А баба, она ведь если не занята, то ей всякие дурацкие мысли в голову лезут. Три пацана. Все погодки. Вот думаю, остановиться, или еще парочку соорудить?
– А становая жила не подкосится? - недоверчиво спросил Артем, - детки ведь и соки сосут из родительского древа.
– Пока родительское древо сосет соки из земли, все это терпимо, - водила откусил кусок от предложенного рулета, - боюсь вот, что Петрович в столицу умотает, а с новым директором несколько лет сходиться надо. И соки опять же…
– Да, - кивнул Орлов, - с женщинами проще сходиться, чем с начальством. Но тоже бывают заморочки. Так ведь Чебуреков не собирается вроде оставлять свой пост, с чего ты тревожишься?
– Ты ведь правильно тогда сказал: «У директора совхоза свободного времени не бывает». Думаешь, он этого не понимает? Рано или поздно, но ему придется уйти - человек расти должен.
Миша допил кофе, доел свой рулет и вежливо поблагодарил за угощение.
– Не за что, - ответил Артем - а если он тебя с собой заберет?
– А семья? - возразил водила, - ее с собой таскать? Это ведь не чемодан.
– Мой знакомый работает в другом городе, а к семье раз в неделю наведывается, - сказал наш герой, - так тоже можно. Ему шеф разрешает даже служебной машиной пользоваться.
– Ну, это точно еще двоих клепать придется! - фыркнул Миша, - к одинокой, молодой и красивой грех не зайти. Даже трое пострелят не остановят - это ведь не жениться. Ну что, едем?
За время краткой беседы Артем успел впрыгнуть в брюки, натянуть носки и узконосые туфли, надеть рубашку. Теперь он возился с галстуком.
– Пару минут, и едем, - пообещал он, - причешу вот только шевелюру.
Михаил скептически глянул на лохматую голову Орлова.
– Я бы уже не выдержал и постригся. Как ты с такой шапкой ходишь?
Артем рассмеялся:
– Если без костюма, то смотрится нормально. Я ведь не навсегда в официальные лица записался… надеюсь.
Они вышли из дома. Хозяин закрыл дверь на замок и кликнул Майора, чтобы тот сторожил. Майор слопал предложенное угощение - кусок ливерной колбасы, и принялся носиться вокруг Артема с восторженным видом.
– Дурень! - вздохнул тот, - ну, что с тебя взять?
Майор сел на задницу и умиленно смотрел, как отъезжает хозяин. Чихнул пару раз от выхлопных газов, фыркнул брезгливо и прыгнул через забор обратно - на подконтрольную территорию.
Секретарь Чебурекова, Марина, окинула парня оценивающим взглядом. Затем встала со стула и подошла к нему.
– У тебя галстук покосился, - сказала она, поправляя узел, - вот так! Как отдохнул?
– На работе до обеда был, - сказал Артем, растопырив пальцы, - затем говели с одним дедом в саду. Чисто вино земляничное под брынзу.
– Неужели земляничное? - ужаснулась девушка.
– Оно, мать! - кивнул парень.
Затем она приблизила свои полные губы к лицу парня (ну, типичная Тринити [22] - насмотрелась импортного кино!) и низким голосом сказала:
– Я еще никогда не пробовала земляничного вина.
З своего кабинета выглянул Василий Петрович. Увидав картину, возопил:
– Марина! Не вынуждай Артема Федоровича целибат нарушать! Артем, давай пулей ко мне!
Ощущая, как по спине ломятся мурашки (чертово воздержание!), наш герой окинул секретаршу взглядом, полным обещания. Та ответила ему грустным «заколебали вы меня своими обещаниями», и вернулась за свое рабочее место. Артем прошествовал в кабинет.
– Петрович, доброе утро! - поздоровался он.
– Привет! - добродушно ответил Чебуреков, - примериваешься, как бы вспрыгнуть на Марину?
Орлов напустил на лицо побольше ужаса.
– Помилуйте, Василий Петрович, она сама на кого угодно вспрыгнет. Берсерк… берсекретарь какой-то! Ловушка для одиноких мужчин!
Чебуреков рассмеялся.
– Марина - незаменимый кадр, несмотря на кажущуюся пустоголовость и излишнюю сексапильность. В своем деле - она профи, а что касается мужчин… она воспитывает одна дочку. Верке ее уже семь лет, пять лет она работает у меня… так вот! За эти пять лет я не слышал, чтобы она проявила благосклонность к какому-нибудь мужику. Так что за свой моральный облик не беспокойся. Теперь к делу. Сегодня у меня выступление в местном Доме Культуры. Видишь, даже выезжать никуда не надо. Садись. Обмозгуем это дело.
Артем присел в кресло напротив и спросил:
– Ожидаются какие-то сложности?
Чебуреков задумался.
– Марина! - позвал он. Девушка заглянула в кабинет.
– Да, Василий Петрович?
– Если ты не забыла, то ты - член команды. Звучит конечно парадоксом, но проходи и садись вон туда! Туда, я сказал! Чтобы тумба загораживала твои стройные ноги от моего помощника, иначе его мысли потекут не в том направлении. Не тот случай, чтобы ноги демонстрировать.
Марина сделала недовольное лицо, но приказ начальника исполнила. Ее надутые губы вдруг показались Орлову центральным местом в интерьере кабинета. Чебуреков хмыкнул, но тему продолжать не стал.
– Артем спрашивает, ожидаются ли сегодня какие-нибудь сложности? Что скажешь, Марина Семеновна?
Девушка развела руками:
– Если сектанты не подольют свою традиционную ложку дегтя, то должно все пройти нормально.
– Что еще за сектанты? - спросил Артем.
Как оказалось, это была долгая история. Полностью ее рассказывать Василий Петрович не стал, но вкратце с положением дел ознакомил. Корни этой истории упирались в Ренату Максимовну Словоблудову. Рената Максимовна была уроженкой Перегудов, то есть, местной. Учась в школе, она свирепствовала секретарем комитета комсомола, затем вышла замуж и уехала в Петровск. Там вступила в партию и работала на чугунно-литейном заводе, но уже парторгом. Есть такая порода людей - им все равно, в каком стаде бежать. Лишь бы впереди. Когда развалились все коминтерны, а коммунистическая партия захирела и стала никому не нужной, Рената Словоблудова подалась в религию. Но в городе трудно быть заметной, поэтому она стала наскакивать в Перегуды - вести миссионерскую работу среди местного населения. Выклянчила в поселковом совете домик под молитвенный дом, стараниями местных богомолов в нем сделали ремонт, и вот уже каждую субботу из Петровска на рейсовом автобусе стал приезжать лохматый молодой мужчина благообразной наружности - отец Спиридон.
Новообращенных верующих было два типа: пенсионеры и люди с тяжелым прошлым. Пенсионеры имели в достатке свободное время, поэтому с утра в субботу бабульки повязывали пересыпанные нафталином платки и гуськом выдвигались в сторону «церкви». Люди с тяжелым прошлым появлялись на мессе в основном, после загулов и громко каялись, вызывая искренний интерес к описанию своих похождений со стороны прихожан первого типа.
Объявления о предстоящих молебнах Словоблудова начинала расклеивать аж в понедельник. Мало-помалу, в среде верующих начал формироваться третий тип - женщины, у которых либо не сложилась семейная жизнь, либо у которых были какие-либо трудности в этой самой семейной жизни. Это весьма насторожило Василия Петровича. Путем наблюдения он выяснил, что в новую «церковь» зачастили жены многих специалистов среднего и высшего звена. Чебуреков немедленно принял меры. Специальным приказом теперь для специалистов объявлялся один обязательный выходной в неделю: суббота, либо воскресенье. Сделано это было для того, чтобы люди могли проводить какое-то время в кругу семьи и ради семьи, но и здесь нашлись недовольные. Многие из специалистов работой прикрывали свои амурные похождения, а приказ директора на них ставил если не крест, то вопросительный знак. Приходилось ловчить.
Особенно напряженной стала обстановка пару лет назад, когда секта набрала положенные для строительства церкви пятьдесят человек прихожан. Словоблудова явилась в поселковый совет и в ультимативной форме потребовала передать в их ведение здание Перегудского СДК. Когда-то на месте сельского дома культуры и вправду стояла церковь, но это было еще при царе Горохе. Председатель исполкома сказала, что решать подобные вопросы - не в ее компетенции. Дом Культуры находится на балансе районного Отдела Культуры, но она очень сомневается, чтобы Отдел Культуры добровольно передал принадлежащее им здание какой-то безымянной секте.
– Мы - не безымянная секта! Мы - самостоятельная ветвь англиканской церкви последователей Великого Мартина Лютера. Выражаясь православным языком, мы - автокефальная церковь. По идеям и взглядам мы расходимся с адвентистами и баптистами, но существуем под единой идеей протестантизма.
– Довольно! - сказала председатель исполкома, - вы может не в курсе, но та церковь, что стояла на месте Дома Культуры была православной. Вас это не смущает?
Но Словоблудову смутить было не так-то легко. Она приплела что-то из сериала «Горец» о единых принципах святой земли, погрозилась обратиться в высшую инстанцию и ушла с видом оскорбленной невинности. После встречи двух «героинь без галстуков» в район полетели жалобы на непонимание и нежелание местной власти вникать в проблемы верующих. Председатель исполкома обратилась за помощью к Чебурекову, а тот вызвал из столицы своего давнего знакомого - пастора кальвинистской церкви отца Федора. Тот откликнулся на призыв старого приятеля и по его просьбе инкогнито посетил собрание верующих. После этого собрания чувствительного пастора Василию Петровичу пришлось несколько часов отпаивать «Кагором».
– Вася, друг мой, это - ужасно! - бормотал отец Федор, - куда мы все катимся? Куда может завести человека жажда власти? Превратить обычную мессу в клоунаду! Нет уж, Вася, ты мне собери прихожан. Мой долг, как священника… просто, как человека - объяснить им всю глубину их заблуждений!
Пастор долго еще не мог успокоиться. Он тряс сорванным объявлением, на котором прихожане созывались на таинство соборования, тридцать раз объяснял Чебурекову, что изо всех таинств протестантская церковь признает только два: крещение и причащение. Что ни о каком соборовании протестанты всего мира знать не знают! В ходе свершения таинства отец Федор насчитал четырнадцать ошибок, сорок килограмм перловки, десять литров растительного масла и ящик «Каберне» - три последних продукта по всей вероятности после мессы делили Словоблудова и приглашенный пастор.
В порядке исключения селян собрали в том самом Доме Культуры для полуторачасовой лекцию на религиозную тему. Встречу решили провести во вторник - это гарантировало отсутствие Словоблудовой в радиусе пятидесяти километров от Перегудов. Отец Федор прибыл не один, а вместе со своим коллегой - корреспондентом какого-то религиозного журнала. Все отведенное им время святые отцы отбеливали замаранное имя протестантской церкви и взывали к народу. Суть воззвания заключалось в том, что есть люди верующие - это хорошо, есть неверующие - это хуже. Но когда человека в его вере обманывают различные лжепророки и аферисты, то это - хуже некуда. Кстати, после этой встречи Чебуреков раздумал креститься.
Когда в следующую субботу Словоблудова вернулась в Перегуды, то на мессу пришло не более десятка человек пенсионеров, которым было все равно куда идти: на свадьбу или на похороны. Лишь бы выпить да попеть. С тех пор Василий Петрович и Рената Максимовна стали неразлучными врагами. Так что не следовало и сомневаться: на встречу кандидата в депутаты со своими избирателями Словоблудова явится во всей своей красе.
Чебуреков окончил свой рассказ и с тревогой посмотрел на Артема.
– А ведь она мне конкретно подо… свинью подложить может!
– Вы так считаете? - насупился Орлов, - тогда необходимо предпринять встречные шаги. Скажите, она где-нибудь еще кроме завода работала?
Василий Петрович хмыкнул.
– Артем, начало прошлого десятилетия было настолько бурным, что люди сменили не одну работу. И Словоблудова - в их числе. Но это ей в вину, как ты понимаешь, поставить мы не можем. А вот она даже это способна занести себе в актив.
– Посмотрим, что можно сделать, - нейтрально ответил наш герой, - вы ее девичью фамилию случайно не знаете?
– Рукоходова! - еще раз хмыкнул Чебуреков, - у нее все фамилии с подвыподвертом. А зачем тебе?
– Чтобы посмотреть, что можно сделать, - загадочно ответил Артем, - Марина, у тебя компьютер к Интернету подключен?
– Конечно! - сказала Марина, - мы сводку по электронной почте передаем.
– И люлей получаем, - подтвердил Чебуреков.
– Тогда мне нужен час времени и пара стандартных листов бумаги. В принтере есть?
– Есть, - ответила девушка, - тебе помочь?
– Сам справится - он же хакер! - сказал Василий Петрович, - а у нас с тобой, дорогуша, еще куча нерешенных проблем. Артем, я через час за тобой пришлю Михаила. Встреча начнется ровно в десять.
– Сейчас половина девятого, - буркнул Орлов, в прыжке занимая место за клавиатурой.
Чебуреков с Мариной уехали, а он установил удаленное соединение и погрузился в пучины «Альтависты», «Яндекса», «Рамблера» и «Апорта». За час он нашел все, что ему было нужно, и даже кое-что из того, в чем первоначально не нуждался, но что все равно могло пригодиться. К приезду Михаила он успел состряпать и распечатать несколько документов, представляющих важность лишь для двух человек: Словоблудовой Ренаты Максимовны и Чебурекова Василия Петровича.
Народу набрался полный зал, то есть - человек двести. Как обычно, большинство составляла наиболее сознательная часть населения: пенсионеры, школьники и лица разной степени ответственности. Было пару делегатов от маргаринового завода и несколько человек из участковой больницы. Отдельной группой заседала стая кумушек, одетых в траурные темно-коричневые тона с подвязанными платками вторыми подбородками. В центре их пренебрежительно ухмылялась госпожа Словоблудова - мегера того неопределенного возраста, что современники именуют бальзаковским. Климакс, очевидно, донимал ее не на шутку, хотя она мужественно с ним боролась: красила мешки под глазами в светлые оттенки, а брови - в угольно-черные.
«Вдова Домна Вахрамеева, бабка-кимрянка», - отчего-то вспомнилось Артему, - «порченая женка, что видит сны в ума исступлении [23]». А уж верят в эти сны, али нет - проблемы электората.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45