – сказал он. – А сама дорога и ее строители. Пахнет тут работой демонов.
Джанела, усмехнувшись, посмотрела на него.
– Не волнуйся, – сказала она. – Если здесь и работала магия, то было это еще до того, как прадед твоего прадеда увидел свет.
– И тем не менее я чувствую их присутствие.
– А я и не знала, что ты обладаешь такими способностями, – сказала Джанела. – Ты не говорил о них прежде.
Митрайк взглянул на нее с плохо скрытым высокомерием. Но тут же он вновь принял смиренный вид.
– Увы, моя госпожа, – сказал он. – Это лишь старые косточки Митрайка что-то ощущают.
Я почувствовал, что он лжет. И я не сомневался, что он чего-то боится. Но вот чего именно?
– Он спустился, – сказал кто-то, и пришлось отложить разбор этой ситуации.
Мы все сгрудились у края, глядя вниз.
Квотерволз добрался до основания утеса и теперь переходил вброд небольшую речку. У нас дважды перехватывало дыхание, когда его чуть не снесло стремительным течением. Но он перебрался и начал карабкаться вверх.
Там подъем оказался посложнее, камни были менее надежны, чем на нашей стороне, и ему приходилось страховать себя для безопасности и иногда останавливаться передохнуть. Однажды он сорвался, и мы с ужасом наблюдали, как он пролетел футов восемь, прежде чем веревка натянулась и задержала его. Вскоре он оказался перед совершенно гладкой поверхностью скалы. Не теряя присутствия духа, мгновенно отыскал все же какую-то щелочку и закрепил там клин. Вбил другой повыше, привязал к нему веревку и продолжил подъем.
Наблюдая на работой Квотерволза, я понял, что его мастерство – плод упорных тренировок. И плюс великолепная физическая форма. Без видимых усилий он поднимал ногу на уровень пояса, находил выступ, цеплялся вытянутой вверх рукой за невидимую отсюда трещинку и делал очередной шаг по вертикали. Он походил на паука, спокойно ползущего по стене комнаты.
Так довольно быстро он добрался до верха. По виду он даже не запыхался. Он привязал кошку к концу длинной свернутой веревки, которую притащил с собой, и раскрутил конец изо всех сил, так что видно было лишь размытый круг. Улучив мгновение, он запустил кошку на нашу сторону. И она упала точно у ног бывшего пограничника Леву, который тут же схватил ее, не давая соскользнуть с края. Квотерволз довольно улыбнулся.
Леву надежно закрепил кошку с веревкой, и Квотерволз сделал то же самое. Леву поднял к небу скрещенные пальцы, пробормотал молитву и, подобно обезьяне, заскользил по веревке, зацепившись ногами и перебирая руками. За ним последовали еще двое.
Квотерволз, не обращая на них ни малейшего внимания, всем видом показывая, что его парни в страховке не нуждаются, начал раскладывать собственные деревянные палочки и веревку. Он посыпал их землей из мешочка, произнес заклинание, которое выучил еще в пограничном отряде, и они стали увеличиваться. Я заметил, что его предметы росли медленнее, нежели у Джанелы. Интересно, чем это объяснить – тем, что ее заклинание лучше, или тем, что настоящий воскреситель обладает большей мощью, нежели простой человек, которому просто разрешено пользоваться определенными заклинаниями, как это у нас водилось среди старших офицеров в армии? Скорее всего, второе.
Его бревна тоже скрепили буквой X и поставили на краю. Через несколько часов работы был готов подвесной мост, состоящий из восьми протянутых через пропасть веревок, перевязанных поперек частыми короткими веревочками. Мост был привязан к бревнам с надпилами, составляющим Х-образные фигуры.
Конечно, это было очень трудно – идти, осторожно переставляя ноги, по колеблющимся ступенькам, крепко хватаясь двумя руками за боковые крайние веревки, при этом таща за спиной поклажу и оружие.
Но на противоположной стороне мы все оказались без происшествий.
– Неплохо, – похвалил я Квотерволза.
– Но и не особенно хорошо, – фыркнул он, указывая на небо.
Он был прав – у нас на переправу ушел почти весь день, и за этот день отряд Клигуса, должно быть, значительно приблизился к нам.
Дорога пошла на спуск, и, когда стало темнеть, нам встретилась небольшая альпийская травянистая долина с ручейком, и мы там разбили лагерь.
Неподалеку послышался стук копыт – это оказалась стайка антилоп, и они, кажется, не боялись человека.
– Вот и обед, – заметил Мах.
Поскольку я весь день ограничивался лишь ролью наблюдателя, то, взяв лук и колчан, решил внести свой вклад в общее
дело. Джанела вызвалась пойти со мной и взяла легкий лук у одного из солдат. Квотерволз тоже было собрался с нами, но я ему решительно запретил. Мой человек-паук и так уже поработал достаточно. С нами отправился только Чонс, а братья Сирильян, охотники до мозга костей, даже обиделись, что я велел им отдыхать, хотя сами валились с ног от усталости, потрудившись при постройке моста.
В горах ли, на равнине – существует лишь два способа охоты на антилоп. Первый способ: подкрасться поближе, стараясь не спугнуть животных. Второй рассчитан на их слабость – антилопы невероятно любопытны, превосходя в этом даже кошек. Предполагая воспользоваться именно этим способом, я попросил у Отави его красный платок в качестве приманки. Мы подобрались к ним, и через несколько мгновений охота целиком захватила меня, заставив забыть обо всем остальном. Мне всегда нравилось выслеживать дичь. У богатого торговца, вечно занятого делами, мало возможностей вырваться на природу и хоть как-то расслабиться. Я не испытываю особого удовольствия от убийства, но, как человек, любящий мясо, не боюсь крови и не лицемерю в этом вопросе.
Антилопы весьма чутки, поэтому мы подкрадывались как можно тише и незаметнее, используя обилие валунов. Вскоре мы приблизились к пасущемуся стаду почти на расстояние полета стрелы. Ветер дул в нашу сторону, помогая нам.
Я срезал ветку с куста, привязал к ней платок Отави. Мы подождали, пока антилопы не повернутся к нам спиной, щипля траву, и тогда Чонс вышел на открытое место, воткнул палку среди камней и вернулся к нам.
Прошло лишь несколько секунд, и, осторожно выглянув из-за камней, мы увидели, как одна из антилоп подняла голову и заметила платок, развевающийся на ветру.
Трое ближе всех стоявших к нам животных напряглись, готовые сорваться в стремительном беге. Но ничего страшного для них не последовало, а этот платок трепетал так гипнотизирующе, так привлекательно. Они двинулись к нему, часто пугливо останавливаясь, когда под порывом ветра платок хлопал особенно сильно. Они подходили все ближе… мы наложили стрелы на тетивы и дождались момента, когда антилопы оказались всего в дюжине шагов от нас. Я кивнул, мы втроем поднялись из укрытия за камнями и выстрелили.
Антилопы отпрянули, но было поздно. Две рухнули на землю, пораженные в грудь стрелами Джанелы и Чонса. Моя стрела тоже не миновала жертвы, но антилопа, раненная в шею, развернулась и бросилась прочь. Однако, пробежав несколько ярдов, животное стало спотыкаться и потом упало. Мы пошли подбирать свою добычу. И вдруг у нас обнаружился конкурент. Из-за скалы выпрыгнул огромный тигр. Мы застыли на месте. Рыжевато-коричневый хищник также застыл, не сводя с нас глаз. Из его глотки раздался низкий угрожающий рык, объявляющий о его намерениях.
Хотя стрел у нас было достаточно, никто из нас не был настолько глуп, чтобы поднимать лук. Это была тигрица, и по отвисшему животу я понял, что недавно она принесла детенышей.
Тигрица зарычала и шагнула к нам. Она хромала – заднюю лапу рассекала еще не зажившая рана.
Мы осторожно попятились, не сводя глаз со зверя. Так мы и шли спинами вперед, пока хищница не схватила самую крупную из убитых антилоп и не потащила ее в свое логово.
– Возможно, я и ошибаюсь, но эта антилопа выглядела очень старой, – высказалась Джанела. – И на вкус наверняка не мягче подметки моего сапога. Иначе бы я без колебаний обратила тигрицу в бегство.
– Какие могут быть сомнения? – сказал Чонс. – Разумеется, никто из нас не испугался тигра, не так ли? К тому же нам нельзя слишком отъедаться, ведь это помешает быстро двигаться, не так ли, господин Антеро?
Я усмехнулся.
– Похоже, что у вас больше охотничьего опыта, поскольку вы врете быстрее меня.
– Ну, меня понять несложно: я всегда обожала кошечек, – заметила Джанела.
Мы забрали наши трофеи и отправились в лагерь, оставив полосатого хищника победителем.
На следующий день дорога снова довольно резко пошла вверх, и нам встретился первый снег, лежащий уже не на далеких вершинах, а совсем рядом. Впереди вставал Кулак Богов, и дорога устремлялась к впадине между большим и указательным пальцами, где находился перевал.
Становилось холоднее, и мы, в своей легкой одежде, начинали дрожать. Пора было одеться потеплее. И вновь мы поблагодарили магию, избавлявшую нас от необходимости тащить с собой много груза.
Перед тем как покинуть Ориссу, я прикинул, что каждый человек должен быть снабжен комплектом одежды для холодной погоды: теплым нижним бельем, шерстяными рубашками и штанами, куртками на меху с капюшонами, непромокаемыми теплыми сапогами. Естественно, столько вещей сделали бы наш груз очень объемным и тяжелым. Но мы справились с ситуацией.
Я нанял портных, специализировавшихся на шитье дорогой кукольной одежды для детей богатых родителей. Мастерицы сделали крошечные курточки, рубахи, штаны и сапожки для каждого члена экспедиции. Все эти кукольные одежды были разложены по мешочкам, вручены владельцам со строгим наказом беречь как зеницу ока. Поскольку я не заблуждался относительно способности путешественников время от времени что-то терять или забывать, я облегчил им задачу, попросив Джанелу сотворить заклинание сохранности вещей, так что если человек что-то терял или даже нарочно оставлял, его неотвязно начинала преследовать тревожная мысль, через некоторое время становящаяся просто невыносимой, – вернуться и найти это.
И теперь нам оставалось лишь открыть наши мешочки, разложить кукольные одежды и выслушать слова заклинания от Джанелы. Через несколько секунд мы все словно вернулись с праздничной ярмарки, каждый с обновами.
Некоторые отказались надевать новую одежду на грязное тело, и поэтому мы продолжили движение, пока не оказались у горной речки с ледяной водой. Я заставил себя раздеться и смыл дорожную грязь, хотя мыло едва мылилось.
Зато кое-кто отнесся к этому событию неодобрительно, например Квотерволз.
– Боги свидетели, – сказал он, натягивая новые портки недалеко от меня и из приличия отвернувшись, – вам никогда не стать хорошим разведчиком, мой господин, если вы так стремитесь к чистоте. Пот от ходьбы – это та же одежда, которую даруют вам боги, а грязь так же тепла, как этот мех, а вы их смываете. Фи.
– Я предпочитаю, чтобы от меня не пахло, – сказал я.
– Вот и еще одно доказательство того, что вам не стать хорошим разведчиком, мой господин, – сказал он. – Если не мыться, то от вас запах исходит, как от ваших товарищей, три или четыре дня. А затем он становится не столь заметем и тело само очищается: как и должно быть в природе.
Я увидел, как в полном согласии кивнул Пип, и захихикал – его даже в городе можно было заставить помыться лишь за несколько серебряных монет.
Еще в Ориссе по предложению Джанелы мы обзавелись несколькими запасными комплектами одежды разных размеров, рассчитанных на то, что мы найдем проводника или проводников из местного населения. Митрайк никак не подходил на роль проводника, но и ему нашлась теплая одежда, когда началось высокогорье.
Путешествие представлялось не слишком утомительным, походя на прогулку по бесконечному, идущему вверх пандусу, петляющему тут и там. Воздействие шло скорее психологическое – стоило взобраться на очередной виток серпантина, глянуть вниз, увидеть тот участок дороги, по которому мы проходили день или два назад, и становилось тошно от мысли, что такие большие усилия привели к такому ничтожному результату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67