Артем тут же сделал Наждачному втык за неправильный анамнез и потребовал голосом старшего ассенизатора из всемирно известного анекдота:
– ФАК [20]!
– Чего? - не понял Горох, - ты кого посылаешь?
Трактористы перестали шлепать картами и вытянули тощие шеи из беседки.
– Тьма-тьмущая! - махнул рукой Артем, - я сказал не Fuck, а FAQ, чувствуете разницу?
– Я тебе, падла, сейчас яйца оторву, - пообещал Горох, - и ты почувствуешь разницу. Между мужиком и бабой.
– Будешь сморкаться, не починю твою сноповязалку! - гордо выдал Тема, - и я в десанте служил. Мне не так-то просто яйца вырвать.
– Зае…ли! - заорал Наждачный, - что ты там про «фак» говорил! Это что такое? В комплект входит?
– Конечно, входит! - заорал уже Артем, - «талмуд» давай! Справочник по этой хрени на колесиках!
– Так бы и сказал! - обиделся Николай, - не мог по-русски толком объяснить, что тебе нужно? Факаешь, точно пьяный поц на всех. Володя, давай книжку!
– А толку? - свесился из кабины Горох, - она на английском языке. Даже не на немецком.
– Ты что, по-немецки понимаешь? - удивился Наждачный.
– Пару слов, - не стал скромничать Горох, - ругательных. Я в Германии служил.
– Идиот, - пожал плечами Николай, - давай книгу.
– В зеркало глянь! - отозвался Володя, - вы же с Пешеходом эту косилку покупали. Нельзя было инструкцию на русском языке вытребовать?
– Эта косилка нам по лизингу перепала! - огрызнулся Наждачный, - у совхоза никогда столько денег не будет, чтобы немецкий комплекс сразу купить.
– Тихо вы! - прикрикнул на спорщиков Артем, - Чапай думает.
– Гля! - изумились трактористы, - наш электрик на английском читает!
– Не-а! - раздался другой голос, - он просто буквы знакомые ищет.
Наждачный бросил в их сторону уничижительный взгляд, и пролетарии умолкли. Тем временем Артем добрался до электрической схемы распределения электромагнитых клапанов и принялся рассматривать условия перехода комплекса в рабочее положение. Затем согнал Гороха с кресла оператора и уселся сам.
– Заведи! - сказал он.
Володя повернул ключ зажигания, и огромный механизм ожил. Компьютер тотчас засвистел, запереливался разноцветными огоньками.
– Бля! - укоризненно сказал Артем, - ну вот же надпись: «Неисправны предохранители «Фу один тире три».
– И все? - удивился Горох, - так мы сейчас заменим!
– Погоди, - раздраженно перебил его Артем, - нужно ведь узнать, отчего они сгорели. Эти предохранители отвечают за подачу сигнала на клапаны выдвижения консоли с силосопроводом в рабочее положение. Пошли шланги смотреть!
Словно два паука, Володя с Артемом поползли по комплексу, провожая взглядом змеевидные шланги с заключенной внутри электропроводкой. Часть пути шланги проделывали внутри металлической рамы, а часть - поверх ее.
– Стоп! - сказал вдруг Горох, - смотри!
– О-па! - воскликнул Артем, - вот и неисправность.
Неизвестно каким образом, но, вырвавшийся из режущего аппарата камень, перебил оба шланга и застрял между элементами сочленения рамы. Орлов быстро извлек все три провода, зачистил их и соединил, напоследок обмотав изолентой.
– Никола! - крикнул он вниз, - притащи кусок гофрированного шланга на пятнадцать миллиметров!
– А длинна? - спросил Наждачный.
– Где-то с метр.
Николай убежал на склад. Снизу трактористы, уже прекратившие карточные забавы, смотрели на копошащихся Артема с Володей.
– Горох, так что, дело будет? - крикнул Саша Князев.
– Будет! - кивнул Горох, - это вам не Буслик. Вина не попьете.
– Эй! - крикнул Саша, - отзывайте Крылова с «дистанции» - фальстарт!
Петька Маркевич сорвался с места и ринулся к дырке в заборе. Из нее, через недавно скошенный луг, было хорошо видно, как Санек самозабвенно лакает «чарлик» из горлышка. Сделав жест рукой коллегам, Петька вновь направил свой взгляд на шкодливого гонца.
– Шо такое? - спросил подбежавший Володя Князев, - Санек ногу сломал?
– Санек совесть потерял, - ответил Маркевич, - сзади валяется. А вон он и сам, без совести.
Увидав скультурно-монументальную композицию «Процесс распития чужого вина в одночку», Володя громко и презрительно свистнул. Услыхав такое дело, Санек дернулся и моментально забросил недопитую бутылку в кусты, а сам согнулся в три погибели и принялся что-то искать в траве.
– Вот, козел! - присвистнул Петька.
– Это же он наше вино недопил и выкинул! - в священном ужасе прошептал Володя, - пусть бы лежало в кабине - в другой день употребим.
– У Санька не залежится! - кивнул Маркевич.
Глупо улыбаясь, Крылов возвращался обратно, шестым чувством ощущая опасность, исходящую от забора. Возле дырки он немного постоял в нерешительности, затем сделал робкий шаг на территорию.
– С приездом! - хором воскликнули Князев и Маркевич, - устал с дороги?
– Чяво? - не понял Санек.
– А вот чяво! - размахнувшись, Петя сунул кулаком прямо в пузо бедолаги.
– Прими и от меня! - перекрестившись, Князев пустил свой кулак в режим свободного полета.
Встретившись с челюстью Санька, кинетическая энергия полета кулака погасилась, превратившись в тепловую, а часть ее поглотилась башкой Крылова, заставив ту прилично дернуться. Санек испуганно закрылся авоськой с бутылками и жалобно проблеял:
– Парни, вы чего?
– Того! - ответил Петя и отобрал у него авоську, - пошли, Володя. Вечером выпьем.
Мужики повернулись к поверженному Крылову спинами и пошли по направлению к своим тракторам.
– Погодите, а как же за ноги!?! - крикнул им вслед Санек.
– За ноги ты уже получил! - бросил Володя, - если мало, можем добавить.
Санек похлюпал носом, постоял еще немного, а затем вернулся обратно к кустам - вдруг в недопитой бутылке еще что-то осталось!
Тем временем ремонтные работы на импортном механизме были завершены: Артем собрал свои немногочисленные инструменты, а счастливый Горох завел косилку и повращал «хоботом» - так на местном наречии обозначали «силосопровод».
– Крутится! - крикнул он из кабины.
– Тоже мне, Галилей! - фыркнул Артем.
Вовка укатил заправляться, а наш герой дал небольшое интервью случившемуся здесь Бегунку.
– Ну как? - спросил загадочно Виктор.
– Ну, если в профиль - то одно, а если с вместе с тем, однако же, то как бы чего не вышло! - рассеяно ответил Артем.
– Кабина!!! - выкрикнул Бегунок, - где???
– На кабинном заводе, - бросил парень, - ты, Витя, не волнуйся. Кабину тебе послезавтра привезут. В оригинальной упаковке. Ладно, извини, мне некогда - шмотки постирал с вечера, еще не высохли.
Выйдя из проходной на улицу, он поднял глаза на окно второго этажа. В окне приемной стояла Надя и смотрела на него. Заметив, что засада раскрыта, девушка сделала ковбойский жест - сдула воображаемый дымок с воображаемого дула кольта. Артем печально кивнул ей и проследовал мимо конторы. Надя вздохнула и вернулась на свое рабочее место.
– Своего выглядывала? - спросила неслышно вошедшая минутой раньше Анечка. Надя испуганно дернулась.
– Кого это, своего?
– Ну, тебе лучше знать! - улыбнулась подруга.
Надя села за стол и продекламировала припев из некогда знаменитой песенки:
– А нынче, а нынче попрятались, суки, в окошках отдельных квартир. Ползет Козлодоев, мокры его брюки. Он стар, он желает в сортир [21].
Анечка подошла к окну и бросила взгляд на одинокую фигуру, бредущую по дороге.
– Что вы, Надежда Геннадьевна! Ваш Козлодоев отнюдь не стар - всего-то лет десять разницы.
– Одиннадцать, - задумчиво поправила подругу Надежда.
– Не один ли хрен! - бросила кассирша, - этот паренек в опасном возрасте.
– Как это? - не поняла Надя, - что еще за «опасный» возраст.
– У мужиков опасным считается возраст около тридцати лет, - со знанием дела пояснила Анечка, - тогда они опасны для таких молодых девочек, как мы. И наши мамаши им вполне по плечу.
– Не думаю, что именно по плечу, - фыркнула Надя, - хотя ты права. В сорок лет женщины еще бывают очень даже ничего. Ты что, думаешь, что моя мама смогла бы…
Аня одно время любила читать Бальзака, но фразу вставила из булгаковского «Собачьего сердца»:
– «Но профессор! Он не пропускает ни одной гнусной модистки! Ведь он так дьявольски молод!» А если серьезно, Надюша, то любой женщине в сорок лет польстило бы, что ею увлекся молодой человек. И неизвестно еще, как бы я себя повела в таком возрасте.
– Поведешь! - поправила ее Надя, - но ведь Артем не клеится ни к моей, ни к твоей маме. К чему ты начала этот разговор.
– К тому, что ты не в курсе, как облизываются на него старые клюшки. Даже наша главбух, мать пятерых детей и вполне почтенная дама, расцветает, когда «Темочка» заходит в бухгалтерию. Так что, или форсируй события, или еще чего. Упустишь стратегическую инициативу.
– Еще чего! - хмыкнула Надя, - буду я за всякими волосатыми бегать!
Аня засмеялась!
– Надюш! Да вся деревня знает, что ты не бегаешь, а на велике к нему катаешься! Сама в курсе, какие у нас с тобой шансы найти здесь в деревне приличного парня! И знаешь, кто здесь работать остается! Двоечники и тихие троечники! Все остальные в город уползают, точно жуки навозные.
Надя встала со своего места и подошла к окну. Глянула на пустую улицу и неожиданно расплакалась.
– Какие у меня шансы? Я ведь… я ведь порченная!
Аня обняла подругу и прошептала ей на ухо:
– А вдруг ему по барабану?
– Нет, Анка, - выпрямилась Надя, - мужики любят блядей, но жениться предпочитают на скромницах без бурного прошлого. А блядью я для него быть не хочу. И не буду. Так что, если есть желание, то можешь попытаться ты.
Аня тоскливо рассмеялась:
– К сожалению, в его сердце поселилась ты, хоть и не желаешь этого замечать. Ты не хочешь быть для него блядью, а я не хочу выглядеть смешной. Вот так, подруга.
После обеда к Артему забрел старик Точилин. Вызвал его во двор и предложил посидеть на лавочке - погода стояла расчудесная: не жарко и не холодно, да и комары уже пошли на убыль. Из принесенной торбы сторож достал полуторалитровую пластиковую бутылку с неким рубиновым напитком и кусок брынзы - овечьего сыра.
– Старуха моя отлично брынзу делает, - хохотнул он, - еще не разучилась. А это вино - моя гордость. Из винограда и крыжовника, кто бы мог подумать. Ведь крыжовник - это тот же виноград, только небритый! Понял, да… я пью редко, но сегодня что-то бес прощупал, и погода шепчет: займи, но выпей. Думаю, схожу к нашему интеллигенту - авось уважит старика, раздавит с ним бутылочку…
– Бутылочку, ага! - хмыкнул Артем, кивая на полуторалитровый баллон.
– Да ты не на количество, ты на качество гляди! - рассердился старик, - приучила вас Советская власть больших объемов бояться! Давай, живо неси стаканы - я тебе покажу, что это за вино.
Артем послушно сходил в дом. Принес бокалы, блюдце и нож для брынзы. Сторож Точилин налил в каждый бокал грамм по двести вина и полюбовался сквозь свой на солнце.
– Ни соринки, ни мутинки! - похвастался он. - Чистый рубин! А теперь оцени на вкус!
Парень послушно отпил грамм сто вина. И впрямь, что-то было в этом напитке. Две вкусовые гаммы, виноградная и крыжовниковая, переплетались между собой и сливались в единое целое.
– Интересный вкус! - честно сказал он. Точилин расцвел.
– Наш директор, этот кретин, каждую весну покупает у меня двадцать литров вина, - похвастался он, - для бабы своей. Ей оно хорошо шлаки выводит, говорит. Может, брешет, но она мне как-то даже подарок передала. Упаковку «Виагры», хе-хе! С понятием баба.
Сторож допил вино и подолжал:
– Я ведь когда-то половым разбойником был. Чуть не половину баб в деревне натянул на чушку. Хе-хе! Может, она мне намекала, директора жена-то? Я «Виагру» эту спрятал от греха подальше. Что прожито, то прожито, и вспоминать нечего. Хочешь, тебе подарю?
Артем в это время тоже допивал вино и чуть не подавился, услыхав предложение старика.
– Ты чего дед? - едва откашлялся он, - у меня пока проблем таковских нету, чтобы возбудитель жрать. С чего ты взял?
Точилин в это время наливал по второму бокалу и лишь хитро прищурился. Взял полоску брынзы, откусил беззубым ртом, проглотил.
– Может, и ни с чего, - наконец сказал он, - а может, и чего. Выпей винца, коль уважаешь старика, да послушай меня. У меня батька чекистом был. Преданный Советам до мозга костей, а может просто хитрый… теперь уже не разберешь. Хотел меня Феликсом назвать, в честь Дзержинского.
– И что? - спросил Артем.
Если честно, то он до сих пор не знал, как звать сторожа. Все обращались к нему одинаково: враги - по-фамилии, а те враги, что подобрее - по-отчеству: «Семеныч». Друзей у сторожа не было. Так, как по его собственному признанию, сторож в молодости всем друзьям наставил рога. Единственным другом его была жена, с которой он прожил в любви и согласии сорок пять лет. Спали они, кстати, все сорок пять лет порознь. В этом и был, по мнению Семеныча, секрет успеха. На вопрос Артема он с удовольствием ответил:
– А я не дался! Пришлось записаться Федором.
– Как, не дался? - удивился Артем, - что-то ты, дед, не договариваешь.
Семеныч рассердился.
– Чего я еще не договариваю! Батьку в район на облаву вызвали, а матери, когда пошла в сельсовет, сказали, что Феликс - женское имя. Хе-хе! Батька потом с председателем на шашках рубились. То ли из-за имени моего, то ли из-за того, что мордой я точно в председателя вышел.
Собеседники еще отхлебнули грамм по сто вина и помолчали. Артем думал о том, как причудливо гуляют меха судьбы. Точилин всю жизнь вел себя, как шкодливый кот. И брак его на удивительно крепкий и здоровый. А вот он, Артем Орлов, видимо сразу избрал неверную позицию, пытаясь предугадывать и исполнять малейшие желания своей супруги. За что был и вычеркнут из списков ее бытия. Да! Пути господни - не пути сообщения, и познать их сокровенный смысл порой удается лишь тогда, когда одной ногой стоишь «там».
– А чем тебе дочка инженера не угодила? - спросил Семеныч, когда в бутылке оставалось с треть, - нормальная девка, был бы я помоложе, вмиг «Виагру» распечатал!
Артем присвистнул. Вот куда клонит старый черт! Ну, то что Надежда его подговорила, так это маловероятно. Но зачем же он пришел именно сегодня? Тем временем Точилин продолжал:
– Думаешь, я придурковатый старик, который несет выпивши всякую чушь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45